Культура смоленщины в 14 15 веках. Смоленская и вяземская епархия. Дальнейшая судьба Смоленской земли

Д. В. Валуев,
кандидат исторических наук,
преподаватель Смоленского Государственного Университета
и Смоленской духовной семинарии

Время с 1136 года (учреждение самостоятельной епископии) до 1240—50 годов является одним из самых блистательных периодов в истории Смоленской епархии. Небывалой высоты достигает в эту эпоху церковное искусство и культура Смоленской земли. В Смоленске в XII — первой половине веков существует собственная архитектурная школа, по-видимому, формируются местные традиции иконописи и фресковой живописи. До нас дошли некоторые произведения церковной литературы, созданные на Смоленщине в эти годы и свидетельствующие о высоком уровне и этой отрасли культуры. На Смоленской земле в ХII—XIII веках разворачивалась деятельность многих выдающихся проповедников и церковных писателей. Самым ярким именем в их плеяде является, несомненно, имя святого преподобного Авраамия Смоленского.

Подъему духовной жизни Смоленского княжества в большой степени способствовала мудрая церковная и просветительская политика местных властителей. Отчасти этому благоприятствовали политические условия, в которых оказалась Смоленская земля в это время. В этот период истории Смоленск имел широкие хозяйственные и культурные связи не только с основными княжествами Древней Руси, но и со многими странами Европы. Однако, этап подъема был недолгим, он продолжался около 100 лет и был прерван тяжелейшим политическим и социально-экономическим кризисом, в который вступила Русь после монгольского завоевания. Но духовные традиции, произросшие на Смоленской земле, не погибли, через некоторое время они дали свои прекрасные плоды в других русских землях.

Подлинное открытие древнего Смоленска произошло сравнительно недавно. В немалой степени этому способствовал Церковно-археологический комитет, основанный в 1896 году по инициативе архиепископа Никанора и объединивший в своих рядах многих краеведов и любителей старины. При активном участии членов комитета в Смоленске и его окрестностях в начале XX века были открыты значительные памятники церковной старины (например, развалины монастыря святых Бориса и Глеба на Смядыни). Было собрано немало ценных письменных источников, а некоторые из них и опубликованы. В советское время работа по изучению Смоленска XII—XIII веков продолжалась. Наиболее значительный вклад в дело исследования церковной культуры древней Смоленщины, несомненно, внесла архитектурно-археологическая экспедиция института археологии АН СССР под руководством Н. Н. Воронина и П. А. Раппопорта, работавшая в 1960—1970-х годах. Итогом трудов этой экспедиции стали две блестящие монографии, посвященные зодчеству и фресковой живописи средневекового Смоленска . В определенной мере способствовали дополнению представлений о духовной жизни Смоленского княжества и результаты археологических экспедиций под руководством Д. А. Авдусина и Л. В. Алексеева, которые проводили раскопки в Смоленске и области в это же время.

Итак, новый период в истории христианства на Смоленщине начинается с учреждения самостоятельной Смоленской епископии. Происходит это в правление основателя Смоленской княжеской династии Ростислава Мстиславича (1126—1169 годы), сына великого князя Мстислава, внука Владимира Мономаха. Вопрос об утверждении в Смоленском княжестве независимой епархии возникал, по-видимому, с самого начала XII века, однако до 1136 года приходы Смоленской земли входили в Переяславльскую епископию. Князь Ростислав Мстиславич в своей учредительной грамоте Смоленской епископии отмечает, что его отец — Мстислав Владимирович (княжил в Смоленске до 1125 году) имел желание утвердить в Смоленске собственную епископскую кафедру, но не успел этого сделать . Политические условия Руси в 1120—30 годах поначалу препятствовали в осуществлении этого и Ростиславу Мстиславичу. В начале 1130-х годов князь Ростислав, утвердившись в пределах княжества Смоленского, проводит работы по укреплению своей столицы: в 1135 году он «устроил град великий Смоленск» . Под этим летописным сообщением следует, вероятно, понимать строительство крепостной стены, окружившей город. Это событие логически завершило процесс «переноса» древнего Смоленска на современное место .

На следующий 1136 год князь Ростислав Мстиславич учреждает в Смоленске самостоятельную епископию. Как отмечает Л. В. Алексеев, это событие «... свидетельствовало о растущей мощи Смоленска» . К этому времени на Киевском престоле произошли серьезные изменения. Сильного и властного Мстислава Владимировича, умершего в 1132 году, сменил слабый и малоискушенный в хитросплетениях большой политики его брат Ярополк — дядя Ростислава. С первых дней своего княжения он был втянут в борьбу за старшинство в русских землях между двумя княжескими кланами — Мономаховичами (Владимировичами) и Ольговичами. Это противоборство и другие неурядицы отвлекали великого князя Киевского от отдаленного Смоленска. В 1134 году (по другим сведениям в 1135 году) скончался Переяславльский епископ Марк (Маркелл). В Переяславльской епархии возникла некоторая заминка с назначением нового архиерея. И это обстоятельство, по-видимому, способствовало возникновению в Смоленске самостоятельной кафедры .

Весной 1136 года в Смоленске была создана епископия. Факт ее создания фиксируется не только летописными источниками, но и двумя грамотами: Уставом, данным Ростиславом Мстиславичем новопоставленному Смоленскому епископу, и подтвердительной грамотой епископа . В уставном документе князь пишет об учреждении в Смоленске епископии и устанавливает ее материальную базу. Очень подробно расписаны те доходы, которые епархия получает из княжеской казны, а также земли, которые князь из своего личного владения жалует епископии. Особые положения устава касаются полномочий церковного суда. К суду епископа отнесены разного рода брачные дела (разводы, двоеженство, похищение девиц), отравления и душегубства, а также суды над людьми церковными. Князь особо оговаривал, что в епископские суды не должен вмешиваться никто из представителей гражданской власти. Княжеская грамота завершается призывом Ростислава Мстиславича к своим потомкам и преемникам — не изменять основных положений данного Устава, не пытаться закрыть епископию или соединить ее вновь с Переяславльской.

К Уставу Ростислава примыкает подтвердительная грамота вновь поставленного епископа Мануила. В этой грамоте новый архиерей подтверждает положения Устава, данного князем епископии, и также заклинает будущих преемников князя от возможных посягательств на самостоятельность Смоленской кафедры.

Как уже отмечалось выше, первым Смоленским епископом был грек Мануил. Исторические сведения об этом деятеле русской церковной истории крайне скудны. Известно, что он был скопцом, пришедшим на Русь вместе с двумя сотоварищами при княжении в Киеве Мстислава Владимировича. Вероятно, целью Мануила и его сподвижников было обучение русских церковному пению . После поставления на Смоленскую кафедру Мануил находился в весьма теплых и близких отношениях с Ростиславом Мстиславичем, поддерживая многие начинания и политические шаги последнего.

Тем временем в политической жизни Киевской Руси назревали серьезные события. В 1146 г. скончался великий князь Всеволод Ольгович. Перед смертью он завещал верховную власть в стране своему брату Игорю. При этом Всеволод добился клятв от других правителей русских земель в верности своему преемнику. Однако, вскоре после смерти Всеволода Киевский престол захватил, нарушив крестную клятву, князь Владимир-Волынский — Изяслав Мстиславич. Князь Игорь Ольгович был арестован, а затем по собственной воле пострижен в монахи монастыря св. Феодора. Через год в 1147 г. несчастный князь Игорь был убит озверевшей толпой киевской черни, заподозрившей в нем агента Ольговичей. Впоследствии он был канонизирован Русской Православной Церковью (память 2 (19) октября). Еще до всех этих событий митрополит Киевский Михаил (грек по национальности) уехал на родину в Византию. Что послужило причиной его отъезда, неизвестно. Но перед отбытием митрополит наложил интердикт на службы в храме святой Софии . По-видимому, митрополит имел какой-то конфликт с князем Всеволодом, что и отразилось в столь необычном и жестком решении.

Внутриполитическая борьба в Византии той поры накладывала отпечаток и на церковную жизнь. Вовлеченность иерархов Православной Церкви во внутренние распри была, вероятно, одной из причин того, что Русская Церковь осталась без архипастыря. Это положение решил исправить князь Изяслав. В июле 1147 г. он созвал Собор русских епископов в Киеве. Среди тех, кто прибыл на Собор, был и епископ Смоленский Мануил. Развернувшиеся на Соборе события хорошо известны. Князь Изяслав, желая иметь на Киевской кафедре своего ставленника, независимого от Константинополя, предложил епископам для избрания кандидатуру Климента Смолятича — ученого монаха Зарубского монастыря, расположенного в 80 км к югу от Киева. Этот выдающийся деятель истории Русской Церкви, как будет изложено ниже, был связан по своему происхождению и начальному образованию со Смоленском . Климент Смолятич являлся одним из образованнейших людей своего времени, великолепным проповедником и замечательным церковным писателем . Большинство епископов одобрило выдвинутую кандидатуру и проголосовало за избрание главой Русской Церкви Климента Смолятича.

Однако, часть епископов не согласилась с решением своих собратьев и активно выступила против. Ими были Косьма Полоцкий, Нифонт Новгородский и Мануил Смоленский. Грек по национальности, Мануил не мог допустить избрания митрополита, независимого от патриарха Константинопольского. Оставшись в меньшинстве, опасаясь преследований со стороны Изяслава и Климента, Мануил вскоре бежал из Киева. Как сообщает Ипатьевская летопись, «... и Мануил Смоленский епископ, иже бе бегал перед Климом» . По-видимому, и сам князь Смоленский Ростислав Мстиславич был недоволен избранием Климента, что нашло некоторое отражение в письме Климента Смолятича смоленскому пресвитеру Фоме.

Во многом благодаря покровительству князя Ростислава Смоленская епархия в смутную эпоху середины XII в. значительно укрепляет свои позиции. Ростислав Мстиславич выделяет значительные средства на ремонт старых и строительство новых церквей и монастырей в своей земле. В частности, в его княжение был достроен (или реконструирован) главный Смоленский храм — Успенский собор. Согласно «Похвале князю Ростиславу Мстиславичу» в августе 1150 года (по мнению некоторых исследователей — 1147 года) состоялось освящение Собора епископом Мануилом . Примерно в это же время в Смоленске широко разворачивается каменное церковное строительство. Новгородская первая летопись под 1145 год сообщает о князе Ростиславе: «В то же лето заложиша церковь камяну на Смядыне, Борис и Глеб, Смоленьске» . Строительство храма на месте убиения одного из первых русских святых в значительной степени способствовало пропаганде этой общерусской святыни и служило подъему значения Смоленской епархии и княжества. Вновь возведенный Борисоглебский собор отличался значительными размерами. Он был 6-столпным, внутренние стены украшали замечательные фрески, пол покрывали разноцветные поливные плитки. Через четыре десятилетия после своей постройки храм Бориса и Глеба был расширен сыном князя Ростислава — князем Давидом, пристроившим к нему галерею и превратившим храм в княжескую усыпальницу . Несколько позже в Смоленске возводится еще один каменный храм — церковь Петра и Павла в загородной резиденции князя, на правом берегу Днепра. Выстроен он был в византийско-южнорусском стиле, как и все Смоленские храмы этой поры. Тогда церковное каменное строительство в Смоленске и его окрестностях вела, по-видимому, артель Черниговских или Киевских мастеров, осевших на землях княжества Ростислава Мстиславича. Церковь Петра и Павла была придворным храмом, соединявшимся в древности с княжеским дворцом. Пережив за восемь с половиной веков своего существования множество потрясений, разрушений и реконструкций, она сохранилась до нашего времени и является ярким памятником эпохи расцвета самостоятельного Смоленского княжества. Церковь эта в древние времена была не только богато украшена снаружи, но и отличалась красотой внутреннего убранства. До сих пор на некоторых ее стенах сохранились небольшие фрагменты фресок . Очень интересным памятником церковной истории является так называемая «княжеская молельня» — миниатюрная церковь-капелла на хорах в юго-западном углу храма, которая в древности напрямую была связана с княжеским теремом. Она была выстроена специально, чтобы князь или кто-либо из членов его семьи мог молиться здесь в любое время, даже если в этот момент в храме не было службы. Стены древней церкви сохранили также многочисленные надписи-граффити, процарапанные на кирпичах и штукатурке. Некоторые из них, вполне вероятно, могли быть сделаны самим князем Ростиславом или кем-то из его ближайшего окружения.

Свидетельством прочного союза между церковью и княжеской властью на Смоленской земле стала т. н. грамота «О холме». В 1150 году князь Ростислав Мстиславич передал Смоленской епископии в полное ведение Соборной холм. Этот акт был закреплен торжественной грамотой, которая пополнила собой корпус грамот Смоленской епископии .

Вскоре после этого на Соборном холме разворачивается активная строительная деятельность. В середине 1150-х — начале 1160-х годов к юго-западу от Успенского собора была воздвигнута небольшая плинфяная церковь. Характерной чертой этого храма было отсутствие каких-либо столпов-опор внутри (в историческую литературу эта церковь вошла под названием «бесстолпной»). Видимо, она являлась домашней церковью Смоленских епископов . В те же годы у северо-восточного склона холма была построена кирпичная башня, находившаяся у въезда на собственно территорию соборного двора, играя, таким образом, оборонительную роль .

Чуть позже у основания холма, на перекрестке двух улиц был воздвигнут небольшой храм, руины которого были обнаружены в 1989 году при прокладке теплотрассы по улице Соболева. Исследовавший остатки церкви Н. Сапожников отнес время ее строительства к началу 1180-х годов . Однако по нашему мнению, судя по размерам кирпичей-плинф, из которых выстроен был храм, постройка велась несколько раньше, в середине 1160-х годов . Возведение этого храма, вероятно, завершило формирование архитектурного ансамбля Соборного холма — постоянной резиденции Смоленских архиереев. Следует отметить, что Соборный холм всегда играл важную роль исторической топографии Смоленска, благодаря расположению в самом центре древнего города. У его подножия располагалась вечевая площадь, здесь же находилась и главная торговая площадь, по берегу Днепра проходила одна из главных городских магистралей — Большая Проезжая улица . В самом Успенском соборе хранился архив Смоленского княжества. Здесь же находился эталон веса — «копь» или «вощный пуд», игравший важную роль при заключении торговых сделок между Смоленском и иностранными купцами . В Соборе находилась и главная святыня Смоленской земли — икона Божией Матери — Одигитрия. Таким образом, Успенский собор являлся одним из духовных и политических центров княжества. Несомненно, что епископ принимал активное участие в государственной жизни Смоленска и его мнение имело немалый вес как на княжеском дворе, так и на вече.

Ярким литературным памятником, содержащим интересные сведения о жизни Смоленской епархии в середине XII века, является послание митрополита Климента Смолятича смоленскому пресвитеру Фоме. До нашего времени это сочинение дошло в толкованиях монаха Афанасия, известных по списку XV века . Предположительно, Фома был придворным священником Ростислава и по его просьбе написал письмо Клименту, обвиняя его в тщеславии и высокоумии, по его словам, тот «творит себя философом» . В своем ответном послании Климент Смолятич опровергает слухи о своем тщеславии и заносчивости. При этом Киевский митрополит демонстрирует прекрасное образование и широкую начитанность. Он упоминает античных авторов: Аристотеля, Платона, Гомера. Аллегорически толкует некоторые образы Ветхого Завета. При этом Климент отмечает, что сам Фома хорошо знает древнюю литературу и философию. Он упоминает некоего учителя Григория (скорее всего священника), который обучал Фому греческому языку. Возможно, уже тогда в Смоленске существовала школа для подготовки образованных священнослужителей.

В 1154 году скончался великий князь Изяслав Мстиславич, вновь развернулась жестокая борьба за Киевский престол. Велась она преимущественно между Ростиславом Смоленским и его дядей Юрием Долгоруким. В конечном итоге столицей овладел Юрий, ставший великим князем. Вскоре после этого Климент Смолятич, в прошлом союзник и помощник Изяслава, вынужден был удалиться из Киева. А через некоторое время на Русь прибыл новый митрополит, поставленный патриархом Константинопольским, грек Константин. Среди тех, кто встречал его в Киеве, был и епископ Смоленский Мануил , который впоследствии активно помогал Константину утвердиться на митрополичьей кафедре. Первым делом нового митрополита вместе с его ближайшими сотрудниками-епископами (среди них был и Смоленский архиерей) стало низложение и запрещение в служении всех ставленников Климента. Был предан проклятию умерший князь Изяслав. Однако, вскоре Константин разрешил священнодействовать священникам и дьяконам, поставленным своим предшественником, приняв от них «рукописание на Клима» , видимо, особое обязательство не повиноваться Клименту.

Но пребывание Константина в Киеве оказалось недолгим. В мае 1157 года скончался князь Юрий Долгорукий. Вслед за его кончиной вновь развернулась борьба за Киев среди русских князей. На этот раз победителем стал Смоленский князь Ростислав Мстиславич. Великокняжеского престола он добился благодаря поддержке своего племянника Мстислава Изяславича, с которым заключил военно-политическое соглашение. Следствием этого союза стало изгнание из Киева митрополита Константина. Князь Мстислав не мог забыть проклятия, которому Константин предал его отца. Ростислав Смоленский резко высказался против возвращения на Киевскую кафедру Климента Смолятича: «... не хочу Клима у митропольи видити — (не) взял благословения от святыя Софья и от патриарха» . В результате компромисса между дядей и племянником Константин вынужден был удалиться из Киева в Чернигов, а Климент терял последние надежды на возвращение. Но церковная смута, вызванная притязаниями различных сторон на митрополичью кафедру в Киеве, на этом не закончилась. Она разрешилась только в 1164 году (по другим данным в 1163 году) после поставления новым русским митрополитом грека Иоанна IV.

После переезда Ростислава Мстиславича в Киев Смоленским княжеством стал управлять его сын Роман (1160—1180 годы), стремившийся продолжать мудрую и взвешенную политику своего отца.

Что же касается последних лет жизни Ростислава, то они прошли в постоянных войнах с внешними врагами и в междоусобных столкновениях с соперниками-князьями. В то же время внук Мономаха никогда не оставлял усилий по примирению различных земель Руси. Он снискал себе авторитет миротворца и разумного посредника при решении территориальных, политических и иных споров. В начале 1167 года великий князь Киевский отправился в Новгород, где собирался уладить конфликт между местным населением и своим сыном Святославом. По пути Ростислав остановился в своем родном Смоленске. Администрация княжества и города, епархия, простые люди устроили ему торжественную встречу. В числе встречавших великого князя был и его верный соратник — престарелый епископ Мануил. Пробыв несколько дней в Смоленске, Ростислав двинулся далее на север, однако до Новгорода он так и не добрался. В дороге он почувствовал себя плохо и вынужден был остановиться. Новгородцы тем временем помирились со Святославом Ростиславичем, главной причины похода не стало. Великий князь повернул обратно, здоровье его ухудшалось и вскоре стало ясно, что он умирает. Его сестра Рогнеда уговорила его остаться в Смоленске, чтобы «лечи Смоленьска в своем зданьи» (вероятно, в одном из воздвигнутых им храмов). Ростислав торопился в Киев, своим приближенным он говорил, что если умрет, то желает быть похороненным рядом с отцом, если же выживет, то пострижется в монахи Печерского монастыря. Желание постричься великий князь высказывал и раньше в беседах с ближайшим окружением и духовными лицами, но всякий раз его отговаривали, указывая на то, что у князя в этом мире другие обязанности.

В марте 1167 года князь остановился на полпути к Киеву в имении своей сестры Рогнедине (ныне Рогнедино Брянской области). 14 марта он призвал своего духовника — священника Симеона, которому сообщил о приближении смерти. Умер великий князь Ростислав Мстиславич как истинный благочестивый христианин. До последней минуты своей жизни слабеющим голосом он читал отходные молитвы, глядя на икону Спасителя. Последними словами его были: «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему, с миром». Через неделю тело князя было привезено в Киев и похоронено в Федоровском монастыре, рядом с могилой его отца. Очень яркий, прочувствованный рассказ обо всех этих событиях донесла до нас Ипатьевская летопись . Еще одним памятником древнерусской литературы о выдающемся внуке Владимира Мономаха является «Похвала князю Ростиславу Мстиславичу». В этом произведении описываются труды благоверного князя по учреждению в Смоленске самостоятельной епархии и по ее обеспечению. Созданием в Смоленском княжестве собственной епископской кафедры Ростислав Мстиславич, по словам автора «Похвалы...», «боле люди сия и землю просвети» . По мнению современных исследователей Т. А. Сумниковой и Я. Н. Щапова автор этого произведения был тесно связан со Смоленской церковью Богородицы и епископом. Я. Н. Щапов даже предполагает, что он был сотрудником епископской канцелярии и занимался составлением епархиальных документов .

Князь Роман Ростиславич, правивший в Смоленске после своего отца, был человеком кротким и богобоязненным. В делах внутреннего управления он никогда не применял силу, а старался действовать уговорами и убеждениями. «... николи же протву... злу никоторого зла въздающе (за зло не мстил), но на Бозе вся покладывая провожаще (прощал)» , — сообщает летопись об этом князе. Будучи человеком образованным, Роман Ростиславич заботился о просвещении своих подданных. В особенности высокие требования предъявлял князь к грамотности священников: «Вельми учен всяких наук и к ученью своих братьев, бояр и многих людей понужда, устрояя на то училища и учителей греческих и латинских своею казной и не хотел иметь священников неученых» , — отмечает летописец. Немалые средства тратил Роман на строительство и украшение храмов Божьих. При нем была построена церковь Иоанна Богослова. Она находилась в центре Смоленска, являясь, по мнению многих исследователей, частью нового княжеского дворцового комплекса. Ее архитектурный облик был схож с храмом Петра и Павла. С трех сторон церковь окружала галерея, предназначенная для захоронения членов княжеской семьи. Внутри храм был богато украшен фресками, иконами в драгоценных окладах, пол покрывали поливные плитки . Князь Роман вел благонравный и нестяжательный образ жизни. Все свои личные средства он истратил на богоугодные дела, и когда он скончался (1180 год), оказалось, что его не на что хоронить. Как гласит предание, благодарные смоляне собирали деньги на погребение любимого князя . Преемником Романа на смоленском престоле стал его брат Давид Ростиславич (1180—1197 годы). В отличие от своего предшественника он был правителем жестким и скорым на расправу. Он решительно боролся с внешними и внутренними врагами. В середине 1180-х годов князь Давид жестоко подавил бунт против него части городской верхушки. «... въстань бысть Смолене промежи князень Давыдом и смоляны и много голов паде луцыпих муж» , — сообщает Новгородская первая летопись. Одновременно был князь человеком благочестивым и богобоязненным. В его княжение в жизни Смоленской епархии происходят значительные изменения. В это время достигает своего наивысшего развития как духовный и культурный центр Смядынский монастырь святых Бориса и Глеба. В XII веке Смядынь несколько раз упоминается в русских летописях. Наиболее важные события происходят здесь в 1170-х —1180-х годах. В 1172 году, направляясь в южные земли, в Смоленск заехали внуки князя Юрия Долгорукого — Мстислав и Ярополк Ростиславичи, ослепленные своим политическим противником Ростово-Суздальским князем Всеволодом Большое Гнездо. 5 сентября в день убиения святого Глеба, придя в храм Борисоглебского монастыря, они стали молиться и вдруг чудесным образом прозрели. Это чудо произвело огромное впечатление на современников . Важное событие произошло в правление Давида Ростиславича. До своего вокняжения в Смоленске Давид был князем Вышгорода. Как известно, в Вышгороде покоились мощи святых благоверных князей Бориса и Глеба. В 1191 году Давид перенес из Вышгорода в Смоленск ветхие гробницы святых князей. В это же время в монастыре был возведен еще один каменный храм — малая церковь, посвященная святому Василию, по-видимому, в память Вышгородской малой церкви святого Василия, рядом с которой первоначально были погребены святые Борис и Глеб. Одновременно главный храм монастыря подвергся значительной перестройке. Он был обнесен с трех сторон широкой галереей, предназначавшейся для захоронения членов княжеской семьи. Как отмечает летопись, князь Давид стремился устроить на Смядыни «второй Вышегород», который стал бы известен во всем православном мире .

До настоящего времени не ясно, перенес ли Давид под Смоленск только старые гробницы святых братьев или и их мощи. В конце прошлого — начале нынешнего века диаметрально противоположные взгляды на эту проблему высказывали ведущие Смоленские краеведы — С. П. Писарев и И. И. Орловский. Писарев в своих работах на основании детального анализа исторических источников утверждал, что в Смоленск были перенесены именно мощи первых святых, канонизированных Русской Церковью . Младший современник и ученик Писарева И. И. Орловский в статье, посвященной Борисоглебскому монастырю, опровергал мнение своего старшего товарища и доказывал, что в Смоленск были перенесены лишь древние гробницы князей-страстотерпцев . Следует отметить, что на сегодняшний день вопрос о переносе мощей остается нерешенным.

Говоря о жизни Смоленской епархии во второй половине XII века, конечно, необходимо упомянуть о таком явлении, как формирование в Смоленске собственной архитектурной школы. Каменные храмы, которые строились в Смоленске в начале и середине XII века, возводились в соответствии с традициями, сложившимися в Византии и на юге русских земель. В 1180-х годах картина меняется. В 1186 году князь Давид Ростиславич во главе союзной рати нескольких русских княжеств отправился в поход на соседний Полоцк. Полочане, узнав о приближении крупной военной силы, решили не вступать в борьбу, а закончить все миром. Они выслали делегацию с богатыми дарами навстречу Давиду и его армии, которая и заключила со Смоленским князем мирный договор . На некоторое время Полоцк фактически оказывается в подчинении у Смоленска, вероятно, в этот период некоторые полочане перебираются в Смоленск. Возможно, среди них был и зодчий, приглашенный князем для строительства нового храма. В Полоцке к этому времени уже сложилась своя оригинальная традиция архитектурного оформления храмов, совершенно отличная от южнорусской. Вот эта традиция и была взята за основу неизвестным полоцким зодчим при строительстве церкви Михаила Архангела в Смоленске.

Храм возводился в 1180—90-х годах на западной окраине Смоленска, неподалеку от Смядыни. Заказчиком его выступал сам князь, выделявший немалые средства из собственной казны на это строительство. Видимо, церковь Михаила Архангела находилась непосредственно на княжеском дворе или в непосредственной близости от него. Летописец, характеризуя Давида Ростиславича, писал: «Сам бо сяков обычай имееть — по вся дни ходя ко церкви святого архистратига Божия Михаила, юже бе сам создал во княжении своем...» Далее автор летописи восхищается красотой и богатством убранства этого храма: «... такое же несть в полунощной стране, и всим приходящим к ней дивитися изрядней красоте ея, иконы златом и сребром, и жемчугом и камением драгим украшены, и всею благодатью исполнена» . Внешний облик церкви значительно отличается от облика смоленских храмов предыдущего периода. Церковь Архангела Михаила представляет из себя первый на Смоленщине храм так называемого башнеобразного стиля. Барабан купола был как бы приподнят на специальном пьедестале. Благодаря этому, здание устремлялось ввысь. Это впечатление подчеркивалось пристройками-притворами, меньшими по высоте, чем основной объем. Центральная апсида алтарной части храма была сильно выдвинута вперед, боковые же апсиды имеют прямоугольные очертания и значительно понижены. Большим разнообразием отличался внешний декор храма. Острота силуэта церкви подчеркивалась сложнопрофилированными вертикальными тягами-пилястрами на углах внешних стен. Кирпичная кладка оживлялась аркатурными поясками, декоративными нишами с фресками, бровками над окнами. Пол храма был приподнят над землей, и поэтому перед входами находились небольшие лесенки, которые также подчеркивали вертикальную устремленность здания.

Церкви Михаила Архангела присущи основные черты, отличающие постройки полоцкой архитектурной школы. Но это было не простое воспроизведение полоцких традиций на смоленской почве, а их дальнейшее творческое развитие. Так в церкви Архангела Михаила боковые притворы полностью открываются внутрь храма и не отделяются от него перемычками-порталами, как в полоцких церквях. Большим разнообразием и сложностью отличается и оформление внешних стен. Это позволяет говорить о формировании в Смоленске на рубеже 1180—1190-х годов самостоятельного архитектурного направления, базирующегося на традициях полоцкого храмового зодчества .

Вскоре после возведения церкви Архангела Михаила в Смоленске начинается период интенсивного каменного строительства. Искусные зодчие в конце XII — первой четверти XIII веков возводят несколько десятков храмов. Этот факт свидетельствует о богатстве и процветании епархии, а также о личном благочестии смоленских князей, бояр и купцов, заказчиков этих церквей. Непосредственно в княжение Давида Ростиславича было построено, помимо упоминавшихся выше, еще два или три каменных храма. Это небольшие церкви, находящиеся в районе современной Большой Краснофлотской улицы и на реке Малая Рачевка . Возможно, в это время начал возводиться большой храм в устье реки Кловка . Во время княжения Давида Ростиславича произошла смена смоленских архиереев. В 1180 году при въезде нового правителя в Смоленск его встречал епископ Константин , являвшийся, видимо, преемником Мануила, которого летопись упоминает последний раз в 1167 году . Но уже в 1190-х годах епархию возглавляет епископ Симон. Он присутствует при князе в последние часы его жизни, постригает его в монахи и затем отпевает после смерти. По предположению Л. В. Алексеева, епископ Симон — бывший духовник князя Ростислава Мстиславича, сопровождавший его в последнем путешествии .

Смоленский князь Давид Ростиславич скончался 23 апреля 1197 года в день великомученика Георгия, в возрасте 57 лет. Умирал он как истинный благочестивый христианин. Перед смертью он пожелал постричься в монахи и умереть в монастыре святых Бориса и Глеба, для украшения которого он много потрудился. Его супруга, последовав примеру мужа, также приняла ангельский образ. В последний день жизни, чувствуя приближение смертного часа, князь усиленно молился в монастырском храме и после молитвы отошел ко Господу. Похоронен он был здесь же в храме при огромном стечении народа. Выразительный рассказ об этих событиях есть в Ипатьевской летописи .

С именем князя Давида связан любопытный памятник, обнаруженный в развалинах Смядынского монастыря в прошлом веке. В 1833 году Смоленский губернатор разрешил разбирать развалины древних монастырских построек на западной окраине города для добычи каменного бута, необходимого при строительстве шоссе Смоленск-Москва. При разрушении руин Борисоглебского собора была обнаружена гробница из белого известняка. Стараниями профессора Новороссийского университета, археолога Н. Н. Мурзакевича (сына известного смоленского историка священника Н. А. Мурзакевича) гробница была спасена от разрушения . Впоследствии ее перенесли в храм Архангела Михаила. Большинство ведущих смоленских исследователей-краеведов вполне обоснованно высказывали мнение о том, что в этой гробнице был захоронен князь Давид. Это мнение господствует и до сего дня

Вид города Смоленска. 1814 г. Неизв. худ. I пол. XIX в.

История города

Смоленск, центр Смоленской обл. и Смоленского р-на. Расположен в верховьях Днепра (пристань), между Духовщинской и Краснинско-Смоленской возвышенностями. Население 356 тыс. чел.

Впервые упоминается в летописном своде под 862-865. Был центром славянского племени кривичей, крупным торговым и ремесленным поселением на древнем торговом пути “из варяг в греки”. С 882 в составе Киевской Руси, с XII в. центр Смоленского княжества. В 1404-1514 входил в состав Великого княжества Литовского, затем - в Московское государство; после сооружения в 1596-1602 каменной крепостной стены - важнейшая русская крепость на западной границе. После Смоленской обороны 1609-11 захвачен Польшей, возвращен России по Андрусовскому перемирию 1667. С 1708 центр Смоленской губ., в 1719-26 - Смоленской провинции Рижской губ., с 1776 - Смоленского наместничества (с 1796 - губернии). Во время Отечественной войны 1812 в районе Смоленска произошло Смоленское сражение.

Во время Великой Отечественной войны здесь же произошло Смоленское сражение 1941, задержавшее на 3 месяца наступление немецко-фашистских войск на Москву.

Исторический центр Смоленска окружен мощными крепостными стенами с башнями (1596-1600), В ансамбле Соборной горы - соборы Успенский (1677-1740) и Богоявленский (1787), Иоанно-Предтеченская церковь (1703-80; восстанавливается), архиерейский дом (1770) и др. Сохранились также: церкви - Петра и Павла (1146), Михаила Архангела (Свирская, 1194), Иоанна Богослова (1160, перестроена в XVIII в.), Георгиевская (1782), Воскресения (1765), Спаса Преображения (1766); ансамбль Троицкого монастыря с собором (1738-40), Спасо-Преображенский собор Спасо-Авраамиева монастыря (1755), церкви Вознесения (1700) и Ахтырская (1830) Вознесенского монастыря.

Смоленское княжество

СМОЛЕНСКОЕ КНЯЖЕСТВО, древнерусское княжество, занимавшее территории по верхнему течению Днепра. Из городов в Смоленском княжестве, помимо Смоленска, крупное значение имели Торопец, Орша, позднее - Мстиславль, Можайск. Политическое обособление Смоленска началось с 1030-х. Самостоятельным Смоленское княжество стало при кн. Ростиславе Мстиславиче (1127 - 59), внуке Владимира Мономаха. При нем оно значительно расширилось и достигло наибольшего расцвета и могущества. В 1136 в Смоленском княжестве была учреждена епархия, получившая позднее земли и привилегии. При преемниках Романа Ростиславича (1160 - 80) началось дробление Смоленского княжества на уделы и уменьшение его влияния на общерусские дела. Одновременно Смоленское княжество подверглось нападению со стороны немецких крестоносцев и литовских князей. Во 2-й пол. XIII в. из Смоленского княжества выделились Можайский и Вяземский уделы. Это ослабило Смоленское княжество в борьбе с литовскими князьями. Кн. Святослав Иванович (1358 - 86) вел энергичную борьбу с Литвой за независимость Смоленского княжества, однако потерпел поражение и погиб в битве на р. Вехре. Смоленское княжество было захвачено литовским кн. Витовтом. В 1401 в Смоленском княжестве произошло восстание против власти литовцев. Смоляне посадили на смоленский стол Юрия Святославича. Но в 1404 Смоленск вновь был взят Витовтом. Смоленское княжество утратило политическую самостоятельность. Оно стало частью Польско-Литовского государства. Смоленская земля была возвращена России в 1514, захвачена Польшей в 1618 и вновь возвращена в 1667.

Г. Горелов

Фотоальбом

Смоленский кремль XVI-XVII веков. Современный вид.
Фото А.Н. Савельева . 2008 г.

Стена смоленского кремля. Башня Орел (Городецкая).
Фото А.Н. Савельева . 2008 г.

Смоленский кремль, Копытенские (Копытицкие, Копычинские) ворота.
Фото А.Н. Савельева . 2008 г.

Смоленск. Церковь Петра и Павла XII века (справа). И церковь Варвары XVIII века.
Фото А.Н. Савельева . 2008 г.

Смоленск. Церковь Михаила Архангела XII века.
Фото А.Н. Савельева . 2008 г.

Смоленск. Успенский собор XVIII века.
Фото А.Н. Савельева . 2008 г.

Смоленские князья:

Глеб Константинович (кол. 12). Из рода Смоленских кн. Родоначальник Фоминских князей. Сын Константина Давыдовича

Андрей Владимирович Долгая Рука (кол. 12). Родоначальник Вяземских князей. Сын Владимира Рюриковича. + 1223 г. Андрей был взят в плен татарами после битвы на Калке и задавлен под досками вместе с другими князьями.

Ростислав Мстиславич (ок. 1110 - 17.03.1168) (IX колено) - князь Смоленский (1125 - 1160), князь Новгородский (1153), Великий князь Киевский (1154, 1159 - 1168)

Елена жена с 1163 года Казимежа II (Казимир II Справедливого) (1138 - 5.05.1194), князя Кракова (см. Польша. Пясты)

Мстислав Ростиславич Храбрый (? - 11.07.1180) (X колено) - князь Смоленский (1175 - 1177), князь Новгородский (1179 - 1180), князь Белгородский (1161, 1171 - 1173) женат первый раз на дочери Глеба Ростиславича (см. Рязанские князья) , второй раз на неизвестной

Роман Ростиславич (? - 1180) (XI колено) - князь Смоленский (1160 - 1172, 1177 - 1180), Великий князь Киевский (1171 - 1173, 1175 - 1177), князь Новгородский (1178 - 1179) женат с 9.01.1148 на дочери Святослава Ольговича (кол. VIII)

Давыд Ростиславич (1140 - 23.04.1197) (XI колено) - князь Новгородский (1154), князь Торжский (1158 - 1161), князь Витебский (1165 - 1167), князь Вышгородский (1167 - 1180), князь Смоленский (1180 - 1197)

Святослав Ростиславич (? - 1169) (X колено) - князь Новгородский (1158 - 1160, 1162 - 1168)

Агафья Ростиславна (X колено) - вторая жена с 1165 года Олега Святославича (кол. IX) (см. Новгород - Северские князья)

Рюрик Ростиславич (? - 1214) (X колено) - князь Новгородский (1170 - 1171), князь Белгородский (1173 - 1194), Великий князь Киевский (1173, 1180 - 1182, 1194 - 1202, 1203 - 1205, 1206, 1207 - 1210), князь Черниговский (1210 - 1214) женат первый раз с 1163 года на дочери половецкого хана Белгука, второй раз на кж. Анне, дочери Юрия Ярославича (см. Туровские князья) . У Татищева есть упоминание под 1211 год третьей жене Анне Всеволодовне

Мстислав - Борис Давыдович Старший (? - 1189) (XI колено) - князь Новгородский (1184 - 1187), Вышгородский (1187 - 1189)

Ростислав Давыдович (XI колено) - упомянут под 1219 год

Предслава Рюриковна (XI колено) - жена до 1203 года Романа Мстиславовича Храброго Великого (кол. XI) (см. Князья Владимиро-Волынские)

Всеслава Рюриковна (XI колено) - жена с 1198 года Ярослава Глебовича (кол. X) (см. Рязанские князья)

Мстислав - Фёдор Давыдович Младший (1193 - 1230) (XI колено) - князь Смоленский (1219 - 1230)

Константин Давыдович (? - 1218) (XI колено)

Владимир Рюрикович (осень 1187 - 3.03.1239) (XI колено) - князь Переяславский (1206 - 1213), Великий князь Киевский (1224 - 1235), князь Смоленский (1213 - 1219). Сын Анны

Ростислав Рюрикович (1173 - ок. 1218) (XI колено) - князь Торческий (1195 - 1205), Великий князь Киевский (1205), князь Вышгородский (1205 - 1210), князь Галицкий (1207) женат с 26.09.1189 на кж. Верхуславе, дочери Всеволода Большое Гнездо . Сын Анны

Анастасия Рюриковна (XI колено) - жена с 1183 года Глеба Святославича (кол. X) (см. Князья Черниговские)

Измарагда - Ефросиния Ростиславна (1198 - ?) (XI колено)

Андрей Долгая Рука (? - 6.1223) (XII колено) женат на дочери Мстислава Романовича Старого (см. Потомки Романа Ростиславовича) . В битве на Калке в 1223 году, попал в плен вместе с другими князьями. Раздавлен досками, на которых уселись пировать татары. Ещё один вариант происхождения представлен (см. Смоленские князья (продолжение))

Марина (XII колено) - жена Всеволода Юрьевича (см. Князья Владимиро-Суздальские)

Александр Глебович (кол. 14) Сын Глеба Ростиславича. Кн. Смоленский в 1297 - 1313 гг. + 1313 г. Александр отнял Смоленск у своего дяди Федора Ростиславича Черного. В 1298 году Федор с большим войском ходил на Александра, долго стоял под Смоленском и бился крепко, но взять города не мог и возвратился в Ярославль без успеха. В 1301 году Александр с братом Романом осаждал Дорогобуж и сделал много зла его жителям, отнявши у них воду. На помощь осажденным пришел князь Андрей Афанасьевич Вяземский, и Александр, раненый, потеряв сына, должен был с большим уроном отступить от города

Василий Иванович (кол. 16) Из рода Смоленских кн. Сын Ивана Александровича. Кн. Селеховский + 1397 г. В 1396 году Василий был изгнан из своей волости литовцами и нашел убежище в Новгороде

Василий Александрович (кол. 15) Из рода Смоленских кн. Сын Александра Глебовича. Кн. Брянский до 1309 г. и в 1310 - 1314 гг. + 1314 г. В 1309 году Василий был изгнан из Брянска своим дядей Святославом Глебовичем . Василий ушел в Орду жаловаться хану и в следующем году пришел под Брянск с татарским войском. В сражении брянцы были разбиты, а Святослав погиб. Василий овладел вновь Брянском и в том же году ходил с татарами к Карачеву и убил тамошнего князя Святослава Мстиславича

Глеб Святославич (кол. 15) Из рода Смоленских кн. Сын Святослава Глебовича. Кн. Брянский. + 6 дек. 1340 г. По словам летописца, брянцы, злые крамольники, сошлись вечем и убили Глеба, несмотря на увещания митрополита Феогноста

Глеб Ростиславич (кол. 13) Из рода Смоленских кн. Сын Ростислава Мстиславича. Кн. Смоленский в 1249-1278 гг. + 1278 г.

Далее читайте:

Смоленские Князья (генеалогическая таблица).

Страница 12 из 12

Искусство Смоленского княжества

Смоленская земля имела свою длительную историю, определившую и границы княжества, и его раннее обособление, и круг его культурных и экономических связей. Здесь, где сходятся своими верховьями Днепр и Западная Двина, лежали важнейшие волоки, связывавшие Днепр с Волгой и реками Ильменского бассейна: Смоленская земля была узлом великого пути «из варяг в греки». Смоленск был известен уже византийскому императору Константину Багрянородному как важный городской центр. В это время Смоленск, как предполагают, лежал не на теперешнем месте, но в районе городищ, связанных с огромным некрополем – Гнездовским могильником. По-видимому, лишь в конце XI века Смоленск был перенесен на высокие холмы днепровского берега, где Владимир Мономах в 1101 г. возвел первый каменный храм – городской Успенский собор. Это был большой кирпичный храм, построенный, вероятно, в подражание собору Киево-Печерского монастыря, к которому восходили и другие городские соборы XII века. В 40-х годах XII века Смоленское княжество приобрело самостоятельность, и силу смоленских князей почувствовали Киев и Новгород. Крупный торговый и ремесленный центр, расположенный по обоим берегам Днепра, Смоленск был во многом похож по своей топографии на Новгород. На одной стороне реки, на высоком холме, находился детинец с городским собором Мономаха; на противоположном низменном берегу, хорошо защищенном болотами и речками, лежал торгово-ремесленный район города. Городское население оседало и у подножия детинца (как и в Киеве, этот участок города назывался Подолом); здесь, в левобережной части, было расположено подавляющее большинство каменных построек XII-XIII вв. Источники упоминают также о концах и сотнях, на которые делилась городская территория (известны Пятницкий и Крылошовский концы, а в заречной низменной части – «Петровское сто»). Вече было в Смоленске не менее действенной силой, чем в Новгороде; оно ограничивало власть князя, решительно вмешивалось в политические и церковные дела, утверждало или изгоняло князей, участвовало в замещении высших церковных должностей. Даже дела Церкви не раз подвергались нападкам горожан, так что смоленский епископ Лазарь должен был покинуть кафедру. Смоленский князь Давид Ростиславич «многие досады принял от Смольнян»; в 1186 году дело дошло до восстания, «и много голов пало лучших мужей...». Видимо в связи с этим княжеская резиденция оказалась вынесенной из детинца на окраину города, за речку Чурилку, подобно тому, как в Новгороде князь вынужден был покинуть детинец и обосноваться на Городище. Со всем этим были связаны быстрый рост городской культуры, развитие грамотности и общественной мысли. Известный смоленский проповедник Авраамий, живший на рубеже XII-XIII веков, своим вольномыслием привлекал к себе городские низы и подвергался гонениям со стороны князя и епископа.

Наряду с различными ремеслами в Смоленске XII века процветало и каменное строительство. Его сохранившиеся памятники составляют лишь незначительную долю того, что было создано смоленскими зодчими; многие здания (их насчитывается до двадцати) еще лежат в земле и ожидают археологического исследования.

С 40-х годов XII века начинается большое строительство смоленских князей, которые, по словам летописца, имели «любовь ненасытную о зданиях» и, обстраивая свою резиденцию, хотели сделать ее «вторым Вышгородом». В этом выражалась не только приверженность смоленских князей к киевской художественной традиции, но и желание поднять значение своей столицы ее связью с культом первых русских святых Бориса и Глеба. Смоленск был местом гибели одного из братьев – Глеба, и Смядынь, урочище на берегу речки Смядыни, стала местом княжеской резиденции и вновь выстроенного Борисоглебского княжеского монастыря.

Смядынь имела и определенное экономическое значение: она являлась «Торговой стороной» Смоленска; здесь был центр внешней и внутренней торговли княжества; по соседству находился поселок немецких купцов, в котором стояла их церковь Девы Марии.

Сохранившиеся в развалинах храмы Борисоглебского монастыря сооружены в 40-х годах
XII века согласно двум каноническим типам крестово-купольного здания. Малая церковь (Василия?) была небольшим четырехстолпным храмом; полуколонны средней пары лопаток выделяли центральное членение фасада, имевшего, судя по старым рисункам, трехлопастное завершение; эта форма, использованная полоцким зодчим Иоанном для обработки постамента под барабаном, здесь была перенесена на фасад самого здания.

В 1145-1146 годах был построен большой шестистолпный монастырский собор – «великая церковь» Бориса и Глеба. В западной части собора были хоры с лестницей, вероятно, внутри западной стены. Фасады членились плоскими лопатками с полуколоннами, а полукружия апсид были оживлены тонкими тягами. Обстроенный в 80-х годах XII века с трех сторон галереями, предназначавшимися под усыпальницу смоленских князей, Борисоглебский собор приобрел облик пятинефного храма. Он имел нарядные майоликовые полы и был украшен фресками.

Две другие церкви XII века – Петра и Павла середины XII в. и храм Иоанна Богослова, возведенный князем Романом Ростиславичем в 1173 году, – представляют собой варианты типа малого храма на Смядыни.

Церковь Петра и Павла – самое древнее из сохранившихся каменных сооружений Смоленска, датируется 40-50-ми годами XII в. К западу от храма стоял дворец князя, соединенный с ним деревянным переходом. Храм Петра и Павла – прекрасный образец крестово-купольной одноглавой четырехстолпной постройки. Фасады его членятся лопатками, полуциркульные проемы обрамлены строгой двухступенчатой нишей, храм имеет перспективные порталы и фасадные аркатуры, на промежуточных пилястрах – мощные полуколонны и двенадцатигранный барабан главы. На широких плоскостях угловых лопаток западного фасада проходит лента бегунка и выложены из плинфы рельефные кресты. Фасады церкви были обмазаны розовато-белым раствором с оставлением открытыми кирпичных деталей декора. Интерьер Петропавлов-ской церкви был роскошным, стены его покрывала фресковая роспись, полы выложены поливными керамическими плитками.

Церковь Иоанна Богослова располагалась при въезде в княжескую резиденцию – Смядынь. Храм имеет много общих черт с церковью Петра и Павла, интересно применение в убранстве фасадов, выложенных из кирпича, крестов и устройство наружных приделов-усыпальниц у восточных углов церкви.

Князья делали в эти храмы богатые вклады. Так, о Богословской церкви летопись говорит: князь Роман «создал церковь каменную святого Иоанна и украсил ее всяким строением церковным, и иконами золотом и финифтью украшенными, память создавая роду своему, также и душе своей оставление грехов прося».

Наиболее выдающимся произведением смоленских зодчих является построенный ими в
1191-1194 гг. в резиденции князя Давида придворный княжеский храм Михаила архангела (так называемая Свирская), в известной мере вторящий традиции полоцкого зодчего Иоанна. Центральная часть четырехстолпного храма значительно вытянута вверх, подобно мощной башне; ее динамику подчеркивает трехлопастное завершение фасадов и применение сложных пучковых пилястр, с их уходящими ввысь вертикалями. С трех сторон к храму примыкают высокие открытые внутрь притворы, образующие вместе со значительно выступающей вперед центральной апсидой как бы контрфорсы, усиливающие напряженность архитектурного образа. Особенность храма составляют его прямоугольные боковые апсиды. План церкви и композиция его объемов отличаются четко выраженной центричностью. Система завершения храма сближает его с передовым национальным течением в зодчестве XII века – Спасским собором в Полоцке и храмом Пятницы в Чернигове. Ниши фасадов были украшены росписями, часть наружных росписей Свирской церкви сохранились, внутри храм также имел стенопись, сохранившуюся фрагментарно. Михайло-Архангельский храм принадлежит к числу подлинных шедевров древнерусского искусства. Галицко-волынская летопись, внимательная к выдающимся памятникам архитектуры, в некрологе о строителе храма Давиде Ростиславиче пишет: князь «во все дни ходил к церкви святаго архистратига Божия Михаила, ее же сам создал во княжении своем, такой же нет в полунощной стране, и все приходящие к ней дивились изрядной красоте ее, иконами, золотом и серебром, и жемчугом, и каменьями дорогими украшенной, и всей благодатью исполненной».

Для большого строительства смоленских купцов и князей работали специальные корпорации кирпичников, знаки и клейма которых часто встречаются на кирпичах смоленских зданий. Кирпичная кладка скрывалась под побелкой или обмазкой, сообщавшей фасадам гладь и монолитность, напоминающую в известной мере памятники Новгорода. Общий облик храма был также прост и монументален. Полуколонны лопаток, глубокие теневые пятна порталов усиливали мощь и пластичность фасада, скромно украшенного строгим пояском аркатуры или выложенными из кирпича крестами.

Западноевропейские торговые связи смоленских купцов и большой приток иноземцев, для которых смоленские мастера возводили в городе храмы, помогают объяснить наличие в смолен-ских памятниках романских деталей, каковы отмечавшиеся выше аркатурные пояса, пучковые пилястры, лопатки с полуколоннами, перспективные порталы, которые прослежены также и в развалинах ряда храмов XII века, например, безымянной церкви, открытой раскопками на Воскресенском взгорке. Использование романских деталей обогащало художественный опыт смоленских зодчих. Венцом их творчества был храм Михаила Архангела, которому не было равного по «изрядной красоте» на всем русском Севере – «в полунощной стране». Напоминая здесь сказанное выше о поразительной по смелости и новизне композиции церкви Пятницы в Чернигове, связываемой с заказом князя смоленской династии Рюрика Ростиславича и его зодчим Петром Милонегом, можно оценить по достоинству вклад смоленского архитектурного искусства в сокровищницу русского зодчества. По-видимому, этим объясняются и широкая популярность смоленских зодчих, и влияние их приемов на архитектуру смежных областей.

Все древние храмы Смоленска были расписаны, к сожалению, от смоленской монументальной живописи осталось очень немного. В церквах Петра и Павла и Иоанна Богослова сохранились орнаментальные росписи в откосах окон, в Петропавловском храме в камере на хорах еще в
30-40-е гг. XX в. существовала большая композиция «Руно Гедеоново», в настоящее время практически утраченная и известная по воспроизведениям. Небольшие фрагменты росписи конца XII в. сохранились и церкви Михаила Архангела, часть их была недавно раскрыта при разборке поздних закладок в нишах и арках. Неоценимым для изучения домонгольской монументальной живописи открытием стало обнаружение при археологических раскопках большого монастыр-ского собора на Протоке фрагментов его росписи. При работах в 1962-1963 гг. был раскопан храм, стены которого местами сохранились на высоту до трех метров, но росписи сохранились в основном в нижних частях стен, это росписи декоративного характера – полилитии и полотенца , а также немногие лицевые изображения, располагавшиеся над декоративными панелями – фигуры трех мучеников в белых одеждах и св. Параскевы, изображение святителя Николая в жертвеннике, нижняя часть росписи центральной апсиды. Кроме того, существуют собранные из осколков части ликов. Работы по снятию со стен и монтировке на новую основу этих росписей выполняла реставрационная лаборатория Государственного Эрмитажа, сейчас они хранятся в Эрмитаже и в Смоленском музее. Росписи храма на Протоке датируются концом XII – началом XIII вв., они отличаются свободой и живописностью, в ликах мало использована моделировка при помощи белильных линий и бликов, как в новгородской стенописи этого времени, они отличаются более спокойной светотеневой лепкой. Стилистически они ближе киевским памятникам. Очень интересны смоленские росписи в технологическом отношении: в технике фресковой живописи выполнена только подготовка, доработка по уже сухой штукатурке красками на связующем играет гораздо большую роль при написании изображений, чем в монументальной живописи Киева, Новгорода или северо-восточной Руси.

При фрагментарности остатков монументальной живописи и отсутствии икон, связанных с полоцко-смоленским краем рассматриваемого времени, особого внимания заслуживают сохранив-шиеся миниатюры.

К полоцко-смоленской культуре принадлежит «Хутынский Служебник» (ныне в Государст-венном Историческом музее), датируемый XIII веком. Миниатюры этой рукописи представляют значительный интерес. Изображения Иоанна Златоуста и Василия Великого, отличающиеся точными пропорциями и хорошим рисунком, даны на Золотом фоне; они кажутся как бы парящими в воздухе, благодаря абстрактности фона. Орнаментика обрамлений во многом перекликается с мотивами народного искусства. К той же художественной традиции принадлежит «Евангелие» XIII века, хранящееся в Библиотеке Московского государственного университета. Плохо сохранившееся изображение евангелиста Иоанна близко по стилю к миниатюрам «Хутынского Служебника».

Подытоживая наблюдения над архитектурными памятниками XI-XIII веков в Галицко-Волынской земле, Полоцком и Смоленском княжествах, можно сделать следующие выводы.

Зодчество начального этапа периода феодальной раздробленности вступает в полосу быстрого подъема. Этот расцвет во многом обусловлен традициями и достижениями искусства Киевской Руси X-XI веков. Но традиции воспринимаются не механически, а глубоко творчески: архитектура XII-XIII веков разрабатывает новые темы и наполняет архитектурный образ новым содержанием. С неизбежной последовательностью и закономерностью рождается новый архитек-турный стиль, полностью отвечающий своему времени. Киев первоначально идет во главе художественного развития, поставляя первые образцы новых зданий, а затем уступает ведущую роль зодчеству других областей, которые, исходя из общего источника, создают местные варианты стиля. Теперь архитектурное творчество целиком сосредоточено в руках русских мастеров. Последние совершенствуют свое искусство, изучая древние и новые памятники Поднепровья и внимательно присматриваясь к работе своих русских и западноевропейских собратьев. Господ-ствующим типом культового здания остается крестово-купольный храм. Однако русские зодчие не оставляют неприкосновенной и эту основу византийского наследия: они подвергают ее коренной переработке, всячески подчеркивая пирамидальную, башнеобразную композицию храма. Эти смелые архитектурные искания увлекают зодчих многих областных школ и усиливают черты общности в их искусстве. В церкви Пятницы в Чернигове и в церкви Михаила Архангела в Смоленске дано наиболее острое и смелое решение этой задачи, как бы предвосхищающее позднейшие искания московских зодчих XIV-XV веков.

Смоленск - один из древнейших городов России, история которого уходит далеко за дату первого упоминания о городе в Устюжском летописном своде, где под 863 годом он уже назван «град велик и мног людьми». Смоленск опоясывает одна из длиннейших крепостных стен в России - 6,38 км, уступающая по протяженности разве что псковским девятикилометровым укреплениям. А по сохранности, прочности и красоте своих башен она, пожалуй, может занять и первое место. И до ХХ века смоленская крепость неизменно была «крепким орешком» на пути любых врагов, вторгавшихся на территорию России.

Достаточно долго пробыв самостоятельным и сильным княжеством, с XVI века Смоленск, как и многие другие города, вошел в усилившееся княжество Московское, сразу же получив прозвание «города-ключа». Но до этого, еще в домонгольские времени, в Смоленске было выстроено порядка тридцати каменных храмов характерной «смоленской» архитектуры, от которых до наших дней дошло всего три (хотя для города с такой истории это немало) - Петра и Павла на Городянке, Иоанна Богослова на Варяжках и Михаила Архангела (Свирская) на пристани.

Еще один удивительный памятник архитектуры в Смоленске - Успенский собор, который виден в городе отовсюду - и от крепостной стены, и с улиц, и с берега Днепра. Собор удивителен прежде всего тем, что несмотря на свое расположение на самой высокой точке в центре Смоленска, он уцелел во время всех войн, прошедших через город. Первый собор на этом месте заложил еще в 1101 году сам Владимир Мономах. Собор стал первым каменным зданием в Смоленске, не раз перестраивался, пока в 1611 году уцелевшие защитники Смоленска, целых 20 месяцев оборонявшиеся от войск польского короля Сигизмунда III, напоследок, когда поляки все же ворвались в город, взорвали пороховой погреб. К сожалению, погреб располагался прямо на Соборной горе, и взрыв практически разрушил древний храм, похоронив под его обломками многих смолян и древние усыпальницы смоленских князей и святых. В 1654 году набожный царь Алексей Михайлович выделил из казны целых 2 тысячи рублей серебром на возведение нового главного храма в Смоленске. Остатки древних стен разбирали больше года, а в 1677 году началось строительство нового собора, который мы теперь и видим.

В глубине старинных улочек кремля можно найти тоже много интересного. Кроме стен и башен, в которые то и дело упираешься, кроме красивых храмов (то слегка заброшенных, то наоборот, отреставрированных), можно найти какой-нибудь странный домик или необычную мемориальную доску.

Но куда бы вы ни пошли, рано или поздно все равно упретесь в стену, а пойдя вдоль нее, непременно выйдете к Днепру. Он здесь еще неширокий и тихий. У обоих берегов уцелело по одному арочному пролету старого моста, который не стали восстанавливать после Великой Отечественной войны. Второй мост - новый, конца XIX века, после войны восстановили, по нему можно попасть в район Заднепровья.

Заднепровская часть Смоленска, уходящая далеко, в сторону Минского шоссе, - это в основном новые районы. Но у самого Днепра есть на что посмотреть. Это и древний храм Петра и Павла, и вокзал, и торговая площадь с небольшими старинными домиками, и несколько храмов, в том числе красивая часовенка с шатром-«иголкой», устремленным в небеса. А еще с этого берега Днепра открывается захватывающий вид на Смоленск, на его высокие, мощные стены и башни, и на парящий в легкой дымке над всем городом огромный Успенский собор с золотыми куполами…

Сегодня Смоленск - большой развитой город, с множеством предприятий, оживленным автомобильным движением, множеством парков и скверов, и все же сохранивший не просто историческую память, а настоящую историю в камне и бронзе. По всему городу, особенно в старой его части, сплошь и рядом встречаются памятники и музеи, посвященные знаменитым смолянам и событиям, связанным со смоленской землей. Здесь и оригинальный памятник Твардовскому с Теркиным, и строитель крепости Федор Конь, и музей скульптора Коненкова, и, конечно, множество военных мемориалов, связанных с войной 1812 года и Великой Отечественной.

При этом туристическим городом, и тем более городом-музеем Смоленск никак нельзя назвать. Это совершенно живой, современный город, красивый и постоянно удивляющий. Для туристов здесь хватает гостиниц разного уровня, в центре и на окраине; еще больше здесь кафе и ресторанов - начиная от дорогих и модных и заканчивая пиццериями и кафетериями. И, что немаловажно - почти все самое интересное (кроме трех домонгольских храмов и еще кое-каких достопримечательностей, да еще, само собой, славной реки Днепра) в нем находится прямо внутри кремля. При этом по старому городу можно гулять практически бесконечно. Поэтому, конечно, лучше для остановки выбирать гостиницу в центре, тем более, что их там немало.

Очерк истории этнического самосознания Смоленской земли в контексте ее политической истории

Бой идет у наших стен.
Ждет ли нас позорный плен?
Или кровь из наших вен
Отдадим народу?
Роберт Бёрнс, «Брюс — шотландцам»

Увы и ах, но для современного общества, как и для современной научно-популярной литературы самостоятельная история русских земель центральной России есть terra incognita, населенная драконами.
Экспедиции в эту область отечественной истории, как правило, изначально заражены вирусом «государствоцентризма», что приводит путников либо в пасти Сциллы лубочного «государствопочитания» (когда всю богатую и яркую историю Рязани, Твери, Новгорода, Брянска сводят к неизбежному «объединению» вокруг одного всем нам известного центра), либо в водоворот Харибды истеричного «исторического сепаратизма», переходящего в русофобию.

А ведь ставшую сейчас весьма актуальной теорию русского национализма будет совсем непросто завершить без ясного понимания процессов и механизмов, собравших на Восточно-европейской равнине русский народ. Нет смысла доказывать, что увидеть эти процессы и механизмы без знакомства с историей самостоятельных русских земель XI-XVII веков попросту невозможно.

Выбранный объект обсуждения даёт нам особо богатую пищу для размышлений, так как Смоленщина за указанный период побывала и относительно самостоятельной «землёй» в составе корпоративного владения клана Рюриковичей, и автономной частью Улуса Джучи, и «федеральным округом» в составе Великого Княжества Литовского (ВКЛ), и важнейшей твердынею Московского Царства (МЦ), и восточной окраиной Речи Посполитой (РП). Богатая и бурная история даёт возможность проследить за изменениями в этническом самосознании смолян, за методиками «нациестроительства» в исполнении различных властей Средневековья и Нового Времени, за влиянием «народного мнения» на перипетии бесконечной борьбы за власть и жизнь в Восточной Европе.

И, кроме того, печальная загадка возвышения и падения Смоленска, загадка его «бессмысленного» и беспримерного мужества задевает меня чуть ли не больше всех остальных загадок нашей истории.

РАЗДЕЛ 1. БОРЬБА ЗА ПЕРВЕНСТВО
«О, светло светлая и прекрасно украшенная, земля Русская! Отсюда до угров и до ляхов, до чехов, от чехов до ятвягов, от ятвягов до литовцев, до немцев, от немцев до карелов, от карелов до Устюга… то все с помощью Божьею покорено было христианскому народу» .

Смоленская земля, окончательно сложившаяся после 1125 года, удобно расположилась на пересечении Днепровского, Западно-Двинского, Волховского и Волжского торговых путей. Крупнейшими центрами Смоленщины, помимо собственно столицы, стали Торопец и Ржева на севере и северо-востоке, Вязьма и Дорогобуж на востоке, Рославль, Мстиславль и Кричев на юге и Орша на западе.

Могущественному княжеству, основанному на месте одного из трех центров «варяжской Руси», уделяют совсем немного места в общих курсах истории России. А ведь в XII-XIII веках на территории Смоленской земли насчитывалось не менее 150 укрепленных поселений, что является вторым результатом среди всех земель Руси!. Более того, Ростислав Мстиславич, Рюрик Ростиславич, Мстислав Мстиславич и другие яркие представители «смоленской ветви» потомков Владимира Мономаха обеспечили своей земле и впечатляющее политическое доминирование на территориях распадающейся «империи» Рюриковичей. Представители Смоленской земли на переломе столетий (до битвы на Калке) в сумме набрали 33 года княжения на главных «общерусских» столах, не имеющих собственной княжеской династии: Киеве, Новгороде и Галиче.

Для того, чтобы лучше понять значение этого факта, нужно вспомнить, что политическая история Руси в XII-XIII веках во многом определялась противостоянием между четырьмя основными «великими княжескими домами»: черниговскими потомками Олега Святославича, смоленскими потомками Ростислава Мстиславича, суздальским домом Юрия Долгорукого и владимиро-волынскими наследниками Изяслава Мстиславича. И вот у владимиро-суздальских Юрьевичей, объявленных в пропаганде более позднего времени «распорядителями Русской земли» — 12 лет на «общерусских» столах, у волынских Изяславичей и черниговских Ольговичей — по 8. При этом в Киеве смоленские Ростиславичи правили в сумме 19 лет против 3 у Ольговичей и года у Изяславичей, в Новгороде — 11 против 12 у Юрьевичей. Апогеем могущества Ростиславичей можно считать 1217—1218 гг. и 1220—1221 гг., когда они владели и Киевом, и Новгородом, и Галичем .

Но борьбой за общерусские столы экспансионистские устремления смоленского княжеского дома не ограничивались. Судя по всему, смоляне активно вмешивались и в дела соседней Полоцкой земли. Так под 1220 годом Я. Длугош в своей фундаментальной работе привел известие о разгроме смоленским князем Мстиславом Давыдовичем литовцев, грабивших окрестности Полоцка:

«Dux Mstislaus Davidovicz cum Smolensium militia celeri cursu in Poloczko adveniens lithuanos incautos offendens, absque numero sternit et occidit» .

А под 1221 годом Стрыйковский, другой известный польский автор раннего Нового Времени, сообщает о захвате Полоцка смоленской и владимиро-суздальской ратями.

Наконец, для любителей теории криптоколониализма упомяну о соглашениях между Смоленском и Ригой (самое раннее из коих датировано 1229 годов), в которых со временем возникли формулировки, подчеркивающие исключительную роль Смоленска в торговых связях между Русью и Ригой (с 40-ых годов XIII века немецким купцам было запрещено проезжать через Смоленск в другие русские города без разрешения смоленского князя).

И все это могущество довольно быстро уходит в небытие… Причем монголы тут, видимо, не слишком виноваты. Смоленск не был разрушен в ходе «батыевой рати», но по подсчетам из уже цитированной работы «Древняя Русь. Город, замок, село» выходит, что во второй половине XIII века на Смоленской земле прекратили своё существование не менее 108 городов (примерно 70% от общего количества). Их восстановлению не помогло и гипотетически возможное бегство народа из Южной Руси, с Киевской и Переяславской земель: в 14 веке было восстановлено только 42 поселения. Таким образом «коэффициент восстановления» для Смоленщины составил примерно 40 процентов, что более чем в три раза хуже аналогичного показателя для соседней Владимиро-Суздальской земли.

На текущий момент можно выделить четыре группы причин, что сделали во второй половине XIII века смоленских князей зависимыми от великих князей владимирских.

1.Разрушительная война за общерусские столы 30-ых годов 13 века, что затронула земли от Дуная до Донца и Дона и сделала столь легкой задачу Батыя. Смоленские Ростиславичи в ней поучаствовали по полной… и проиграли. В 1228-1240 годах вперед в неформальном общем зачете вырываются «владимиро-суздальские» Юрьевичи. За этот «военный» период на их счету 12 лет княжения на общерусских столах, у Ольговичей — 8, Ростиславичей — 7, Изяславичей —4,5. При этом Ростиславичи сумели в кровавой каше растратить немалое количество людских ресурсов своей земли.

2.Потеря Новгорода. «Теневые» лидеры Юрьевичей — Ярослав Всеволодович и его сын Александр Ярославич «Невский» в 30-ые и 40-ые годы XIII века фактически закрепили этот наименее пострадавший от татар стол за правителями Владимиро-Суздальской земли.

3.Литовская угроза. В работе Д.Н. Александрова, Д.М. Володихина «Борьба за Полоцк между Литвой и Русью в XII-XVI веках»убедительно показано, что между 1239 и 1252 гг. в Полоцке произошло утверждение литовской династии. А значит целью литовских набегов, что по разрушительности своей, видимо, могли поспорить с татарскими, становится Смоленская земля. И вот в 1258 г. литовцы и полочане предприняли совместный поход в Смоленскую землю и взяли «войщину на щит» .

4. Роковое стечение обстоятельств:

« Того же лета бысть мор силен в Смоленсце, сотвориша четыре скуделницы и положиша в дву 16 тысяць, а в третьеи 7000, а в четвертои 9000. Се же бысть по два лета »

Почти все население Смоленска исчезло в один год.

И вместо бессмысленных комментариев: под 1232 годом все та же Воскресенская летопись сообщает о нападении недавнего «подручного» князя Святослава Мстиславича на Смоленск с полоцким войском… Символично, что и финальную точку в истории независимой Смоленской земли поставила все та же «бледная царица», чума, после официального визита которой в 1387 году то ли пятеро, то ли десятеро смолян могли лишь запереть ворота переполненного трупами мертвого города.

Вот она, «точка бифуркации». 30-ые и 40-ые XIII столетия, когда банальное стечение обстоятельств и результаты пары сражений вполне могли переписать историю Восточной Европы. Но мир с империей Ростиславичей со столицей в Смоленске, без Великого Княжества Литовского и «трех братских народов» не сложился. Бывает. На рубеже XIII и XIV веков смоленские князья еще пытались возродить былое величие, они еще сумели получить для себя Брянск и тем самым разрезать Черниговскую землю надвое, добив это славное прошлым княжество. Федор Ростиславич, пользуясь поддержкой Орды, к 1294 году собрал странную «квазиимперию» из Смоленска, Ярославля, Чернигова, Переяславля, Витебска. Но «точка бифуркации» была пройдена и историю уже определяли другие.

Подводя итоги этой печальной главы, нужно сказать несколько слов об известиях источников, позволяющих пролить свет на самоопределение жителей Смоленской земли в рассматриваемый период. До нас, к сожалению, не дошли собственно смоленские летописи. Однако, опираясь на сообщения летописцев Киева и Северо-Востока, можем заключить, что термин «Русь» и производные от него употреблялся в двояком значении — как обозначение особого народа (синонимом в данном случае может являться словосочетание «язык русский») древнерусского и как обозначение страны—государства (в этом случае синонимом служило словосочетание «Русская земля»). Термин «Русь» как обозначение страны употреблялся в двух разных значениях — более узком и более широком. В более узком первоначальном он относился к району Среднего Поднепровья и окрестностям Киева. В более широком — ко всем владениям Рюриковичей, заселенным восточными славянами . Не делали исключений и для Смоленска: «придоша Суздалци ратью к Новугороду... a c ними князь Мьстиславъ съ Смолняны и c Рязанци, съ Муромци c Торончаны, с Полочаны, вся земля просто Руская» .По счастью, возможность из первых рук узнать, что думали о себе сами жители Смоленска, все-таки есть. Серия дошедших до нас подтверждений уже упоминавшегося договора Смоленска с Ригой 1229 года не оставляет сомнений в том, что «смольняне» — составители договора с русской стороны — не только употребляли по отношению к своей области и ее населению термин «Русь» в его двух основных значениях, но и широко использовали производные от него—«русин», «русские» купцы, «Русская» земля»:

«Таже правда боуди Роуси в Ризе, на Готьскомь березе … Аще который товар възметь Роусиноу Немчича … Аще къторый Роусин или Немчичь (противитися) въсхочеть сеи правде, да тъ противен БEQ \o (о;˜)у и сеи правде» .

РАЗДЕЛ 2. ДОЛГОЕ ЗАВОЕВАНИЕ

Четыре группы причин, объясняющих поражение смоленского княжеского дома в конкуренции с другими великими домами, не могут полностью описать происхождение того великого кризиса, что охватил к XIII веку всё «семейное дело» Рюриковичей.

Некогда могущественное протогосударственное образование уже как целое со времен Владимира Святославича «Святого» медленно, но верно, поколение за поколением, теряло силу.

Сначала «Русь» ушла с Черного моря, затем — из циркумпонтийского региона, оставив практически все земли на юг от днепровских порогов печенегам и куманам-половцам. Степняки, что во времена Святослава Старого бежали от Киева от одной лишь тени княжеской дружины, со временем вошли во вкус и принялись ходить к русским столицам как на работу. Отступали Рюриковичи к XIII веку и на севере, отдав Прибалтику практически без боя. Отступали и на западе, где всерьез встал вопрос о переходе Галицкой земли в состав Венгерского королевства.

Общую причину этого кризиса применительно конкретно к Смоленску отлично сформулировал более ста лет назад П. В. Голубовский в своей блистательной монографии «История Смоленской земли до начала XV столетия»: «…неудачи были, конечно, подготовлены всей политикой смоленского князя, внимание которого, главным образом, занимали интересы династические».

Здесь всё сказано. Практически во всех землях Руси сформировалось и постоянно воспроизводилось противоречие между интересами государства, концентрированным выражением которого и являлся сакральный род облеченных властью потомков Рюрика, и интересами конкретных земель. В смоленской истории это выражено особенно четко: местные Ростиславичи использовали ресурсы земли не для округления смоленских владений, но для получения новых и новых столов для представителей своего княжеского дома. Этот постоянный экспорт князей и бояр сдерживал распад собственно Смоленской земли ценой её постепенной деградации.

Отмеченная специфика местной политики ярко отразилась в постоянной борьбе князя со смоленским вечем. Уже Роман Ростиславич, сын основателя династии, «много зле претерпел от смолян»: в 1175 году смоляне прогоняют его сына Ярополка Романовича, оставленного отцом в городе, в 1185 году отказываются продолжать поход на Киев. В 1186 году в конфликте с другим Ростиславичем, Давыдом, пало множество голов лучших смоленских людей. В 1195 году Святослав Всеволодович имел тяжбу и со своими родственниками, и со Смоленской землёй . Наконец, уже после ордынского нашествия планы упомянутого выше Федора Ростиславича «Черного» по созданию огромной «династической» империи из русских городов, пожалованных ханом, были в 1297 году сорваны именно в Смоленске, его родном городе. Нежелание горожан работать на такие проекты своего князя позволило, видимо, его племяннику Александру Глебовичу «взя лестью княжение Смоленское» . Легкий успех Александра Глебовича весьма ярко контрастирует с несколькими случаем неудачных попыток захватить Город вопреки воле его жителей. Так, в 1298 году тот же Федор Ростиславич безуспешно пытается вернуть себе Смоленск. В 1333 году брянский князь Дмитрий Романович неожиданно предпринимает движение к Смоленску, причем приводит с собою и татарские отряды. Но, несмотря на ханскую помощь, предприятие Дмитрия было неудачно, хотя князья и „бишася много“. Наконец, в 1340 году сам хан Узбек отправил большую татарскую рать под начальством Тувлубия против смоленского князя. С татарскими войсками соединились рязанский князь Иван Коротопол, Константин Суздальский, Константин Ростовский, Иван Друцкий а Иван Данилович московский уклонился от личного участия, отправив свою рать под началом воевод. Союзники подошли к Смоленску, пожгли посады, разорили много сел, но города взять не смогли . Удивительный факт на фоне печальной судьбы других русских городов, оказавшихся целью ордынского удара. Смоленск явно примерял доспех «неприступного бастиона» старой Руси.

А между тем, пока Рюриковичи по большей части еще продолжали бороться за лучшие столы, а не за укрепление своих земель, на северо-западных границах их владений случилось неизбежное. Литовские князья сформировали ядро своего полиэтничного государства и заключили «союз» хотя бы со своими элитами. Со времен Гедемина и его сына Ольгерда (первая половина XIV века) Литва приступает к масштабной экспансии в интересах своих князей и своего общества, и противостоять таким объединенным усилиям князья и земли Руси не могут, да иногда и не хотят. Вопрос литовского завоевания Смоленска становится вопросом времени.

Еще в средине XIII ст., как мы видели, начинаются усиленные вторжения Литвы в западные волости Смоленского княжества. 1234, 1245 и 1253 году происходят набеги на Торопец, что завершается в итоге отторжением северной части Смоленской земли. . В 1358 году Ольгерд Гедеминович литовский вторгся уже в южную часть смоленских владений, на Посожье, и взял Мстиславль . Смоленские князья пытались противопоставить этому наступлению когда покорность, когда — союз с Москвой, поднимающимся на востоке аналогом Литвы, с князьями соседних земель. И в предпоследнем акте драмы, в 1386 году Андрей Ольгердович (да, именно Ольгердович) полоцкий в союзе со Святославом Ивановичем смоленским организовали поход против владений Ягайло-Ягеллы, великого князя литовского и свежеизбранного польского короля, «и много зла причинили христианам».В этой войне Святослав Иванович, видимо, желал вернуть мстиславльские, рославльские и кричевские земли, принадлежавшие ранее смоленским князьям. Предприняв неудачный поход против Витебска и Орши, он направился к Мстиславлю, 7 мая 1386 года осадил его, и «начал добывать его и бить пороками …, а по земле Мстиславской распустил своих воинов, и много крови христианской пролил». Трепетное отношение Рюриковичей к земле, которую они считали своей, налицо. Сюда, к Мстиславлю, и подошли полки Ягайлы. Смоляне потерпели поражение. Святослав был убит, а его дети, Юрий и Глеб, взяты в плен. Победители подошли к Смоленску и посадили Юрия Святославовича князем. Юрий принес Ягайло присягу на верность и признал зависимость от ВКЛ и Польши. Так и написали транслитом: «My Jurii Swiatoslawicz kniaź welikyi Smolenskyi dajem wiedomo kto koli sju hramotu widił a lubo slysził s Wolodisławom Bożeju Miłostiju s korolem Polskim, Litowskim i Ruskim… mi z nim za odyn byty, nieostaty mi korola nikotorym wieriemianiem a nikotorum diełom» .

Связь между Великим Княжеством Литовским (ВКЛ) и собственно Городом была специфическим образом укреплена в 1395/1396 годах, когда «брань» и «разность» между братьями Юрием и Глебом Святославичами и военная хитрость знаменитого Витовта помогли временно включить город над вольным Днепром в состав ВКЛ, формально связанного с Польшей династической унией. Однако первое завоевание оказалось непрочным и одно лишь появление под Смоленском рязанского князя Олега вместе с «природным» смоленским князем в 1401 году привело к «мятежу и несогласию» в городе и падению власти ВКЛ. Смоляне отворили ворота для своего прежнего князя Юрия Святославича, чем и продемонстрировали факт существования в городе специфического политического самосознания, не готового пока мириться с подчиненным положением своей земли. В августе месяце 1401-го утвердился в Смоленске Юрий, а осенью того же года Витовт уже стоял с полками под этим городом. И снова в Смоленске — раскол, дошедший до вооруженных столкновений; но противники Литвы в этот раз осилили, перебили многих ее приверженцев, и Витовт, простоявши четыре недели понапрасну, заключил перемирие и отступил. Вот только Смоленск и Рязань не могли устоять перед силой Витовта, и в 1402 году.

Итог закономерен: в 1404 году после двух осад власть ВКЛ в Городе была восстановлена. Примерно тогда же была взята Вязьма, превратившаяся в дальний восточный форпост Витовта. Ну а описания расправ над политическими противниками, что после каждой удачи устраивали в Смоленской земле что Юрий, что Витовт я опущу из-за их тривиальности. .

Смоленск начал постепенно включаться в жизнь нового для себя государства, все более и более активным и целенаправленным становилось его участие в важных для этого мира событиях. Смоленские полки сражались под Грюнвальдом в1410 году вместе с полками польской короны и великого княжества литовского. Зато в гражданской «войне Свидригайла» Смоленск выступил против Польши с Литвой и был вместе с Витебском и Полоцком разбит в битве под Вилькомиром, где пало «множество... князей, и бояр, и мещан (местичов)» .

Важно отметить, что в течение этой гражданской войны в ВКЛ1432-1437годов белорусско-литовские летописи весьма четко различают «Русь» и «Литву». Вот характерный пример из Хроники Быховца: «На лето... князь великий Свидригайло, собравшися со князи русскими и з бояры, и со всею силою рускою и пойде ко Литве». Подобная же фраза есть и в летописи Красинского: «…тое ж зимы в другой раз князь великый Швитригаило собрал силу великую русскую и поидеть на Литву, а повоевали литовское земли много множество..».

Не менее четко «этническое» разделение проводится и в польских хрониках Яна Длугоша, Мартина Кромера и Мачея Стрыйковского. М. Стрыйковский, перефразируя Длугоша, пишет, что к 1432 г. литовская шляхта приобрела к Свидригайло стойкую неприязнь по той причине, что он раздавал уряды «руссакам и Москве» . Длугош утверждает, что «…князь Сигизмунд получил под свою власть все замки литовские, как-то: Вильно, Троки, Гродно. Земли же русские, Смоленск, Витебск, князю Свидригайло остались верны»

А описывая ситуацию, создавшуюся после поражения Свидригайло при Ошмянах, Длугош отмечает, что Свидригайло бежал на Русь, где был принят русскими, «...а более всего смоленчанами, с которыми он потом воевал в Литве. Поэтому также руссаки полочане и киевляне приняли его князем». Таким образом, нужно вслед за Охманьским, Володихиным и многими иными авторами отнести Вильно, Троки, Новгородок, Слоним, Волковыск, Гродно, Браслав, Минск в первой половине XV века к «Литве», а Смоленск вместе с Витебском, Полоцком, Киевом и другими городами по Двине и Днепру — к «Руси».

А в 1440 году Смоленск в очередной раз показал свой характер, когда после убийства короля и великого князя Сигизмунда «на святой неделе в среду вздумали смольняне, черные люди, кузнецы, кожемяки, сапожники, мясники, котельники Андрея [наместника королевского] силой выгнать из города и нарушить присягу». После жестоких столкновений между смоленским боярством и черным людом победители пригласили в Город на княжение Юрия из Мстиславля. Первая попытка войск нового короля и великого князя, Казимира, взять Смоленск в конце этого года была безуспешной. Только вторичный поход, на этот раз уже с личным участием самого короля и великого князя, привел к капитуляции города и бегству Юрия Мстиславского в Москву. .

Подводя промежуточные итоги, можно заключить, что Смоленская земля стала де-факто последним серьезным приобретением ВКЛ на востоке; что завоевание и подчинение Смоленска осуществлялось железом и кровью и требовало от Литвы серьезного напряжения сил; что в то же время Город не выглядел оккупированной и эксплуатируемой колонией и даже в ходе жестких политических столкновений с Литвой и Польшей находились в его стенах люди, связанные с ВКЛ и верные ему.

Поражение в гражданской войне и подавление восстания 1440 года не стало катастрофой: Смоленщина сохранила вполне достойное положение в Великом княжестве и имела неплохие условия для дальнейшего существования в его государственном организме.

РАЗДЕЛ 3. ПРИМИРЕНИЕ И ПЕРВАЯ ГЕРОИЧЕСКАЯ ОБОРОНА СМОЛЕНСКА
«И приговорил государь, что ему идти к Смоленску в третие»

Ведь были методы укрепления связей Смоленска с Великим Княжеством Литовским и Польшей и помимо победоносных походов и грома осадных пушек. Первый привилей Смоленску был выдан еще Витовтом после второго завоевания города, в 1404году. Второй привилей, привилей Казимира Ягеллончика стал, видимо, результатом восстания1440-1442годов . Содержание этих пропавших документов может быть восстановлено по привелею Александра 1505 года . И важнейшим итогом упорной борьбы смолян за свои права и привилегии стало уравнение в правах князей, бояр и панов смоленских с князьями, боярами и панами литовскими. По своему важны были и гарантия права завещания, и ряд серьезных привилегий экономического характера, вроде освобождения от тамги и обязательства короля не держать в Смоленске корчмы.

Свою роль сыграло и некоторое уменьшение накала религиозной борьбы в ВКЛ и, в частности, в Смоленске. Да, по знаменитой Городельской унии шляхте «земель литовских» даровался ряд привилегий, которыми, как это не раз было подчеркнуто, могут пользоваться только «...почитатели христианской религии, Римской церкви подвластные, не схизматики или другие неверующие» . Однако к середине XV века стало очевидным, что масштабных притеснений своих православных подданных на восточных границах ВКЛ вести или не может, или не желает, и М. Меховский в трактате «О двух Сарматиях» спокойно констатировал, что «...в Полоцке, Смоленске и затем к югу за Киев все... держатся греческого обряда и подчиняются патриарху Константинопольскому» . А сам Смоленск в упомянутом выше привилее Казимира Ягеллончика получил гарантии неприкосновенности церковного имущества и обещание «...християнства греческого закону не рушити, налоги им на веру не чинити» .

Умиротворение Смоленска невероятно пригодилось правителям ВКЛ в грядущих потрясениях. Действительно, некогда могучее и опасное для соседей государство, достигнув, казалось бы, вершины могущества, вдруг начало забывать о таких мелочах, как выполнение договоров и защита подданных. И этим воспользовалось Великое Княжество Московское, где ветвь Рюриковичей по примеру Литвы заключила союз с местной элитой и приступила к расширению своей земли вместо поиска новых столов.

Новгород Великий в 1470-1471 году принял себе князя из рук Казимира и заключил с последним договор, обещав принять у себя королевского наместника и выплачивать дань в обмен на защиту . Король польский и великий князь литовский не мог не понимать, что создаёт для своего московского коллеги casus belli, пройти мимо которого нельзя. Но Казимир так и не предпринял никаких реальных действий во исполнение своих обязательств сюзерена. Эта история повторилась и в 1480 году, когда войска ВКЛ не пришли на помощь ни к мятежным братьям московского князя, ни к хану Большой Орды Ахмату, ни к вассалам ВКЛ в землях по верховьям Оки, когда отступающий от Угры Ахмат «...побеже… по королевой державе, воюя его землю за измену» . Не помог Казимир Ягеллончик и старому союзнику ВКЛ — Тверской земле в 1485. И, наконец, судьба разоренного крымским ханом Менгли-Гиреем Киева неприятно контрастировала с благополучием городов восточного соседа.

Парад отступлений логично перерос в «странную войну» 1492-1494 годов, когда переход к Москве многих из относительно самостийных Новосильских князей (Белевских, Одоевских, Воротынских) закончился наступлением сильных московских отрядов на принадлежащие уже непосредственно великому князю литовскому Вязьму, Любутск, Мценск, Мезецк, Мосальск. И главной ударной силой ВКЛ в этой войне стали смоляне. Именно «смоленский воевода князя великого Литовского… пан Юрий Глебович… прииде под грады под Серпееск да Мезеческ с силою многою» и отбил эти господарские городки . И именно смоляне упорно оборонялись в верховских городках во время большого наступления русских войск. После второго взятия Мезецка московские воеводы «...изымаша во граде Кривца, околничего смоленского, и иных многих князей, панов литовских и смолнян»; в Серпейске «изымаша во граде Ивана Феодорова сына Плюскова, смолянина, и иных многих князей, панов, и литвы, и смолян двора великого князя Александра Литовскаго»

Мы видим, что смоленское боярство к концу XV века выступало как сила, вполне лояльная ВКЛ, как главный защитник интересов государства на его восточных границах. Приближалось время испытаний для города в целом: война 1500-1503 годов была по сути дела растянувшейся на несколько лет военной катастрофой Великого Княжества Литовского. И после падения Торопца, Белой, Мосальска, Брянска, Стародуба, Трубчевска, Новгород-Северского, Путивля, Любеча, Гомеля, Чернигова — Смоленск превратился в главную крепость ВКЛ на востоке и точку приложения все основных военных усилий формирующейся России. Александр, великий князь литовский и король польский поспешил принять меры для укрепления этой крепости: 16 августа 1502 года смоленские мещане по своему челобитью получили льготную грамоту с освобождением на шесть лет от уплаты серебщины и ордынщины . И началось...

В 1502 году, осенью Дмитрий Иванович, сын великого князя московского «Землю Литовскую повоева и поплени, а града Смоленска не взял, понеже крепок бе» . Источники с другой стороны фронта добавляют, что «москвичи... город Смоленск, мало не весь пушками обложивши, и день и ночь беспрестанно его добывали... невымовыя штурмы на него чинили» .

Очень характерны действия Александра литовского в течение всей этой осады. Еще 9 июня король получил из Смоленска известие о приближении к городу «русских князей». В августе, в Минске король польский и великий князь литовский узнал о движении основных сил противника к Смоленску, об акциях против Полоцка и Витебска. К Александру приходили жители Смоленска с плачем и мольбой о защите от врага, он радуется известиям об отваге смолян в обороне. И, наконец, получает известие, что 17 сентября, когда для «великой рати» Дмитрия Ивановича «корму не стало, не на чем было стояти и города достовати», русские отступили от Смоленска. Возможно, на решение русских об отступлении повлияло и движение войск ВКЛ к Орше, но мужественная оборона на стенах Смоленска, без сомнений, определила итог этой компании .

«великий князь [Василий III московский и всея Руси]... воевал осень и зиму до великих заговен, а землю пустошил всю, города же... не взял» . 140 пушек под стенами Смоленска и яростные штурмы не помогли.
«обступиша град [русские] и стрельницу Крыношевскую розбиша...и града Смоленска людям великие скорби нанесе» .
«добрые люди в крепости рыцарски оборонялись, терпели большую нужду от врагов, а также голод... решившись все-таки скорее съесть друг друга, чем сдаться» .

И, наконец:

«Пришел князь великий сам и с своими братьями под город Смоленск с многими силами и с великим нарядом пушечным. И пушки и пищали большие около града поставив, повелел бить град со всех сторон и приступы великие чинить без отдыха; и огненными пушками в град бить, так что от пушечного и пищального и людского кричания и вопля, также и от градских людей супротивного боя пушек и пищалей земля колебалась, и друг друга не видели, и весь град в пламени и в дыму, казалось, вздымался. И страх великий напал на горожан, и начали из града кричать, чтобы великий государь пожаловал, меч свой унял, а бою велел перестать, а они хотят государю бить челом и град сдать» .

Без деблокирующей армии не мог тут помочь и очередной привилей, выданный теперь уже Сигизмундом I Смоленску, где прямо подчеркивалась роль смолян в обороне восточных границ ВКЛ . Ничем не мог помочь ВКЛ и авторитет смоленского владыки Варсонофия, заклинавшего жителей «защищать крепость до последнего»

И снова подведем промежуточный итог: смоленская элита в войнах конца XV-первой четверти XVI века деятельно и отважно сражалась за своего сюзерена, за великого князя литовского и короля польского против превосходящих сил противника. А героическая оборона Смоленска в четырех (!!!) компаниях помогла ВКЛ пережить весьма тяжелый период своей истории, когда под натиском стремительно расширяющейся Москвы его великие князья часто демонстрировали растерянность и неспособность к быстрым и решительным ответам на вызовы времени.

Стены Города приняли на себя самый тяжелый, самый яростный натиск, и после 1514 года давление на ВКЛ с востока начало временно слабеть.

РАЗДЕЛ 4. ВТОРАЯ ГЕРОИЧЕСКАЯ ОБОРОНА СМОЛЕНСКА
«Аще бы таких крепкостоятельных градов в Росийском государстве хотя и немного было, никако же бы тем нашим врагам и злым волкам было в нашу землю входно»

Без малого сто лет прошло — и все перевернулось. 16 сентября 1609 года передовые отряды, возглавляемые литовским канцлером Л. Сапегой, подошли к Смоленску, через три дня к ним присоединились главные силы под командованием короля Сигизмунда III Вазы, которые 21 сентября и начали осаду города. Снова смоляне пытаются удержать расползающуюся границу (и даже очищают Дорогобуж от тушинцев), снова под стены подходит сильный враг, снова деблокирующей армии нет, снова судьба страны зависит от стойкости гарнизона и жителей Города.

Я не буду здесь пересказывать все обстоятельства почти 20-месячной героической обороны Смоленска русскими, не буду рассказывать о ночном штурме 25 сентября 1609 года, о минной войне, о коротких жестоких схватках в подземных галереях, о применении химического оружия, о штурмах 11 августа и 21 ноября 1610 года. Не буду особо распространяться и о феерической истории, украденной Питером Джексоном для сцены штурма Хельмовой Пади, в которой «Новодворский, кавалер Малтийский» пробирался в смоленскую клоаку с мешком пороха. Скажу лишь о главном: на этот раз смоляне на стенах своего города спасли уже Россию, что признавали и признают абсолютно все, включая и неизвестного нам автора «Новой повести о преславном Российском царстве» — агитационно-пропагандистского патриотического документа начала 1611 года, процитированного в заголовке этого раздела.

И интересней всего понять, как и отчего произошла такая удивительная метаморфоза с городом-героем нашего опуса. Для этого придется вернуться в конец прошлого раздела, в 1514 год, когда победоносные войска Василия III присоединили Смоленск к России. Честно признаюсь, я не симпатизирую этому великому князю, но вот смоленская победа была им оформлена красиво. Государь сумел сразу сделать сильный ход, дав волю сидевшим в осаде служилым людям: «И которые похотели служите великому князю, и тем князь великий велел дать жалование по 2 рубля денег да по сукну по лунскому и к Москве их отпустил. А которые не похотели служить, а тем давал по рублю и к королю отпустил» .

Многие из наиболее верных людей «литовской партии» воспользовались предоставленной возможностью, что подтверждается списком розданных смоленским боярам в ВКЛ хлебокормлений в 1514 году. Выехали представители виднейших боярских фамилий: Плюсковы, Ходыкины, Кривцовы (вспомните имена пленников, взятых в 1493 году московскими войсками в верховских городках!) . Но многие предпочли остаться, особенно с учетом того, что Василий III «не повеле у них … тех поместий отимати, повеле им по прежнему владети, кто чем владеет» . На московской службе остались представители Басиных, Жабиных, Кривцовых, Плюсковых, Пивовых… Всего, как показано в замечательных таблицах М. М. Крома, из списка родов, упоминающихся в Литовской Метрике в реестре князей, бояр и слуг смоленских в 1480-ых более тридцати фамилий оказалось в списках Дворцовой тетради, то есть было причислено в XVI веке к верхушке служилого сословия Московского Царства.

Для успокоения оставшихся горожан государь по примеру великих князей литовских выдал по их челобитью жалованную грамоту, копировавшую основные статьи прежних смоленских привилеев, отменил некоторые налоги. Особо было подчеркнуто, что государь собирается свой город Смоленск «держати о всем по тому, как их держал великий князь Витофт и иные государеве, и Александр король и Жигимонт» . К сожалению, «быстрая» измена владыки Варсонофия, раскрытая наместником князем В. В. Шуйским, испортила очередной интереснейший эксперимент по развитию городского самоуправления в Московском Царстве . Василий III счел себя относительно свободным от обязательств перед заговорщиками и «заговорщиками» и применил опробованные методы «нациестроительства»: «бояром смоленским поместья подав на Москве, а москвичом в Смоленске поместья подавав» ; «которым людем велел бытии на Москву, и государь… тех пожаловал, дворы им на Москве и лавки велел подавати» .

И действительно, к 50-ым годам XVI века (по великолепным таблицам все того же М. М. Крома) из числа известных смоленских бояр Пивовы оказались в Ярославле, Плюсковы — в Медыни, Жабины — в Можайске, Полтевы — в Ярославле и Владимире. Хотя менее заметные Вошкины, Ходневы, Шестаковы и прочие и во второй половине XVI века числились по Смоленску под именем «земцев».

Результатом этой довольно умеренной политики Москвы стало то, что после серии «пэрэтрахиваний» служилого сословия Смоленской земли, Город встретил в 1609 году армию польского короля как серьезная и достаточно монолитная сила, готовая вынести тяжелейшие испытания для своей новой Родины.

Замечание 1

Культура Смоленского княжества формировалась под воздействием различных народов и государств. Влияние различных культур обусловлено местоположением самого княжества. Княжество было своеобразным «узлом» на пути перемещения товаров и людей. На его территории сходились важнейшие торговые пути средневековой европейской торговли: Балтийско-Черноморский и Балтийско-Волжский. Через торговлю смоляне знакомились с остальной планетой и формировали собственный неповторимый мир.

Архитектура

Первоначально город Смоленск размещался в районе современного Гнездиловского могильника. Из-за постоянных угроз разлива Днепра в конце XI века город был перенесен на современное место. Как и положено на новом месте в первую очередь стали возводить крепостные стены и храмы.

Опираясь на работы современных археологов можно с полной уверенностью сказать, что на территории города к моменту прихода монгол существовало двадцать шесть каменных храмов, другие считают сорок шесть, и еще четыре вне его пределов. К сегодняшнему дню их осталось три.

Один из сохранившихся храмов – это Свято-Успенский кафедральный Собор (храм Успения Пресвятой Богородицы или Успенский Собор). Строительство собора была начато, по приказанию Владимира Мономаха, в 1101 г. во время его поездки в Суздаль. Этот храм был первым каменным культовым сооружением в княжестве. Храм был выстроен в подражание собору Киево-Печерского монастыря.

На берегу реки Сядынь погиб один из первых русских святых – князь Глеб. Смоленские князья, пользуясь эти фактом, хотели поднять значение своей столицы. Поэтому начиная с сороковых годов XII века в городе начинается массовое строительство. По свидетельствам летописцев, князья, обустраивая свою резиденцию хотели из нее сделать второй Вышгород (первый был в Киеве).

В 1145-1146 годах в Смоленске была выстроена «великая церковь» Бориса и Глеба – великолепный шестистолпный монастырский собор. В середине XII века Роман Ростиславович, князь Смоленский, строит церковь Петра и Павла. В 1173 году он же строит храм Иоанна Богослова. В 1191-1194 годах выстроен княжеский храм Михаила Архангела.

Для всех Смоленских церквей характерна крестово-купольная четырех-шестистолповая постройка. Архитектурные сооружения, выполненные в Смоленском княжестве, напоминают сооружения, сделанные в Киеве, но при детальном рассмотрении можно увидеть, что только в общих чертах. Смоленские архитекторы и зодчие, изучая киевскую архитектуру, перекладывали ее произведения с учетом местных особенностей.

Архитектуру этого региона отличает наличие романских элементов – пучковых пилястров, аркатурных поясов, перспективных порталов. Этот вид влияния обусловлен наличием западных мастеров, работавших в Смоленске на строительстве и украшении городских зданий и сооружений.

Живопись

К сожалению, аутентичных произведений смоленской живописной школы сохранилось очень мало. Этому в первую очередь способствовало местоположение региона. За последнюю тысячу лет через территорию, где располагалось княжество, не раз и не два проходили все войны, которые Россия вела в западном направлении.

Сохранились орнаментальные росписи оконных проемов в Петропавловском соборе. Перед началом Великой отечественной войны в этом храме существовала огромная композиция «Руно Гедеоново». Сейчас это произведение известно только по отдельным спискам и воспроизведениям.

В начале 60-х годов 20 века были проведены археологические раскопки монастырского храма на Протоке. В результате раскопок собора, в нижней части стен были открыты росписи декоративного характера. На этих росписях были представлены святитель Николай, святая Параскева и трое мучеников в белых одеждах. Живописные произведения датируются концом 12 – началом 13 веков.

Найденные произведения отличались свободой и живописностью выполнения. По своему стилю исполнения лики святых ближе к киевской школе, чем к новгородской. В росписях мало использованы белильные линии и блики и им присуща спокойная светотеневая лепка.

Смоленские росписи отличаются и по технике исполнения от киевских и новгородских произведений этого же времени. Подготовка пространства для росписи выполнена во фресковой технике, а вот собственно роспись осуществлена по сухой штукатурке при помощи связующего элемента.

Если же говорить о миниатюрных живописных произведениях, созданных в пределах Смоленского княжества, то здесь стоит остановиться на следующих сохранившихся произведениях:

• Хутынский Служебник – в этой рукописи присутствуют миниатюры с изображениями отцов церкви – Иоанна Златоуста и Василия Великого, этим изображениям присущи правильные пропорции и хорошая техника выполнения рисунка. Изображения святых кажутся парящими в воздухе. Такое свойство достигнуто за счет абстрактности фона. Несмотря на то, что это произведение религиозного характера, обрамление рисунков и орнаментальная часть выполнена по мотивам народного искусства;
• Смоленское Евангелие 13 века – по стилю художественного исполнения близко к предыдущему произведению;
• изображение евангелиста Иоанна – несмотря на плохое качество сохранности, в этом произведении угадываются стиль исполнения близкий к «Хутынскому Служебнику».

Литература

Все ныне существующие литературные произведения Смоленского княжества по времени создания относятся к периоду наибольшего расцвета государства – 12-13 векам. К современному читателю пришло три основных смоленских произведения (не считаю отрывочных летописей):

«О великом князе Мстиславе смоленском и церкви» – создан приблизительно около 1167 года с целью прославления деяний князя Ростислава

«О перенесении мощей Бориса и Глеба на Смядынь» – в повести рассказывается о перенесении князем Давидом Смоленским гробниц первых русским святых Бориса и Глеба в Смедынский монастырь в Смоленске. Считается, что работа выполнена по заказу самого князя.

«Житие Авраамия Смоленского» – приводится жизнеописание местночтимого святого Авраамия.