Аристотелевская концепция науки была интерпретирована Фомой Аквинским под углом зрения теологии.

«В первой книге «Метафизики» Стагирит называет четыре понятия, являющиеся вместе с тем элементами, точнее, ступенями науки, а именно: опыт, искусство, знание и мудрость.

Опыт (empeiria), как первая ступень науки , основан на сохранении в памяти отдельных единичных фактов и импульсов, получаемых из материальной действительности, которые создают «опытный» материал. Это возможно потому, что чувства являются как бы каналами, через которые к нам плывут импульсы материального мира. Поэтому же исходным пунктом человеческого познания являются чувственные данные, лучше сказать, впечатления, получаемые от материи. Хотя опыт, или совокупность удержанных в памяти чувственных данных, является основой всякого знания, но он недостаточен, ибо доставляет нам сведения лишь об единичных фактах и явлениях, что не представляет ещё знания. Роль понимаемого таким образом опыта заключается в том, что он является основой дальнейших обобщений.

Следовательно, на нём нельзя останавливаться, необходимо подняться на следующую, более высокую ступень познания, к Techne - искусству, или умению. В него включается прежде всего всякое ремесло, всякая имитация Techne, или искусство (ars), - это результат определённых начальных обобщений, сделанных на основе наличия и повторения некоторых явлений в сходных ситуациях. Таким образом, Аристотель не отрывает techne от empeiria, но усматривает между ними отношения главенства и подчинения.

На Techne основывается третий этап познания - episteme, или подлинное знание , под которым Стагирит понимает способность обоснования того, почему нечто происходит так, а не иначе. Episteme невозможно без предыдущего этапа, т. е. techne, а тем самым и без empeiria. Этот этап представляет более высокую ступень обобщения, более глубокий способ упорядочивания единичных явлений и фактов, чем это имело место на уровне искусства. Человек, обладающий episteme, не только знает, почему что-то происходит так, а не иначе, но вместе с тем умеет передать это другим, а следовательно, способен обучать.

Высшим уровнем познания является sophia, т. е. мудрость, или «первая философия». Она обобщает знания трех предыдущих этапов - empeiria, techne и episteme - и имеет своим предметом причины, высшие основы бытия, существования и деятельности. Она изучает проблемы движения, материи, субстанции, целесообразности, а также их проявления в единичных вещах. Эти основы, или законы, существования путём индукции выводятся из empeiria, techne и episteme, т. е. не имеют априорного характера.

Таким образом, аристотелевская sophia - мудрость - предстаёт как наука высшей ступени обобщения, наука, опирающаяся на три уровня естественного знания.

В толковании Фомы аристотелевская sophia как наука о первоосновах материального бытия утрачивает свой естественный, светский характер, подвергнувшись полной теологизации.

Аквинат со всей определённостью отрывает, изолирует её от её генеалогического древа, т. е. от empeiria, techne, episteme, и сводит к иррациональной спекуляции. В его интерпретации она превращается в «мудрость» (sapientia) саму в себе, становится учением о «первой причине», независимым от всякого иного знания. Её основной идеей является не познание действительности и управляющих ею законов, а познание абсолютного бытия, обнаружение в нём следов Бога. В аристотелевское понятие sophia Фома вкладывает теологическое содержание, или, иначе говоря, практически отождествляет его с теологией. У Аристотеля объектом sophia были наиболее общие основы действительного бытия; у Фомы её объект оказывается сведённым к абсолюту. В результате человеческое стремление к познанию оказывается перенесённым из земной, объективной реальности в сверхъестественный, иррациональный мир. Созерцание Бога вместо познания главных основ объективной действительности - вот сущность толкования Фомой аристотелевского понятия науки применительно к нуждам церкви.

Теологизированная подобным образом sophia Стагирита получает титул высшей мудрости - maxime sapientia, независимой от какой-либо иной научной дисциплины».

Юзеф Боргош, Фома Аквинский, М., «Мысль», 1975 г., с. 35-37.

В отличие от Аристотеля лучшей формой правления Фома признает монархию, а не политию.

Он считал, что согласно природе вещей править должен один, поскольку:

во вселенной единый Бог;

среди множества частей тела есть одна, которая дви­жет всем, – сердце;

среди частей души главенствует одна – разум;

у пчел один царь.

Согласно жизненному опыту провинции и города-госу­дарства, которыми управляет не один, одолеваемый раздо­рами, «и, напротив, провинции и города-государства, кото­рые управляются одним государем, наслаждаются миром, славятся справедливостью и радуются процветанию». Гос­подь говорит устами Пророка (Иеремия, XII, 10): «Множе­ство пастухов испортили мой виноградник».

По замечанию Р. Тарнаса, Фома Аквинский «обратил средневековое христианство к Аристотелю и тем ценнос­тям, каковые Аристотель провозглашал», соединив в еди­ное целое «греческое мировоззрение во всем его объеме с христианским вероучением в единую великую «сумму», где научные и философские достижения древних оказа­лись включенными в общий свод христианской теологии».

Учение Фомы Аквинского имеет своих последователей. В частности, современная католическая теория права (нео­томистская теория права Ж. Маритена (см. 25.5) восприня­ла идею Фомы о естественном законе и естественных правах человека (право на жизнь и продолжение человеческого рода), которые вытекают из самого lex aeterna, на которые не может посягать государство, принимая lex humana).

Словарь

lex aeterna – вечный закон

lex naturalis – естественный закон

lex humana – человеческий закон

lex divina – божественный закон

2. Политико-правовое учение Марсилия Падуанского

Марсилий Падуанский (1280-1343) – итальянский по­литический и правовой мыслитель.

Логическое основание политико-правового учения.

Марсилий Падуанский испытал на себе огромное влияние Аристотеля; будучи католиком, ссылался на христианские священные книги: «Только учение Моисеево и евангель­ское, т.е. христианское, содержит в себе истину».

В отличие от Фомы Аквинского Марсилий был сторон­ником доктрины двойной истины: есть «земная истина», которая постигается разумом, а есть «истина небесная», ко­торая постигается откровением и верой. Эти истины неза­висимы и могут противоречить друг другу, «земная исти­на» – низшая по отношению к «истине небесной».

Основная работа: «Защитник мира» («Defensor pacis») (1324). В «Защитнике мира» Марсилий выступил против притязаний католической церкви на светскую власть. Он считал, что попытки католической церкви вме­шиваться в дела светской власти сеют раздоры в европей­ских государствах, поэтому священнослужители – глав­ные враги мира. Книга была осуждена католической церковью.

1.Государство и церковь.

Вслед за Аристотелем Марсилий понимает государство как совершенное сообщество (communitatis perfecta) лю­дей, которое самодостаточно; основано на разуме и опыте людей; существует для того, чтобы «жить и жить хорошо». Марсилий отвергает учение о божественном происхожде­нии государства, а библейское повествование об установле­нии у евреев общественного порядка через Моисея самим Богом, считает лишь недоказуемым предметом веры.

Марсилий выступает за подчинение церкви государству. Он против притязаний папства на юрисдикцию в светской сфере и считает, что церковь должна находиться под конт­ролем самих верующих, а не только под контролем духовен­ства и папы. Это должно выражаться в праве верующих:

выбирать церковных сановников, включая папу;

определять случаи отлучения священнослужителей от церкви;

утверждать на церковном соборе соответствующие статьи церковного устава.

Марсилий лишает духовенство религиозной прерогати­вы быть посредником между Богом и людьми. Духовенство должно быть только наставником верующих и совершать церковные таинства.

Как отмечает английский историк философии Ф.Ч. Коплстон, «Марсилий был протестантом прежде возникнове­ния протестантизма».

2. Законодательная и исполнительная власти государ­ства.

Законодательная власть всегда должна принадлежать народу: «Законодатель – первая действующая причина, при­сущая закону, – сам народ, коллектив граждан (universitas), или его часть наиболее важная (valentior pars), выражаю­щий свой выбор и свою волю относительно всего касающе­гося гражданских деяний, невыполнение которых грозит вполне земным наказанием».

Почему народ или его представители должны устанавли­вать законы? Марсилий выдвигает следующие аргументы:

народ лучше повинуется тем законам, которые сам ус­тановил;

эти законы всем известны;

каждый может заметить упущение при создании этих законов.

Марсилий был сторонником выборности народом выс­шей исполнительной власти. Выборность главы этой влас­ти предпочтительнее, нежели передача власти по наслед­ству: «...Мы назвали избрание самым совершенным и превосходным из способов установления господства».

Идея выборности народом главы исполнительной власти исходила из практики управления итальянских городских республик и порядка избрания императора Священной Рим­ской империи.

Правовая теория. Марсилий признает многозначность термина «закон» (табл. 7). Он – сторонник понимания за­кона «в строгом смысле этого слова».

Марсилий понимает закон как закон государства. За­кон – это наставительное и принудительное «правило», которое:

«существует во всех communitatis perfecta»;

подкрепляется санкцией, которая имеет «принуди­тельную силу благодаря наказанию или поощрению»;

имеет «конечную цель» – обеспечить «гражданскую справедливость», т.е. земную справедливость, выявляя то, что «справедливо или несправедливо, полезно или вредно»;

устанавливается светским законодателем.

Такое понимание закона позволяет Марсилию сделать следующие выводы.

1. Божественный закон не есть закон в собственном смыс­ле. Он сопоставим с предписаниями врача (напомним, что Марсилий врач). Цель божественного закона – достижение вечного блаженства. Этот закон определяет различия между грехами и заслугами перед богом, наказания и награды в по­тустороннем мире, где судьей является Христос. Поэтому, по Марсилию, духовенство может только проповедовать христианское учение, но никак не принуждать; еретик мо­жет быть наказан только Богом и только на том свете.

Марсилий выступал против церковного суда, инквизици­онных трибуналов. В земной жизни еретика можно изгнать из государства, если его учение вредно для общежития, но сделать это может только светская власть. Священник как «медик душ» имеет единственное право – учить и увеще­вать.

Закон церкви не есть закон в собственном смысле, так как обеспечен только духовными санкциями. Его можно обеспечить мирскими санкциями согласно воле государ­ства, но тогда он становится законом государства.

Естественный закон не есть закон в собственном смыс­ле, это лишь нравственный закон: «...Есть люди, которые на­зывают "естественным законом" веление справедливого ра­зума касательно человеческих поступков и естественный закон в этом смысле слова включает и божественный за­кон».

В государстве должно быть верховенство законов, по­скольку «там, где нет верховенства закона, там нет настоя­щего государства».

Монарх, правительство, судьи должны править на осно­ве законов, которые должны быть обнародованы: «...всем государям, а среди них особенно монархам, которые со все­ми их потомками господствуют в порядке наследования, надлежит для того, чтобы их власть была безопаснее и дол­говременнее, править в соответствии с законом, а не пре­небрегая им...».

Закон позволяет:

осуществить «гражданскую справедливость и общую пользу»;

избежать предвзятости в судейском решении, на ко­торое могут влиять ненависть, алчность, любовь судьи: «Итак, законы необходимы для того, чтобы исключить из гражданских судебных решений или постановлений злой умысел и заблуждения судей».

доводов, которые он называет путями.

Само появление ”путей” отнюдь не случайно. Они являются
составной частью осуществленного в XIII веке стараниями доминиканских
схоластов – Альберта Великого и его ученика Фомы Аквинского – великолепного
синтеза наследия античной мудрости (прежде всего – Аристотеля) и христианского
богословия. В последствие это направление философии получило название – томизм.
Фома остаётся в границах теологического намерения обосновать бытие Бога. Но
использует свой, отличный от прежних методов христианского богопознания,
подход.

В чем же новшество св. Фомы? Чем его концепция
доказательства отличается от других, предпринятых до него, попыток философски
и теологически привести к ”необходимости” бытия Бога?

Дело в том, что еще со времен Патристики, в христианской
среде получило широкое распространение, так называемое ”представление
обыденного религиозного сознания” о Боге. Им принимается тезис о
самоочевидности бытия Бога, поскольку каждый человек владеет тем или иным
понятиям о Нем. ”Византийский философ Иоанн Дамаскин, живший в первой половине
VIII века, исходил из того, что понятие о Боге укоренено в сердце каждого
человека. Блаженный Августин
тоже, как известно, учил тому, что Бог постигается человеком в глубинах
собственной души .
Ансельм Кентерберийский выразил эту рационалистическую (априорную) концепцию в
своем знаменитом онтологоческом аргументе , содержащемся в наиболее развёрнутом
виде в III главе труда «Монологион» («Monologium» ), предполагающем
необходимость объективного существования содержащегося в уме человека понятия
о Боге, как абсолютном совершенстве, совершенней которого нельзя помыслить
ничего . Фома, несомненно будучи
знаком с критикой ансельмова аргумента монахом-бенедиктинцем по имени Гавнило,
утверждавшего, что ни одно понятие не предполагает с необходимостью своего
объекта, как не обязан существовать в реальности представляемый нами волшебный
остров. Но он подходит к доказательству Ансельма с критикой другого рода:
положение ”Бог есть” не самоочевидно для человека, потому как человек бессилен
постичь его сущность (по крайней мере, в своей земной жизни). Значит, не зная
бесчисленных признаков понятия Бога, неправомерно делать заключение о Его
бытии. Когда существование Бога доказано иным путём (a posteriori), мы можем
видеть, что высказывание ”Бог есть” должно быть необходимо истинным. Однако мы
не можем узнать это просто путём анализа данного высказывания”. А
именно это и пытается сделать онтологическое доказательство.

Итак, традиционно теологи исходили из божественной
первопричины, снисходя от неё к разнообразным следствиям. По сути, они
рассуждали априорно, (то есть вне чувственного опыта). Поскольку
умозрительный, спекулятивный подход подобного теологического мышления,
применяемый к предельно ”высоким материям”, просто не может быть иным.

Но в естественной теологии Фомы

такого рода движение от причин к следствию не может служить доказательством.
Его теология в состоянии исходить только из творений Бога, конкретных вещей
(не обязательно материальных), из явлений природно-человеческого мира и т.п.
Она, таким образом, вытекает из следствий. Сам Аквинат говорит об этом так:
”Путь доказательства может быть двояким. Либо он исходит из причины и потому
называется "propter quid", основываясь на том, что первично само по себе; либо
он исходит из следствия и называется "quia", основываясь на том, что первично
в отношении к процессу нашего познания. В самом деле, коль скоро какое-либо
следствие для нас призрачнее, нежели причина, то мы вынуждены постигать
причину через следствие. От какого угодно следствия можно сделать
умозаключение к его собственной причине (если только ее следствия более
открыты для нас), ибо, коль скоро следствие зависит от причины, при наличии
следствия ему по необходимости должна предшествовать причина. Отсюда следует,
что бытие Божие, коль скоро оно не является самоочевидным, должно быть нам
доказано через свои доступные нашему познанию следствия”
.

Постигая общие черты. Закономерности этого мира. Философ,
по утверждению Фомы, непременно приходит, исходя от них, к необходимости бытия
Высшего существа, Бога. Всего такого рода доказательств, называемых самим
Фомой ”путями” (viae ) – пять.

”Действительно, некоторые авторы утверждали, будто, когда
он говорит, что существование Бога доказывается пятью путями, он
подразумевает, что обнаружил в сочинениях философов и теологов пять способов
аргументации, которые сам может принять и переформулировать. Другие
соглашались в том, что Аквинат хочет сказать больше – а именно, что
существует, пять, и только пять, классов эмпирических фактов, которые могут
послужить отправными точками для апостериорных доказательств существования
Бога Может быть, это действительно так, однако точное число, видимо, не имеет
большого значения. Главное состоит в том, что, согласно Аквинату, мир
открывается размышляющему уму как зависящий от предельной реальности, которую
он называет Богом.”

В «Сумме теологии» мы встречаемся с пятью
сформулированными доказательствам существования Бога. Они представлены здесь в
упрощенном и довольно сжатом виде. Проблема существования здесь берётся в
строго метафизическом аспекте.

В своём первом пути Аквинат идёт от существования вещей,
которые "движутся", к существованию верховного "неподвижного двигателя". Во
втором – от существования порядка или иерархии действующих причин к
существованию предельно неограниченной причины. В третьем – от существования
вещей, способных обретать бытие и утрачивать его (так называемых "возможных"
сущих – entes), к существованию абсолютно необходимого сущего. В четвертом –
от существования степеней совершенства в конечных вещах к существованию
сущего, которое есть причина всех конечных совершенств. А в пятом пути – от
целевой причинности в телесном мире к существованию ума, определяющего
целесообразность и порядок в мире.

Эти доводы вовсе не были абсолютно новыми. Да Фома и не
считал их такими. В своей основе они взяты у Аристотеля, ориентированы на его
представления об отношении мира и бога (богов), материи и формы, возможности и
действительности. Об этом говорится в первой, вводящей в христианский
аристотелизм Фомы, главе. Что-то, несомненно, заимствовано в современных
Аквинату философско-теологических представлениях, почерпнутых, например, у св.
Альберта Великого и других теологов-магистров. Но, по мнению В. В. Соколова,
”Главное… состоит в том, что «ангельский доктор»
насытил свои доказательства креационистским содержанием, полностью
отсутствовавшим у Аристотеля”. Первоначальное намерение св. Фомы
Аквинского состоит не в том, чтобы вдвинуть собственное поспешное
доказательство существования Бога. Но он хочет дать в распоряжение теологов
(богословов) те основные способы, которыми эту истину существования
удостоверяют философы: ”Procedamus ad ponendum rationes, quibus tam philosophi,
quam doctores catholici Deum esse probaverunt” – ”Последуем за изложением
доводов, которыми как философы, так и католические ученые доказывали бытие
Бога” .

Фома спрашивает: ”Можно ли доказать, что Бог существует?”
И отвечает: ”Да, можно”. Это подтверждает тот факт, что это доказательство
было осуществлено многими прежде него. И он излагает пять путей, каждый из
которых представляет собой один из возможных рациональных подходов к проблеме
существования Бога. В этом изложении, мы можем заметить две характерные
особенности, которые придает каждому из подходов Фома:

Однако, как раз именно эта, вторая особенность, дала повод
многим исследователям от философии упрекать томистскую доктрину в философской
бессвязанности. Они усматривали в ней ”Искусную мозаику, составленную из
разнородных, но ловко пригнанных друг к другу кусочков, так что в результате
получался как бы рациональный дубликат христианского Откровения”.

Конечно, в доктрине Аквината много философии, притом самой
глубокой, однако, суть её не в том, чтобы соответствовать каким-то философским
критериям. Всё, что в томизме можно отнести к определению ”философского”,
нераздельно укоренено в богословском синтезе. В данной работе, хотя и
написанной по предмету ”история философии” делается попытка разъяснения пяти
доводов не только в рамках гилеморфической теории Аристотеля,

воспринятой Фомой, но и рассмотрение их новаторского применения к
христианскому пониманию Бога. ”Задача историка – по мере возможности понять
доказательства существования Бога так, как понимал сам св. Фома”.
Главное – не забывать, что «Сумма теологии», в которой приводятся
доказательства, (и это понятно уже из названия), является прежде всего
богословским Сам Фома говорит: ”Истина о Боге, к которой мог бы прийти разум,
была бы доступна лишь небольшому количеству людей, спустя длительное время и
не без примеси заблуждения. С другой стороны, от познания этой истины зависит
всё спасение человеческого бытия, потому что это спасение в Боге.
Следовательно, чтобы сделать это спасение более универсальным и более
надёжным, необходимо открыть людям божественную истину через божественное
откровение” .

От познания первобытия зависит спасение человеческого
бытия! Как видим, у теологии, даже использующей философские элементы, всё-таки
свои цели. Но это вовсе не значит, что ”богословcкий” есть синоним слову
”иррациональный”.

Насколько актуально обращение к наследию Фомы сегодня? Это
– классика теологии и, определённо, важный этап развития философии. "По мере
того, как обучение будущего христианина продолжается в русле традиции", –
говорит Этьен Жильсон, – он, сам того не замечая, знакомится с латинской
(почти полностью греческого происхождения) терминологией, рассыпанной по
страницам христианских догматов… Таким образом, задолго до того времени, как
юный христианин приступит к изучению философии в собственном смысле этого
слова, он в изобилии усвоит точные метафизические понятия… Едва ли можно найти
подростка, не знакомого с «доказательствами существования Бога», с доводами в
пользу сотворения мира ex nihilo ,
или же со свидетельствами, указывающими на нематериальность и бессмертие души,
которые ему доводилось слышать в школе или в церкви. Последнее
утверждение совершенно не применимо в условиях, сложившихся в нашей стране.
Пожалуй, оно всегда будет звучать здесь очень нелепо. Едва ли современный
российский молодой человек услышит об этом в школе, а уж тем более в приходе
Церкви, которая, в лучшем случае, с подозрением относится к богословию "инославных".
Разве что университетский преподаватель философии, что-то мельком упомянет об
аргументах в пользу существования "некоего высшего бытия", сложившихся в
течение веков и к которым прибегали мыслители прошлого, чтобы соотнести их с
"феноменом", называемым Богом. Как бы то ни было, всякий считающийся
культурным человек, конечно, должен быть знаком с философской проблематикой
доказательства бытия Бога. А для теолога это – непременная обязанность.

ХРИСТИАНСКИЙ АРИСТОТЕЛИЗМ ФОМЫ

Прежде чем переходить к самим доказательствам, необходимо
помнить, что Фома пользуется главным образом категориями и терминами
аристотелизма, в котором, как известно, проблема материи и формы переплетена с
проблемой возможности (potentia ) и действительности (actus ). И только в этом
аспекте и стоит рассматривать их обоснованность.

Материя характеризуется Аристотелем, как ”возможность” –
δύναμίς. Это – нечто третье между бытием и небытием. Аристотель говорит:
"Всегда есть что-то промежуточное между бытием и небытием., так и возникающее
между сущим и не-сущим" .

Таким образом, сущее (лат. – ens , греч. – το ον)

мыслится двояко: как сущее в возможности и сущее в действительности. Например,
мы читаем в двенадцатой книге «Метафизики» следующее: "Все изменяется из
сущего в возможности в сущее в действительности. Например из белого в
возможности в белое в действительности. И одинаково обстоит дело с ростом и
убылью. Так что не только возможно возникновение – привходящим образом – из
не-сущего, но и <можно сказать, что> все возникает из сущего, однако из сущего
в возможности в сущее в действительности" .
Аквинат пользуется именно этими понятиями, когда говорит о движении в ПЕРВОМ
ПУТИ, о возникновении во ВТОРОМ и т. д.

Материя всегда представляет собой возможность той или иной
вещи, но эта вещь становится действительностью лишь в результате активного,
целеведущего действия формы. Это непрестанное взаимодействие возможности и
действительности проявляется как в природной, так и в человеческой сфере.

Высшей активностью, пределом актуальности обладает Бог в
качестве последней бестелесной формы. Предельная же пассивность (универсальная
потенциальность) заключена в первоматерии. Фома придерживается этой теории,
получившей впоследствии название гилеморфизма. Для него Бог есть чистый акт ("actus
purus ”) .

Аристотель, имея в виду такого (мыслимого им как весьма
отдаленный Перводвигатель и конечную цель мироздания) бога, не наделяет его
функциями непосредственного участия в земных процессах, определяемых
взаимодействием материи и формы. К тому же первоматерия совершенно от него не
зависит. А Фома старался подчеркнуть постоянное участие Бога в качестве
предельной, наибольшей активности во всех процессах протекающих в мире.

Разработанную систему христианского аристотелизма с полным
правом можно назвать совместным делом как Фомы так и Альберта. Впрочем, ”два
великих схоласта отличались самой манерой комментирования: если Альберт и з л
а г а л учение (per modum expositionis ), то Фома к о м м е н т и р о в а л в
собственном смысле слова (per modum commentarii ), неотступно строка за строкой
следуя за разбираемым текстом, поясняя и упорядочивая его”..

Из всего разнообразного наследия своего учителя, святого
Альберта Великого, Фома принял лишь философско-теологическую его часть, но при
этом придал ей недостающую завершённость. Здесь хотелось бы снова представить
как всегда оригинальный взгляд У. Эко на систему средневековой схоластики как
таковую, но, конечно же, относящуюся к системе всеобъемлющего (universalis) и
ангельского (angelicus) учителей
в первую очередь. Он говорит следующее: ”Поучительно будет сравнение
схоластической системы с … компьютером. Если однажды мы совершим всю
необходимую последовательность соединений, то должны будем получить
исчерпывающие ответы на все вопросы. Ответ будет полон, но единственно в
рамках определённой логики и особого способа видения действительности. Summa –
по-средневековому мыслящий компьютер, который действует и даёт ответы даже
тогда, когда и сам автор не до конца осознаёт всех возможных импликаций (содержательных
аспектов) данной идеи”

Но, описывая последовательно пять путей, св. Фома
преследует вполне определённую цель: обрести понимание веры. ”Он вовсе не
думает создать свою собственную философию для обоснования теологии, которая
была бы его собственной и в то же время стала бы общепринятой. Написанные им «Суммы»
представляют собой изложение общей теологии Церкви в том виде, в каком она
была постепенно создана, развита и расширена древними Отцами, затем церковными
авторами и, наконец, преподавателями богословия в западных университетах. Это
не сумма его собственной теологии, но сумма всеобщей теологии, –
сумма, в которой эта теология сохраняет всё самое существенное, выстраивается
на манер науки и определяется в смысловом отношении с максимальной точностью.
Наилучшим средством благополучного осуществления этого предприятия была
философия Аристотеля, и прежде всего его логика. Однако речь шла не о том,
чтобы подогнать христианское богословие к этому инструменту, а наоборот:
инструмент должен был быть приспособлен к нуждам священной науки
.
Таким образом, теолог свободен принять все истинные или полезные элементы
учения, какие только может представить богословская традиция, требуя от
Аристотеля одного: обеспечить им философское обрамление – истинное и
одновременно гибкое.”

Христианское переосмысление Фомой аристотелевской этики,
основано на представлении, что человек достигает своей конечной цели
(наивысшего блага) в созерцании Бога на небесах, конечно, предполагает
теистическое толкование реальности. Поэтому возникает следующий вопрос:
считает ли Фома, что философия способна доказать существование Бога? Да,
вопрос о том, может ли быть доказано существование Бога, является одним из
первых вопросов, поднимаемых в обеих «Суммах». Эту проблему Фома, конечно,
рассматривает как верующий христианин, как человек, чье мировоззрение является
теоцентрическим.

Другими словами, ”он не отстраняет свою личную веру, когда
размышляет о доказательстве существования Бога, чтобы после этого вновь
принять ее как результат доказательства. Отсюда никоим образом не следует,
однако, что он не считает свои аргументы подлинными доказательствами,
способными убедить непредвзято мыслящего и благорасположенного атеиста или
агностика. Правда, всякий волен сказать, что, с его точки зрения, предложенные
Фомой доказательства существования Бога являются просто иллюстрацией того,
каким образом может взирать на мир верующий человек. Однако было бы
исторически неверно приписывать эту точку зрения самому Фоме”.

ПЯТЬ ПУТЕЙ

Respondeo dicendum quod Deum esse quinque viis probari
potest.

…Бытие Божие может быть доказано пятью путями.

ПУТЬ ПЕРВЫЙ – EX MOTU
Доказательство через движение

Первоначально, доказательство, основанное на понятии
движения, восходит к Аристотелю .
Этот довод, который исходит из представления о космическом движении и
провозглашает принцип: ”ничто не движется само собой”, отталкивающийся от
понятий действительности и возможности обретает свою известность в Европе
только в XIII веке. Уже учитель Аквината, святой Альберт Великий, ”под
несомненным влиянием Маймонида”, приводит его в своих комментариях к
сентенциям Петра Ломбардского.

Фома Аквинский в своей «Сумме теологии», излагает
упомянутый аргумент так:

Первый и наиболее очевидный путь исходит из понятия
движения. В самом деле, не подлежит сомнению и подтверждается показаниями
чувств, что в этом мире нечто движется.

Но все, что движется, имеет причиной своего движения
нечто иное: ведь оно движется лишь потому, что находится в потенциальном
состоянии относительно того, к чему оно движется. Сообщать же движение нечто
может постольку, поскольку оно находится в акте: ведь сообщать движение есть
не что иное, как переводить предмет из потенции в акт. Но ничто не может
быть переведено из потенции в акт иначе, как через посредство некоторой
актуальной сущности; так, актуальная теплота огня заставляет потенциальную
теплоту дерева переходить в теплоту актуальную и через это приводит дерево в
изменение и движение. Невозможно, однако, чтобы одно и то же было
одновременно и актуальным, и потенциальным в одном и том же отношении, оно
может быть таковым лишь в различных отношениях. Так, то, что является
актуально теплым, может одновременно быть не потенциально теплым, но лишь
потенциально холодным. Следовательно, невозможно, чтобы нечто было
одновременно, в одном и том же отношении и одним и тем же образом и
движущим, и движимым, – иными словами, было бы само источником своего
движения. Следовательно, все, что движется, должно иметь источником своего
движения нечто иное.

Фома Аквинский - итальянский философ, последователь Аристотеля. Он был преподавателем, служителем доминиканского ордена, и влиятельным религиозным деятелем своего времени. Суть учения мыслителя - объединение христианства и философских взглядов Аристотеля. Философия Фомы Аквинского утверждает главенство Бога и его участие во всех земных процессах.

Биографические факты

Примерные годы жизни Фомы Аквинского: с 1225 по 1274. Он родился в замке Рокказекка, расположенном неподалеку от Неаполя. Отец Фомы был феодальным бароном, и прочил сыну титул аббата бенедиктинской обители. Но будущий философ предпочел заниматься наукой. Фома сбежал из дома и присоединился к монашескому ордену. Во время поездки ордена в Париж братья похитили Фому и заточили в крепость. Через 2 года юноше удалось сбежать и уже официально дать обет, стать членом ордена и учеником Альберта Великого. Он учился в Парижском и Кельнском университете, стал преподавателем теологии и начал писать первые философские труды.

Позднее Фому призвали в Рим, где он преподавал богословие и служил советником по богословским вопросам при Папе Римском. Проведя в Риме 10 лет, философ вернулся в Париж, чтобы принять участие в популяризации учения Аристотеля в соответствии с греческими текстами. До этого, официальным считался перевод, сделанный с арабского языка. Фома считал, что восточное толкование искажало суть учения. Философ резко критиковал перевод, и добивался полного запрета на его распространение. Вскоре, он был снова призван в Италию, где до самой смерти преподавал и писал трактаты.

Основные труды Фомы Аквинского - «Сумма теологии» и «Сумма философии». Также философ известен рецензиями на трактаты Аристотеля и Боэция. Он написал 12 церковных книг и «Книгу о притчах».

Основы философского учения

Фома разграничивал понятия «философия» и «теология». Философия изучает вопросы, доступные разуму, и затрагивает только те сферы познания, которые относятся к человеческому бытию. Но возможности философии ограничены, познавать Бога человек может только через теологию.

Представление о ступенях истины Фома сформировал на основе учения Аристотеля. Древнегреческий философ полагал, что их 4:

• опыт;
• искусство;
• знание;
• мудрость.

Фома поставил мудрость выше других ступеней. Мудрость основана на откровениях Бога и является единственным способом Божественного познания.

Согласно Фоме, есть 3 вида мудрости:

• благодати;
• богословская – позволяет верить в Бога и Божественное Единство;
• метафизическая – постигает сущность бытия, используя разумные выводы.

С помощью разума, человек может осознать существование Бога. Но для нее остаются недоступны вопросы появления Бога, воскрешения, Триединства.

Виды бытия

Жизнь человека или любого другого существа подтверждает факт его бытия. Возможность жить важнее истинной сути, поскольку такую возможность предоставляет только Бог. Всякая субстанция зависит от божественного желания, а мир - это совокупность всех субстанций.

Существование может быть 2 видов:

• самостоятельное;
• зависимое.

Истинное бытие - Бог. Все остальные существа зависят от него и подчиняются иерархии. Чем сложнее природа существа, тем выше его положение и тем больше свободы действия.

Сочетание формы и материи

Материя - субстрат, не имеющий формы. Появление формы создает предмет, наделяет его физическими качествами. Единство материи и формы являет собой сущность. Духовные существа имеют сложную сущность. У них нет физических тел, они существуют без участия материи. Человек создан из формы и материи, но он также имеет сущность, которой его наделил Бог.

Поскольку материя однообразна, все созданные из нее существа могли бы быть одинаковой формы и стать неразличимыми. Но, по желанию Бога, форма не определяет существо. Индивидуализация предмета формируется его личностными качествами.

Представления о душе

Единение души и тела создает индивидуальность человека. У души божественная природа. Она создана Богом, чтобы даровать человеку возможность достичь блаженства, присоединившись к своему Создателю после завершения земной жизни. Душа - бессмертная самостоятельная субстанция. Она неосязаема и недоступна человеческому взгляду. Душа становится полноценной только в момент единения с телом. Человек без души существовать не может, она - его жизненная сила. Все остальные живые существа души не имеют.

Человек - промежуточное звено между ангелами и животными. Он единственный из всех телесных существ обладает волей и стремлением к познанию. После телесной жизни он должен будет отвечать перед Создателем за все свои поступки. Приблизиться к ангелам человек не может - у них никогда не было телесной формы, по своей сути они безупречны и не могут совершать поступков, противоречащих божественным замыслам.

Человек волен выбирать между благом и грехом. Чем выше его интеллект, тем активнее он стремится к благу. Такой человек подавляет животные стремления, очерняющие его душу. С каждым поступком он приближается к Богу. Внутренние стремления отражены во внешности. Чем привлекательнее индивид, тем ближе он к божественной сути.

Виды познания

В концепции Фомы Аквинского было 2 вида интеллекта:

• пассивный - нужен для накопления чувственных образов, в процессе мышления участия не принимает;
• активный - отделен от чувственного восприятия, формирует понятия.

Чтобы познать истину, нужно обладать высокой духовностью. Человек должен неустанно развивать свою душу, наделять ее новым опытом.

Есть 3 вида познания:

1. разум - наделяет человека способностью формировать рассуждения, сравнивать их и делать выводы;
2. интеллект - позволяет познавать мир, формируя образы и изучая их;
3. ум - совокупность всех духовных компонентов человека.

Познание - основное призвание разумного человека. Оно возвышает его над другими живыми существами, облагораживает и приближает к Богу.

Этика

Фома считал, что Бог является абсолютным благом. Стремящийся к благу человек руководствуется заповедями и не допускает зла в свою душу. Но Бог не принуждает человека руководствоваться только добрыми намерениями. Он наделяет людей свободой воли: возможностью выбирать между добром и злом.

Человек, познавший свою суть, стремится к благу. Верит в Бога и главенство его замысла. Такой индивид преисполнен надежды и любви. Его стремления всегда благоразумны. Он миролюбив, смиренен, но в то же время храбр.

Политические взгляды

Фома разделял мнение Аристотеля о политическом устройстве. Общество нуждается в управлении. Правитель должен сохранять мир и в своих решениях руководствоваться стремлением к общему благу.

Монархия - оптимальная форма правления. Единоличный правитель представляет божественную волю, он учитывает интересы отдельных групп подданных и соблюдает их права. Монарх должен подчиняться церковной власти, поскольку служители церкви - слуги Бога и провозглашают Его волю.

Тирания, как форма власти, недопустима. Она противоречит высшему замыслу, способствует возникновению идолопоклонничества. Народ имеет право свергнуть такое правительство, и просить Церковь выбрать нового монарха.

Доказательства бытия Бога

Отвечая на вопрос о существовании Бога, Фома приводит 5 доказательств Его непосредственного влияния на окружающий мир.

Движение

Все природные процессы - результат движения. Плоды не созреют, пока на дереве не появятся цветы. Каждое движение подчиняется предыдущему, и не может начаться, пока оно не закончится. Первым движением было появление Бога.

Производящая причина

Каждое действие происходит в результате предыдущего. Человек не может знать, какой была первоначальная причина действия. Допустимо предположить, что ей стал Бог.

Необходимость

Некоторые вещи существуют временно, разрушаются и появляются вновь. Но части вещей необходимо существовать постоянно. Они создают возможность для появления и жизни других существ.

Степени бытия

Все вещи и всех живых существ можно разделить на несколько ступеней, в соответствии с их стремлениями и уровнем развития. Значит, должно существовать нечто совершенное, занимающее верхнюю ступень иерархии.

Всякое действие имеет цель. Это возможно только в том случае, если индивида направляет кто-то свыше. Из этого следует, что высший разум существует.

Лекции по средневековой философии. Выпуск 1. Средневековая христианская философия Запада Суини Майкл

ЛЕКЦИЯ 14 Фома Аквинский об универсалиях: влияние Аристотеля

Фома Аквинский об универсалиях: влияние Аристотеля

Можно предложить три различных подхода для рассмотрения того, как умеренный реализм Аристотеля воспринимался и критически пересматривался Фомой Аквинским. Первый - продемонстрировать в деталях, что Фома принимает, а что отвергает в аристотелевском понимании универсалий. Для этого потребуется сравнить «Органон», «О душе» и «Метафизику» Аристотеля с комментариями и оригинальными сочинениями Фомы. Очевидно, что такая задача не может быть осуществлена в рамках одной лекции. Во-вторых, мы могли бы начать с рассмотрения собственной эпистемологической критики ультрареализма, предпринятой Аквинатом. Наилучшие примеры такой критики представляют собой вопросы 5 и 6 его комментария к «О Троице» Боэция. Здесь, в рассуждении о делении и методах наук, содержится анализ абстракции, который быстро выходит за пределы аристотелевской критики платоновских форм. Однако такой подход исключает более общую перспективу, позволяющую рассмотреть также антропологию и космологию. Поэтому подход, который следует принять здесь, будет заключаться в рассмотрении трактовки Фомой универсалий в связи с обсуждавшимся выше новым отношением к миру, выразившимся в обращении к естественной философии Аристотеля, в развитии университетов и нищенствующих орденов. Наиболее подходящим текстом для этого является ST 1.84–85. Как заявляет Аквинат в прологе, «Сумма теологии» представляет собой сокращенное и упорядоченное изложение теологии, т. е. учебник для начинающих, основным свойством которого является простота. Такой несколько упрощенный обобщающий подход отвечает нашим задачам.

ST 1.84.4 начинается с изложения основных положений ультрареализма, приписываемых Платону. Для Абеляра основной догмой ультрареализма было утверждение о том, что универсалии есть субстанции. Выказывая лучшее понимание метафизики и способность разрешать связанные с ней проблемы, что стало возможным благодаря переводам неоплатоников, Аристотеля, мусульманских и еврейских философов, Аквинат считает идею о том, что форма отделена от материи, наиболее адекватным выражением ультрареализма. Для ультрареалиста отдельные формы составляют причины и бытия, и человеческого знания; поэтому вопрос об универсалиях в такой же степени относится к метафизике, как и к эпистемологии. Внимание Фомы сосредоточено как на Авиценне, так и на Платоне: он пытается продемонстрировать сходства и различия в позициях обоих по вопросу об универсалиях. Авиценна противоречит Платону в том, что, по его мнению, формы не существуют независимо как субстанции, а знание их не является врожденным человеческому разуму. Авиценна согласен с Платоном в том, что формы существуют до их присутствия в человеческом разуме и в чувственных вещах. Авиценна объединяет позиции Платона и Аристотеля, помещая формы в активном интеллекте, который прежде всего ответствен за их эманацию в человеческий разум и в чувственные вещи. Поэтому Фома разделяет желание Аверроэса разграничить позиции Аристотеля и Авиценны. Каким бы верным последователем Аристотеля ни казался Авиценна, Фома все же отмечает, что его трактовка универсалий ближе к Платону, чем к Аристотелю.

Критика ультрареализма у Фомы весьма отличается от той, что была предпринята Абеляром, который пытался показать логическую несостоятельность ультрареалистической позиции. Доводы Фомы направлены не на то, чтобы продемонстрировать с помощью логики внутренние противоречия ультрареализма; главное возражение - в том, что ультрареализм не способен представить последовательное учение о человеке. Он не может объяснить, почему человеческий интеллект испытывает потребность в союзе с телом, тогда как объектом познания является форма, отделенная от материи. Если на это ответить, что душа соединилась с телом ради блага тела, т. е. душа управляет телом ради самого тела, подобно тому как философ управляет людьми ради их блага, такой ответ не будет удовлетворительным, поскольку в таком случае союз тела и души нельзя считать естественным. Другими словами, от природы душе не свойственно соединяться с телом, только тело по своей природе склонно к соединению с душой. Такой союз сущностно необходим, а поэтому естествен, только для тела. Первоначально Августин предпринял попытку связать грехопадение, описанное в книге Бытия, с платоновским объяснением соединения души с телом как падения души, оставляющей чисто нематериальный модус существования. В 3-й книге «De libero arbitrio» Августин выражает сомнения в тождестве этих двух падений, но он все еще не дает определенного объяснения причин союза души и тела. Фома утверждает, что основная ошибка ультрареализма - не логическая и не эпистемологическая, но касается антропологии, поскольку эта позиция признает союз души и тела неестественным, но не дает приемлемого объяснения причин такого неестественного союза.

Лучшее, что может сказать ультрареализм о теле, это то, что тело есть акцидентальная причина познания. Чувственный опыт может служить душе напоминанием об ее знании отделенных от материи форм, но сами чувства не являются причинами познания. Если чувства не представляют собой нечто существенное для познания, то и тело не является сущностно необходимым для души. В телесном модусе существования души чувства могут способствовать возвращению ее к познанию, но более вероятно, что они станут препятствием познания. В любом случае чувства не оказываются необходимыми причинами, и поэтому тело никак не является необходимым в ультрареалистической эпистемологии.

В отличие от Абеляра, Фома готов признать логическую и эпистемологическую согласованность позиции ультрареализма. Его возражения сводятся к тому, что ультрареализм не дает объяснения человеческого существа в его целостности, т. е. не объясняет, почему человек обладает телом. Отсюда - обращение к Аристотелю и к его представлению о естественном союзе души и тела как средству объяснения присутствия интеллектуальных душ в материи. Фому привлекает в Аристотеле его способность объяснить, почему человек присутствует в мире, и показать, что человек принадлежит миру. В этом повороте от ультрареализма сказалась неудовлетворенность представлением о том, что материальный мир не является естественным местом пребывания человека. Человек не может и не должен бежать от мира - материального, политического, мира в любом смысле за исключением мира греховного, - поскольку человек природно связан с миром. С этой точки зрения монастырь представляется неестественным и необычным местом пребывания, предназначенным для тех немногих, кто обладает соответствующим призванием; университет же есть более естественное место, отвечающее природе человеческого ума. Философия Аристотеля не воспринимается Фомой как целостное учение, какой она была для Аверроэса; скорее она используется как базис для формирования такой философии, основополагающим принципом которой будет естественность человеческого тела. Перед такой философией стоит следующая задача: как постулировать то, что мир является домом для человека, не забывая о том, что наша конечная цель лежит за пределами этого мира, о чем постоянно напоминает августиновский ультрареализм и монашеская традиция.

В ST 1.84.6 Фома описывает в исторической перспективе, как аристотелевский подход к универсалиям делает возможным более целостное представление о человеке и его познании по сравнению с предшествующими Аристотелю учениями. Фома выделяет три основные трактовки универсалий. Первая представлена Демокритом и теми досократиками, которые не проводили различия между чувствами и интеллектом. Они признавали лишь один когнитивный акт - ощущение и один когнитивный объект - единичные вещи. Поскольку досократики материалистического направления не признают никаких объектов познания кроме единичных предметов, их позиция в основе своей тождественна номиналистической. Отвержение Платоном такой позиции положило начало возникновению ультрареализма, для которого чувства и интеллект не только различны, но и разделены. Кроме того, чувства и интеллект разделены таким образом, что существует только один акт познания - интеллектуальный и один объект познания - универсальный: чувственное и единичное не являются объектами познания. Согласно Фоме, ответ Аристотеля заключается в следующем: он согласен с Платоном в том, что досократики не смогли объяснить познание, сведя его к ощущению; в то же время он не поддерживает поправку, вносимую Платоном, - отождествить познание с интеллектуальным актом. И Демокрит, и Платон в своих вариантах теории познания упускают некоторые аспекты познания: Демокрит устраняет интеллектуальные, а Платон - чувственные феномены. Человеческое познание в его целостности может быть объяснено, если ощущение и интеллектуальный акт различны, но не разделены. Аристотель отдает должное и Демокриту, признавая, что с ощущения начинается познание, и Платону, утверждая, что интеллектуальное познание выходит за пределы ощущений. Так восстанавливается равновесие и принимаются во внимание все аспекты познания. Платоновское восхождение к знанию через припоминание есть возвращение к актуальности (интеллигибельному), уже присутствующей в душе. Аристотелевская абстракция есть восхождение к новой актуальности (интеллигибельному), которая не присутствовала в душе, но имплицитно или потенциально содержалась в чувственных предметах. Таким образом, Аристотель объединяет новое знание, приобретаемое в акте ощущения согласно эпистемологии Демокрита, с платоновским представлением о том, что интеллигибельное уже существует в уме. Отличие позиции Аристотеля в том, что интеллигибельное предсуществует в чувственном, тогда как, согласно Платону, оно предсуществует в интеллекте. Аристотель заменяет платоновское припоминание абстракцией, утверждая при этом необходимость восхождения - восхождения от одного акта познания (ощущение) к другому (интеллектуальный акт). Напомним, что платоновское восхождение осуществляется от незнания (ощущение и забытье материального мира) к знанию (интеллектуальные акты и припоминание). Целостное представление о человеческом познании становится возможным, если мы вместе с Демокритом признаем, что ощущение есть необходимая причина познания, и дополним это платоновской интуицией несводимости познания к ощущению.

Хотя Платон правильно постулирует форму в качестве объекта интеллектуального познания, благодаря материи форма имеет индивидуальное существование в чувственных субстанциях. Ощущение дает нам доступ к тому, что содержит форму, но чувства не способны ухватить саму форму, т. е. форму как универсалию. Абстракция есть выделение формы из частностей ее материального существования, которые делают вещь особенной и уникальной. Мы немедленно сталкиваемся с дилеммой, если утверждаем, что актуальность интеллекта представляет собой нечто новое, поскольку он выделяет форму из внешних чувственных объектов, и одновременно полагаем, что интеллект постигает форму, отделяя интеллигибельные объекты от чувственного. Ведь из первого вытекает, что интеллект естественным образом пребывает в потенциальном состоянии, раз его объект находится вовне, а из второго следует, что интеллект находится в состоянии актуальности, поскольку он воздействует на чувственное, поднимая его до уровня интеллигибельного. В качестве решения предлагается выделение потенциального и активного интеллектов или интеллектуальных свойств. Недостаточная ясность представления Аристотеля о взаимоотношениях потенциального и активного интеллекта с душой как формой вызвала к жизни три различные интерпретации: для Авиценны активный интеллект отделен от индивидуальной души, как мы знаем из ST 1.84.4; для Аверроэса оба интеллекта отделены от души; для Фомы оба являются свойствами индивидуальной человеческой души.

Это рассмотрение трактовки Фомой аристотелевского учения об абстракции дает достаточно ясное представление о его расхождениях с Абеляром. Вспомним, что помехой попытке Абеляра сформулировать промежуточную позицию между ультрареализмом и номинализмом стал ограниченный доступ, а возможно, и ограниченный интерес к аристотелевским сочинениям помимо Органона. Поэтому Абеляр в объяснении «статуса» ограничивается тем, что сходство между индивидуальными субстанциями лежит в основе естественного значения универсалий. Фома, опираясь на Аристотеля, может сказать, что форма, а не субстанция является общим для многих индивидов моментом, определяющим их принадлежность к одному виду и лежащим в основе естественных значений универсалий. Кроме того, Абеляр описывает результат абстракции как смутный образ некоторого числа отдельных субстанций, что согласуется больше с номинализмом, а в конечном счете и с материализмом досократиков, чем с реализмом. С этой точки зрения представление Абеляра об абстракции не замечает разницы между чувством и интеллектом из боязни впасть в ошибку Платона, разделявшего их и отрицавшего необходимость чувственной причины познания. Благодаря аристотелевскому понятию формы Фоме удается установить, что в абстракции форма мыслится отдельно от индивидуализирующих ее материальных частностей: абстракция есть получение не смутного образа, но ясного понимания универсального, неизменного и необходимого элемента материальных вещей - формы, а ощущение есть схватывание частных, изменяющихся и случайных элементов в материальных вещах - материи как принципа индивидуации.

Как много ни обязан Фома Аристотелю в прокладывании пути между номинализмом и ультрареализмом, было бы неверным сделать вывод, что он просто повторял Аристотеля и не внес никаких значительных изменений в его учение. Как видно из обсуждения Фомой этих же вопросов в «Quaestiones de anima» 15, непосредственной мишенью его критики в ST 1.84.7 является Авиценна, хотя имплицитно критика направлена и на Аристотеля. Авиценна утверждает, что чувственный объект или образ необходим для приобретения интеллектуального знания, но не для оперирования уже полученным знанием. Если бы это было так, возражает Фома, то по обретении познаний в науках тело уже не являлось бы необходимым. А поскольку мозг есть телесный орган, осуществляющий работу воображения, то он был бы необходим лишь на первых этапах познавательного акта для формирования образа (фантазма), из которого абстрагируется интеллигибельное, но уже не требовался бы для дальнейшего познания. Однако это явно противоречит опыту, ведь когда человек, обладающий знанием, испытывает нарушения в работе мозга вследствие травмы или преклонного возраста, он не может полноценно оперировать этим знанием. Фома указывает еще на один факт, подтверждающий его утверждение: мы не способны думать, не прибегая к воображению. Наш собственный опыт показывает, что человек не в силах избавиться от воображения и не способен познавать бестелесно. Мы представляем собой воплощенные интеллекты, но воплощенные не ради тела, а ради интеллекта, зависимого в своей деятельности - в приобретении и использовании интеллектуального познания - от органов чувств и мозга.

Фома не противоречит Платону и Авиценне в том, что интеллект выходит за пределы воображения, но он отрицает, что мы можем мыслить, не прибегая к воображению. Авиценна - платоник в том смысле, что он признает нашу потребность в воображении и в теле только для приобретения знания, при этом приобретение знания понимается как постепенное отрешение от тела. И Авиценна, и Платон рассматривают философскую жизнь как восхождение, которое не должно сопровождаться никаким нисхождением: восхождение к форме и к интеллигибельному не требует возвращения к материи и к чувственному. Так, признавая нашу зависимость от материального мира как отправной точки познания, Авиценна вместе с Платоном стоит перед проблемой объяснения того, почему философ возвращается к материальному, чувственному миру уже после восхождения к форме. Обращение Фомы к Аристотелю в sed contra ST 1.84.7 не скрывает того факта, что это учение о «conversio ad fantasmata», или идея о необходимости использования воображения в процессе познания не содержится в сочинениях Аристотеля, по крайней мере в явной форме. Действительно, постепенное отрешение от тела и воображения, постулируемое Авиценной, хорошо согласуется с тем, что говорится в трактате Аристотеля «О душе». Как считает Фома, ответ умеренного реализма Платону, а также необходимость нисхождения для философа не будут поняты, если мы не признаем постоянной потребности интеллекта в воображении. Для Платона и Авиценны, а также для Аристотеля по умолчанию, после того как достигнута форма, нисхождение к материальному и чувственному представляется неестественным. Для Фомы нисхождение необходимо и естественно: не требуется никакого принуждения. Таким образом Фома утверждает, что представление о познании, выдвигаемое умеренным реализмом, будет полным, только если и восхождение и нисхождение признаются необходимыми моментами каждого акта познания.

В таком случае не удивительно, что Фома утверждает совместимость жизни в созерцании и жизни в действии. Ведь с точки зрения Фомы единство созерцания и действия так же естественно, как и единство когнитивного восхождения и нисхождения. Если нисхождение так же естественно, как и восхождение, то не нужно бежать от материального мира или участия в жизни города и в его делах, а тогда преподавательская деятельность философа естественна и нормальна. Признание и восхождения и нисхождения естественными вносит ясность в вопрос о природе союза души с телом - этот союз существует ради души, а не ради тела. Другими словами, мы вновь сталкиваемся с тем, что вопрос об универсалиях неотделим от антропологической проблематики. Основополагающий принцип философии Фомы, в котором отражается этот союз эпистемологии и антропологии, гласит: уровень бытия познающего соответствует уровню бытия объекта его познания. Интеллектуальному бытию, связанному с материей, - человеку - соответствует познание формы, существующей в материи. Интеллектуальному бытию, отделенному от материи, - ангелу - соответствует познание формы, существующей отдельно от материи. Аристотелизм становится практически неотличим от платонизма, если объект человеческого познания отождествляется с объектом интеллекта. Если объектом познания считается форма, выделяемая путем абстракции в процессе познания, то мы имеем постепенное отделение души от материи, отстаиваемое Авиценной. Однако Фома подчеркивает, что объектом познания является форма, существующая вне интеллекта, т. е. существующая в материи; форма получает нематериальное существование только в интеллекте благодаря абстракции. Но тогда нельзя останавливаться на абстракции формы из материи: знание формы как универсалии должно быть дополнено знанием универсалии вне интеллекта - в ее частном существовании в материи. И восхождение, и нисхождение естественны, и тогда естественным является союз души и тела, поскольку существует только один объект познания - форма, существующая в материи, отчасти схватываемая чувства ми, отчасти постигаемая интеллектом. Но если форма неотделима от материи вне ума, то интеллект никак не может отказаться от тела или воображения.

Объединение Фомой эпистемологии и антропологии представляется наиболее удачным, когда он проводит параллель между умеренным реализмом - как промежуточной позицией между ультрареализмом и номинализмом - и промежуточным положением человека между ангелами и животными. Фома расширяет ряд типов познающих до трех, присоединяя к нему животных - градацию, соответствующую только индивидуализированному, т. е. материальному состоянию формы, а не состоянию формы как собственно формы. Тогда получается, что животные познают, но только чувственным, а не интеллектуальным познанием. Демокрит и номиналисты заблуждались, приписывая человеку то, что свойственно животному и отказываясь давать объяснение когнитивным феноменам, выходящим за пределы животных свойств, т. е. способности человеческого мышления переступать границы частных условий времени и пространства. Другая крайность - ошибка Платона и ультрареалистов - приписывать человеку то, что свойственно ангелу. И тот, и другой варианты антропологии упускают из виду уникальность человеческой природы. Фома считает, что его умереннореалистическая трактовка универсалий получает подтверждение в рассмотрении акта человеческого познания, имея в виду зависимость человеческого познания от мозга. Он также считает, что только умеренный реализм может обосновать «среднюю» или промежуточную позицию человека между животными и ангелами. Человеческая природа, как он утверждает, более сложна, чем животная или ангельская, но всегда возникает соблазн ее упростить, сведя к одной из крайностей. Это же искушение сказалось и в споре об универсалиях.

Следствием этой промежуточной позиции человека и человеческого познания является то, что человеку недоступно непосредственное знание нематериального. Всякое человеческое познание нематериального и интеллигибельного осуществляется посредством познания материального и чувственного. В противоположность ультрареализму Августина, Фома отрицает возможность непосредственного познания Бога: единственный естественный путь к Богу лежит через материальный мир. В нашем естественном познании Бога мы зависимы от вовлеченности в материальный мир, который нам не дано перерасти естественными средствами. Таким образом, очевидно, насколько подходящей является такая философия для университета, подобно тому как философия Августина была оптимальной для монастыря. Если использовать терминологию, которая выражает разницу между подходами к политической философии Августина и Фомы, то человек и для Августина, и для Фомы есть паломник в пути, не имеющем конца в этом мире. Для Фомы мы являемся также гражданами, от природы принадлежащими этому миру. Уникальность положения человека в космосе в точности отвечает его укорененности в мире, при том что его принадлежность этому миру нисколько не приуменьшает его уникальности.

Данный текст является ознакомительным фрагментом. Из книги История западной философии автора Рассел Бертран

Глава XIII. СВ. ФОМА АКВИНСКИЙ Фома Аквинский (род. в 1225 или 1226 году, ум. в 1274 году) считается величайшим представителем схоластической философии. Во всех католических учебных заведениях, в которых введено преподавание философии, систему св. Фомы предписано преподавать как

Из книги Фома Аквинский за 90 минут автора Стретерн Пол

Фома Аквинский за 90 минут перевод с англ. С. Зубкова

Из книги Человек: Мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти и бессмертии. Древний мир - эпоха Просвещения. автора Гуревич Павел Семенович

Фома Аквинский Сумма теологииЧасть I. Вопрос 76. Статья 4: Есть ли в человеке другая форма помимо мыслительной души?Таким образом, мы переходим к четвертой статье.Кажется, что в человеке есть другая форма помимо мыслительной души.1. Ибо Философ говорит во II кн. "О

Из книги Любители мудрости [Что должен знать современный человек об истории философской мысли] автора Гусев Дмитрий Алексеевич

Фома Аквинский. Гармония веры и знания Схоластика как попытка синтеза веры и разума, религии и философии достигла своего расцвета в учении итальянского религиозного философа Фомы Аквинского. Религиозная вера и философское знание не противоречат друг другу, говорит он,

Из книги История философии в кратком изложении автора Коллектив авторов

АЛЬБЕРТ ВЕЛИКИЙ И ФОМА АКВИНСКИЙ Постепенно выяснилось, что августинизм не способен противостоять мощному влиянию аристотелизма. Необходимо было оседлать аристотелевскую философию, чтобы исключить постоянную опасность отклонения от католической ортодоксии.

Из книги История философии автора Скирбекк Гуннар

Фома Аквинский - гармония и синтез Средневековую философию, часто называемую схоластикой (философией, которая «изучается в школе», по греч. schole), разделяют на три периода:1) Ранняя схоластика, которую обычно датируют временем от 400-х гг. до 1200-х гг. Во многих отношениях этот

Из книги История средневековой философии автора Коплстон Фредерик

Из книги Введение в философию автора Фролов Иван

5. Фома Аквинский - систематизатор средневековой схоластики Одним из наиболее выдающихся представителей зрелой схоластики был монах доминиканского ордена Фома Аквинский (1225/1226–1274), ученик знаменитого средневекового теолога, философа и естествоиспытателя Альберта

Из книги Лекции по истории философии. Книга третья автора Гегель Георг Вильгельм Фридрих

b) Фома Аквинский Другим, столь же знаменитым, как Петр Ломбард, был Фома Аквинский, происходивший из неаполитанского графского рода и родившийся в 1224 г. в Рокассике, в родовом замке. Он вступил в Доминиканский орден и умер в 1274 г. во время поездки на лионское церковное

Из книги Лекции по средневековой философии. Выпуск 1. Средневековая христианская философия Запада автора Суини Майкл

ЛЕКЦИЯ 15 Фома Аквинский об универсалиях. Авиценна о проблеме бытия Августин и его средневековые последователи пытались строить свою философию на основе отождествления Бога с бытием по крайней мере по двум причинам. Во-первых, они стремились привести свою философию в

Из книги Философия автора Спиркин Александр Георгиевич

ЛЕКЦИЯ 16 Фома Аквинский о свободе и всемогуществе бога. Полемика с Авиценной и Петром Дамиани Одно из главных возражений Фоме, попытавшемуся построить онтологию на основе различия между существованием и несуществованием, формулируется следующим образом: если бы Бог

Из книги 50 золотых идей в философии автора Огарёв Георгий

ЛЕКЦИЯ 17 Фома об универсалиях: божественные идеи У Августина платоновские идеи становятся божественными идеями по двум причинам. Одна из причин, как мы видели в сочинении Августина «Восемьдесят три вопроса», - метафизического свойства: отождествление платоновского

Из книги Философия права. Учебник для вузов автора Нерсесянц Владик Сумбатович

4. Фома Аквинский Фома Аквинский (1225 или 1226–1274) - центральная фигура средневековой философии позднего периода, выдающийся философ и богослов, систематизатор ортодоксальной схоластики, основатель одного из двух господствующих ее направлений - томизма . Наследие

Из книги Популярная философия. Учебное пособие автора Гусев Дмитрий Алексеевич

10) «ДОКАЗЫВАЯ СУЩЕСТВОВАНИЕ БОГА» (ФОМА АКВИНСКИЙ) Великий средневековый теолог Фома Аквинский в одном из своих произведений предпринял попытку доказать существование Божества, исходя из возможностей человеческого разума. Известно, что Бог – это давний предмет

Из книги автора

1. Фома Аквинский С позиций христианской теологии оригинальная философско-правовая концепция была разработана Фомой Аквинским (1226- 1274 гг.), наиболее крупным авторитетом средневекового католического богословия и схоластики, с чьим именем связано влиятельное до

Из книги автора

5. Ангельский доктор (Фома Аквинский) Самым выдающимся философом периода расцвета схоластики и всего вообще средневековья был итальянский религиозный мыслитель Фома Аквинский. В латинском языке его имя звучит как Томас, поэтому его учение получило название томизма. В

Отрицание и только отрицание!

Презентация «Католическая церковь и еретики Презентация на тему католические храмы по искусству