Будущий священномученик Петр (Зверев Василий Константинович), архиепископ Воронежский, родился 02.18.1878 года в семье протоиерея, служившего в селе Вешняки (под Москвой), который служил сначала в с.Вешняки под Москвойю Позднее его отец был назначен настоятелем храма Александра Невского при доме московского губернатора, служл в Сергиевском храме при Чудовом монастыре в Москве. Был духовником Великой Княгини Елизаветы Федоровны. У священномученика Петра была сестра Варвара и двое братьев: Арсений, ставший чиновником и Кассиан, ставший офицером и погибший на фронте в 1914 г.

Священномученик Петр (Зверев). Архиепископ Воронежский на Соловках

Детские годы

В детстве Василий был драчуном. Архиепископ Петр рассказывал позднее: "В детстве я был очень толстый и пухлый, и взрослые любили меня тискать, а я этого очень не любил. И вот вижу сон. Сидит за столом Спаситель в синей и красной одежде и держит меня на руках. А под столом - страшная собака. Спаситель берет мою руку и протягивает под стол собаке со словами: "Ешь ее, она дерется!". Я проснулся и с тех пор уже никогда не дрался, а во всем старался себя сдерживать, не сердиться и не делать ничего дурного"

Образование. Рукоположение. Cлужение.

Образование

Московская классическая гимназия (1895), два курса Московского университета (историко-филологический факультет, 1895-97), Казанская Духовная Академия (1899-1902). Кандидат богословия. Диссертация написана на тему "Экзегетический анализ первых двух глав послания апостола Павла к Евреям".

Рукоположение

Монах Петр (1900), иеромонах (1902), архимандрит (1910 год, Тульская губ., г.Белев, Спасо-Преображенский монастырь, Крестовая церковь. Рукоположил епископ Парфений (Левицкий). Епископ (1919, Москва, рукоположил Святейший Патриарх Тихон, хиротонисан на праздник Сретения). Архиепископ (1926, рукоположил митрополит Сергий (Страгородский), тем самым утвердил всенародное избрание).

Cв. Петр завел преподавание Закона Божия детям. Он сам учил их, и ребята так привязались к владыке, что зачастую собирались толпою и ждали его. Владыка часто рассказывал им о своей жизни. Истовое служение, искренность в вере, смирение, открытость для всех привлекали к епископу Петру множество людей.

Орел, Орловская Духовная Семинария, преподаватель (1902-1903)
Москва, епархиальный дом в Каретном ряду, церковь св. равноап. кн. Владимира, епархиальный миссионер (1903-1907)
Новгород, Новгородская Духовная Семинария, инспектор (1907-1909)
Тульская губ., г. Белев, Спасо-Преображенский мужской монастырь, игумен, настоятель (1909-1910)
архимандрит, настоятель (1910-1916)
1916-1917 проповедник на фронте
Москва, церковь Владимирского Епархиального дома, настоятель (1917)
Тверь, Желтиков Успенский монастырь, настоятель (1917-1919).
Нижний Новгород, Печерский монастырь, епископ Балахнинский, викарий Нижегородской епархии (1919-1920). Сразу же после хиротонии приехал в Нижний Новгород и поселился в Печерском монастыре на берегу Волги. До этого здесь жил епископ Лаврентий (Князев), расстрелянный большевиками в 1918 г.
Нижегородская губ, пос.Сормово, епископ Балахнинский, викарий Нижегородской епархии (1920-1920)
Нижегородская губ., с.Канавино, подворье Городецкого монастыря, епископ Балахнинский, викарий Нижегородской епархии (1920-1921)
Тверь, Желтиков Успенский мужской монастырь. Епископ Старицкий, викарий Тверской епархии (1922-1922)
Москва. Временно управляющий Московской епархией (1924-1925)
После кончины Святейшего Патриарха Тихона он подписал акт от 12 апреля 1925 г. о передаче высшей церковной власти митрополиту Крутицкому Петру (Полянскому). Вскоре был направлен на Воронежскую кафедру в помощь 84-летнему митрополиту Владимиру (Шимковичу).
Воронеж, Покровско-Преображенская церковь бывшего Девичьего монастыря и храм во имя Сошествия Святого Духа на апостолов. Епископ (1925-1926)
Воронеж, храм во имя Сошествия Святого Духа. Архиепископ Воронежский и Задонский (1925-1926)

Аресты и тюрьмы

1918 - Тверь, тюрьма. Заключен в тюрьму в качестве заложника, но был освобожден
1921 май - Нижегородская губерния, село Канавино. Обвинени в "разжигании религиозного фанатизма в политических целях". Арест вызвал трехдневную забастовку рабочих сормовских заводов. Власти побещали отпустить его, но обманули рабочих и отправили епископа в Москву
1921 - Москва, Лубянская тюрьма. Епископ Петр и в камере не переставал проповедовать. Пока он находился в различных местах заключения, ему не успевали посылать кресты: он дарил их обращенным им людям
1921 - Москва, Бутырская тюрьма, Таганская тюрьма. В Таганской тюрьме епископ Петр заболел от истощения, на голове у него образовались фурункулы, и его положили в больницу. В конце июля 1921 г. владыку назначили на этап в Петроград
1921-1922 - Петроград, тюрьма. Освобожден. Сразу же уехал в Москву
1922 - Тверь, Желтиков Успенский мужской монастырь. Были также арестованы протоиереи Василий Куприянов и Алексий Бенеманский, казначей Новоторжского Борисо-Глебского монастыря иеромонах (в будущем епископ) Вениамин (Троицкий), секретарь епископа Петра Александр Преображенский и Алексей Иванович Соколов. В конце ноября 1922 г. они были отправлены в Москву. Вместе с ними был отправлен епископ Новоторжский Феофил (Богоявленский)
1923 - Комиссия НКВД по административным ссылкам. Приговор: 2 года ссылки в Туркестан.

Из воспоминаний его духовной дочери : "Пробравшись на платформу, одна духовная дочь епископа первая увидела за двумя решетками владыку и глазами нам показала. Когда я увидела худое, покрытое особой тюремной бледностью лицо владыки, громко зарыдала. Владыка улыбнулся, и ко мне донеслись его слова, хотя говорил он почти шепотом из-за конвоя: "Как я рад вас видеть. Но почему Вы плачете? Меня не надо жалеть, надо за меня радоваться". В это время у него от недоедания начался авитаминоз, и вся голова была забинтована"

1923 - Узбекистан, г.Ташкент
1923-1924 - Средняя Азия, пос.Перовск (ныне г.Кызыл-Орда). В 1923 г. освободили Патриарха Тихона, и он подал властям список архиереев, без которых не мог управлять Церковью. В их число входил и епископ Петр. В конце 1924 г. он был освобожден и вернулся в Москву
1927 - Москва, внутренняя тюрьма ОГПУ на Лубянке, Бутырская тюрьма
1927-1928 - Соловецкий лагерь особого назначения
1928-1929 - Остров Анзер. Анзерская Троицкая командировка, VI отд.

Жизнь и дела святого Петра (Зверева)

Голод 1921 года

Вслед за Патриархом Тихоном, Владыка обратился к тверской пастве с посланием, в котором призывал "жертвовать из церковного достояния на святое дело все то, что не является существенно необходимым для совершения богослужения. Что же касается предметов необходимых для совершения святейшего таинства Евхаристии, в случае требований об изъятии, мы благословляем верующим выражать свои письменные протесты, входить в переговоры с представителями власти и ходатайствовать о замене священных предметов". Владыка отдал в пользу голодающих все ценные вещи храма. Некоторые его упрекали за это, но он говорил: "У нас они стоят так. Они лишние. Они не нужны. У нас, значит, они будут стоять, а там люди умирают с голода?"

Обновленческий раскол

Когда в 1922 г. начался раскол, епископ Петр немедленно запретил в служении тех священников Тверской епархии, которые присоединились к расколу, предав факт запрещения широкой огласке, чтобы предупредить мирян об опасности обновленчества. Владыка Петр написал обращение к пастве: "У этих живоцерковников-обновленцев - ничего нет религиозного; они религией лишь прикрываются, они деятели политические, хотя многие и не понимают сего. Мы политикой не должны заниматься, не наше это дело. Мы должны признавать советскую власть, подчиняться ей по христианской совести и держаться строго декрета об отделении Церкви от государства. Нужно обновление не Церкви, а нас самих. Мы не умеем, мы разучились усваивать и понимать благодатный дух церковных установлений, оттого и кажется нам многое лишним, ненужным, устарелым. Как ни прискорбно явление раздора и смуты в Церкви - мы должны благодарить Бога за него, ибо в это время отделится пшеница от плевел и каждый оглянется на себя и выявит, насколько он христианин православный. Молю Бога, чтобы Он сохранил в истинной Церкви побольше людей, хотя и по Писанию знаю, и из наблюдений над окружающими вижу, что мало останется истинно верующих".

ГПУ запретила публиковать воззвание , ввиду того, "...что обращение натравливает одну часть духовенства и верующих на другую, что возбраняется декретом об отделении Церкви от государства, который предоставляет право каждому гражданину и обществу верить, во что он хочет, и молиться кому и как хочет, в печатании данного обращения отказать, а епископа Петра привлечь к ответственности за неподчинение соввласти, за применение во время письма дореволюционной орфографии".

Из протокола допроса : "Ваш взгляд и отношение к Патриарху Тихону?" - "Признаю его главою Русской Церкви в церковных делах".
Заключение ОГПУ : "Распространение воззвания епископа Тверского Петра, направленного явно против всякого обновленческого движения в Церкви и в поддержку контрреволюционной политики Тихона"

Начальник секретного отдела ОГПУ Евгений Тучков потребовал доказательств, что епископ Петр это воззвание распространял. У близкого к епископу протоиерея о.Василия Куприянова безуспешно пытались вырвать показания для ареста епископа. Арестовать епископа и вести дело в Твери местное ОГПУ. "Епископ Петр предварительным следствием уличен в распространении не разрешенного цензурой обращения и на днях будет арестован со всей кучкой тихоновцев. Просим вашего разрешения препроводить епископа Петра с его компанией и со всем материалом сразу же после ареста к вам во избежание возбуждения фанатиков". Секретный отдел ответил согласием, и в ноябре владыку арестовали.

Заключение в Соловецкий лагерь

Особое Совещание при Коллегии ОГПУ 26 марта 1927 года по статье ст.58 приговорило Владыку к 10 годам концлагерей. "Дело архиепископа Петра (Зверева) и др. Воронеж, 1927 г."

Рассказывают, что блаженная Паша Саровская (по воспоминаниям монахини Серафимы - блаженная Прасковья Ивановна) предсказала владыке - он будет заключен в тюрьму трижды. Незадолго до последнего ареста дивеевская блаженная Мария прислала к нему сказать: "Пусть владыка сидит тихо". Этап на Соловки отправляли с Ярославского вокзала, и власти разрешили духовным детям проводить архиепископа. Владыка, увидев их, крикнул: "Есть ли тут дивеевские?" Среди провожавших были две дивеевских сестры. - "Передайте от меня поклон блаженной Марии Ивановне", - попросил он.

Прибыл на Соловки поздней весной 1927 г. В лагере владыка работал сначала сторожем, затем счетоводом на продуктовом складе, где трудилось одно духовенство. Жил он в маленькой комнате, вместе с епископом Григорием (Козловым). Владыка Петр соблюдал молитвенное правило и жил по церковному уставу. Он принимал всех, кто желал его видеть и с ним беседовать.

Соловецкий монастырь был разогнан, но 60 монахов остались в лагере вольнонаемными. Им оставили кладбищенскую церковь во имя преподобного Онуфрия , которая находилась за пределами монастырских стен. До 1928 г. священнослужителям из заключенных чекисты разрешали посещать ее. Службы совершались ежедневно - всенощная и литургия. Архиепископ Петр старался бывать на всех службах. 06 января 1928 г. скончался находившийся в заключении на Соловках архимандрит Иннокентий (Беда) . Архиепископ торжественно отпел своего келейника в Онуфриевской церкви при участии 30 священнослужителей и толпы сочувствующих из заключенных.

После отъезда с Соловков архиепископа Илариона (Троицкого) ссыльный епископат в знак особого уважения избрал архиепископа Петра архипастырем, главой Соловецкого православного духовенства. Монахиня Серафима рассказывает: "В Соловках владыка особенно подружился с архиепископом Иларионом (Троицким). Он даже завещал ему свою перламутровую панагию с Тайной Вечерей, но владыка Иларион скончался раньше его в Ленинградской тюрьме, при пересылке в Ташкент. Помню, рассказывали, что в Соловках поминали старшего архиерея “Соловецким”. Старшим был Иларион, а как только его посадили на пароход (на отправку в этап), в церкви за службой запели: “...Высокопреосвященного Петра, архиепископа Соловецкого”.

Нравственная высота архиепископа была такова, что и в роли дворника с метлой, он внушал благоговейное уважение. Чекисты при встрече не только уступали ему дорогу, но и приветствовали его, на что он отвечал, поднимая руку и осеняя их крестным знамением. Начальники, завидев его, отворачивались - достойное спокойствие архипастыря принижало их, вызывало раздражение и досаду - архиепископ брел мимо них, опираясь на посох и не склоняя головы.

В октябре 1928 г. владыка Петр был отправлен на остров Анзер , в VI отделение лагеря за то, что крестил в Святом озере заключенную эстонку. В анзерской Троицкой командировке архиепископ работал счетоводом. Из его письма: "Слава Богу за все... Не так живи, как хочется, а как Бог велит. Писем ни от кого давно не получаю, наверное вследствие закрытия навигации. Наверное, и от меня стали реже приходить, хотя могут быть и другие не зависящие от нас причины... У нас, по-видимому, настала настоящая зима, с ветрами и метелями, так что ветер едва не валит с ног... Живу в уединенном и пустынном месте на берегу глубокого морского залива, никого не вижу, кроме живущих вместе, и могу воображать себя пустынножителем ".

На Анзере владыка составил акафист преподобному Герману Соловецкому . Открытки с частями текста он посылал своим духовным чадам, и впоследствии они смогли собрать и восстановить весь текст.

Смерть священномученика

07 февраля 1929 года Петр умер от тифа в заключении в Соловецком лагере особого назначения на о. Анзер в бывшем Голгофо-Распятском скиту. Похоронен на о.Анзер, у подножия горы Голгофы.

Священномученик Петр (Зверев Василий Константинович), архиепископ Воронежский

Анзер. Храм Воскресения Господня. Крест на могиле архиепископа Петра (внизу справа); архимандрит Петр - настоятель Белевского Спасо-Преображенского монастыря (в центре справа и внизу слева);

Осенью 1928 г. на Анзере началась эпидемия тифа . Умерло около 500 человек – половина из сидевших в заключении. В начале 1929 г. архиепископ Петр заболел и его увезли на Голгофу в так называемый "госпиталь". Архиепископа Петра положили в палату, которая размещалась у алтаря церкви Распятия Господня. "Лечебное заведение" где, по точному выражению Александра Солженицына "лечат смертью", размещалось в бывшем Голгофо-Распятском скиту, в помещении храма в честь Распятия Господня, на горе Голгофе.

Очевидцы свидетельствуют : "Картина, которую я застал по приезде своем на Голгофу был ужасна, название Голгофы вполне оправдалось. В тесных помещениях, битком набитых людьми, стоял такой спертый дух, что само пребывание в нем более продолжительное время казалось смертельным. Большая часть людей, несмотря на мороз, была совершенно раздета, голые в полном смысле слова, на остальных - жалкие лохмотья. Истощенные лица, скелеты, обтянутые кожей, голыми выбегали шатаясь, из часовни (церкви Воскресения Христова) к проруби, чтобы зачерпнуть воды в банку из-под консервов. Были случаи, когда, наклонившись, они умирали".

По предсказанию Матери Божией, явившейся 18 июня 1712 г. анзерскому преподобному Иову : "На этом месте пусть будет сооружен скит во имя страданий Моего Сына. Пусть живут 12 иноков и будут все время поститься, кроме субботы и воскресенья. Придет время, верующие на этой горе будут падать от страданий, как мухи". Предсказание Матери Божией сбылось.

Рядом с Владыкой лежал ветеринар, его духовный сын. 7 февраля в 4 часа утра он услыхал шум от влетевшей стаи птиц. Открыв глаза он увидел великомученицу Варвару со многими девами, среди которых узнал святых мучениц Анисию и Ирину. Великомученица Варвара подошла к постели владыки и причастила его Святых Христовых Тайн. В тот же день в 7 часов вечера он скончался. Перед смертью несколько раз написал на стене карандашом: "Жить я больше не хочу, меня Господь к Себе призывает".

Погребение

Из Соловецкого кремля еще во время болезни владыки прислали мантию и малый омофор. В одной из мастерских заказали гроб и крест. Разрешение на участие в похоронах получили 3 священника и двое мирян, но совершить торжественное отпевание и похоронить архиепископа в облачении начальство не позволило. Однако вскоре стало известно, что тело владыки бросили в общую могилу, доверху заполненную умершими. Начальство приказало завалить могилу землей и снегом, но это распоряжение выполнено не было. В канцелярии хозяйственной части совершили панихиду, а затем гроб и крест отвезли на Голгофу. Общую могилу освободили от еловых веток. Владыка лежал в длинной рубахе со сложенными на груди руками, лицо было засыпано еловыми иголочками. 10 февраля его подняли на простыне из общей могилы. Несмотря на запрещение начальства, прямо на снегу покойного облачили в новую лиловую мантию, клобук, омофор, положили его в гроб, дали в руки крест, четки и Евангелие. Перед тем, как вложить ему в руку разрешительную молитву, все три священника расписались на ней. Монахиня Арсения спросила: "Почему вы расписываетесь? На молитве ведь не расписываются!" - "Если время переменится, будут обретены мощи владыки, будет известно кто его хоронил", - ответили они. Рукопись подписали: архимандрит Константин (Алмазов) из Петербурга, барнаульский отец Василий и отец Димитрий из Твери. Священники громко и торжественно совершили отпевание. На отпевание собралось около 20 человек. После прощальных слов останки опустили в могилу, выкопанную напротив алтаря Воскресенского храма и поставили крест с надписью. Один из хоронивших архиепископа священников позже рассказывал, что когда могилу зарыли, над ней засиял столп света и в нем явился владыка и всех благословил.

Священномученик Петр (в миру Василий Константинович Зверев) родился 18 февраля 1878 года в семье священника, который служил сначала в храме села Вишняки под Москвой, а затем был назначен настоятелем храма Александра Невского при доме московского губернатора. После убийства генерал-губернатора Москвы, Великого Князя Сергея Александровича, о. Константин перешел служить в Сергиевский храм при Чудовом монастыре в Кремле.

У о. Константина Зверева и жены его Анны было четверо детей: три сына – Арсений, Кассиан, Василий, и дочь Варвара. Характеры братьев определились с детства и были весьма различны. Арсений любил писать разные бумаги и стал чиновником. Кассиан играл в войну, стал офицером, был убит на фронте в 14-ом году. Василий любил играть в церковную службу. С раннего детства он торопился попасть к началу богослужения в приходской храм в Вишняках и приходил вместе с отцом. Звонарь, видя идущего священника, ударял три раза в колокол, и мальчик считал, что два раза звонят отцу, а третий раз – ему.

В 1895 году Василий окончил гимназию и поступил на историко-филологический факультет Московского университета. В 1899 году Василий Константинович подал прошение с просьбой зачислить его на первый курс Казанской Духовной академии, и после проверочных испытаний совет Казанской Духовной академии постановил принять его в число студентов. Через год он был пострижен в монашество с именем Петр и рукоположен в сан иеромонаха.

В 1902 году иеромонах Петр был удостоен степени кандидата богословия с правом преподавания в семинарии за диссертацию «Экзегетический анализ первых двух глав послания апостола Павла к Евреям». По окончании академии иеромонах Петр был назначен преподавателем в Орловскую Духовную семинарию, а в 1903 году был переведен в Князь-Владимирскую церковь при Московском епархиальном доме с определением на должность епархиального миссионера. В 1907 году он стал инспектором Новгородской Духовной семинарии. В июне 1909 года Святейший Синод постановил назначить иеромонаха Петра на должность настоятеля Белевского Спасо-Преображенского монастыря Тульской епархии.

Монастырь находился недалеко от Оптиной пустыни, и настоятель имел постоянную возможность общаться с оптинскими старцами. Старцы, в свою очередь, высоко оценили духовную настроенность иеромонаха Петра и часто направляли к нему людей для духовного окормления. Он неоднократно бывал в Саровском и Дивеевском монастырях, особенное доверие имея к блаженной Прасковье Ивановне Дивеевской, и та платила ему ответным расположением. Блаженная подарила ему своей работы холст, из которого ему впоследствии сшили архиерейское облачение, и он бережно его хранил, предполагая быть в нем погребенным.

В воскресенье, 8 августа 1910 года, епископ Парфений (Левицкий) в крестовой церкви возвел иеромонаха Петра, настоятеля Спасо-Преображенского монастыря, в сан архимандрита.

19 октября 1910 года в Белеве по инициативе председателя училищного совета в пользу церковных школ города архимандрит Петр прочел лекцию на тему «Старчество и старец Амвросий Оптинский как главный его представитель». Лекция имела огромный успех, и присутствовавший на ней епископ Парфений обратился к слушателям со словом, в котором выразил свою радость по поводу столь многолюдного собрания, свидетельствующего, что люди в Белеве живут не одними земными заботами, но интересуются и вопросами религиозными.

В день празднования Казанской иконы Божией Матери в монастыре состоялось торжественное освящение Спасо-Преображенского собора, который был к этому времени тщательно отремонтирован и украшен.

Архимандрит Петр не ограничивал своего служения стенами вверенного его попечению монастыря, но часто служил в сельских храмах Белевского уезда. Один из свидетелей так описывает его служение в селе Песковатском:

«18 и 19 мая 1913 года навсегда останутся в памяти прихода. Слава о служении архимандрита Петра, ласковом, внимательном обращении с простым народом создали ему громадную популярность не только в Белевском уезде. Крестьяне, как последнее сословие, нуждаются в помощи, и особенно в духовной. Они приходят к о. Петру с просьбами помолиться о них, иногда поговорить и рассказать о своем воистину горьком житье. И никто не уходил от о. Петра неутешенным. Архимандрит Петр приехал в село к шести часам вечера, и сразу же началась всенощная. С ним приехал хор из десяти девочек.

Храм в селе Песковатском стоит на горе, над Окой. Рядом сосновый бор. Настежь открыты все двери храма. Солнечные лучи скользят по бесчисленным рядам народа, не поместившегося в церкви. Нет привычного перешептывания и безучастности к службе. Знакомые молитвы поются всем народом. Во время пения «Слава в вышних Богу…» все опускаются на колени. Великие слова, масса коленопреклоненных людей, молящихся всем сердцем, всем помышлением, до того умиляют и умиротворяют, что невольно молишься.

Сгущались сумерки. На паперть вышел архимандрит Петр и направился к дому священника, и за ним весь народ, певший «Христос Воскресе». И далеко по округе разносилось это радостное пение.

На следующий день была отслужена литургия. Народа было еще больше, чем накануне. После отпуста архимандрит Петр вышел на амвон и стал говорить. Простые слова, ясный взгляд. Он говорил о Христе Спасителе, об убожестве храма в приходе и, наконец, перешел к обличению ересей. Больше всего он говорил о местных сектантах скопцах и хлыстах. Ярко и убедительно архимандрит Петр опровергал то, что сектанты ставили себе в заслугу и оправдание, он обрисовал картину фальши, себялюбия, тунеядства, изуверства, вреда для тела и для души, который по своему невежеству и фанатичному ослеплению причиняют эти секты своим сторонникам. Во время проповеди один из скопцов протиснулся к выходу и понуро поплелся домой. Впечатление от проповеди было громадное».

Во время одной из эпидемий, случившихся в ту пору, архимандрит Петр обратился к населению с особым словом: «Все еще из разных мест получаются сообщения о том, что по стране нашей распространяются заразные болезни, которые уносят в могилу целые тысячи людей. Неудивительно, что при столь страшном явлении люди приходят в беспокойство и стараются придумать всевозможные средства, чтобы отклонить от себя надвигающуюся грозу… Но вот горе наше, что мы изобретаем все не то средство, которое бы действительно нас избавило от ужасной, никого не милующей болезни. Мы стараемся пользоваться разными сыворотками и прививками… Все комиссии и подавляющее большинство частных людей совершенно оставляют в стороне духовное начало в человеке – его душу, не желают о ней подумать, да впрочем, они и не могут желать думать о ней, так как, кажется, и не подозревают, что она у них есть и нуждается в попечении гораздо более, чем тело… Они так далеки стали от всего духовного, что не могут поверить, что главное и единственное зло всех болезней, несчастий и страданий на земле есть грех, который и надо уничтожать, с которым и нужно бороться во что бы то ни стало, всеми силами, как бы трудно это ни было. А все эти вибрионы, микробы и бациллы – только орудие и средство в руках Промысла Божия, ищущего спасения души человеческой. Знает Бог, что дорога нам земная жизнь, что дорого нам тело, и вот на это-то и направляет Свои удары, чтобы мы опомнились и раскаялись. Посылая мор на людей, Господь тем самым напоминает нам всегда иметь пред глазами своими смерть, а за нею и Страшный суд, за которым последует вечное наказание нераскаянных грешников… К Нему-то и нужно прежде всего обращаться с молитвою о помиловании и об отвращении праведного гнева Его. Но молясь, надо стараться быть достойными милости Божией. Необходимо сознать грехи свои, раскаяться в них, решиться вести жизнь свою согласно заповедям Евангельским. С покаянием должно соединить пост и воздержание, должно отказаться хоть на время от разных удовольствий, игрищ, зрелищ и праздного времяпровождения. Но как-то страшно становится от того, что видишь вокруг: с одной стороны, как будто и боятся заразных, губительных болезней, страшатся смерти и в то же самое время предаются необузданному веселью, забавам, зрелищам, совершенно забывая свои священные обязанности по своему званию православных христиан… Хотя уже бесконечное число раз говорено и переговорено о том, что наша интеллигенция далека от народа и не знает и не понимает его, но еще раз хочется крикнуть так, чтобы услышали, наконец, кому слышать надлежит: «Да постойте, Бога ради, будьте добросовестны и беспристрастны, сойдите с высоты своего величия и прислушайтесь к тому, что говорит народ!.. Пощадите, пожалейте душу народную! Вы толкуете о просвещении, вы скорбите, что народ наш темен, вы строите школы, а сами в то же время вносите тьму в среду его, развращаете его, заменяете истину Христову ложью язычества, содействуете возвращению народа к нравам языческим!.. И как не быть смертоносным язвам в стране нашей, когда мы отступаем от Бога и навлекаем на себя Его праведный гнев?! Еще удивляться надо безмерному долготерпению Божию, что Он милостиво карает нас, надо горячо благодарить Его, что не погубляет нас окончательно, и слезно умолять Его, чтобы Он не дал осуществиться злому делу и открыл сердечные очи тем, кому вверено попечение о душе народной. Покаемся же все и исправимся, и обратимся к Богу, от Которого отступили!»

Как всякого человека глубокой веры, архимандрита Петра трогал подвиг других. Об одном из скромных служителей Тульской епархии, протоиерее Алексие, он счел нужным написать заметку и опубликовать ее в епархиальных ведомостях. «На днях заходил ко мне, – писал архимандрит Петр, – один сельский протоиерей – отец Алексий. Высокого роста, стройный, худой, весь седой, с добрыми проникновенными глазами, смиренный, приветливый, добродушный – он произвел на меня самое хорошее впечатление. Давно он священствует, но священствует в бедном приходе: «Мой доход равняется доходу псаломщиков в окружных селах, – говорил он, – но я никогда не искал себе лучшего прихода; я верю, что Господь благословил мне потрудиться именно здесь. Ох, сколько я видел на себе милостей Божиих! Я вас давно поминаю, и родителя вашего поминаю. (Надо сказать, что мы увиделись только впервые, а до сего времени я даже никогда не слыхал об отце протоиерее). У меня такое правило – я поминаю всех. Живых поминаю более семисот, а усопших и не знаю сколько. Ведь это нетрудно. Знаете, ведь они все записаны. На проскомидии, во время Херувимской песни и «Достойно» я читаю, а потом воздохну (тут отец протоиерей приложил руку к персям, устремил глаза свои к небу, и весь взор его как-то просветлел – будто он увидел Господа и просил Его за живых и усопших), потом снова читаю и снова воздохну; я всегда так. Протоиереем я недавно сделан. Это сделал меня преосвященный, который обратил внимание на то, что я никогда ни одной свадьбы не венчаю без того, чтобы жених и невеста не знали Символов веры и молитвы Господней наизусть и с объяснениями. Трудно обучить их, но все же они обучаются… На мне вся одежда чужая, я не могу делать себе – средств нет, но слава Богу за все». Действительно отец протоиерей весьма бедно одет. Когда мы стали расставаться, отец протоиерей подошел к иконам, приложился, помолился и стал сердечно желать мне небесных даров от Бога.

Предо мною ясно вырисовывалось все величие и красота души старца. Я представил себе следующее: бедный сельской приход, удаленный от губернского города на сто пятьдесят верст, грубый деревенский народ, все более и более развращаемый за последние годы, постоянные труды, хлопоты, службы, требы, ведение хозяйства, занятия с прихожанами, недостатки, так что к концу жизни не только не скоплено на черный день, но даже нет средств, чтобы сделать себе одежду: скудные средства ведь нужны были сиротам, которых приходилось еще воспитывать, да и бедным чадам своим о Господе. Кроме нищеты, на старость осталась еще боль в ногах, о которой отец протоиерей говорит как-то добродушно, будто она не у него, будто не его ноги отнимаются. Это, так сказать, все внешние скорби, а сколько скорбей незримых, внутренних, о которых нет сил повествовать, потому что их так много и они так всем хорошо понятны! Подумайте теперь, какова же должна быть крепость души, каково величие духа, какова непоколебимость в достижении поставленной цели, какова преданность воле Божией, каковы смирение, вера, терпение, сострадание, любовь к Богом данным прихожанам, если, несмотря на все тяготы, труды, лишения, скорби и напасти, отец протоиерей не поддался духу лукавому, так часто многих из нас прельщающему, не прельстился ни богатством, ни славою, ни ризным украшением, а остался до заката дней своих на своем посту, в глуши, в неизвестности, в трудах, среди любимых им пасомых, остался делить с ними до гроба все их нужды, скорби и радости!

А каково его бескорыстие! Он молится за живых и усопших, знаемых и незнаемых, молится бескорыстно, без надежды не только получить благодарность за свое доброе дело, но даже без надежды на то, что об этом узнают те живые, за которых он молитвы возносит. Он молится просто потому лишь, что молитва – его дыхание, что, как пастырь, он считает нужным молиться, ибо знает, что все от Бога, знает, какое великое значение имеет молитва для живых и особенно усопших, которые сами себе никак уже не могут помочь. Он молится не за родных только или знакомых, нет, он молится даже и за тех, которых никогда не видал и не знал. Он знает лишь одно, что они нуждаются в молитве, и он скромно, тихо, незаметно делает доброе дело, творит милостыню.

И вот такими-то молитвенниками и стоит еще мир, ими-то вот и поддерживается вера и жизнь наша…

Таких подвижников-молитвенников может воспитать и иметь одно лишь православие. И дай Бог, чтобы их было как можно больше».

С самого начала военных действий в 1914 году в Спасо-Преображенском монастыре был устроен лазарет на двенадцать кроватей, из которых пять были на полном содержании монастыря.

В октябре 1916 года Святейший Синод постановил направить архимандрита Петра в распоряжение епископа Алеутского Евдокима (Мещерского) для миссионерской службы в Северо-Американской епархии. Но поездка не состоялась, и вместо Америки в 1916 году о. Петр уехал проповедником на фронт, где пробыл до февральской революции 1917 года.

В 1917 году архимандрит Петр был назначен настоятелем Успенского монастыря в Твери. Здесь ему впервые пришлось испытать тяготу неволи: он был заключен в тюрьму в качестве заложника.

14 февраля 1919 года в Москве в патриарших покоях на Троицком подворье состоялось наречение архимандрита Петра во епископа. На следующий день, в праздник Сретения, он был хиротонисан святым Патриархом Тихоном во епископа Балахнинского, викария Нижегородской епархии, где в то время правящим архиереем был архиепископ Евдоким (Мещерский), которого владыка хорошо знал по службе в Белеве, когда тот был епископом Каширским, викарием Тульской епархии.

Епископ Петр был высокого роста, худощавый, с длинными волосами, которые он никогда не подстригал, с рыжеватой бородой, ясными голубыми глазами. У него был очень сильный голос и хорошая дикция. Когда ему приходилось служить в храме Христа Спасителя и он говорил проповедь, то по всему храму было слышно каждое слово.

Профессиональным певчим трудно было выдерживать продолжительные богослужения, и епископ привлек к участию в службах народ. За правым клиросом ставили аналой, и здесь находился уставщик, сюда приходили все усердствовавшие петь и читать. В малые праздники служба продолжалась около пяти часов, в воскресные дни – шесть часов, а в двунадесятые праздники – семь, то есть с пяти часов вечера до двенадцати ночи.

В будние дни епископ служил литургию в домовой церкви. Каждый праздник после богослужения он говорил проповедь. Ввел в монастыре преподавание детям Закона Божия, причем преподавал сам. Дети так привязались к нему, что собирались толпой у архиерейского крыльца в ожидании – не пойдет ли владыка куда-нибудь, чтобы его сопровождать. По дороге он что-нибудь им рассказывал, часто из своей жизни.

Иногда епископ Петр служил всенощные всю ночь. Под Рождество Христово всенощная начиналась в десять часов вечера, и после нее сразу же служилась литургия. Несмотря на столь продолжительные службы и самое простое пение, храм всегда был полон народа.

Панихиды епископ всегда служил полностью, по уставу, с семнадцатой кафизмой, без всяких сокращений. «Кто отслужит по мне такую панихиду?» – говорил он.

Истовое, неленостное служение, искренность в вере, смирение, открытость для всех – все это народ сразу почувствовал, оценил и полюбил епископа.

Когда в мае 1921 года власти арестовали епископа, рабочие объявили забастовку и бастовали три дня. Власти пообещали рабочим, что отпустят архиерея, но вместо этого отправили его в Москву в ЧК на Лубянку. Его обвинили в разжигании религиозного фанатизма в политических целях.

С Лубянки епископа перевели в Бутырскую тюрьму, затем – в Таганскую. Когда его уводили из Бутырской тюрьмы, то с ним прощались все заключенные в камере, многие плакали, даже надзиратели пришли проститься. «Я вспомнил тогда прощание апостола Петра», – говорил епископ, рассказывая о своем пребывании в заключении.

Потом было назначение на Воронежскую кафедру, и снова аресты, ссылки, допросы с пристрастием. 4 апреля 1927 года Коллегия ОГПУ приговорила архиепископа Петра к 10 годам заключения в концлагере.

Весной 1927 года архиепископ Петр прибыл в Соловецкий концлагерь. Он был определен в 6-ую рабочую роту 4-го отделения, располагавшуюся в стенах Соловецкого кремля, а затем переведен в 4-ую роту 1-го отделения, располагавшуюся там же. Здесь он работал сторожем вместе с архиепископом Курским Назарием. Затем его перевели счетоводом на продовольственный склад, где работали в то время одни священники. Жил он тут же, в помещении рядом со складом, в маленькой комнате, вместе с епископом Печерским Григорием. В то время в Соловках еще действовала церковь преподобного Онуфрия Великого, оставленная для вольнонаемных соловецких монахов, и молитва за службами в храме была огромным для него утешением.

Из Соловков он старался писать как можно чаще, насколько позволяли условия заключения, почти в каждом письме поминая воронежскую блаженную Феоктисту Михайловну, которую он очень почитал, прося ее святых молитв.

Своей воронежской пастве из Соловецкого лагеря архиепископ писал: «За все глубоко благодарю вас. Не могу выразить словами, как я ценю ваши заботы и как горячо благодарен вам. Ваше участие и ваше попечение скрашивает нашу жизнь и подбодряет дух наш. Если я стал дорог и близок вам оттого, что много выстрадали за меня, то что сказать мне о том, как вы все мне дороги и близки, когда я и страдал, и страдаю за вас всех, да вы спасены будете, но я не унываю и за все Господа благодарю, хотя и не знаю, увижу ли вас или мне придется сложить свои кости. Да будет воля Господня!».

Незадолго перед кончиной в последнем своем письме архиепископ писал: «Поздравляю тебя, отец Митрофан, и всех с праздником Сретения Господня. Я по-прежнему живу в уединенном и пустынном месте, за все благодаря Господа и во всем смиренно покоряясь воле Его. Прошу тебя быть смиренным, не думать о себе высоко, молиться Господу и не впадать в обольщение и прелесть лукавого, который силится прельстить, аще возможно, и избранных, по слову Господа. Мир ти и всем».

Архиепископ Петр скончался в Соловецком концлагере 7 февраля 1929 года от тифа и был погребен в братской могиле, но священнослужители извлекли из нее тело владыки, облачили его и положили в гроб для перезахоронения. Три священника после облачения архипастыря, вложили в его руку разрешительную молитву, на которой расписались, отметив, что «Если время переменится, будут обретены мощи владыки, будет известно кто его хоронил». На месте упокоения поставили крест с надписью. Когда зарыли могилу, над ней стал виден столп света, и в нем явился владыка и благословил хоронивших. Мощи священномученика были обретены 17 июня 1999 г.

Архиепископ Петр (Зверев) был канонизирован на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви, 13-16 августа 2000г.

Дни памяти:

Собор новомучеников и исповедников Российских – Первое воскресение, начиная с 25.01/07.02

Собор новомучеников и исповедников Соловецких – 10 августа по старому стилю, 23 августа по новому.

Петр (Зверев), архиепископ Воронежский, священномученик.
В миру Василий Константинович Зверев, родился 18 февраля 1878 года в семье священника. Отец Константин Зверев служил в приходском храме в Вишняках под Москвой, затем был назначен настоятелем храма святого Александра Невского при доме Московского губернатора. После гибели великого князя Сергея Александровича отец Константин перешел служить в Сергиевский храм при Чудовом монастыре в Кремле.
В 1895 году Василий Зверев окончил гимназию и поступил на историко-филологический факультет Московского Университета. Через четыре года он подал прошение с просьбой зачислить его на первый курс Казанской духовной академии, и после испытаний был принят в число студентов.

Монах, священник

В 1900 году он был пострижен в монашество с именем Петр и рукоположен во иеромонаха.
Через два года удостоен степени кандидата богословия. По окончании академии иеромонах Петр был назначен преподавателем в Орловскую духовную семинарию.
В 1903 году он был переведен в Князь-Владимирскую церковь при Московском епархиальном доме.
В 1907 году стал инспектором Новгородской духовной семинарии.

Настоятель Белевского монастыря

В июне 1909 года Святейшим Синодом был назначен настоятелем Белевского Спасо-Преображенского монастыря Тульской епархии.
Во время пребывания в Белевском монастыре иеромонах Петр имел возможность постоянно общаться с оптинскими старцами. Он также неоднократно бывал в Саровском и Дивеевском монастырях.
8 августа 1910 года был возведен в сан архимандрита.
Спокойные годы, которые оставались до начала первой мировой войны, он провел в непрестанных трудах и заботах, много внимания уделяя не только монастырю, но и жителям окрестностей.
С самого начала войны в Спасо-Преображенском Белевском монастыре был развернут лазарет на 12 коек.
Архимандрит Петр оставался настоятелем монастыря до октября 1916 г.; когда он по предписанию Святейшего Синода был направлен в распоряжение епископа Алеутского Евдокима (Мещерского). Архимандрит Петр должен был отбыть в Северо-Американскую епархию. Поездка не состоялась, и архимандрит Петр уехал на фронт, где был проповедником до февральской революции 1917 г.

Настоятель монастырей в Твери

В 1917 г. был назначен настоятелем Успенского монастыря в Твери.
Там произошел первый арест: он был заключен в тюрьму в качестве заложника.
В 1918 году в течение некоторого времени архимандрит Петр был настоятелем Успенского Желтикова монастыря в Твери.

Епископ Балахнинский

15 февраля 1919 г. был хиротонисан во епископа Балахнинского, викария Нижегородской епархии.
В Нижнем Новгороде владыка поселился в Печерском монастыре на берегу Волги. Ранее в этом монастыре жил епископ Лаврентий (Князев), расстрелянный большевиками 6 ноября 1918 года.
Владыка Петр благословил строго соблюдать устав службы, несмотря на малочисленность братии и трудности жизни прихожан. Епископ Петр обращался к благочинным епархии с призывом привлекать как можно более людей для участия в богослужении. Многие прихожане принимали участие в церковной службе.

Арест

Епископ Петр часто служил в Сормове, и многие рабочие любили его. Когда в мае 1921 г. владыка был арестован, рабочие объявили трехдневную забастовку. Власти, обманув рабочих обещанием отпустить владыку, в действительности отправили его на Лубянку в Москву. Он был в Бутырской тюрьме, затем в Таганской, где тяжело заболел от истощения. Далее он был переведен в Петроград, где пробыл до 4 января 1922 г. и в день памяти великомученицы Анастасии Узорешительницы был освобожден.
В праздник Рождества Христова 1922 года владыка служил в храме Марфо-Мариинской обители, а на второй день праздника - в храме Христа Спасителя.

Епископ Старицкий

В Москве владыка был назначен епископом Старицким, викарием Тверской епархии.
В Твери он поселился в Успенском Желтиковом монастыре. Так же, как и в Нижнем Новгороде, владыка стал строго соблюдать устав богослужения и усиленно старался сохранять в народе традиции благочестия.
Когда весной 1922 года начался голод в Поволжье, владыка Петр сам принял решение оказать возможную помощь голодающим. Был объявлен сбор пожертвований. В это нелегкое время владыка стал сам служить каждый день, как священник, утром и вечером.

Арест

Летом 1922 года начался обновленческий раскол. 19 сентября епископ Петр обратился к пастве с воззванием, в котором изъяснял сущность обновленческого раскола и отношение к нему Православной Церкви. Цензура ГПУ не разрешила публиковать обращение. ГПУ стало искать лжесвидетелей для того, чтобы обвинить владыку в незаконном распространении воззвания. В Твери 24 ноября 1922 года епископ Петр был арестован, доставлен в Москву и заключен в Бутырскую тюрьму.
Комиссия НКВД по административным высылкам 26 февраля 1923 года приговорила епископа Петра к ссылке в Туркестан на два года. На пятой неделе Великого поста, в день "стояния Марии Египетской", епископа Петра отправили с этапом в Ташкент, местом его пребывания определили город Перовск. В апреле 1923 года этап прибыл в ташкентскую тюрьму. Вместе с владыкой в этом этапе были представители тверского духовенства. Во время пребывания в ссылке владыке удавалось переписываться со ссыльными священниками.
Когда в 1923 году был освобожден патриарх Тихон (Беллавин), то в списке архиереев, поданном им властям с требованием освобождения, был и епископ Петр. В конце 1924 года епископ Петр прибыл в Москву. Есть упоминание о том, что какое-то время он управлял Московской епархией.
После смерти патриарха Тихона, 16 июля 1925 г., владыка был послан местоблюстителем патриаршего престола митрополитом Петром в Воронеж, в помощь митрополиту Владимиру (Шимковичу), которому тогда было уже 84 года.
Владыка пробыл в Воронеже до осени 1925 года, когда он был вызван в ГПУ. 23 ноября он отбыл в Москву.
6 января 1926 года скончался митрополит Воронежский Владимир (Шимкович). Епископ Петр, будучи в сане епископа Старицкого, прибыл в Воронеж 10 января и вместе с митрополитом Курским и Обоянским Назарием (Кирилловым) отпевал почившего митрополита.

Архиепископ Воронежский

Верующие желали, чтобы владыка Петр взошел на Воронежскую кафедру. Православными были выдвинуты владыке своего рода условия: его просили о неучастии в политических группировках, чтобы оградить от возможных притеснений власти. Владыка писал: "...не дерзаю отказываться и изъявляю полное согласие на занятие Воронежской кафедры..."
После народного избрания владыка поехал в Москву, чтобы получить подтверждение от священноначалия. Заместитель Местоблюстителя митрополит Сергий (Страгородский) признал это избрание и во второй половине января назначил владыку на Воронежскую кафедру, возведя его при этом в сан архиепископа.
Многие храмы в Воронеже были к этому времени захвачены обновленцами. В этой обстановке владыка умел успешно противостоять расколу, обращая к себе сердца истовым служением и нелицемерной любовью к верующим. Архиепископ Петр служил по афонскому чину, все богослужение совершалось неспешно и без пропусков. Партесное пение владыка не любил; во время его служения часто пел весь народ, вдохновляемый и управляемый постоянным хором владыки. В результате деятельности владыки Петра началось возвращение Православной Церкви захваченных храмов. Обновленческие священники приносили публичное покаяние. Противодействие обновленцев стало усиливаться. В их руках оставалось все меньше храмов. В это время, опасаясь провокаций и нападений, прихожане организовали охрану владыки. Его сопровождали на улице и даже оставались с ним в доме. Верующие желали, чтобы владыка приезжал в села губернии, но власть официально признавала только обновленцев, и на все просьбы разрешить владыке поездки по епархии отвечала отказом.
Архиепископа Петра стали вызывать на допросы в ОГПУ. Он держался спокойно и достойно, и очевидцы говорили, что многие в этом учреждении невольно обнажали голову при его появлении.
Осенью 1926 года должен был состояться съезд обновленцев, под руководством сотрудника ГПУ. Многих архиереев обыскивали, желая найти поводы для обвинений. Однажды архиепископ Петр, возвратясь в свой дом после службы, увидел ожидавших его с ордером на обыск. Им было приказано доставить владыку в отделение милиции. Когда архиепископ Петр, согласившись на уговоры милиционеров подождать некоторое время, вышел из дома в сопровождении конвоира, за ним последовало несколько сот человек. Люди стояли около отделения милиции. Верующие требовали гарантировать, что владыка останется на свободе. В ответ были произведены аресты, произошли столкновения с собравшимися. Прибыл наряд конной милиции. Всего несколько человек смогли дождаться, когда владыку после допроса отпустили домой.

Арест

Архиепископ Петр был вызван в ОГПУ 29 октября 1926 года. Ему показали телеграмму, в которой говорилось, что он вызывается органами ГПУ в Москву для совещания по церковным вопросам. К владыке пришли представители верующих, которые собрались ехать вместе с ним в Москву, надеясь на возможность переговоров с ГПУ. В это же время проходила "XV Всесоюзная партийная конференция", на внимание которой, веря в заботу о благе народа, также надеялись верующие. К председателю Воронежского исполкома, который был на этой "конференции", тоже приехали представители общин. Результатом этих обращений стали только публикации в прессе с призывами "предать суду Петра Зверева" и соответствующая "резолюция конференции".
В газете "Воронежская коммуна" от 28 ноября 1926 года, в первый день Рождественского поста, была статья на эту тему. Владыка, зная положение дел, был печален. В эту же ночь к нему явились сотрудники ОГПУ. После обыска владыка был немедленно заключен под стражу. Весть об аресте разнеслась по городу. Владыку сразу повезли в Москву. Верующие бросились к поезду, но перрон был оцеплен чекистами. Вместе с владыкой были арестованы архимандрит Иннокентий (Беда) и многие близкие ему люди, большей частью воронежские рабочие.
Следствие было закончено к концу марта 1927 года. 26 марта Особое Совещание при коллегии ОГПУ приговорило всех арестованных одновременно с владыкой к разным срокам; сам архиепископ Петр с приговором "10 лет" был отправлен в Соловецкий лагерь весной 1927 г.

Соловецкий лагерь

Владыка был определен в 6-ю рабочую роту 4-го отделения, в стенах монастыря, затем был переведен в 4-ю роту 1-го отделения, также располагавшегося в упраздненном монастыре. Он работал сторожем вместе с архиепископом Курским Назарием. Потом владыку перевели на должность счетовода на продовольственном складе, где в то время работало заключенное духовенство. Он жил в помещении при складе, вместе с епископом Печерским Григорием.
На Соловках еще действовала церковь преподобного Онуфрия Великого, и владыка имел возможность служить. Молитва в храме была для него великим утешением.
В первую зиму на Соловках владыка лишился своего верного сподвижника и помощника, архимандрита Иннокентия, он скончался 24 декабря (6 января) 1928 года.
Летом 1928 года ссыльный епископат избрал владыку Петра главой Соловецкого православного духовенства.
Режим и условия жизни СЛОНа все более ужесточались. Новое лагерное начальство, желая уничтожить влияние владыки на заключенных, отправило его в октябре 1928 года на Анзер.
Владыка Петр находился на лагерной командировке, расположенной в доме "спасательной станции" на Троицком мысу. 15 января 1929 года владыка писал:
"Слава Богу за все, что пришлось мне за это время пережить и переживать. Нынешний раз как-то особенно грустно и скорбно я встретил и провожу праздники - ведь шестые праздники провожу вне дома, не с теми, с кем бы желалось. Но все это решительно надо терпеть. Ну, что делать. Не так живи, как хочется, а как Бог велит: У нас, по-видимому, настала настоящая зима, с ветрами и метелями, так что ветер едва не валит с ног: Живу в уединенном и пустынном месте на берегу глубокого морского залива, никого не вижу, кроме живущих вместе, и могу воображать себя пустынножителем."

В январе 1929 года владыка заболел тифом и был доставлен в больничный изолятор, открытый в стенах церкви Распятия Господня на Голгофе. В эту больницу со всех островов привозили тяжело больных.
Скончался 7 февраля 1929 года. Его духовная дочь, игумения Иулиания, писала: «Владыка умер от тифа последним, после него никто не умирал. Тиф кончился, и настало тепло».
Лагерное начальство приказывало хоронить всех умерших в общих могилах. Архиепископ Петр был также сначала похоронен в общей могиле, но заключенные добились разрешения перезахоронить его в отдельной могиле. Вопреки запрещениям начальства, его облачили в мантию и клобук, одели омофор, вложили в руки крест, четки, Евангелие и совершили отпевание. На могиле был поставлен крест.

Прославление

Честные мощи священномученика Петра были обретены 17 июня 1999 года. Канонизован в 1999 году как местночтимый святой Воронежской епархии.
Причислен к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе2000 для общецерковного почитания.
Мощи священномученика Петра были перенесены в Соловецкий монастырь. На месте обретения мощей, на склоне Голгофы, поставлена деревянная часовня.
9 августа 2009 года состоялось перенесение мощей сщмч. Петра в Алексеево-Акатов монастырь города Воронежа. Честная глава святителя Петра по благословению патриарха Кирилла осталась в Соловецком монастыре, в храме святителя Филиппа.

Труды автора

"Экзегетический анализ первых двух глав послания апостола Павла к евреям". (Кандидатское сочинение). "Изв. Каз. Еп." 1903, № 3, с. 22.

Молитвы

Тропарь священномученику Петру (Звереву), глас 4

Верою пламенною апостолу Петру подобяся, таже и трикратным слышанием воззвания Христова, душу твою за Того положил еси, святителю отче Петре, каменю твердый Церкви Православныя: светильниче во мраце беззаконий добродетельми сияй, радостию страдати за Христа претерпети изволил еси, со исповедники и страстотерпцы Российскими. Молися с ними о нас, архиерею Божий, священномучениче Соловецкий.

Кондак священномученику Петру (Звереву), глас 8

Во святительстве твоем добро подвизался еси, богомудре, и мученичества венцем светло украсился еси, прещения врагов Христовых не устрашився, кровьми твоими землю во отоце Анзерстем освятил еси: сего ради силы небесныя удивишася терпению твоему, мы же с верою и любовию притекаем ко святым мощем твоим, досточудне. Ныне со всеми Соловецкими святыми моли о нас Христа Бога, всеблаженне Петре, да зовем ти: радуйся, отче приснопамятне.

Священномученик Петр, архиепископ Воронежский родился 18 февраля 1878 года в Москве в семье протоиерея Константина Зверева. При крещении был наречен Василием. После обучения на Историко-Филологическом факультете Московского Императорского Университета, Василий поступил в Казанскую Духовную Академию, гдев 1900 году, за два года до окончания обучения, принял монашеский постриг с именем Петр. Вскоре он был рукоположен сначала во иеродиакона, а затем во иеромонаха.

По окончании Академии иеромонаха Петр назначили преподавателем Орловской Духовной семинарии, а затем епархиальным миссионером при Московском епархиальном доме.

В 1907 году он получил назначение на должность инспектора Новгородской Духовной семинарии, а с 1909 до 1917 года является настоятелем Спасо-Преображенского монастыря в городе Белев Тульской епархии, в сане архимандрита. В это время будущий священномученик часто посещал расположенную неподалеку Оптину пустынь, проводя многие часы в беседах с Оптинскими старцами. Архимандрита Петра очень любили прихожане, поскольку он отличался ласковым и внимательным обращением с ними. Бывал отец Петр и в Сарове, и в Дивеево, не упуская при этом случая навестить блаженную Прасковью Иоанновну. Она подарила ему холст своей работы, из которого он сшил потом себе архиерейское облачение и которое хранил на собственное погребение. Во время Первой Мировой войны в Спасо-Преображенском монастыре был устроен лазарет для раненых. Отец Петр в 1916 году служил священником в действующей армии.

После февральского переворота благочестивого воина Христова назначается на должность настоятеля Тверского Свято-Успенского Желтикова монастыря. И уже в 1918 году, в Твери, он подвергается кратковременному аресту.

15 февраля 1919 года в Москве Святейшим Патриархом Тихоном архимандрит Петр был хиротонисан во епископа Балахнинского, викария Нижегородской епархии. Сразу после хиротонии Владыка Петр приехал в Нижний Новгород и поселился в Печерском монастыре на берегу Волги. Монастырь находился в упадке, братия была малочисленна, древний Успенский собор пришел в запустение. Владыка сам принял участие в уборке храма, и ввел строгую уставную службу. Случалось, что всенощная длилась всю ночь, и тогда епископ Петр привлекал к службе усердствующих прихожан, поскольку никакие певчие не могли столь долго стоять на клиросе.

В Печерском монастыре он завел преподавание Закона Божия для детей и сам учил их. Нижегородцы полюбили Владыку, увидев в нем настоящего духовного наставника. Однако вскоре Владыка был переведен в Канавино, за Оку, где в мае 1921 года его арестовали. Верующие, работавшие в местных заводах по поводу ареста любимого архипастыря устроили трехдневную забастовку, и местные власти пообещали его выпустить, но вместо этого тайно отправили в Москву.

С декабря он находился в заточении в Московских тюрьмах. Сначала его поместили на Лубянку, но и там Владыка не прекращал проповедь: ему не успевали посылать кресты: обращая людей к вере, Святитель снимал свой крест и надевал на обращенного. «Я хотел бы открыть им и показать свое сердце, как страдания очищают душу».

С Лубянки Владыку перевели в Бутырскую тюрьму, оттуда - в Таганскую. С плачем прощались с ним заключенные, а при переводе из Бутырок его провожали даже надзиратели.

В Таганской тюрьме в это время находилось двенадцать архиереев. Их духовные чада передавали просфоры и облачения, и святители прямо в камере совершали соборную службу. Здесь владыка Петр заболел от истощения и попал в больницу. В конце июля 1921 года он был отправлен по этапу в Петроград, где оставался в заключении до зимы. В декабре Владыка был освобожден и вернулся в Москву, где вскоре получил назначение епископом Старицким, викарием Тверской епархии. Вскоре он вновь был арестован за выпущенное им обращение к Тверской пастве, в котором он объяснял сущность обновленчества. В ноябре 1922 года его доставили в Москву. На допросах он показал, что признает Патриарха Тихона единственным законным главой Русской Православной Церкви, а решениям самозванного обновленческого совета Высшего церковного управления не подчиняется. В марте 1923 года Святитель был отправлен по этапу в Ташкент, а оттуда в ссылку в поселок Кызыл-Орду. Жил он в тяжёлых условиях, болел цингой, в результате чего лишился зубов.

Летом 1923 года был освобожден из заключения Патриарх Тихон. Он подал властям списки архиереев, без которых не мог управлять Церковью. В их числе был и епископ Петр. Летом 1924 года он вернулся из ссылки в Москву.

30 марта 1925 года он подписал Акт о восприятии священномучеником митрополитом Крутицким и Коломенским Петром (Полянским) власти Патриаршего Местоблюстителя.

В июле 1925 года владыку направили в Воронеж в помощь престарелому и больному митрополиту Владимиру (Шимкевичу). После его кончины отец Петр в 1926 году был назначен на Воронежскую кафедру с возведением в сан архиепископа.

Владыка пользовался огромным уважением жителей Воронежа, которые почитали его хранителем чистоты Православия. Храмы, где Владыка служил по Афонскому уставу, были всегда переполнены. Он не любил партесного пения: у него пела вся церковь. Народ шел к своему архипастырю непрерывно: входившие к нему с грустным видом выходили сияющими и утешенными.

При владыке Петре началось массовое возвращение из обновленчества. Возвращавшихся священнослужителей он принимал в Православие через всенародное покаяние. Верующие, опасаясь, что арестуют их любимого Владыку, устраивали круглосуточные дежурства возле его квартиры, неоднократно выражали массовые протесты. Когда Владыка отправлялся по очередному вызову в милицию или ГПУ, то по 300 человек мирян сопровождали его, требуя освобождения Святителя. В защиту архипастыря даже была послана телеграмма от имени рабочих в адрес XV-й партконференции.

Рассказывали, какое впечатление производил Владыка на служащих ГПУ. Входя в комнату следователя, он оглядывался, как бы ища икону. Но не найдя таковой, он крестился на правый угол, делая поясной поклон, и тогда начинал разговор со следователем. Служащие при его появлении невольно обнажали головы.

Однако властям удалось в ноябре 1926 года арестовать Святителя. Его немедленно вывезли из Воронежа, судили и приговорили к 10 годам лагерей «за контрреволюционную деятельность против советской власти».

Поздней осенью священномученик оказался на Соловках. Там он работал счетоводом на продуктовом складе. Владыка и в этих условиях строго соблюдал молитвенное правило, жил по церковному уставу. После отправки из Соловков священномученика архиепископа Илариона (Троицкого) владыка Петр был избран ссыльными архиереями главой Соловецкого православного духовенства и пользовался среди него высоким авторитетом. Там он возглавлял тайные богослужения, а после того как был отобран антиминс, службы совершались на груди у архиепископа Петра. Нравственная высота святителя была такова, что даже с метлой в руках в роли дворника или сторожа, он внушал благоговейное уважение. Грубые и наглые «вохровцы», привыкшие издеваться над заключенными, при встрече не только уступали ему дорогу, но и приветствовали его, на что он отвечал, осеняя их крестным знамеиием. Начальники же отворачивались: достойное спокойствие архипастыря принижало их, вызывало раздражение и досаду. Святитель Петр медленно шествовал мимо смущённого начальства, слегка опираясь на посох и не склоняя головы. Вскоре лагерная власть отомстила не сломленному ею человеку. Зимой 1928 года священномученик был отослан на остров Анзер «в уединенное и пустынное местожительство». Здесь, живя в бывшем Голгофском скиту, в молитвенном горении духа он написал Акафист преподобному Герману Соловецкому.

В конце 1928 года святитель Петр заболел тифом, и в январскую стужу был помещен в тифозный барак, который открыли в Голгофо-Распятском скиту на (острове Анзер). Святитель проболел две недели, и даже казалось, что кризис миновал, но Владыка был очень слаб и не принимал пищи. Его духовному сыну, в день кончины Святителя, пришло видение: в четыре часа утра он услышал шум, словно влетела стая птиц, он открыл глаза и увидел святую великомученицу Варвару со многими девами. Она подошла к постели Владыки и причастила его Святых Тайн. Вечером священномученик несколько раз написал на стене карандашом: «Жить я больше не хочу, меня Господь к Себе призывает».

7 февраля 1929 года священномученик Петр, архиепископ Воронежский скончался. Первоначально Владыку похоронили в общей могиле, куда опускали всех погибших от тифа. Однако на пятый день заключенные тайно открыли общую могилу и, по рассказу присутствовавшей там монахини Арсении: «Все умершие лежали черные, а Владыка лежал... в рубашечке, со сложенными на груди руками, белый как кипельный».

После облачения в архиерейские одежды, духовенством лагеря было совершено отпевание, над могилой поставлен крест. Похоронен был Владыка в отдельной могиле у подножия Анзерской горы Голгофы, напротив алтаря храма в честь Воскресения Христова. Когда же могилу уже засыпали, над ней появился столп света, в котором увидели Владыку, всех благословившего.

17 июня 1999 года святые мощи священномученика Петра были обретены и сейчас пребывают в Соловецком монастыре.

Канонизован, как местночтимый святой Воронежской епархии в 1999-м году.

Причислен к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года для общецерковного почитания.

8 февраля 1878 года в семье священника Константина Зверева, настоятеля храма во имя Александра Невского при доме московского генерал-губернатора, родился третий сын. Мальчика назвали Василием в честь преподобного Василия Исповедника. Впоследствии он примет монашеский постриг, станет воронежским архиереем и пострадает за веру.

Мать святого рассказывала, что у всех ее сыновей уже с детства определились наклонности. Каждый играл по-своему: Арсений писал бумажки и сделался чиновником, Кассиан играл в войну, стал офицером и погиб во время Первой мировой войны, а Василий очень любил церковную службу.

Начало пути

Впоследствии, уже взрослым, владыка вспоминал, как вместе с отцом ходил в приходской храм, торопясь к началу богослужения. Звонарь, видя идущего священника, трижды ударял в колокол, и мальчик считал, что два раза звонят отцу, а третий — ему. Хорошо знавшая архиерея монахиня приводила его интересный рассказ о том, как, будучи ребенком, Василий увидел во сне Спасителя:

«В детстве я был очень толстый и пухлый, и взрослые любили меня тискать, а я этого очень не любил. И вот вижу сон. Сидит за столом Спаситель в синей и красной одежде и держит меня на руках. А под столом — страшная собака. Спаситель берет мою руку и протягивает под стол собаке со словами: „Ешь ее, она дерется!“ Я проснулся и с тех пор уже никогда не дрался».

В 1895 году Василий Зверев окончил гимназию и поступил на историко-филологический факультет Московского университета, где проучился два (по другим сведениям — три) года, после чего перешел в Казанскую духовную академию. 19 января 1900 года в Казани состоялся его постриг в монашество с наречением имени Петр в честь первоверховного апостола. В 1902 году иеромонах Петр завершил обучение в академии со степенью кандидата богословия, полученной за диссертацию «Экзегетический анализ первых двух глав послания апостола Павла к евреям».

В течение нескольких лет после окончания академии молодой иеромонах поменял несколько мест служения — такова была воля священноначалия. Он преподавал в Орловской духовной семинарии, являлся священником Владимирской церкви при Московском епархиальном доме и одновременно — епархиальным миссионером, инспектором Новгородской духовной семинарии. В 1909 году будущий священномученик был назначен настоятелем Спасо-Преображенского монастыря в Белеве Тульской епархии, а 8 августа 1910 года возведен в сан архимандрита. Поскольку монастырь находился недалеко от Оптиной Пустыни, архимандрит Петр получил возможность постоянно общаться с оптинскими старцами. Рассказывают, что старцы высоко ценили его и направляли к нему многих православных для духовного руководства.

В годы Первой мировой войны архимандрит Петр некоторое время служил полковым священником, а затем отправился управлять Тверским Успенским Желтиковым монастыря. Зимой 1919 года его возвели в сан епископа. Хиротонию с определением Петра викарным епископом Балахнинским Нижегородской епархии в праздник Сретения Господня совершил в Москве Патриарх Тихон. К тому времени священномученик уже претерпел первые гонения — в 1918 году его держали в тюрьме в качестве заложника.

Гонения

Епископ Петр приехал в Нижний Новгород и поселился в Печерском монастыре на берегу Волги. К началу XX века Печерский монастырь пришел в упадок. Братия была малочисленна, древние храмы обветшали. Епископ Петр обратился к народу, прося помочь в уборке Успенской церкви, и первым забрался по лестнице, чтобы отмыть часть сводов. А незадолго перед Пасхой он вышел
очищать от снега двор монастыря, освобождая путь для крестного хода.

В мае 1921 года владыка был арестован по обвинению в «разжигании религиозного фанатизма в политических целях». Его отвезли в Москву, где поочередно содержали в Лубянской, Бутырской и Таганской тюрьмах, затем перевели в Петроград. Епископ Петр не переставал проповедовать и в камере. Авторитет его был чрезвычайно высок среди заключенных. По рассказам очевидцев, когда архиерея отправляли из Бутырки, с ним прощалась вся камера, многие плакали, даже надзиратели вышли проводить его. «Я вспомнил тогда прощание апостола Павла», — говорил владыка Петр.

Вскоре после освобождения, последовавшего в январе 1922 года, на праздник Анастасии Узорешительницы, архиерей был назначен епископом Старицким, викарием Тверской епархии. В Твери он поселился в столь близком ему Успенском Желтиковом монастыре. В отсутствие правящего архиерея, архиепископа Серафима (Александрова), Петр возглавлял епархию. Он обратился к пастве с призывом жертвовать на нужды голодающих в Поволжье и распорядился передавать из храмов все ценные вещи, кроме предметов, необходимых для богослужений. Тогда же владыка резко осудил обновленчество, что стало поводом для нового обвинения. На этот раз епископу вменили деятельность «против всякого обновленческого движения в Церкви и в поддержку контрреволюционной политики Тихона». Следствие закончилось ссылкой в Туркестан.

Священномученик Петр Зверев в Воронеже

По возвращении из ссылки и недолгом пребывании в Москве в качестве временно управляющего Московской епархией владыка Петр был направлен в Воронеж в качестве викарного епископа. Скорая кончина митрополита Воронежского Владимира (Шимковича) поставила во главе епархии Петра (Зверева). В ответ на обращение представителей православных приходов, направивших епископу Петру прошение: «По единодушному требованию всех православных коллективов верующих Воронежской епархии, просим Вас занять вакантную ныне кафедру архиепископа Воронежского и Задонского», — епископ ответил: «Видя в единодушном избрании меня трудящимися глас Божий, не дерзаю отказываться и изъявляю свое полное согласие». Выбор воронежцев был утвержден в январе 1926 года местоблюстителем патриаршего престола митрополитом Сергием (Страгород-ским), который возвел Петра в сан архиепископа.

О служении архиепископа Петра в Воронеже читаем: «Человек твердых религиозных убеждений и моральных устоев, владыка Петр был прекрасным оратором и проповедником. Его истовые богослужения в церкви Алексеевского Акатова мужского монастыря собирали множество верующих. Высокий авторитет архиепископа Петра привел к тому, что в том же 1926 году начался массовый отход верующих от „обновленчества“ и возврат приходов в лоно Патриаршей Церкви... Предвидя крах своих надежд на внутри-
церковный раскол, власти предпринимают ответные меры. Уже в конце января 1926 года владыку Петра вызывают в милицию и расспрашивают о взаимоотношениях с различными группами верующих».

Весь 1926 год прошел в противостоянии сторонников архиепископа Петра и органов власти, которые вызывали архиерея на допросы и препятствовали его деятельности в качестве главы епархии. В конце концов, в ноябре его арестовали, обвинив в антисоветской деятельности.

Последний путь Архиепископа Петра Зверева

В марте 1927 года следствие по делу архиепископа Петра, который не признал своей вины ни по одному из пунктов обвинения, завершилось. Приговор оказался суров — 10 лет лагерей. Местом исполнения приговора был назначен Соловецкий лагерь особого назначения. О пребывании владыки на Соловках вспоминал его соузник: «Неуязвимый из-за высоты нравственного своего облика, он и с метлой в руках, в роли дворника или сторожа, внушал благоговейное уважение. Перед ним тушевались сами вохровцы, натасканные на грубую наглость и издевку над заключенными. При встрече они не только уступали ему дорогу, но и не удерживались от приветствия. На что он отвечал как всегда: поднимал руку и осенял еле очерченным крестным знамением... Преосвященный Петр медленно шествовал мимо, легко опираясь на посох и не склоняя головы. И на фоне древних монастырских стен это выглядело пророческим видением: уходящая фигура пастыря, словно покидающего землю, на которой утвердилось торжествующее насилие...»

Архиепископ Петр (Зверев) умер от тифа в Анзерском скиту на Соловках 7 февраля 1929 года. Его мощи были обретены во время раскопок 17 июня 1999 года. На Архиерейском Соборе 2000 года владыку Петра прославили как священномученика. Постоянным местом пребывания честных останков священномученика Петра является Благовещенский кафедральный собор Воронежа.