Наверное, нет в России человека, который бы никогда не слышал о святых Кирилле и Мефодии. Именно они дали нашей стране, как и всем славянским народам, письменность - алфавит. Не надо объяснять, как важен и дорог этот дар: ведь без него славянские племена не смогли бы усвоить истинную веру в Бога, создать сильные государства, прекрасную культуру.Кроме этого, святые братья совершили множество духовных подвигов: они проповедовали веру в Святую Троицу разным народам, были великими молитвенниками и аскетами.
Святые братья Кирилл и Мефодий родились в начале девятого столетия по Рождестве Христовом в городе Солуни. Старший, Мефодий, (а всего в семье было семь сыновей), в молодости был воеводой подвластного грекам славянского княжества Славинии. Десять лет прослужил он Царю на этой высокой должности, мудро управлял подчинёнными ему людьми, мужественно противостоял врагам. Но постепенно душа молодого вельможи склонялась к тому, чтобы оставить пышные почести и мирскую суету и отдать себя на служение Единому Богу. В это время в Византии произошло большое несчастье: на царский престол взошёл иконоборец Феофил, который называл идолами святые иконы и запрещал воздавать им поклонение. Мефодий видел, как многие из людей, испугавшись иконоборцев, предавали Православную веру и начинали глумиться над изображениями Христа и Матери Божией, даже уничтожать их. Горько было Мефодию, когда он узнавал об этом. «Всё в этом мире суета. - Думал он. - Если люди не служат Богу, а только стараются устроить получше свою земную жизнь - они часто совершают страшные преступления…» Наконец, воевода решил расстаться со своим высоким чином, отказаться от земного богатства и славы, и всю свою жизнь посвятить Богу. Он ушёл на гору Олимп, где в то время было множество святых обителей, и принял там монашеский постриг.
Святой Кирилл был самым младшим в семье. Родители назвали его Константином (имя же Кирилл он получил значительно позже, когда принял великую схиму). Юный Константин рос умным, любознательным и благочестивым мальчиком. В семь лет он увидел знаменательный сон:
- Снилось мне - рассказывал Константин родителям - что воевода созвал всех девиц города и сказал мне: выбирай себе одну из них в невесты. И я выбрал самую красивую из девушек: со светлым лицом, украшенную драгоценными каменьями. А звали её София.
Поняли родители, что не простой сон видел их сын. «София» в переводе с греческого языка означает «Премудрость». А в Библии, в Ветхом Завете есть даже книга Премудрости Божией, написанная царём Соломоном. Премудрость - это не просто мудрость, не мудрость житейская; это - благодать Божия, научающая верное Богу сердце жить свято и разумно.Запомнили родители сновидение мальчика и стали обращать особое внимание на воспитание и обучение наукам своего младшего сына.
Однажды Константин вместе со своими друзьями отправился на соколиную охоту.Ветерок слегка шевелил листья деревьев; молодые охотники ехали верхом среди высокой травы, наслаждались прохладой солнечного утра и предвкушали богатую добычу. На руке у Константина, на специальной кожаной рукавичке сидел его любимец - молодой ловчий сокол. Вот мелькнула далеко впереди серая спина зайца. Юный охотник слегка приподнял руку, и, сверкнув на солнце стальным отливом перьев, мощная птица стрелой взмыла к небу. Быстрее, быстрее… Не уйти серому… С радостным замиранием сердца следит мальчик за соколом… Но что это?.. Невесть откуда налетевший порыв ветра подхватил птицу, закружил, понёс далеко в сторону… Погнал коня Константин, поскакал за своим любимцем, но где уж поймать его… За ветром не угонишься. Исчез сокол из виду. Долго искал его Константин и грустный вернулся домой. «Какая это жизнь - думал мальчик - радость почти всегда вызывает печаль, а если и не вызывает - то заканчивается ею. Люди всё делают, чтобы найти веселье - а оно бежит от них. Чем больше мы суетимся в поисках земного блаженства - тем больше огорчений встречаем на своём пути. С этого дня буду жить иначе. Стану искать Бога и премудрости Его - этого у меня никто не отнимет».
С тех пор Константин уже не участвовал в увеселениях своих сверстников, зато стал ещё прилежнее учиться, почти всё время проводя за книгами или в тёплой молитве к Богу. Особенно любил он читать писания святых отцов, из которых более всего почитал святого Григория Богослова.
Шли годы. Умер царь-иконоборец Феофил и императором стал его сын - юный Михаил.А поскольку царь был ещё малолетним отроком, Византией стала управлять его мать - мудрая и благочестивая царица Феодора.
Константин очень хотел учиться, постигать разные науки, но никак не мог найти учителя, который согласился бы заниматься с ним. В то время ещё не было таких школ и университетов, как теперь. Мальчик горячо молился, чтобы Господь помог ему исполнить своё заветное желание, и молитва его вскоре была услышана.Один из царских вельмож, воспитатель юного императора Михаила, узнал о способном отроке и взял его во дворец, чтобы Константин учился вместе с царевичем и подавал ему добрый пример своим усердием. Обрадовался Константин и горячо возблагодарил Бога за дарованную ему милость. Обучаясь вместе с царевичем, отрок вскоре изучил многие науки: грамматику, философию, риторику, геометрию, музыкальное искусство, иностранные языки и многое другое. При этом отрок всегда старался быть кротким, смиренным, избегал шумных развлечений и дурных компаний.
Когда Константин вырос, вельможа, взявший его в царский дворец, сделал его управляющим в своём доме, а затем предложил молодому человеку жениться на своей крестнице - красивой, доброй и богатой девушке.
Велик этот дар для желающих - ответил юноша - для меня же нет ничего драгоценнее учения, через которое я могу приобрести разум, истинную честь и нетленное богатство.
Услышав такой ответ, вельможа понял, что Константин ищет небесного, а не земного и потому может вскоре покинуть царский двор, уйти в монастырь или в далёкую пустыню.Подумав об этом, он поспешил к царице и, почтительно поклонившись ей, сказал:
О, царица! Известный тебе молодой философ - Константин, который воспитывался вместе с твоим державным сыном - не любит суеты этой жизни. Он может покинуть столицу и уйти в какую-нибудь пустынную обитель. Постараемся удержать его около себя. Уговорим его стать священником и быть библиотекарем при патриаршем соборе святой Софии.
Так они и сделали. Константин принял священный сан. Он благоговейно предстоял Престолу Божию, совершая богослужение, прочее же время проводил в библиотеке, среди ценнейших древних книг. Но душа его по-прежнему искала теснейшего общения с Создателем, непрестанной, ничем не прерываемой молитвы. Наконец, взяв с собой лишь самое необходимое, никому ничего не сказав, философ покинул шумную столицу и скрылся в одном из пригородных монастырей. Но не суждено было ему долго наслаждаться желанным уединением. Константина начали искать и, найдя через полгода, стали уговаривать вернуться в Константинополь и сделаться учителем философии в главном училище города. Понял философ, что нет воли Божьей на то, чтобы скрывался он от людей, и покорился.
Вскоре после этого в Константинополь пришли послы из Сирии, от сарацин (или, что то же, - агарян) - народа, державшегося мусульманской веры, и принесли послание от своих мудрецов. «Как вы, христиане - писали сарацины - говорите, что Бог один, а разделяете Его на три - Отца, Сына и Святого Духа? Если вы можете это доказать, то пришлите к нам мужей, которые могли бы побеседовать с нами о вере и убедить нас.»Царь и Патриарх, посовещавшись, вызвали к себе Константина, которому было в то время двадцать четыре года, и сказали ему:
- Слышишь ли, философ, что говорят скверные агаряне на нашу веру? Если ты - слуга и ученик Святой Троицы, - иди и обличи их. А Бог даст силу твоим словам, укрепит тебя Своей всесильной благодатью и поможет тебе.
- Рад я - ответил молодой философ - идти за веру христианскую. Что может быть лучше для меня, чем умереть или остаться жить ради Святой Троицы!
Сказано - сделано. После недолгих сборов Константин вместе с двумя данными ему царём спутниками, горячо помолившись Богу о помощи, отправился в далёкий путь. Неласково встретили их сарацины.
- А, философ христианский - усмехнулись они, увидев Константина - смотри, что мы покажем тебе. А мы поглядим, сможешь ли ты понять, о чём говорят эти изображения. - И сарацины повели Константина по улицам своей столицы, показывая ему дома, на дверях которых были нарисованы страшные, уродливые демоны.
- Я думаю - не смутился философ - что здесь живут христиане. Бесы не могут находиться вместе с ними, потому что боятся пребывающей с христианами Божественной Благодати и бегут прочь из домов, остаются за дверью. А там, где нет этих изображений - очевидно, демоны живут внутри здания.
Ничего не смогли ответить на это нечестивые агаряне - действительно, в показанных ими Константину домах жили христиане. А демонов на дверях их жилищ нарисовали сарацины - чтобы посмеяться над иноверцами, унизить их, показать, что агаряне считают христиан подобными бесам.
После этого агаряне пригласили Константина в княжескую палату на обед. За столом собрались все сарацинские учёные ифилософы.
Зачем вы, христиане - спросил главный из сарацинских мудрецов -разделяете Одного Бога на три: Отца, Сына и Святого Духа? Либо молитесь одному Богу, либо признайте, что их много!
- Не хулите Пребожественную Троицу - ответил Константин - Вере в Неё мы научились от древних пророков Ветхого Завета, которых и вы признаёте. Они учат, что Отец, Сын и Святой Дух есть Три ипостаси Божества, существо же Их едино. Эту тайну мы можем отчасти понять, посмотрев на солнце, созданное Богом во образ Святой Троицы. Солнце состоит из круга, лучей и теплоты. Круг символизирует собой Бога Отца. Как от солнечного диска рождаются лучи и исходит тепло, так и от Бога Отца рождается Бог Сын и исходит Бог Дух Святой. И как солнце, состоящее из трёх предметов: диска, лучей и тепла, никто не назовёт тремя солнцами, так и Бога, единого в Трёх Лицах, нельзя разделить на трёх богов.
Много вопросов задавали Константин нечестивые сарацины, но не могли победить его - такую премудрость даровал Господь философу. «Что это? - шептались между собой агаряне - этот христианин ещё молод, а все наши украшенные сединами мудрецы не в силах противостоять ему!» С трудом скрывая злобу, взирал сарацинский князь Амирмушна на поражение своих единоверцев. «Ну нет… - прошептал он - не уйдёшь ты от нас с победой, не скажешь, что твоя вера сильнее нашей…» Князь сделал едва заметное движение рукой и к нему тут же подбежал один из слуг. Амирмушна что-то тихо сказал ему… Затем поднял голову и громко произнёс:
- За твоё здоровье, премудрый философ - и поднял украшенный тускло сверкающими каменьями золотой кубок. Константину поднесли чашу вина.
- Пью во славу Святой Троицы - философ медленно перекрестил отравленный сосуд и выпил его до дна. Наступила мёртвая тишина. Все взоры устремились на Константина. «Этот яд действует мгновенно - в смятении думал Амирмушна - неужели же христианская вера действительно столь сильна…»
«Аще что смертное испиют, не вредит им» - тихо произнёс святой фразу из Евангелия, и слова эти громом прозвучали в нависшей тишине.
С честью и богатыми дарами отпустили сарацины христианского философа. Радостно встретили его в Константинополе царь и патриарх. А Константин, стремясь укрыться от земной славы, вскоре по своём возвращении удалился в одно тихое, пустое место. Он не взял с собой ни денег, ни еды, всё упование возложив на Бога, Которому служил всей душой. Жители окрестных селений приносили подвижнику пищу, но он брал из неё лишь то, что было необходимо ему и его слуге на один день. Остальное велел раздавать нищим, сам же пребывал в уединении и молитве.
Приближался один из двунадесятых праздников.
- Что мы будем есть? - сокрушался слуга философа - вот уже два дня, как у нас нет никакой пищи, а в сам день праздника едва ли кто-нибудь принесёт нам еды…
- Неужели ты думаешь, что Господь, сорок лет питавший израильтян манной в египетской пустыне, не пошлёт нам пищи в этот великий день? - спокойно отвечал Константин - Непременно сходи в селение и позови к нам на обед хотя бы пятерых нищих, и мы будем ждать милости Божьей, которая - я верю в это - будет дарована нам.
Вера святого философа не была посрамлена. В обеденное время в дверь его кельи постучали. Отворив, Константин увидел человека, держащего большую корзину с едой. Праздничная трапеза удалась на славу, ни один из пришедших к гостеприимному отшельнику нищих не был отпущен голодным.
Некоторое время спустя, Константин решил искать более суровых подвигов и отправился на гору Олимп, где уже много лет в строгом посте и молитве жил его старший брат Мефодий. На Олимпе в то время находилось множество монастырей, иноки которых славились своим благочестием. Среди них было множество монахов-славян, пришедших из соседних стран. Здесь Константин начал изучать славянский язык, ещё не зная, что этим он делает шаг к великому призванию, к которому готовит его Промысел Божий.
Вскоре это призвание осуществилось. К греческому царю Михаилу пришли послы от хазар - народа, жившего неподалёку от Азовского моря, с такими словами: «Мы чтим Одного Бога, Который сотворил весь мир, молимся Ему, но при этом содержим и некоторые языческие обычаи. Живущие у нас евреи стараются склонить хазар к принятию иудейской веры, а наши союзники сарацины убеждают нас сделаться магометанами. Мы же хотим и от вас получить полезный совет о вере. Если найдётся среди вас учёный муж, который отправится в наши края и победит словом евреев и сарацин - мы примем Христианскую веру.» Услышав просьбу хазар, царь велел вызвать с горы ОлимпКонстантина Философа. Передав ему слова хазарских послов, император сказал:
- Иди, философ, к этим людям и с помощью Божьей благовествуй им учение о Святой Троице. Лучше тебя никто не сможет сделать этого дела.
- Если велишь, владыка - ответил Константин - я с радостью пойду туда пешком, босой и безо всего, чего не велел брать Господь своим ученикам, отправляя их на проповедь.
- Если бы ты шёл от себя лично - возразил ему царь - то я ничего не имел бы против этого. Но ты отправляешься к хазарам, как посланник нашей империи, поэтому должен идти с честью и царской помощью.
Пока продолжались сборы, Константин вернулся на Олимп.
- Брат! - обратился он к Мефодию - Царь посылает меня на великое и трудное дело. Я иду к Сарацынам, чтобы проповедовать им Слово Божие.
- Помощь Господня да сопутствует тебе! - Благословил Константина Мефодий.
- Я хочу просить тебя - продолжил свою речь философ - чтобы ты отправился к сарацынам вместе со мной.
- Но зачем? Ведь я далеко не так мудр и искусен в слове, как ты…
- Ты не знаешь многих наук, но преуспел в главном из искусств - в молитве. Этим ты и окажешь мне великую помощь. Ведь одними словами невозможно привести кого бы то ни было к истинной вере; мы говорим - а люди принимают наши слова тогда, когда имсодействует Божья благодать.
- Ты прав. Но какой я молитвенник… - ответил смиренный монах - мне бы в своих грехах покаяться…
- И я грешен. - Произнёс философ - но воля Божия посылает меня на проповедь и я верю - Господь поможет мне. Христос сказал: «Где двое, или трое собраны во имя Мое - там Я посреди них». Брат! Будем вместе молиться о распространении Христианской веры - и Бог благословит наши труды.
Мефодий несколько минут помолчал, напряжённо молясь про себя, и наконец тихо проговорил:
- Хорошо, Константин. Я пойду с тобой. Не хотел я оставлять молитвенной тишины этого святого места, но, видно, воля Божия велит мне послужить людям.
Вскоре братья начали своё нелёгкое путешествие. Путь в хазарские земли лежал через дикие степи, поросшие высокой, седой от солнца и ветра травой. Ровная, пустынная степь - дикое поле, как говорили в старину… Не видно ни жилья человеческого, ни реки, ни горы… Лишь колышется ковыль, и кажется, что не трава это, а вода морская с мерно бегущими по ней волнами. Вечерело. Путники остановились на ночлег. Посланные царём слуги улеглись спать, а святые братья, словно забыв об усталости от проведённого в нелёгком пути дня, встали на молитву. Вдруг странный, леденящий душу вой раздался в степи. Всё громче звучал он, всё ближе… Что это? Волки? Но нет, не звери выли в бескрайних просторах. Несколько десятков всадников на низеньких мохнатых конях стремглав мчались по дикому полю, потрясая оружием и громко, по-волчьи воя. Это были угры - кочевники, жившие в степи и нападавшие на мирных путешественников. Одетые в сшитые мехом наружу звериные шкуры, с развевающимися на ветру нечёсаными космами, издающие устрашающий боевой клич, они более напоминали зверей, чем людей. В испуге заметались спутники святых братьев. Но Мефодий и Константин Философ не прерывали молитвы. Прикрыв глаза, молился монах Мефодий - он словно не видел ничего вокруг себя, не замечал опасности, беседуя с Единым Богом и не желая прерывать этой святой беседы ради чего бы то ни было. «Господи, помилуй» - часто взывал Константин, также не выказывавший ни малейшего испуга. Всё ближе, ближе кочевники… Вот уже слышен стук копыт, ржание лошадей… Сейчас они наскочат на путников, перебьют, или свяжут по рукам и ногам и повлекут в жестокое рабство. Молятся святые братья, не смотрят на дикарей. Вдруг на полном скаку свернул в сторону мчащийся впереди на украшенном золотыми бляшками жеребце широкоплечий угр, понёсся вокруг сбившихся в кучку людей. Остальные - за ним. Ни на минуту не прекращается дикий вой, носятся по степи кочевники, но, удерживаемые неведомой силой, не нападают на беззащитных странников, не пускают в ход оружия, не разматывают приготовленных уже арканов. Но вот вожак кочевников остановил коня, спешился. Прочие последовали его примеру. Испуганно глядят служители, невозмутимо молятся Константин и Мефодий. Растерянно смотрят угры на непонятных им странников. Но вот, наконец, закончил Константин молитву, последний раз осенил себя крестным знамением, поклонился на восток. Обернулся к кочевникам шагнул им навстречу и, осеняя иерейским благословением, произнёс: «Мир вам». И тут произошло чудо. Поражённые почивавшей на святых братьях Божьей благодатью, изумлённые их смелостью и спокойствием, кочевники вдруг, все как один, повалились на колени, поклонились Божьим служителям. Константин заговорил. Он вёл речь о Боге, о Его вечных заповедях, о том, как жить должны люди: в мире, в честном труде и молитве. Благоговейно слушали его жители степи; внимали, постепенно успокаиваясь после пережитого потрясения, и спутники. Почти всю ночь длилась беседа, а на утро странники вновь продолжили свой далёкий путь.
Долго ли, коротко ли, пришли святые братья в соседствующие с княжеством хазарским страны. Но не сразу отправились Константин Философ и его спутники к хазарам, пошли сначала в соседствующий с ними город Херсонес - колонию Византийской империи. Здесь миссионерам предстояло изучить хазарский язык и обычаи, дабы выйти на проповедь имея все необходимые знания о народе, к которому они будут обращаться.
Херсонес, стоявший на самом берегу Чёрного моря, встретил святых путешественников шумом прибоя и белыми колоннами старинных, ещё с языческих времён сохранившихся храмов, в которых теперь совершалось христианское богослужение. Строгие тёмные силуэты кипарисов виднелись меж каменными жилищами горожан. Люди разных вер и народностей обитали в городе. Были здесь и греки, и евреи, и даже самаряне - последователи отделившейся от иудеев полуязыческой секты. Впрочем, большинство жителей Херсонеса Таврического исповедовало Христианство.
Древний город на морском берегу был издавна освящён молитвами и страданиямиучеников Христовых. Во времена жестоких гонений на христиан тысячами ссылались сюда исповедники неугодной языческим властям веры, чтобы трудиться на каторге в пригородных каменоломнях. Здесь в глубине морской почивали святые мощи Климента - римского епископа, сосланного в каменоломни в конце первого века по Рождестве Христовом. «Римские власти надеялись, что изгнаввеликого проповедника христианства в эти далёкие места, они избавятся от него, думали, что здесь он тихо погибнет от непосильного труда, не сможет больше говорить людям о Христе… - рассказывал прибывшим из Константинополя гостям епископ Херсонеса, владыка Георгий, - но не таков был святитель Климент! Днём он вместе со всеми работал в каменоломнях, а ночами молился… Укрепляемый Богом, он помогал другим заключённым и не переставал обращать к вере во Христа всё новые души! Прямо в каменоломнях и в расположенных неподалёку скалах, изгнанники устроили храмы, где славили Воскресшего Спасителя… Язычники с ужасом увидели, что под влиянием ссыльного епископа самая каторга скоро превратится в одну большую христианскую общину! И они решили казнить святого. Отвезли далеко в море, привязали на шею якорь и бросили на дно. Так мученически закончил свою жизнь святитель Климент. Горько плакали о своём учителе христиане, но Господь утешил их. Каждый год в день убиения святого море стало отступать далеко назад, так что обнажалось дно, и люди могли подойти к мощам мученика. На целых семь дней море уступало людям дорогу, чтобы они могли воздать честь святителю Клименту.» - «И что же, до сих пор в день памяти священномученика Господь являет это дивное чудо?» - спросили путешественники. - «Увы, нет - печально ответил рассказчик - чудо повторялось из года в год целых семь столетий, но теперь, по грехам нашим, вот уже пятьдесят лет, как перестало отступать море, и мощи святого стали недоступны для поклонения.» - «Но, может быть, воля Божья такова, чтобы, наконец, обрести мощи святителя, взять их из глубины морской и положить в храме? - предположил святой Константин - Помолимся, владыка, быть может, Господь откроет нам Свою святую волю и позволит забрать у моря сие бесценное сокровище.» Долго думал и молился епископ Херсона, молились и святые братья. Обретение мощей, погребённых под водами моря, испрашивание у Господа дивного чуда - дело, к которому можно приступать лишь с великим благоговением, твёрдо зная, что поступаешь в соответствии с волей Божьей. Решившись, наконец, последовать совету Константина Философа, владыка Георгий отправился в Константинополь, дабы получить разрешение царя и патриарха на открытие мощей. Святейший Игнатий благословил благочестивое дело и послал в Херсонес священников из Константинопольского Софийского собора для участия в молитве и торжествах.
И вот настал торжественный день. Отслужив Божественную Литургию в главном соборе города, духовенство и народ пошли крестным ходом к морскому берегу. «Святителю отче Клименте, моли Бога о нас!..» - поёт хор. Несколько суток поста и напряжённой молитвы предшествовали этому дню. Отступит ли море? Явит ли Господь милость Свою? Служится молебен на берегу. Народ со слезами взывает к святому. Старики ещё помнят как, пенясь, откатывались волны всё дальше в море, обнажая каменистое дно. Будет ли это сегодня? Вот уже и солнце спускается к горизонту, смеркается… Море по-прежнему шумит, разбивая валы прибоя у самых ног молящихся. «Не дал Бог чуда - шепчутся малодушные из народа - Столько духовенства из столицы приехало - и всё даром… Посрамил Господь веру нашу.» Но не колеблются в уповании на милость Божию святые братья. Они-то знают, что не по гордости, не по своеволию начали великое дело. (Тем и отличаются святые от нас, простых людей, что благодать Божия вразумляет их, как надо поступать и они умеют явственно слышать этот голос Божий, звучащий в их чистых сердцах. Поэтомуони стараются никогда ничего не делать вопреки воле Господней и, даже если совершают что-то, кажущееся странным или дерзким обычному человеку - поступают так по велению Божию). Когда совсем стемнело, епископ Георгий, Константин Философ, Мефодий и ещё некоторые священники вошли в небольшой вёсельный корабль и с молитвой поплыли по тёмному, едва серебрящемуся в свете звёзд морю. «Господи, помилуй! Святителю отче Клименте, моли Бога о нас!» Молятся и на берегу.Тучи скрывают луну, волны становятся в больше… Вдруг, в самую полночь, яркий столп света воссиял из глубины морской, осветил всё вокруг, словно солнце поднялось из пучины вод. Засверкала, заискрилась вода, расступилась ночная мгла… И вот уже видно как медленно поднимаются со дна, в самом центре сияния, святые мощи.Показывается над водой голова святителя… С благоговейным трепетом поднимают на корабль драгоценную ношу епископ Георгий и святые братья. Слава Тебе, Господи! Не посрамилась вера молящихся! С торжественным пением встречают корабль на берегу… Медленно тает, растворяется в воздухе исходящее от мощей дивное сияние…
Живя в Херсонесе, Константин Философ и его брат в совершенстве изучили хазарский язык. Кроме этого, Константин читал и переводил еврейские книги, что бы лучше знать веру этого народа, во множестве живущего среди хазар.
Один из живших в Херсонесе самарян часто приходил к святым братьям, беседовал с ними о вере, спорил. Однажды, желая испытать мудрость христианского философа, он принёс Константину книги, написанные на самарянском наречии. Константин взял их, уповая на помощь Божию, и затворился в своей келье.
Господи! - молился он с горячей верой - Прославь Своё Святое Имя на мне, недостойном; даруй мне разум, чтобы читать и понимать эти книги, как дал ты разум Своим апостолам понимать чужие языки!
Вскоре Константин не только прочёл, но и подробно изучил данные ему книги.Узнав об этом, самарянин в изумлении воскликнул: «Воистину, кто верует во Христа, тот скоро приемлет благодать Святого Духа!»Сын самарянина, услышав о чуде, тотчас же крестился, а затем и отец последовал его примеру. Многие дивились и славили Бога, видя премудрость христианского философа.
Наконец, настал день прощания с гостеприимным Херсонесом. Святые братья отслужили напутственный молебен и, взяв с собой часть мощей священномученика Климента, которой благословил их херсонский епископ, отправились в путь. С честью встретили их хазары. Сам каган - хазарский князь - пригласил пришельцев из далёкой Византии к себе на обед.
- Скажите мне - обратился каган к святым братьям, когда они вошли в пышно украшенную драгоценными тканями и коврами залу, - какого вы рода, что бы нам знать, на каком месте посадить вас.
- Дед наш - отвечал Константин - был великого и славного рода и находилсявблизи Царя. Но он не сумел удержать данной ему великой славы, был изгнан из Царских чертогов и удалился в чужую страну, где и родились мы.А мы теперь ищем древнюю славу своего деда и не желаем иметь никакой другой. Дед же наш был Адам - первый человек, изгнанный за грех из рая Божия.
- Мудро и правильно говоришь ты, гость - сказал каган, и приказал братьям занять самые почётные места.
За обедом присутствовало множество мудрецов: хазар, евреев, магометан. Все они стали задавать вопросы о вере, споря со святыми братьями. Константин отвечал каждому так, что никто не мог победить его премудрости, все только дивились разуму, данному Богом Своему служителю. На следующий день каган опять пригласил к себе на обед святых братьев, и снова святой философ Константин утверждал истину Христианской веры, побеждая словом иудеев и мусульман. Мефодий же, не имевший такого обширного образования, как его младший брат, молчал и молился, чтобы Господь дал силу словам Константина и сделал сердца слушающих его способными принять слово Божие, проповедуемое философом. Эти беседы продолжались много дней. Наконец, каган и его советники сказали Константину:
- Бог послал тебя к нам, чтобы ты открыл нам истину. Мы видим, что от Него ты научился книгам, всё говорил правильно и медовыми словами святых писаний напитал нас досыта. Теперь же не от книг только, но через притчи и сравнения докажи нам, какая вера самая лучшая?
- У одного Царя, - отвечал философ, - были в большой чести муж и жена. Но они ослушались своего Государя, и были изгнаны из той земли, где жили. Многие годы провели они на чужбине и в нищете родили детей. Когда дети выросли, они стали собираться вместе и думать, как им вернуть себе былую славу родителей. Один говорил одно, другой - другое, каждый предлагал что-то своё. Какому из этих советов надо последовать? Не самому ли лучшему?
- Почему ты так говоришь? - удивились хазары - мы поняли, что дети - это люди разных вер, каждая из которых говорит, что знает путь к спасению. Каждый считает правильным свой совет. Ты же скажи нам так, чтобы мы поняли: какой из советов самый лучший?
- Ответьте мне - предложил вопрос Константин - почему первые люди были изгнаны из рая? Из-за чего они согрешили? Не из-за желания ли съесть сладкий плод и гордостной мечты сделаться богами?
- Да, это так - отвечали хазары.
- Теперь скажите мне - продолжал философ - если какой-то человек заболеет от холода - какой врач даст ему лучший совет: тот ли, который предложит напиться холодной воды и стоять раздетым на морозе, или тот, который даст противоположное вреду лекарство - вместо холода - тёплую одежду и согревающее питьё? Также, если кто заболеет, объевшись - не прав ли будет тот врач, который ограничит его в пище?
- Конечно - сказали все - лучший совет даст тот из врачей, который предложит противоположное вреду лечение.
- Так и греховную гордость следует побеждать смирением, а пагубное сластолюбие - постом и воздержанием, как и учит нас Христианство.
- Бог дал христианам совершенную премудрость - обратился ко всем первый советник кагана - вне веры во Христа невозможно достичь спасения!
- Аминь! Так и есть! - ответили присутствующие. После этого все разошлись. Многие из хазар оставили идолопоклонство и другие религии, приняли Святое Крещение.
Провожая святых братьев, каган предлагал им богатые дары: золото и серебро, драгоценные камни и украшенное тончайшими узорами оружие. Проповедники отказались от этих подарков сказав:
Благодарим тебя, великий каган, но, если ты хочешь доставить нам радость - отпусти с нами всех находящихся у тебя греческих пленников. Больше нам ничего не надо.
Хазарский князь согласился и в обратный путь вместе с Константином и Мефодием отправились более двухсот человек пленников, неожиданно для себя получивших вожделенную свободу.
Путь к Херсонесу пролегал через лишённые пресной воды, выжженные летним солнцем степи. Пересохли от жары мелкие речушки, нигде не видно было ни родничка, ни рукотворного колодца. Лишь кое-где, дразня измученных путников, попадались солончаковые озёра с нагретой солнцем, солёной до горечи, непригодной для питья водой. Давно опустели кожаные бурдюки, взятые странниками в хазарском царстве. Путники сделали привал у небольшого солёного озера. Слуги миссионеров и освобождённые хазарами пленники разбрелись по степи в поисках живительной влаги. Мефодий остался с Константином, который от зноя так ослабел, что не мог больше сделать ни шагу…
Брат! - едва слышно сказал философ - я не могу более переносить жажды. Почерпни мне воды из озера… Я верую, что Господь, сделавший некогда для странствовавших с Моисеем израильтян сладкой горькую воду, сотворит такое же чудо и для нас.
Мефодий перекрестился, осенил крестным знамением озеро и зачерпнул из него. Вода оказалось такой сладкой и студёной, словно её только что набрали из высокогорного источника. Мефодий напоил Константину, напился сам, созвал людей… Со слезами на глазах славили избавленные от мучительной гибели путешественники милосердие Божие.
Приветливо встретил усталых путников Херсонес. Ласковое море отрадно плескалось, заставляя забыть изнуряющую жару дикой солончаковой степи; радовали белоснежными колоннами портиков древние храмы, из дверей которых слышалось ангельское пение хоров. Епископ Георгий, желая слышать о трудах и успехах проповеди и воздать заслуженную честь миссионерам,пригласил святых братьев на ужин… С радостью внимали сидящие на трапезе рассказу святых братьев, благодарили Бога за обращение к истинной вере новых душ.
- Господь помогал нам, и потому наши скромные труды принесли плод - смиренно отвечал Константин, когда кто-то из присутствующих начинал хвалить его - слава Богу!
Заканчивался торжественный ужин. За окнами было уже совсем темно, слышалось стрекотание ночных цикад.
Помолись обо мне и благослови меня, владыко, как благословляет отец своё чадо последним благословением… - вдруг печально произнёс Константин. Епископ не обратил особенного внимания на необычные слова святого философа, некоторые же из слышавших их весьма удивились и, выходя из архиерейского дома спросили Константина:
- Неужели ты вновь собираешься в дорогу? Ведь и нескольких дней не прошло с тех пор, как вы вернулись из дальнего, изнурительного путешествия!
- Мы остаёмся с вами. - Тихо ответил святой - Владыка же завтра на рассвете отойдёт ко Господу.
Наутро город облетела весть о кончине епископа Георгия.
Воздав честь почившему святителю и несколько отдохнув от трудов путешествия, святые братья простились с благодатным Херсонесом. Им предстоял обратный путь - возвращение в Константинополь. И снова дальняя дорога, высокие горы, безводные степи… Недалеко от Азовского моря Константин и Мефодий проходили через селение Фульского народа - языческого племени, поклонявшегося могучему дубу, сросшемуся с черешней. Путешественники вошли в деревню как раз в то время, когда язычники собирались принести жертвы своему кумиру.
- Зачем вы кланяетесь бездушному дереву - обратился к фулам Константин - ведь оно - только тварь Божия, а не Бог. Древние эллины поклонялись небу и земле - таким великим и прекрасным творениям - но за это их постигли вечные мучения, потому что они не воздавали должного почитания Творцу всего мира. Тем более погибнете вы, если станете молиться дубу - неизмеримо меньшему творению.
- Мы - отвечали язычники - приняли обычай кланяться этому дереву от наших отцов, а те - от дедов и прадедов. Принося жертвы перед дубом, мы получаем то, чего просим у него - дождь и многое другое. Мы не можем перестать молиться сему дереву - если мы осмелимся на такую дерзость, то умрём, никогда больше не увидев дождя.
- Вы ошибаетесь - ответил святой проповедник и стал говорить своим слушателям о Едином Истинном Боге, о том, что Господь хочет, что бы к вере в Него пришли все народы и племена земные.
Благодать Божия помогала служителю Господню: сердца язычников раскрылись навстречу его словам и приняли их, как семя веры. Старейшина народа подошёл к святому Константину и поцеловал Евангелие, которое тот благоговейно держал в руках. Этому примеру последовали и прочиефулы. Затем философ раздал людям белые свечи и, затеплив их в знак загоревшейся в сердцах веры в Святую Троицу, все с пением отправились к дубу. Константин взял топор и, подойдя к дереву, ударил по могучему стволу. Раз, другой, третий… Страхом отзывались звонкие удары по древесине в сердцах иных из жителей фульского селения. А вдруг дуб всё-таки обладает чудодейственной силой? Вдруг покарает пришельца, да и их - допустивших его неслыханную дерзость?.. Не даром рубил премудрый проповедник старое дерево - знал, что только так можно с корнем выкорчевать языческий обман из душ людей, не допустить их возвращения к былым предрассудкам. Ведь, когда народ кланяется творению, забыв о его Создателе - злые бесы радуются этому поклонению, торжествуют, словно им самим воздаётся незаслуженная честь, поддерживают веру в обман в наивных душах… Тридцать три раза ударил Константин Философ по стволу обожествлённого язычниками дерева, затем за топор взялся старейшина фулов, а за ним - и прочие жители селения. Наконец раздался оглушительный треск и, круша и подминая растущие рядом небольшие деревца, старый дуб рухнул на землю. В ту же ночь Господь послал сильный дождь, обильно напоивший жаждущую землю.
Константин и Мефодийпробыли среди фулов некоторое время, уча их вере во Христа, а затем, просветив недавних поклонников дуба Святым Крещением, продолжили свой путь.
Царствующий град Константинополь принял святых братьев с великой честью - как новых апостолов. Патриарх хотел рукоположить Константина и Мефодия во епископы, но смиренные служители Христовы отказались от этой великой почести. Тогда Мефодий был поставлен во игумена Полихрониева монастыря, а Константин поселился при храме во имя святых апостолов.
Но недолго пришлось святым братьям пребывать в молитвенном уединении и покое. Болгарский царь Борис, пожелав принять Христианскую веру, обратился к императору Византии с просьбой прислать ему наставников, которые научили бы болгар вере во Святую Троицу. Константин и Мефодий снова были призваны на дело проповеди Евангелия.
Не успели они закончить его, крестив болгарский народ и наставив его в вере и благочестии, как в Константинополь прибыл посол от моравского князя Ростислава, также пожелавшего привести свой народ к вере в Единого Истинного Бога. Долы и холмы Моравии ко времени святых Константина и Мефодия уже слышали слово о Христе - туда уже приходили греческие проповедники, но успех их деятельности был не велик и большинство жителей страны оставались язычниками. Затем в Моравии появились проповедники с запада - немецкие священники, которые думали не столько о просвещении славян светом веры во Христа, сколько о том, чтобы приобрести над ними политическую власть, подчинить Моравию своему королю. Эти священники крестили людей, не разъясняя им смысла Христианства, не уча их благочестию, не требуя отказаться от поклонения идолам и даже от многожёнства. Служили в храмах немцы на латинском языке, так что народ ничего не мог понять.«Наш народ - писал князь Ростислав - отверг язычество и содержит закон христианский. Но нет у нас такого учителя, который бы веру Христову объяснил нам на нашем языке. Другие страны славянские, увидев нас просвещёнными учением Христовым, пожелают идти вслед за нами. В виду этого, владыко, пошли к нам такого епископа и учителя.»
Константин Философ, потративший немало сил в тяжёлых путешествиях, был болен. Император, вызвав его во дворец, сообщил ему о просьбе моравского князя и сказал:
- Философ, я знаю, что ты нездоров, но надо тебе идти к славянам, ибо никто не сможет выполнить этого дела лучше, чем ты.
- Хотя телом я и болен, но с радостью пойду к ним, если только имеют они буквы на своём языке - без колебаний ответил Константин.
- Увы, нет - ответил царь - славяне не умеют писать и читать…
- Как же тогда проповедовать им? Это всё равно, что записывать беседу на воде. К тому же, славяне могут неправильно понять меня и я буду как бы виноват в их заблуждениях…
На это император так сказал святому философу:
Если ты захочешь, Бог даст тебе просимое, ибо он всегда исполняет молитвыпросящих у Него с верой.
Выйдя от царя, Константин рассказал о беседе во дворце святому Мефодию и некоторым из своих учеников. Затем, отслужив Божественную литургию, он начал дело, ставшее венцом его подвижнической жизни и послужившее ко спасению всех славянских народов. Наложив на себя сорокадневный пост, подвижник стал усиленно молиться, чтобы Господь открыл ему буквы славянского языка. И Господь не посрамил веры угодника Своего. Вскоре Константин изобрёл славянскую азбуку, которая состояла из тридцати восьми букв. Затем Константин, Мефодий и их ученики начали переводить на язык славян Евангелие и книги, по которым совершается Богослужение в церкви. После этого, напутствуемые царской помощью и благословением патриарха, они отправились в славянские земли.
С великой честью встретил святых Константина и Мефодия благоверный князь Моравский Ростислав. В первую очередь он устроил училище, в котором святые братья и их помощники стали учить грамоте, чтению священных книг и Закону Божию способных моравских отроков. Затем, под руководством братьев, князь начал строить в своей державе православные храмы. Уже через год после прибытия Константина и Мефодия была построена первая из церквей - в городе Оломуце. Вслед за этим новые храмы подняли увенчанные золотыми крестами главы в разных концах страны. Святой Константин освящал церкви и служил в них по-славянски, на понятном простому народу языке проповедовал слово Божие. Люди видели искреннюю веру и бескорыстную любовь греческих проповедников и с радостью принимали веру во Христа, оставляли языческие обычаи, учились жить по закону Божию. Великим даром для славян стало обретение собственной письменности. Ведь народ, не умеющий писать и читать на своём языке, обречён оставаться в невежественном, варварском состоянии. Он не может записать накопленного мудрыми людьми опыта, не может в точности передать потомкам своих былин и сказаний… А главное - не имея понятной простым людям письменности, славяне не могли читать слова Божия, учиться вере во Христа. Теперь же, обретя её, как великую милость Божию, ниспосланную им через святых Константина и Мефодия, славяне, словно пробудившись от сна, могли, быстро развиваясь, стать культурным, а главное - просвещённым истинной верой народом. Поэтому так радовался приходу святых проповедников из Константинополя благоверный князь Ростислав и… так досадовали и негодовали немецкие священники. «Богу не угодно, когда о нём говорят на варварских языках - заявляли они - посмотрите: на Кресте, на котором был распят Христос, была надпись на трёх языках: еврейском, греческом и латинском. Только на этих языках и можно молиться и проповедовать слово Божие.» - «Так чьи же вы последователи - возразил распространителям нелепицы философ Константин - Христа, или распявшего Его Пилата, начертавшего надпись на Кресте?!» Но распространители трёхъязычной ереси, как назвал немецкое лжеучение святой Константин, не успокоились. Затаив злобу на проповедников истины, они стали всюду клеветать на них, старались опорочить их даже перед римским папой, посылая ему лживые письма. (В то время Римская церковь ещё не впала в ересь католицизма и папы - римские епископы - были православными). Святые братья прожили в Моравии сорок месяцев, переходя с места на место и всюду проповедуя Евангелие на родном славянам языке. Всё больше людей принимало веру во Христа, всё новые храмы строились в стране. Но, чтобы служить в церквях и поддерживать в людях огонь святой веры, были нужны священники, а Константин и Мефодий не были епископами и потому не могли рукоположить своих учеников в священный сан. К тому же, римский папа Николай желал собственными глазами увидеть прославленных проповедников, чтобы разобраться, правда ли то, что говорят о них недоброжелатели. Святым братьям предстояло новое путешествие, на этот раз - в древний город Рим.
Дорога в Рим пролегала через многие страны. Когда Константин и Мефодий проходили через Паннонию (так во времена святых братьев называлась Венгрия), их с великой радостью и почётом встретил Коцел - правитель тех мест, желавший научиться славянской азбуке и обучить ей свой народ. Святые проповедники приняли приглашение князя и, остановившись в одном из городов его страны, некоторое время проповедовали веру Христову и учили жителей Паннонии чтению и письму. Коцел предлагал братьям богатые дары, но они, как обычно, ничего не взяли в награду за труды, лишь просили отпустить на свободу находившихся в Паннонии греческих пленников. Так путешествовали Константин и Мефодий, просвещая светом веры и разума всё новые народы. Долог был путь до Рима. К тому времени, как путешественники достигли цели, умер пригласивший их папа Николай и на его место был избран новый епископ - папа Адриан. Он много слышал о благовестнических трудах святых братьев и относился к ним с большим уважением. Когда святые братья подходили к «Вечному городу» (как часто называют Рим), их встретила торжественная процессия. Сам епископ Рима шествовал во главе крестного хода, встречая несомые Константином и Мефодием мощи святителя Климента. Множество духовенства и толпы празднично одетых людей следовали за папой. Вот, с трудом пробираясь к заветной святыне, двое молодых юношей несут на носилках своего парализованного отца. Люди расступаются, дают им дорогу.Святой Мефодий помогает больному приложиться к мощам - и - о чудо! - старик медленно поднимает руку, не веря своему счастью, налагает на себя крестное знамение… Приподнимается на носилках, встаёт… Дивны дела Твоя, Господи! Крестный ход приближается к Риму. Святой епископ Климент с честью возвращается в свой город, который он покинул когда-то, отправляясь в изгнание за Христа.
Папа Адриан благосклонно принял труды святых братьев, освятил в церкви священные книги на славянском языке и благословил совершать по ним Богослужение. Рукоположил во священники учеников Константина и Мефодия. Торжествовал вечный город о принесении святых мощей своего древнего епископа, радовался об обращении к правой вере новых народов. В древних храмах служили Литургию на славянском языке; жители Рима с интересом и благоговением приходили к Константину и Мефодию, расспрашивали их о проповеди в далёких странах. Но всё слабее чувствовал себя святой Константин, всё меньше сил оставалось в его изнурённом трудами и подвигами теле. Наконец, он слёг в постель, тяжело заболев. Господь открыл своему угоднику, что пятьдесят дней спустя его душа покинет этот мир и полетит к своему Создателю. Не испугался святой - для служителя Божия, всю жизнь заботившегося лишь об угождении Господу, смерть не страшна, ведь она открывает ему дорогу к вечной блаженной жизни. Константин надел свои лучшие одежды и, светло радуясь о предстоящей ему встрече с Богом, говорил: «С этого времени я никому не слуга, только Богу Вседержителю, которому служил и служу. Аминь.» На другой день он принял постриг в великую схиму - самую суровую и святую степень монашества. При пострижении Константин Философ согласно обычаю получил новое имя и был назван Кириллом. С этим именем он и отошёл в вечность, с ним он был прославлен, как великий святой.
Просветлённый и радостный, лежал святой Кирилл на одре болезни, всем сердцем молясь Богу, готовясь к долгожданной встрече с Ним и испрашивая Его милости для остающихся на земле. Однажды святой Кирилл обратился к Мефодию с такими словами:
Вот, брат - сказал он, - мы с тобой были как дружная пара волов, возделывающих одну ниву. Теперь я падаю на борозде, мой день окончен. Я знаю, что ты сильно любишь святую гору Олимп, её монастыри и уединение, но не оставляй ради неё своего учения, проповеди Евангелия. Этим подвигом ты лучше сможешь достичь спасения.
Когда пришло время отойти в иную жизнь, праведник воздвиг свои руки к Богу и со слезами молился о том, что бы Господь сохранил славян в православии и единомыслии, распространил среди них веру Христианскую и защитил её от вражеских нападений. Наконец, простившись со всеми и прославив Бога, святой Кирилл мирно почил о Господе. Это произошло 14 февраля (по старому стилю, по новому - 27 февраля) 869 года. Равноапостольному Кириллу было сорок два гола.
Узнав о кончине святого философа, папа Адриан велел похоронить его с великими почестями, так, как хоронят умерших епископов Рима. Святого Кирилла погребли в церкви святителя Климента, мощи которого он обрёл в Херсонесе и принёс в Вечный город.
Святого Мефодия папа рукоположил во епископа Моравии и отпустил его в славянские земли. Но неласково встретила своего архиерея Моравия. Со времени отъезда святых братьев в Рим в этой стране произошли печальные события. Княжество было захвачено немецким королём Карломаном, который ослепил и заточил в темницу благоверного князя Ростислава. Церковная власть в стране оказалась в руках давних ненавистников Кирилла и Мефодия - немецких епископов и священников.
«Зачем ты учишь в нашей области?!» - сказали они владыке Мефодию, вызвав его на свой совет, как только он появился в государстве, а затем начали обвинять святого и угрожать ему. Нечестивцы не могли найти никакой вины в святом епископе, но, имея на своей стороне поддержку короля, арестовали его и отправили в темницу. Долгих два с половиной года пробыл святой Мефодий в тяжком заточении. Враги жестоко мучили его: по несколько дней не давали узнику еды; зимой, в мороз, по целым суткам заставляли стоять босым на заснеженном тюремном дворе; доходило до того, что епископа били батогами. Но святой не падал духом, всё упование своё возложив на Господа и с мученическим терпением перенося невзгоды. И Господь укреплял своего угодника, сохранял его живым в руках жестоких мучителей, а затем и освободил его от них. Когда до римского папы дошла весть о заточении святого архиерея, он весьма разгневался и послал немецким епископам указ, в котором запрещал им служить в храме до тех пор, пока они не освободят Мефодия. Святого выпустили из темницы, но остаться в стране не позволили.Однако, Господь не попустил несправедливости долго торжествовать. Четверо из епископов, заточивших в тюрьму святого Мефодия, вскоре умерли, остальных же немецких священников изгнал народ, возмутившийся против их беззаконий. Святой архиерей возвратился в Моравию и стал мудро окормлять своё словесное стадо: проповедовать Евангелие, служить в церкви, учить народ вере и благочестию. Вместе со своими учениками святой Мефодий закончил перевод священных книг, начатый вместе со святым Кириллом.
Бог дал Своему угоднику дар провидения будущего. Так, однажды, епископ сказал князю Святополку, воевавшему в то время с язычниками:
Если обещаешь в день святых апостолов Петра и Павла быть у меня - в храме Божьем - я верую, что Господь даст тебе победу над врагами.
Так и произошло. Князь с воинами молились вместе со святым архиереем, и вскоре язычники были разбиты наголову.
Жил святой епископ очень скромно; просто и даже бедно одевался, а все деньги раздавал нищим.
Равноапостольный Мефодий заботился не только о народе Моравии, он проповедовал слово Божие и в других славянских странах. Так, он ходил в Чехию, где окрестил князя Боривоя и его супругу Людмилу, освятил первые в этой стране храмы Божии и учил людей вере во Святую Троицу. Стараниями святого епископа была просвещена светом Христовой веры Польша.
В 885 году, когда Мефодий был уже маститым старцем, он тяжело заболел. Предчувствуя скорую кончину, владыка велел отнести себя в храм, где помолился Богу и простился с народом. Три дня спустя, шестого апреля (девятнадцатого по новому стилю) святой Мефодий почил со словами: «Господи, в руки Твои предаю дух мой». Весь народ: старые и молодые, богатые и бедные, моравляне и пришельцы из других стран со слезами провожали святого епископа. Равноапостольный Мефодий был с честью похоронен в соборном храме города Велеграда.
День памяти святых Кирилла и Мефодия - 11 мая по церковному календарю (24 мая по новому стилю).
Святые равноапостольные Кирилле и Мефодие, Молите Бога о нас!
Краткие жития равноапостольных и Мефодия
Свя-тые рав-ноап-о-столь-ные пер-во-учи-те-ли и про-све-ти-те-ли сла-вян-ские, бра-тья Ки-рилл и Ме-фо-дий про-ис-хо-ди-ли из знат-ной и бла-го-че-сти-вой се-мьи, жив-шей в гре-че-ском го-ро-де Со-лу-ни. Свя-той Ме-фо-дий был стар-шим из се-ми бра-тьев, свя-той Кон-стан-тин (Ки-рилл - его мо-на-ше-ское имя) - са-мым млад-шим. Свя-той Ме-фо-дий был сна-ча-ла в во-ен-ном зва-нии и был пра-ви-те-лем в од-ном из под-чи-нен-ных Ви-зан-тий-ской им-пе-рии сла-вян-ских кня-жеств, по-ви-ди-мо-му, Бол-гар-ском, что да-ло ему воз-мож-ность на-учить-ся сла-вян-ско-му язы-ку. Про-быв там око-ло 10 лет, свя-той Ме-фо-дий при-нял за-тем мо-на-ше-ство в од-ном из мо-на-сты-рей на го-ре Олимп. Свя-той Кон-стан-тин с ма-лых лет от-ли-чал-ся боль-ши-ми спо-соб-но-стя-ми и учил-ся вме-сте с ма-ло-лет-ним им-пе-ра-то-ром Ми-ха-и-лом у луч-ших учи-те-лей Кон-стан-ти-но-по-ля, в том чис-ле у , бу-ду-ще-го пат-ри-ар-ха Кон-стан-ти-но-поль-ско-го. Свя-той Кон-стан-тин в со-вер-шен-стве по-стиг все на-у-ки сво-е-го вре-ме-ни и мно-гие язы-ки, осо-бен-но при-леж-но изу-чал он тво-ре-ния свя-ти-те-ля . За свой ум и вы-да-ю-щи-е-ся по-зна-ния свя-той Кон-стан-тин по-лу-чил про-зва-ние Фило-со-фа (муд-ро-го). По окон-ча-нии уче-ния свя-той Кон-стан-тин при-нял сан иерея и был на-зна-чен хра-ни-те-лем пат-ри-ар-шей биб-лио-те-ки при хра-ме Свя-той Со-фии, но вско-ре по-ки-нул сто-ли-цу и тай-но ушел в мо-на-стырь. Разыс-кан-ный там и воз-вра-щен-ный в Кон-стан-ти-но-поль, он был опре-де-лен учи-те-лем фило-со-фии в Выс-шей кон-стан-ти-но-поль-ской шко-ле. Муд-рость и си-ла ве-ры еще со-всем мо-ло-до-го Кон-стан-ти-на бы-ли столь ве-ли-ки, что ему уда-лось по-бе-дить в пре-ни-ях во-ждя ере-ти-ков-ико-но-бор-цев Ан-ния. По-сле этой по-бе-ды Кон-стан-тин был по-слан им-пе-ра-то-ром на дис-пут для пре-ний о Свя-той Тро-и-це с са-ра-ци-на-ми (му-суль-ма-на-ми) и так-же одер-жал по-бе-ду. Вер-нув-шись, свя-той Кон-стан-тин уда-лил-ся к бра-ту сво-е-му свя-то-му Ме-фо-дию на Олимп, про-во-дя вре-мя в непре-стан-ной мо-лит-ве и чте-нии тво-ре-ний свя-тых от-цов.
Вско-ре им-пе-ра-тор вы-звал обо-их свя-тых бра-тьев из мо-на-сты-ря и от-пра-вил их к ха-за-рам для еван-гель-ской про-по-ве-ди. На пу-ти они оста-но-ви-лись на неко-то-рое вре-мя в го-ро-де Кор-су-ни, го-то-вясь к про-по-ве-ди. Там свя-тые бра-тья чу-дес-ным об-ра-зом об-ре-ли мо-щи свя-щен-но-му-че-ни-ка (па-мять 25 но-яб-ря). Там же в Кор-су-ни свя-той Кон-стан-тин на-шел Еван-ге-лие и Псал-тирь, на-пи-сан-ные "рус-ски-ми бук-ва-ми", и че-ло-ве-ка, го-во-ря-ще-го по-рус-ски, и стал учить-ся у это-го че-ло-ве-ка чи-тать и го-во-рить на его язы-ке. По-сле это-го свя-тые бра-тья от-пра-ви-лись к ха-за-рам, где одер-жа-ли по-бе-ду в пре-ни-ях с иуде-я-ми и му-суль-ма-на-ми, про-по-ве-дуя еван-гель-ское уче-ние. На пу-ти до-мой бра-тья сно-ва по-се-ти-ли Кор-сунь и, взяв там мо-щи свя-то-го Кли-мен-та, вер-ну-лись в Кон-стан-ти-но-поль. Свя-той Кон-стан-тин остал-ся в сто-ли-це, а свя-той Ме-фо-дий по-лу-чил игу-мен-ство в неболь-шом мо-на-сты-ре По-ли-хрон, неда-ле-ко от го-ры Олимп, где он под-ви-зал-ся преж-де.
Вско-ре при-шли к им-пе-ра-то-ру по-слы от мо-рав-ско-го кня-зя Ро-сти-сла-ва, при-тес-ня-е-мо-го немец-ки-ми епи-ско-па-ми, с прось-бой при-слать в Мо-ра-вию учи-те-лей, ко-то-рые мог-ли бы про-по-ве-до-вать на род-ном для сла-вян язы-ке. Им-пе-ра-тор при-звал свя-то-го Кон-стан-ти-на и ска-зал ему: "Необ-хо-ди-мо те-бе ид-ти ту-да, ибо луч-ше те-бя ни-кто это-го не вы-пол-нит". Свя-той Кон-стан-тин с по-стом и мо-лит-вой при-сту-пил к но-во-му по-дви-гу. С по-мо-щью сво-е-го бра-та свя-то-го Ме-фо-дия и уче-ни-ков Го-раз-да, Кли-мен-та, Сав-вы, На-у-ма и Ан-ге-ля-ра он со-ста-вил сла-вян-скую аз-бу-ку и пе-ре-вел на сла-вян-ский язык кни-ги, без ко-то-рых не мог-ло со-вер-шать-ся Бо-го-слу-же-ние: Еван-ге-лие, Апо-стол, Псал-тирь и из-бран-ные служ-бы. Это бы-ло в 863 го-ду.
По-сле за-вер-ше-ния пе-ре-во-да свя-тые бра-тья от-пра-ви-лись в Мо-ра-вию, где бы-ли при-ня-ты с ве-ли-кой че-стью, и ста-ли учить бо-го-слу-же-нию на сла-вян-ском язы-ке. Это вы-зва-ло зло-бу немец-ких епи-ско-пов, со-вер-шав-ших в мо-рав-ских церк-вах бо-го-слу-же-ние на ла-тин-ском язы-ке, и они вос-ста-ли про-тив свя-тых бра-тьев, утвер-ждая, что бо-го-слу-же-ние мо-жет со-вер-шать-ся лишь на од-ном из трех язы-ков: ев-рей-ском, гре-че-ском или ла-тин-ском. Свя-той Кон-стан-тин от-ве-чал им: "Вы при-зна-ё-те лишь три язы-ка, до-стой-ных то-го, чтобы сла-вить на них Бо-га. Но Да-вид во-пи-ет: "Пой-те Гос-по-де-ви вся зем-ля, хва-ли-те Гос-по-да вси язы-ци, вся-кое ды-ха-ние да хва-лит Гос-по-да!" И в Свя-том Еван-ге-лии ска-за-но: "Шед-ше на-учи-те вся язы-ки..."". Немец-кие епи-ско-пы бы-ли по-срам-ле-ны, но озло-би-лись еще боль-ше и по-да-ли жа-ло-бу в Pим. Свя-тые бра-тья бы-ли при-зва-ны в Рим для ре-ше-ния это-го во-про-са. Взяв с со-бой мо-щи свя-то-го Кли-мен-та, па-пы Рим-ско-го, свя-тые Кон-стан-тин и Ме-фо-дий от-пра-ви-лись в Pим. Узнав о том, что свя-тые бра-тья несут с со-бой свя-тые мо-щи, па-па Адри-ан с кли-ром вы-шел им на-встре-чу. Свя-тые бра-тья бы-ли встре-че-ны с по-че-том, па-па Рим-ский утвер-дил бо-го-слу-же-ние на сла-вян-ском язы-ке, а пе-ре-ве-ден-ные бра-тья-ми кни-ги при-ка-зал по-ло-жить в рим-ских церк-вах и со-вер-шать ли-тур-гию на сла-вян-ском язы-ке.
На-хо-дясь в Ри-ме, свя-той Кон-стан-тин за-не-мог и, в чу-дес-ном ви-де-нии из-ве-щен-ный Гос-по-дом о при-бли-же-нии кон-чи-ны, при-нял схи-му с име-нем Ки-рилл. Через 50 дней по-сле при-ня-тия схи-мы, 14 фев-ра-ля 869 го-да, рав-ноап-о-столь-ный Ки-рилл скон-чал-ся в воз-расте 42 лет. От-хо-дя к Бо-гу, свя-той Ки-рилл за-по-ве-дал бра-ту сво-е-му, свя-то-му Ме-фо-дию, про-дол-жать их об-щее де-ло - про-све-ще-ние сла-вян-ских на-ро-дов све-том ис-тин-ной ве-ры. Свя-той Ме-фо-дий умо-лял па-пу Рим-ско-го раз-ре-шить увез-ти те-ло бра-та для по-гре-бе-ния его на род-ной зем-ле, но па-па при-ка-зал по-ло-жить мо-щи свя-то-го Ки-рил-ла в церк-ви свя-то-го Кли-мен-та, где от них ста-ли со-вер-шать-ся чу-де-са.
По-сле кон-чи-ны свя-то-го Ки-рил-ла па-па, сле-дуя прось-бе сла-вян-ско-го кня-зя Ко-це-ла, по-слал свя-то-го Ме-фо-дия в Пан-но-нию, ру-ко-по-ло-жив его во ар-хи-епи-ско-па Мо-ра-вии и Пан-но-нии, на древ-ний пре-стол свя-то-го апо-сто-ла Ан-д-ро-ни-ка. В Пан-но-нии свя-той Ме-фо-дий вме-сте со сво-и-ми уче-ни-ка-ми про-дол-жал рас-про-стра-нять бо-го-слу-же-ние, пись-мен-ность и кни-ги на сла-вян-ском язы-ке. Это сно-ва вы-зва-ло ярость немец-ких епи-ско-пов. Они до-би-лись аре-ста и су-да над свя-ти-те-лем Ме-фо-ди-ем, ко-то-рый был со-слан в за-то-че-ние в Шва-бию, где в те-че-ние двух с по-ло-ви-ной лет пре-тер-пел мно-гие стра-да-ния. Осво-бож-ден-ный по при-ка-за-нию па-пы Рим-ско-го Иоан-на VIII и вос-ста-нов-лен-ный в пра-вах ар-хи-епи-ско-па, Ме-фо-дий про-дол-жал еван-гель-скую про-по-ведь сре-ди сла-вян и кре-стил чеш-ско-го кня-зя Бо-ри-воя и его су-пру-гу Люд-ми-лу (па-мять 16 сен-тяб-ря), а так-же од-но-го из поль-ских кня-зей. В тре-тий раз немец-кие епи-ско-пы воз-двиг-ли го-не-ние на свя-ти-те-ля за непри-ня-тие рим-ско-го уче-ния об ис-хож-де-нии Свя-то-го Ду-ха от От-ца и от Сы-на. Свя-ти-тель Ме-фо-дий был вы-зван в Рим, но оправ-дал-ся пе-ред па-пой, со-хра-нив в чи-сто-те пра-во-слав-ное уче-ние, и был сно-ва воз-вра-щен в сто-ли-цу Мо-ра-вии - Ве-ле-град.
Здесь в по-след-ние го-ды сво-ей жиз-ни свя-ти-тель Ме-фо-дий с по-мо-щью двух уче-ни-ков-свя-щен-ни-ков пе-ре-вел на сла-вян-ский язык весь Вет-хий За-вет, кро-ме Мак-ка-вей-ских книг, а так-же Но-мо-ка-нон (Пра-ви-ла свя-тых от-цов) и свя-то-оте-че-ские кни-ги (Па-те-рик).
Пред-чув-ствуя при-бли-же-ние кон-чи-ны, свя-той Ме-фо-дий ука-зал на од-но-го из сво-их уче-ни-ков - Го-раз-да как на до-стой-но-го се-бе пре-ем-ни-ка. Свя-ти-тель пред-ска-зал день сво-ей смер-ти и скон-чал-ся 6 ап-ре-ля 885 го-да в воз-расте око-ло 60 лет. От-пе-ва-ние свя-ти-те-ля бы-ло со-вер-ше-но на трех язы-ках - сла-вян-ском, гре-че-ском и ла-тин-ском; он был по-гре-бен в со-бор-ной церк-ви Ве-ле-гра-да.
Полные жития равноапостольных и Мефодия
Бог бла-гой и все-мо-гу-щий, со-тво-рив-ший из небы-тия к бы-тию все ви-ди-мое и неви-ди-мое и укра-сив-ший вся-кой кра-со-той, ко-то-рую, ес-ли раз-мыш-лять по-не-мно-гу, мож-но мыс-лен-но ча-стич-но ура-зу-меть и по-знать То-го, Кто со-тво-рил столь мно-гие и див-ные со-зда-ния, ибо «по ве-ли-чию и кра-со-те со-зда-ний по-зна-ет-ся раз-мыш-ле-ни-ем и Со-зда-тель их», Ко-то-ро-го вос-пе-ва-ют Ан-ге-лы Три-свя-тым гла-сом и мы, все пра-во-вер-ные, сла-вим во Свя-той Тро-и-це, ина-че го-во-ря, в От-це, Сыне и Свя-том Ду-хе, то есть в трех ипо-ста-сях, что мож-но на-звать тре-мя ли-ца-ми, но в од-ном Бо-же-стве. Ведь преж-де вся-ко-го ча-са, вре-ме-ни и го-да, вы-ше вся-ко-го ра-зу-ма и ду-хов-но-го по-ни-ма-ния Отец сам ро-дил Сы-на, как го-во-рит Пре-муд-рость: «Преж-де всех хол-мов рож-да-ет Ме-ня». И в Еван-ге-лии ска-за-ло са-мо Бо-жие Сло-во пре-чи-сты-ми уста-ми, во-пло-тив-шись на бу-ду-щие вре-ме-на ра-ди на-ше-го спа-се-ния: «Я в От-це, и Отец во Мне». От то-го же От-ца и Свя-той Дух ис-хо-дит, как ска-зал сам Сын Бо-жи-им Сло-вом: «Дух ис-тин-ы, Ко-то-рый от От-ца ис-хо-дит».
Этот Бог, за-вер-шив все тво-ре-ние, как го-во-рит Да-вид: «Сло-вом Гос-под-ним утвер-ди-лись небе-са и от ды-ха-ния уст Его вся си-ла их. Ибо Он ска-зал - и ста-ли, Он по-ве-лел - и со-зда-лись», преж-де все-го со-тво-рил че-ло-ве-ка, прах от зем-ли взяв, а от Се-бя жи-во-твор-ным ду-но-ве-ни-ем ду-шу вдох-нув, и осмыс-лен-ную речь и сво-бо-ду во-ли дал, чтобы вве-сти в рай, за-по-ведь за-по-ве-дав ему для ис-пы-та-ния; ес-ли хра-нит ее, то оста-нет-ся бес-смер-тен, ес-ли же пре-сту-пит, смер-тью умрет, по сво-ей во-ле, а не по Бо-жи-е-му ве-ле-нию.
А диа-вол, уви-дев, что че-ло-ве-ку ока-за-на та-кая честь и на-зна-че-но ему то ме-сто, с ко-то-ро-го он из-за сво-ей гор-ды-ни пал, за-ста-вил (его) пре-сту-пить за-по-ведь, и из-гнал че-ло-ве-ка из рая, и осу-дил на смерть. И с тех пор на-чал непри-я-тель со-блаз-нять мно-ги-ми коз-ня-ми род че-ло-ве-че-ский. Но Бог в ве-ли-кой ми-ло-сти и люб-ви не оста-вил че-ло-ве-ков со-всем, а на каж-дый год и вре-мя из-брал му-жа и явил лю-дям де-ла их и по-двиг, чтобы все, упо-доб-ля-ясь им, стре-ми-лись к доб-ру.
Та-ков был Енос, ко-то-рый пер-вым от-ва-жил-ся при-зы-вать имя Гос-подне. А по-сле него Енох, уго-див Бо-гу, пе-ре-не-сен был (вы-со-ко). Ной пра-вед-ным ока-зал-ся в ро-де сво-ем, он спас-ся от по-то-па в ков-че-ге, чтобы опять на-пол-ни-лась зем-ля тво-ре-ни-ем Бо-жи-им и укра-си-лась. Ав-ра-ам по-сле раз-де-ле-ния язы-ков, ко-гда все впа-ли в за-блуж-де-ние, Бо-га по-знал, и дру-гом Его на-зван был, и при-нял обе-то-ва-ние, что «в се-ме-ни тво-ем бла-го-сло-вен-ны бу-дут все на-ро-ды». Иса-ак, по-доб-но Хри-сту, воз-ве-ден был на го-ру для жерт-вы. Иа-ков идо-лов те-стя уни-что-жил и ви-дел лест-ни-цу от зем-ли до неба: Ан-ге-лы Бо-жии по ней вос-хо-ди-ли и схо-ди-ли. И бла-го-слов-ляя сы-нов сво-их, он про-ро-че-ство-вал о Хри-сте. Иосиф про-кор-мил лю-дей в Егип-те, по-ка-зав се-бя (че-ло-ве-ком) Бо-жи-им. Об Иове Ав-си-ти-дий-ском Пи-са-ние го-во-рит, что был пра-ве-ден, спра-вед-лив и непо-ро-чен: под-верг-ну-тый ис-пы-та-нию, пре-тер-пев (его), бла-го-сло-вен был Бо-гом. Мо-и-сей с Ааро-ном меж-ду иере-я-ми Бо-жи-и-ми Бо-гом (для) фа-ра-о-на на-зван был, и му-чил Еги-пет, и вы-вел Бо-жий на-род - днем вслед за об-ла-ком свет-лым, а но-чью за стол-пом ог-нен-ным; и мо-ре раз-де-лил, и про-шли по су-ху, а егип-тян по-то-пил. И в пу-стыне без-вод-ной на-по-ил на-род во-дой и на-сы-тил хле-бом Ан-гель-ским и пти-ца-ми; и го-во-рил с Бо-гом ли-цом к ли-цу, как невоз-мож-но че-ло-ве-ку с Бо-гом го-во-рить, (и) дал на-ро-ду за-кон, на-пи-сан-ный Бо-жи-им пер-стом. Иисус На-вин, одолев вра-гов, раз-де-лил зем-лю меж-ду на-ро-дом Бо-жи-им. Судьи так-же одер-жа-ли мно-го по-бед. А Са-му-ил, по-лу-чив Бо-жию ми-лость, по-ма-зал и по-ста-вил ца-ря по сло-ву Гос-под-ню. Да-вид с кро-то-стью пас на-род и на-учил (его) пес-ням Бо-жи-им. Со-ло-мон, по-лу-чив-ший от Бо-га муд-ро-сти боль-ше всех лю-дей, мно-го доб-рых по-уче-ний со-здал и прит-чей, хоть сам их и не вы-пол-нял. Илия об-ли-чил го-ло-дом люд-скую зло-бу, и вос-кре-сил мерт-во-го от-ро-ка, и, при-не-ся сло-вом с неба огонь, опа-лил мно-гих, и жерт-вы сжег чу-дес-ным ог-нем; пе-ре-бив нече-сти-вых иере-ев свя-щен-ни-ков, взо-шел на небо на ко-лес-ни-це ог-нен-ной и ко-нях, дав уче-ни-ку удво-ен-ный дух. Ели-сей, (его) ми-лоть по-лу-чив, вдвое боль-ше чу-дес со-вер-шил. Дру-гие про-ро-ки, каж-дый в свое вре-мя, про-ро-че-ство-ва-ли о бу-ду-щих уди-ви-тель-ных де-лах. По-сле них ве-ли-кий Иоанн, хо-да-тай меж-ду Вет-хим и Но-вым за-ко-ном, стал кре-сти-те-лем и сви-де-те-лем Хри-сто-вым и про-по-вед-ни-ком жи-вым и мерт-вым.
Свя-тые апо-сто-лы Петр и Па-вел с осталь-ны-ми уче-ни-ка-ми Хри-сто-вы-ми, как мол-ния, про-шед-шая по все-му ми-ру, осве-ти-ли всю зем-лю. По-сле них му-че-ни-ки кро-вью сво-ей смы-ли сквер-ну, а пре-ем-ни-ки свя-тых апо-сто-лов, кре-стив це-са-ря, ве-ли-ким по-дви-гом и тру-дом раз-ру-ши-ли язы-че-ство. Силь-вестр пра-вед-но из трех-сот и во-сем-на-дца-ти от-цов, при-няв се-бе в по-мощь ве-ли-ко-го це-са-ря Кон-стан-ти-на, со-брав в Ни-кее Пер-вый Со-бор, по-бе-дил Ария и про-клял его и ересь его, ко-то-рую тот воз-дви-гал на Свя-тую Тро-и-цу, как ко-гда-то Ав-ра-ам с тре-мя-ста-ми и во-сем-на-дца-тью слу-га-ми пе-ре-бил ца-рей и при-нял бла-го-сло-ве-ние и хлеб и ви-но от Мель-хи-се-де-ка, ца-ря Са-лим-ско-го, ведь был тот иере-ем Бо-га Все-выш-не-го. Да-мас же и со ста пя-тью-де-ся-тью от-ца-ми и ве-ли-ким ца-рем Фе-о-до-си-ем в Ца-рь-гра-де под-твер-ди-ли свя-той Сим-вол, то есть «Ве-рую во еди-но-го Бо-га», и, из-гнав Ма-ке-до-ния, про-кля-ли его и ху-лу его, ко-то-рую он го-во-рил на Свя-то-го Ду-ха. Це-ле-стин и Ки-рилл с дву-мя-ста-ми от-ца-ми и дру-гим ца-рем со-кру-ши-ли в Ефе-се Несто-рия со всей бол-тов-ней, ко-то-рую он го-во-рил на Хри-ста. Лев и Ана-то-лий с пра-во-вер-ным ца-рем Мар-ки-а-ном и с ше-стью-ста-ми и трид-ца-тью от-ца-ми про-кля-ли в Хал-ки-доне безу-мие и бол-тов-ню Ев-ти-хи-евы. Ви-ги-лий с бо-го-угод-ным Юс-ти-ни-а-ном и со ста ше-стью-де-ся-тью пя-тью от-ца-ми, Пя-тый Со-бор со-брав, изыс-кав (где ка-кая бол-тов-ня укры-лась), про-кля-ли. Ага-фон, апо-столь-ский па-па, с дву-мя-ста-ми и се-мью-де-ся-тью от-ца-ми с чест-ным Кон-стан-ти-ном ца-рем на Ше-стом Со-бо-ре мно-гие вос-ста-ния рас-ко-ло-ли и всем тем со-бо-ром, из-гнав, про-кля-ли, я го-во-рю о Фе-о-до-ре Фа-ран-ском, Сер-гии и Пир-ре, Ки-ре Алек-сан-дрий-ском, Го-но-рии Рим-ском, Ма-ка-рии Ан-тио-хий-ском и про-чих при-спеш-ни-ках их, а хри-сти-ан-скую ве-ру, на ис-тине сто-я-щую, укре-пи-ли.
По-сле же все-го это-го Бог ми-ло-сти-вый, «Ко-то-рый хо-чет, чтобы вся-кий че-ло-век спа-сен был и до ис-тин-но-го по-зна-ния до-шел», в на-ше вре-мя ра-ди на-ше-го на-ро-да, о ко-то-ром ни-кто и ни-ко-гда не за-бо-тил-ся, для доб-ро-го де-ла воз-двиг нам учи-те-ля, бла-жен-но-го учи-те-ля Ме-фо-дия, ко-то-ро-го все доб-ро-де-те-ли и по-дви-ги к каж-до-му из этих угод-ни-ков при-ло-жив, не по-сты-дим-ся: ведь од-ним он ра-вен был, дру-гих немно-го мень-ше, а иных боль-ше, - крас-но-ре-чи-вых пре-взой-дя доб-ро-де-те-лью, а доб-ро-де-тель-ных - крас-но-ре-чи-ем. Каж-до-му упо-до-бив-шись, об-раз каж-до-го со-бой явил: страх Бо-жий, хра-не-ние за-по-ве-дей, чи-сто-ту пло-ти, при-ле-жа-ние в мо-лит-вах и свя-то-сти, сло-во силь-ное и крот-кое - силь-ное для про-тив-ни-ков, а крот-кое для при-ни-ма-ю-щих по-уче-ние, ярость, ти-хость, ми-лость, лю-бовь, страсть и тер-пе-ние, - он был всем из все-го, чтобы всех при-влечь.
Был он ро-да с обе-их сто-рон не ху-до-го, но доб-ро-го и чест-но-го, из-вест-но-го из-дав-на Бо-гу и ца-рю, и всей Со-лун-ской стране, что яв-лял и те-лес-ный его об-лик. По-это-му и (участ-ни-ки) спо-ров, лю-бив-шие его с дет-ства, ве-ли с ним ува-жи-тель-ные бе-се-ды, по-ка царь, узнав о быст-ро-те (ума) его, не по-ру-чил ему дер-жать сла-вян-ское кня-же-ние, чтобы он узнал все сла-вян-ские обы-чаи и при-вык по-не-мно-гу, как буд-то про-ви-дя, - я (бы) ска-зал, - что Бог хо-тел по-слать его учи-те-лем для сла-вян и пер-вым ар-хи-епи-ско-пом.
Про-ве-дя на кня-же-нии мно-го лет и уви-дев мно-же-ство бес-по-ря-доч-ных вол-не-ний этой жиз-ни, он сме-нил стрем-ле-ние к зем-ной тьме на мыс-ли о небе, ведь он не хо-тел воз-му-щать бла-го-род-ную ду-шу тем, что не веч-но - не пре-бы-ва-ю-щим. И, най-дя удоб-ное вре-мя, он из-ба-вил-ся от кня-же-ния и по-шел на Олимп, где жи-вут свя-тые от-цы. По-стриг-шись, он об-ла-чил-ся в чер-ные ри-зы и пре-бы-вал, с по-кор-но-стью по-ви-ну-ясь. И, ис-пол-няя весь мо-на-ше-ский чин, об-ра-тил-ся к кни-гам.
Но слу-чи-лось в то вре-мя сле-ду-ю-щее: по-слал царь за Фило-со-фом, бра-том его, (чтобы ид-ти) к ха-за-рам (и) чтобы тот взял его се-бе в по-мощь. Ведь там бы-ли иудеи, силь-но ху-лив-шие хри-сти-ан-скую ве-ру. Он же ска-зал, что: «Я го-тов уме-реть за хри-сти-ан-скую ве-ру». И не ослу-шал-ся он, но, идя, слу-жил как раб мень-ше-му бра-ту, по-ви-ну-ясь ему. Он мо-лит-ва-ми, а Фило-соф сло-ва-ми пре-воз-мог-ли тех и по-сра-ми-ли. Царь же и пат-ри-арх, уви-дев по-двиг его, год-ный для Бо-жи-его пу-ти, убеж-да-ли его (со-гла-сить-ся), чтобы по-свя-ти-ли в ар-хи-епи-ско-пы на по-чет-ное ме-сто, где есть по-треб-ность в та-ком му-же. Так как он не со-гла-шал-ся, при-ну-ди-ли его и по-ста-ви-ли игу-ме-ном в мо-на-сты-ре, ко-то-рый на-зы-ва-ет-ся По-ли-хрон, до-ход ко-то-ро-го из-ме-ря-ет-ся два-дца-тью че-тырь-мя спу-да-ми зо-ло-та, а от-цов в нем боль-ше се-ми-де-ся-ти.
Слу-чи-лось же в те дни, что Ро-сти-слав, князь сла-вян-ский, и Свя-то-полк по-сла-ли из Мо-ра-вии к ца-рю Ми-ха-и-лу, го-во-ря так: «Мы Бо-жи-ей ми-ло-стью здо-ро-вы, но при-шли к нам мно-го учи-те-лей хри-сти-ан от ита-льян-цев, и от гре-ков, и от нем-цев, уча нас по-раз-но-му, а мы, сла-вяне, лю-ди про-стые, и нет у нас, кто бы на-ста-вил нас ис-тине и на-учил ра-зу-му. По-то-му, доб-рый вла-ды-ка, по-шли та-ко-го му-жа, ко-то-рый на-ста-вит нас вся-кой прав-де». То-гда царь Ми-ха-ил ска-зал Фило-со-фу Кон-стан-ти-ну: «Слы-шишь ли, Фило-соф, эту речь? Ни-кто дру-гой не мо-жет это-го сде-лать, кро-ме те-бя. Так на те-бе да-ры мно-гие и, взяв бра-та сво-е-го игу-ме-на Ме-фо-дия, сту-пай же. Ведь вы со-лу-няне, а со-лу-няне все хо-ро-шо го-во-рят по-сла-вян-ски».
Тут они не по-сме-ли от-ка-зать-ся ни пе-ред Бо-гом, ни пе-ред ца-рем, по сло-ву свя-то-го апо-сто-ла Пет-ра, как он ска-зал: «Бо-га бой-тесь, ца-ря чти-те». Но, по-чув-ство-вав ве-ли-чие де-ла, пре-да-лись они мо-лит-ве вме-сте с дру-ги-ми, кто был та-ко-го же ду-ха, что и они. И тут явил Бог Фило-со-фу сла-вян-ские кни-ги. И тот, тот-час упо-ря-до-чив бук-вы и со-ста-вив бе-се-ды, от-пра-вил-ся в путь в Мо-ра-вию, взяв Ме-фо-дия. И стал он, сно-ва с по-кор-но-стью по-ви-ну-ясь, слу-жить Фило-со-фу и учить вме-сте с ним. И ко-гда ми-ну-ло три го-да, воз-вра-ти-лись они из Мо-ра-вии, вы-учив уче-ни-ков.
Узнав же о та-ко-вых лю-дях, Апо-сто-лик Ни-ко-лай по-слал за ни-ми, же-лая ви-деть их, как Ан-ге-лов Бо-жи-их. Он освя-тил уче-ние их, по-ло-жив сла-вян-ское Еван-ге-лие на ал-та-ре свя-то-го апо-сто-ла Пет-ра, и по-свя-тил в по-пы бла-жен-но-го Ме-фо-дия.
Бы-ло мно-го дру-гих лю-дей, ко-то-рые по-но-си-ли сла-вян-ские кни-ги, го-во-ря, что не по-до-ба-ет ни-ка-ко-му на-ро-ду иметь свои бук-вы, кро-ме ев-ре-ев, гре-ков и ла-ти-нян, по над-пи-си Пи-ла-та, ко-то-рую он на Кре-сте Гос-под-нем на-пи-сал. Их Апо-сто-лик на-звал пи-лат-ни-ка-ми и три-язч-ни-ка-ми. И од-но-му епи-ско-пу, ко-то-рый был бо-лен тою же бо-лез-нью, он по-ве-лел по-свя-тить из уче-ни-ков сла-вян-ских трех в по-пы, а двух в ана-гно-стов.
Спу-стя мно-го дней Фило-соф, от-прав-ля-ясь на Суд, ска-зал Ме-фо-дию, бра-ту сво-е-му: «Вот, брат, бы-ли мы с то-бой в упря-жи, па-ха-ли од-ну бо-роз-ду, и я у ле-са (дой-дя бо-роз-ду) па-даю, свой день окон-чив. А ты хоть очень лю-бишь го-ру, но не мо-ги ра-ди го-ры оста-вить учи-тель-ство свое, ибо чем иным мо-жешь ты луч-ше до-стичь спа-се-ния?».
По-слал Ко-цел же к Апо-сто-ли-ку, про-сил, чтобы от-пу-стил к нему Ме-фо-дия, бла-жен-но-го учи-те-ля на-ше-го. И ска-зал Апо-сто-лик: «Не те-бе од-но-му толь-ко, но и всем тем стра-нам сла-вян-ским по-сы-лаю его учи-те-лем от Бо-га и от свя-то-го апо-сто-ла Пет-ра, пер-во-го пре-сто-ло-на-след-ни-ка и дер-жа-те-ля клю-чей от Цар-ствия Небес-но-го». И по-слал его, на-пи-сав та-кую эпи-сто-лию: «Адри-ан, епи-скоп и раб Бо-жий, Ро-сти-сла-ву и Свя-то-пол-ку и Ко-це-лу. Сла-ва в выш-них Бо-гу и на зем-ле мир, в че-ло-ве-ках бла-го-во-ле-ние, что услы-ша-ли мы о вас ду-хов-ное, на это упо-ва-ли мы с же-ла-ни-ем и мо-лит-вою ва-ше-го ра-ди спа-се-ния, как воз-двиг Гос-подь серд-ца ва-ши ис-кать его и по-ка-зал вам, что не толь-ко ве-рою, но и бла-ги-ми де-ла-ми по-до-ба-ет слу-жить Бо-гу, ведь «ве-ра без дел мерт-ва», и от-па-да-ют те, ко-то-рые «во-об-ра-жа-ют, что зна-ют Бо-га, но де-ла-ми от-ре-ка-ют-ся от Него». Ведь не толь-ко у это-го свя-ти-тель-ско-го пре-сто-ла про-си-ли вы учи-те-ля, но и у бла-го-вер-но-го ца-ря Ми-ха-и-ла, чтобы по-слал он к вам бла-жен-но-го Фило-со-фа Кон-стан-ти-на с бра-том, по-ку-да мы не сде-ла-ли. Они же, уви-дав, что стра-ны ва-ши на-хо-дят-ся под вла-стью апо-столь-ско-го пре-сто-ла, не сде-ла-ли ни-че-го про-тив-но-го ка-но-нам, но к нам при-шли и при-нес-ли с со-бой мо-щи свя-то-го Кли-мен-та. Мы же, трой-ную ра-дость по-лу-чив, за-мыс-ли-ли по-слать в ва-ши стра-ны сы-на на-ше-го Ме-фо-дия, му-жа со-вер-шен-но-го ра-зу-мом и пра-во-вер-но-го, ис-пы-тав и по-свя-тив его вме-сте с его уче-ни-ка-ми, чтобы учил вас, как вы про-си-ли, из-ла-гая на язы-ке ва-шем кни-ги пол-но-стью для все-го цер-ков-но-го чи-на, в том чис-ле со свя-той мес-сой, то есть служ-бой, и с Кре-ще-ни-ем, как на-чал Фило-соф Кон-стан-тин Бо-жи-ей бла-го-да-тью и мо-лит-ва-ми свя-то-го Кли-мен-та. Так же ес-ли и кто иной смо-жет до-стой-но и пра-во-вер-но го-во-рить, - да бу-дет свя-то и бла-го-слов-ле-но Бо-гом и на-ми и всей Все-лен-ской и Апо-столь-ской Цер-ко-вью, чтобы лег-че обу-чи-лись вы за-по-ве-дям Бо-жи-им. Толь-ко один этот со-хра-нять вам обы-чай, чтобы во вре-мя мес-сы сна-ча-ла чи-та-ли Апо-стол и Еван-ге-лие по-ла-ты-ни, по-том по-сла-вян-ски. Да ис-пол-нит-ся сло-во Пи-са-ния, что «бу-дут хва-лить Гос-по-да все на-ро-ды», и дру-гое: «И все ста-нут го-во-рить о ве-ли-чии Бо-жи-ем на раз-ных язы-ках, на ко-то-рых поз-во-лит им го-во-рить Свя-той Дух».
Ес-ли же кто из со-бран-ных у вас учи-те-лей, из тех, кто те-шит слух и от ис-ти-ны от-вра-ща-ет к за-блуж-де-ни-ям, начнет, дерз-нув, вно-сить меж-ду ва-ми раз-лад, по-ри-цая кни-ги на ва-шем язы-ке, пусть бу-дет от-лу-чен не толь-ко от При-ча-стия, но и от Церк-ви, по-ка не ис-пра-вит-ся. Ибо они суть вол-ки, а не ов-цы, что сле-ду-ет по пло-дам их узна-вать и бе-речь-ся от них.
Вы же, ча-да воз-люб-лен-ные, по-ви-нуй-тесь уче-нию Бо-жи-е-му и не от-ринь-те по-уче-ния цер-ков-но-го, чтобы вы ста-ли ис-тин-но по-кло-ня-ю-щи-ми-ся Бо-гу, От-цу на-ше-му небес-но-му, со все-ми свя-ты-ми. Аминь».
Ко-цел же при-нял его с ве-ли-кой че-стью и сно-ва по-слал его, а так-же два-дцать че-ло-век из име-ни-тых лю-дей, к Апо-сто-ли-ку, чтобы он по-свя-тил его на епи-скоп-ство в Пан-но-нии на пре-стол свя-то-го Ан-д-ро-ни-ка, апо-сто-ла из чис-ла се-ми-де-ся-ти, что и ста-ло.
По-сле это-го ста-рый враг, нена-вист-ник добра и про-тив-ник ис-ти-ны, воз-двиг на него серд-це вра-га, мо-рав-ско-го ко-ро-ля, со все-ми епи-ско-па-ми, что, де-скать, «в на-шей об-ла-сти учишь». Он же от-ве-тил: «Я сам обо-шел бы сто-ро-ной, ес-ли бы ве-дал, что ва-ша. Но она - свя-то-го Пет-ра. По прав-де же, ес-ли вы из за-ви-сти и жад-но-сти во-пре-ки ка-но-нам на ста-рые пре-де-лы на-сту-па-е-те, пре-пят-ствуя уче-нию Бо-жи-е-му, то бе-ре-ги-тесь, чтобы не раз-лить свой мозг, же-лая кост-ным те-ме-нем про-бить же-лез-ную го-ру». Они от-ве-ча-ли ему, го-во-ря в яро-сти: «Зло се-бе до-бу-дешь». Он от-ве-тил: «Ис-ти-ну го-во-рю пе-ред ца-ря-ми и не сты-жусь, а вы по-сту-пай-те со мной, как хо-ти-те, ведь я не луч-ше тех, кто в ве-ли-ких му-ках ли-шил-ся и жиз-ни за то, что го-во-рил прав-ду». И ко-гда мно-го во-про-сов бы-ло за-да-но и не смог-ли опро-верг-нуть его, ска-зал ко-роль, вста-вая: «Не утруж-дай-те мо-е-го Ме-фо-дия, ведь он вспо-тел уже, как у печ-ки». Ска-зал он: «Так, вла-ды-ка». Встре-ти-ли лю-ди как-то пот-но-го фило-со-фа (и) ска-за-ли ему: «По-че-му ты так вспо-тел?» А он: «С невеж-да-ми спо-рил». И по-спо-рив об этих сло-вах, разо-шлись, а его, со-слав в Шва-бию, дер-жа-ли два с по-ло-ви-ной го-да.
До-шло до Апо-сто-ли-ка. И уве-дав, по-слал на них за-прет, чтобы ни один ко-ролев-ский епи-скоп не слу-жил мес-сы, то есть служ-бы, по-ка его дер-жат. По-это-му от-пу-сти-ли его, ска-зав Ко-це-лу: «Если бу-дет он у те-бя, не уй-дешь от нас доб-ром». Но они не ушли от су-да свя-то-го Пет-ра, ведь из этих епи-ско-пов чет-ве-ро умер-ло.
При-клю-чи-лось же то-гда, что мо-ра-ване, убе-див-шись, что немец-кие по-пы, ко-то-рые жи-ли у них, не при-я-те-ли им, но око-вы им ку-ют, всех из-гна-ли и по-сла-ли к Апо-сто-ли-ку: «Так как преж-де от-цы на-ши от свя-то-го Пет-ра Кре-ще-ние при-ня-ли, то дай нам Ме-фо-дия ар-хи-епи-ско-пом и учи-те-лем». Тот-час при-слал его Апо-сто-лик. И при-нял его Свя-то-полк князь со сво-и-ми мо-ра-ва-на-ми и по-ру-чил ему все церк-ви и ду-хо-вен-ство во всех го-ро-дах. И с то-го дня на-ча-ло очень рас-ти уче-ние Бо-жие, и ду-хо-вен-ство во всех го-ро-дах на-ча-ло рас-ти и мно-жить-ся, и по-га-ные - ве-ро-вать в ис-тин-но-го Бо-га, от сво-их за-блуж-де-ний от-ре-ка-ясь все боль-ше. И мо-рав-ская власть ста-ла рас-ши-рять свои пре-де-лы и по-беж-дать сво-их вра-гов без неудач, как и са-ми они рас-ска-зы-ва-ют.
Бы-ла же в нем про-ро-че-ская Бла-го-дать, так что сбы-ва-лись мно-гие его про-ри-ца-ния. Об од-ном или двух из них мы рас-ска-жем.
Очень силь-ный язы-че-ский князь, си-дев-ший на Вис-ле, по-но-сил хри-сти-ан и па-ко-сти де-лал. По-слав же к нему, ска-зал (Ме-фо-дий): «Хо-ро-шо бы те-бе кре-стить-ся, сын, сво-ею во-лею на сво-ей зем-ле, чтобы не был ты кре-щен на-силь-но в пле-ну на чу-жой зем-ле. И вспом-нишь ме-ня». Так и бы-ло.
Или вот. Од-на-жды Свя-то-полк во-е-вал с по-га-ны-ми и ни-че-го не до-стиг, но мед-лил. Ко-гда ста-ла при-бли-жать-ся мес-са, то есть служ-ба свя-то-го Пет-ра, (Ме-фо-дий) по-слал к нему, го-во-ря: «Ес-ли по-обе-ща-ешь про-ве-сти у ме-ня со сво-и-ми во-и-на-ми день свя-то-го Пет-ра, то ве-рую, что ско-ро пре-даст их те-бе Бог». Так и бы-ло.
Один че-ло-век, очень бо-га-тый и со-вет-ник (кня-зя), же-нил-ся на сво-ей ку-ме, то есть на ятро-ви, и (Ме-фо-дий) мно-го на-став-лял и учил, и уго-ва-ри-вал их, но раз-ве-сти их не мог. По-то-му что дру-гие, вы-да-вая се-бя за ра-бов Бо-жи-их, втайне раз-вра-ща-ли их, льстя из-за иму-ще-ства, и во-все от-вра-ти-ли их от Церк-ви. И он ска-зал: «При-дет час, ко-гда не смо-гут по-мочь эти льсте-цы, и вспом-ни-те мои сло-ва, но ни-че-го сде-лать уже бу-дет нель-зя». Вне-зап-но, по-сле Бо-жи-его от-ступ-ле-ния, па-ла на них на-пасть, «и ме-ста их не ста-ло, но буд-то вихрь, под-хва-тив, рас-се-ял пыль». Мно-го и дру-го-го по-доб-но-го это-му бы-ло, о чем го-во-рил он от-кры-то в прит-чах.
Ста-рый враг, нена-вист-ник ро-да че-ло-ве-че-ско-го не мог тер-петь все-го это-го, воз-двиг-нув на него неко-то-рых, как на Мо-и-сея, Да-фа-на и Ави-ро-на, од-них - от-кры-то, дру-гих - тай-но. Боль-ные иопа-тор-ской ере-сью со-вра-ща-ют сла-бей-ших с пра-виль-но-го пу-ти, го-во-ря: «Нам Па-па дал власть, а его ве-лит из-гнать вон вме-сте с его уче-ни-ем».
Со-брав же весь мо-рав-ский на-род, они ве-ле-ли про-честь пе-ред ни-ми эпи-сто-лию, чтобы слы-ша-ли об из-гна-нии его. Лю-ди же, как свой-ствен-но че-ло-ве-ку, все пе-ча-ли-лись и скор-бе-ли, что ли-ша-ют-ся та-ко-го пас-ты-ря и учи-те-ля - кро-ме сла-бых, ко-то-ры-ми дви-га-ла ложь, как ли-стья-ми ве-тер. Но ко-гда про-чли пись-ма Апо-сто-ли-ка, то об-на-ру-жи-ли сле-ду-ю-щее: «Брат наш Ме-фо-дий свят и пра-во-ве-рен и де-ла-ет апо-столь-ское де-ло, и в ру-ках его все сла-вян-ские зем-ли от Бо-га и от апо-столь-ско-го пре-сто-ла, а ко-го он про-клянет, бу-дет про-клят, а ко-го бла-го-сло-вит, тот да бу-дет свят». И, по-сра-мив-шись, они разо-шлись, как ту-ман, со сты-дом.
На этом зло-ба их не кон-чи-лась, но ста-ли они го-во-рить, что гне-ва-ет-ся на него царь и, ес-ли най-дет, не быть ему жи-во-му. Но ми-ло-сти-вый Бог не хо-тел, чтобы и в этом ху-ли-ли ра-ба Его, Он вло-жил в серд-це ца-рю, ибо серд-це ца-ря все-гда пре-бы-ва-ет в ру-ках Бо-жи-их, мысль и по-слал к нему пись-мо: «Чест-ный от-че, очень хо-чу те-бя ви-деть. Так сде-лай ми-лость, по-тру-дись (при-быть) к нам, чтобы мы уви-де-ли те-бя, по-ка ты на этом све-те, и мо-лит-ву твою при-ня-ли». И он сра-зу по-шел ту-да, при-нял его царь с ве-ли-кой че-стью и ра-до-стью и, по-хва-лив его уче-ние, удер-жал из его уче-ни-ков по-па и диа-ко-на с кни-га-ми. И все же-ла-ния его ис-пол-нил, че-го он хо-тел, и ни в чем ему не от-ка-зал. Об-лас-кав и ода-рив, про-во-дил его со сла-вою на-зад на его пре-стол. Так же и Пат-ри-арх.
На всех же пу-тях по-па-дал он во мно-гие на-па-сти от диа-во-ла: в пу-сты-нях к раз-бой-ни-кам, на мо-ре в вол-не-нья вет-ров, на ре-ках во вне-зап-ные смер-чи, так что ис-пол-ни-лось на нем сло-во апо-сто-ла: «Бе-ды от раз-бой-ни-ков, бе-ды в мо-ре, бе-ды на ре-ках, бе-ды от лже-бра-тьев, в тру-дах и по-дви-гах, в по-сто-ян-ном бде-нии, во мно-гом го-ло-де и жаж-де» и в про-чих пе-ча-лях, о ко-то-рых упо-ми-на-ет апо-стол.
А по-том, огра-див-шись от со-мне-ний и пе-чаль свою на Бо-га воз-ло-жив, еще рань-ше по-са-див из уче-ни-ков сво-их двух по-пов, от-лич-ных ско-ро-пис-цев, быст-ро пе-ре-ло-жил все кни-ги, все пол-но-стью, кро-ме Мак-ка-вей-ских, с язы-ка гре-че-ско-го на сла-вян-ский, за шесть ме-ся-цев, на-чи-ная с мар-та ме-ся-ца до два-дцать ше-сто-го дня ок-тяб-ря ме-ся-ца. Окон-чив же, воз-дал до-стой-ную хва-лу и сла-ву Бо-гу, да-ю-ще-му та-кую бла-го-дать и уда-чу. И воз-не-ся с кли-ром сво-им Свя-тое Тай-ное Воз-но-ше-ние, от-празд-но-вал па-мять свя-то-го Ди-мит-рия. Ведь преж-де с Фило-со-фом пе-ре-ло-жил он толь-ко Псал-тирь и Еван-ге-лие с Апо-сто-лом и из-бран-ны-ми цер-ков-ны-ми служ-ба-ми. То-гда же и Но-мо-ка-нон, то есть пра-ви-ло за-ко-на, и оте-че-ские кни-ги пе-ре-ло-жил.
Ко-гда же вен-гер-ский ко-роль при-шел в ду-най-ские стра-ны, он за-хо-тел его уви-деть: и хо-тя неко-то-рые го-во-ри-ли и пред-по-ла-га-ли, что не уй-ти от него без му-че-ний, он по-шел к нему. Но тот, как и по-до-ба-ет вла-ды-ке, так и при-нял - с по-че-том, сла-вою и ра-до-стью. И по-бе-се-до-вав с ним, как при-ста-ло та-ким му-жам ве-сти бе-се-ды, от-пу-стил его, об-лас-кав, по-це-ло-вав, с да-ра-ми ве-ли-ки-ми, ска-зав: «По-ми-най ме-ня все-гда, чест-ный отец, в свя-тых тво-их мо-лит-вах».
Так пре-сек он со всех сто-рон об-ви-не-ния, за-тво-рив уста мно-го-ре-чи-вым, путь за-вер-шил и ве-ру со-хра-нил, ожи-дая пра-вед-но-го вен-ца. И по-сколь-ку так уго-дил, воз-люб-лен был Бо-гом. Ста-ло при-бли-жать-ся вре-мя при-нять по-кой от стра-стей и на-гра-ду за мно-гие тру-ды. И спро-си-ли его, го-во-ря: «Кто, счи-та-ешь ты, чест-ный отец и учи-тель, сре-ди уче-ни-ков тво-их был бы пре-ем-ни-ком те-бе в учи-тель-стве тво-ем?». И по-ка-зал он им на од-но-го из из-вест-ных уче-ни-ков сво-их, име-нем Го-разд, го-во-ря: «Этот из ва-шей зем-ли сво-бод-ный муж, на-учен хо-ро-шо в ла-тин-ских кни-гах, пра-во-ве-рен. Пусть бу-дет Бо-жия во-ля и ва-ша лю-бовь, как и моя». А ко-гда в Верб-ное вос-кре-се-нье со-бра-лись все лю-ди, он, немощ-ный, вой-дя в цер-ковь, бла-го-сло-вив ца-ря, кня-зя и кли-ри-ков, и весь на-род, ска-зал: «Сте-ре-ги-те ме-ня, де-ти, три дня». Так и бы-ло. На рас-све-те тре-тье-го дня он ска-зал сле-ду-ю-щее: «В ру-ки твои, Гос-по-ди, вла-гаю ду-шу мою». И по-чил на ру-ках иерей-ских в 6 день ме-ся-ца ап-ре-ля в 3-й ин-дикт 6393 го-да от со-тво-ре-ния все-го ми-ра.
При-го-то-вив его к по-гре-бе-нию и воз-дав ему до-стой-ную честь, от-слу-жи-ли уче-ни-ки его цер-ков-ную служ-бу по-ла-ты-ни, по-гре-че-ски и по-сла-вян-ски и по-ло-жи-ли его в со-бор-ной церк-ви. И при-ло-жил-ся он к от-цам сво-им и пат-ри-ар-хам, и про-ро-кам, и апо-сто-лам, учи-те-лям, му-че-ни-кам. И со-брав-шись, бес-чис-лен-ные на-род-ные тол-пы про-во-жа-ли со све-ча-ми доб-ро-го учи-те-ля и пас-ты-ря: муж-чи-ны и жен-щи-ны, ма-лые и боль-шие, бо-га-тые и бед-ные, сво-бод-ные и ра-бы, вдо-ви-цы и си-ро-ты, ино-зем-цы и мест-ные, боль-ные и здо-ро-вые, - все, опла-ки-вая то-го, кто был всем из все-го, чтобы всех при-влечь. Ты же, свя-тая и чест-ная гла-ва, в мо-лит-вах тво-их свы-ше опе-кай нас, стре-мя-щих-ся к те-бе, из-бавь от вся-кой на-па-сти, уче-ни-ков сво-их и уче-ние рас-про-стра-няя, а ере-си из-го-няя, чтобы, про-жив здесь до-стой-но на-ше-го на-зна-че-ния, ста-ли мы с то-бой, ста-до твое, одес-ную сто-ро-ну Хри-ста, Бо-га на-ше-го, веч-ную жизнь при-ни-мая от Него. Ему же сла-ва и честь во ве-ки ве-ков. Аминь.
Биб-лио-те-ка ли-те-ра-ту-ры Древ-ней Ру-си. Т. 2. СПб., 2004.
Иное жизнеописание равноапостольных Кирилла и Мефодия
Свя-той рав-ноап-о-столь-ный Ки-рилл, учи-тель сло-вен-ский (до при-ня-тия схи-мы - Кон-стан-тин) и стар-ший брат его Ме-фо-дий (па-мять 6 ап-ре-ля) по про-ис-хож-де-нию сла-вяне, ро-ди-лись в Ма-ке-до-нии, в городе Солуни. Свя-той Ки-рилл по-лу-чил бле-стя-щее об-ра-зо-ва-ние, с 14-лет-не-го воз-рас-та вос-пи-ты-ва-ясь с сы-ном им-пе-ра-то-ра. Он ра-но при-нял сан пре-сви-те-ра. По воз-вра-ще-нии в Кон-стан-ти-но-поль со-сто-ял биб-лио-те-ка-рем со-бор-ной церк-ви и пре-по-да-ва-те-лем фило-со-фии. Свя-той Ки-рилл с успе-хом вел пре-ния с ере-ти-ка-ми ико-но-бор-ца-ми и с ма-го-ме-та-на-ми. Стре-мясь к уеди-не-нию, он уда-лил-ся на го-ру Олимп к сво-е-му стар-ше-му бра-ту Ме-фо-дию, но уеди-не-ние его про-дол-жа-лось недол-гое вре-мя. Оба бра-та бы-ли по-сла-ны в 857 го-ду им-пе-ра-то-ром Ми-ха-и-лом в мис-си-о-нер-ское пу-те-ше-ствие для про-по-ве-ди хри-сти-ан-ства у хо-зар. По до-ро-ге они оста-нав-ли-ва-лись в Хер-соне и об-ре-ли там мо-щи свя-щен-но-му-че-ни-ка . При-быв к хо-за-рам, свя-тые бра-тья бе-се-до-ва-ли с ни-ми о хри-сти-ан-ской ве-ре. Убеж-ден-ный про-по-ве-дью свя-то-го Ки-рил-ла хо-зар-ский князь и с ним весь на-род при-ня-ли хри-сти-ан-ство. Бла-го-дар-ный князь хо-тел на-гра-дить про-по-вед-ни-ков бо-га-ты-ми да-ра-ми, но они от-ка-за-лись от это-го и про-си-ли кня-зя от-пу-стить с ни-ми на ро-ди-ну всех гре-че-ских плен-ни-ков. Свя-той Ки-рилл вер-нул-ся в Кон-стан-ти-но-поль с 200 от-пу-щен-ны-ми плен-ни-ка-ми.
В 862 го-ду на-ча-лось глав-ное де-ло свя-тых бра-тьев. По прось-бе кня-зя Ро-сти-сла-ва им-пе-ра-тор по-слал их в Мо-ра-вию для про-по-ве-ди хри-сти-ан-ства на сла-вян-ском язы-ке. Свя-тые Ки-рилл и Ме-фо-дий по от-кро-ве-нию Бо-жию со-ста-ви-ли сла-вян-скую аз-бу-ку и пе-ре-ве-ли на сла-вян-ский язык Еван-ге-лие, Апо-стол, Псал-тирь и мно-гие бо-го-слу-жеб-ные кни-ги. Они вве-ли бо-го-слу-же-ние на сла-вян-ском язы-ке. За-тем свя-тые бра-тья бы-ли вы-зва-ны в Рим по при-гла-ше-нию Рим-ско-го Па-пы, где па-па Адри-ан встре-тил их с ве-ли-кой че-стью, ибо они при-нес-ли ту-да мо-щи свя-щен-но-му-че-ни-ка Кли-мен-та, па-пы Рим-ско-го. По при-ро-де бо-лез-нен-ный и сла-бый, свя-той Ки-рилл от мно-гих тру-дов вско-ре за-бо-лел и, при-няв схи-му, скон-чал-ся в 869 го-ду 42-х лет.
Пе-ред смер-тью он за-ве-щал сво-е-му бра-ту про-дол-жить хри-сти-ан-ское про-све-ще-ние сла-вян. По-гре-бен свя-той Ки-рилл в рим-ской церк-ви свя-то-го Кли-мен-та, где по-чи-ва-ют мо-щи это-го свя-щен-но-му-че-ни-ка, при-не-сен-ные в Ита-лию из Хер-со-не-са сло-вен-ски-ми учи-те-ля-ми.
См. так-же: " " в из-ло-же-нии свт. Ди-мит-рия Ро-стов-ско-го.
Молитвы
Тропарь равноапостольному Кириллу Философу, учителю Словенскому
От пеле́н приле́жно/ прему́дрость сестру́ себе́ сотвори́в, Богогла́се,/ пресве́тлую ви́дев, я́ко деви́цу чи́сту,/ ю́же прие́м, приведе́,/ я́ко мони́сты златы́ми се́ю укра́сив свою́ ду́шу и ум,/ и обре́теся я́ко други́й Кири́лл, блаже́нне,// ра́зумом и и́менем му́дре.
Перевод: С младенчества настойчиво сделав мудрость своей сестрой (), проповедник Божий, ты видел ее светлейшей, как непорочную деву, которую ты принял, привел к себе, словно золотым ожерельем украсил ею свою душу и ум, и стал (в монашестве) другим, Кирилл (в миру - Константин), блаженный, мудрый по имени и по разуму.
Тропарь равноапостольным Киpиллу и Мефодию, учителем Словенским
Я́ко апо́столом единонpа́внии/ и слове́нских стpан учи́телие,/ Киpи́лле и Мефо́дие Богому́дpии,/ Влады́ку всех моли́те,/ вся язы́ки слове́нския утвеpди́ти в Пpавосла́вии и единомы́слии,/ умиpи́ти миp// и спасти́ ду́ши на́ша.
Перевод: единомысленные и славянских стран учителя, Кирилл и Мефодий Богомудрые, Владыку всего молите все народы славянские в Православии и единомыслии утвердить, миром оградить и спасти души наши.
Тропарь равноапостольному Мефодию, архиепископу Моравскому
Святи́теля Твоего́, Христе́,/ творя́щим све́тло торжество́ успе́ния/ ми́лость Твою́ свы́ше пода́ждь,/ отве́рзи же Ца́рствия две́ри,/ разреши́ же у́зы на́ша мно́гих грехо́в/ хода́тайством свята́го Твоего́ ученика́,// отца́ на́шего.
Перевод: Служащим светло праздник памяти успения святителя Твоего, Христос, подай милость Твою свыше, открой двери , развяжи многих наших грехов ходатайством святого Твоего ученика, отца нашего.
Кондак равноапостольному Кириллу Философу, учителю Словенскому
Тве́рдым и богодохнове́нным уче́нием/ просвеща́я мир пресве́тлыми заря́ми,/ обтече́, я́ко мо́лния вселе́нную,/ Кири́лле блаже́нне,/ разсева́я пресве́тлое Бо́жие сло́во,/ на за́паде и се́вере и ю́зе// мир просвеща́я чудесы́.
Перевод: Просвещая мир преярким сиянием неизменного и учения, облетел ты, как молния, вселенную, Кирилл , рассеивая пресветлое Божие слово на западе и севере, и юге, просвещая мир учением, святой.
Кондак равноапостольным Киpиллу и Мефодию, учителем Словенским
Свяще́нную дво́ицу просвети́телей на́ших почти́м,/ Боже́ственных писа́ний преложе́нием исто́чник Богопозна́ния нам источи́вших,/ из него́же да́же додне́сь неоску́дно почерпа́юще,/ ублажа́ем вас, Кири́лле и Мефо́дие,/ Престо́лу Вы́шняго предстоя́щих// и те́пле моля́щихся о душа́х на́ших.
Перевод: Священную двоицу просветителей наших почтим, переводом Божественных писаний источник Богопознания нам источивших, из которого даже доныне обильно черпая, прославляем вас, Кирилл и Мефодий, Всевышнего предстоящих и усердно молящихся о душах наших.
Тве́рдаго и Богодохнове́ннаго уче́ния/ просвеща́я мир пресве́тлыми заря́ми,/ обтече́, я́ко мо́лния, вселе́нную, Кири́лле свя́те,/ разсева́я Бо́жие сло́во на за́паде, и се́вере, и ю́зе,// мир просвеща́я уче́нием, свя́те.
Перевод: Просвещая мир преярким сиянием неизменного и Боговдохновенного учения, облетел ты, как молния, вселенную, Кирилл святой, рассеивая Божие слово на западе и севере, и юге, просвещая мир учением, святой.
Ин кондак равноапостольному Кириллу Философу, учителю Словенскому, на молебне
Пресве́тло житие́ возлюби́, свя́те,/ заря́ми трисо́лнечными Божества́ освеща́емь,/ прии́де, я́ко мо́лния, во всю вселе́нную,/ се́верную и ю́жную земли́ просвеща́я,/ за́падным же свет незаходи́м яви́ся./ Те́мже и ны́не мрак грехо́вный прогна́в, свя́те,/ свы́ше испроси́ благода́ть духо́вную,// и́маши бо дерзнове́ние к Бо́гу.
Перевод: Возлюбив пресветлую жизнь, святой, освещаемый ярким сиянием Божества, показался ты, как молния, во всей вселенной, просвещая страны Севера и Юга, и явившись немеркнущим светом для Запада. Потому и сейчас, разогнав мглу греха, святой, испроси свыше духовную , поскольку ты имеешь к Богу.
Кондак равноапостольному Мефодию, архиепископу Моравскому
Боже́ственна и ве́рна Мефо́дия/ вси́ воспои́м лю́дие, и любо́вию ублажи́м,/ я́ко па́стыря вели́каго слове́ном,/ служи́теля Тро́ицы че́стна,/ прогони́теля е́реси,// мо́лит бо ся о всех нас.
Перевод: Святого и преданного Богу Мефодия все люди восхвалим пением и с любовью прославим, как великого славян, почтенного служителя и прогонителя , так как он молится обо всех нас.
Величание равноапостольным Киpиллу и Мефодию, учителем Словенским
Велича́ем вас,/ святи́и равноапо́стольнии Мефо́дие и Кири́лле,/ вся слове́нския страны́ уче́ньми свои́ми просвети́вшия// и ко Христу́ приве́дшия.
Молитва равноапостольным Киpиллу и Мефодию, учителем Словенским
О, пресла́внии просвети́телие слове́нских язы́к, святи́и равноапо́стольнии Мефо́дие и Кири́лле, ва́ших письме́н и уче́ний све́том просвети́вшеся и в ве́ре Христо́вой наста́вльшеся, я́ко ча́да ко отце́м, усе́рдно ны́не прибега́ем и сокруше́нием серде́чным мо́лимся: а́ще и заве́т ва́ших не соблюдо́хом, о угожде́нии бо Бо́гу небрего́хом и от бра́тняго единомы́слия в ве́ре отпадо́хом, оба́че я́коже дре́вле в земно́м житии́ ва́шем, си́це и ны́не гре́шных и недосто́йных не отврати́те тщи, но, я́ко иму́ще ве́лие ко Го́споду дерзнове́ние, приле́жно Того́ моли́те, да обрати́т нас в путь спасе́ния, да умири́т раздо́ры единове́рных, да приведе́т к единомы́слию отпа́вших и всех нас ду́хом любве́ да соедини́т Еди́ней Святе́й, Собо́рней и Апо́стольстей Це́ркви! Ве́мы бо, я́ко мно́го мо́жет моли́тва пра́ведных по благосе́рдию Влады́ки. Не оста́вите у́бо нас, уны́лых и недосто́йных, чад ва́ших, и́хже ра́ди грехо́в па́ства ва́ша, враждо́ю разделя́ема и собла́знами иносла́вных прельща́ема, ума́лися, о́вцы же слове́сныя, разрыва́емы, восхища́ются во́лки губи́тельными. Пода́ждьте у́бо нам моли́твами ва́шими ре́вность Правосла́вия, я́ко да оте́ческая преда́ния до́бре сохрани́м, кано́ны церко́вные ве́рно соблюде́м, вся́ких лжеуче́ний стра́нных отбежи́м и, та́ко в житии́ богоуго́дном преспева́юще, жи́зни ра́йския на Небеси́ сподо́бимся, иде́же ку́пно с ва́ми просла́вим в Тро́ице Еди́наго Бо́га во ве́ки веко́в. Ами́нь.
Каноны и Акафисты
Кондак 1
Избраннии от Царя сил Господа Иисуса во апостоли языком словенским, Мефодие и Кирилле богомудрии, песньми восхваляем вас, предстателей наших; вы же, яко имущии дерзновение ко Господу, от всяких нас напастей предстательством вашим свободите, зовущих:
Икос 1
Ангелов Творец и Господь сил предустави вас быти просветители языком словенским; того ради и благодать Его бе с вами, ограждающи и укрепляющи вас во вся дни живота вашего юже помощницу себе имуще, славу Божию во градех и пустынех делы и словесы вещали есте всем. Темже и мы, яко отрасль язык, верою Христовою от вас просвещенных, воспеваем вам, глаголюще:
Радуйтеся, радости Евангельския благовестителие;
Радуйтеся, чудодейственныя благодати носителие.
Радуйтеся, скорби многи за имя Господне приявшии;
Радуйтеся, прелести мира сего отвергшии.
Радуйтеся, издетска Богом благословеннии;
Радуйтеся, венцы исповедническими от Него украшеннии.
Радуйтеся, яко славу человеческую презревше, в пустыни Господа искали есте;
Радуйтеся, яко волю Его сильным мира сего со многим дерзновением благовестили есте.
Радуйтеся, сих ради от Владыки всех в рай светел приятии;
Радуйтеся, пред Ним наши теплии ходатаи.
Радуйтеся, яко вашими молитвами вере нашей утверждение имамы;
Радуйтеся, яко предстательством вашим ересей одоление стяжахом.
Радуйтеся, Мефодие и Кирилле, язык словенских апостоли и богомудрии учителие.
Кондак 2
Видев святый Кирилл, еще сый отрок, в нощи видение, яко избрати ему Софию деву сестру себе, родителем сия поведа. Тии же, разумевше зде волю Божию, во еже быти чаду их премудрости служителю, вельми о научении и наказании его пекошася, зряще же скорое его в разуме преспеяние, пояху Богу: Аллилуиа.
Икос 2
Разум недоразуменный и естество сущих испытуя, Кирилл в премудрости паче сверстник своих преспеваше и, еще отрок сый, прославися, и в палатех царских во образ благий юному сыну цареву водворен бе. Но, богатство и славу земную презрев и еже едино на потребу спасения ища, в пустыню вселися, да пощеньми и молитвами безстрастия достигнет. Сих же ради и Мефодий, воевода уже сый, отыде на гору Олимп, идеже яко инок Господу служаше. Темже научимся и мы искушения мира презирати, наипаче же Христу Богу угождати, угодники Его воспевающе сице:
Радуйтеся, славою, яже от человек, не прельстившиися;
Радуйтеся, пустынножительству крепце прилепившиися.
Радуйтеся, яко Господь просвещал вы есть в сониих и видениих;
Радуйтеся, яко и мудрость человеческая пособствова вам во спасение.
Радуйтеся, яко Слово Божие и святых отец писания паче философии возлюбили есте;
Радуйтеся, яко Господня закона не слышателие забытливи бысте, но творцы.
Радуйтеся, яко козни диавольския, на пустынножители находящия, победили есте;
Радуйтеся, яко сих ради дадеся вам власть над искушеньми и страстьми.
Радуйтеся, яко подвизи ваша стяжаша вам венец живота;
Радуйтеся, яко и ныне подвижником и постником пособницы есте.
Радуйтеся, всем грешным пред Богом блазии заступницы;
Радуйтеся, душ наших от лести сатанинския защитницы.
Радуйтеся, Мефодие и Кирилле, язык Словенских апостоли и богомудрии учителие.
Кондак 3
Сила молений царевых понуди святаго Кирилла пустыню оставити служения ради пастырска в Цареграде, идеже славу Божию ученьми и делы вещаше и ересь иконоборную посрамляше. Темже и нас, о святый отче, в православии утверди, отпадшия же от истинныя веры единоплеменники наша к единоверию возврати, да вси словене едиными усты вопиют о просветителех своих Христу Богу: Аллилуиа.
Икос 3
Имея премудрости силу, потекл еси, святый Кирилле, с монахом Георгием ко агаряном стязания ради о вере, и от святаго Григория Богослова духовно просвещаем, премудрость тайны Святыя Троицы во мнозех подобиих показал еси, посрамляя нечестивых силою словес твоих. Тии же, завистию распаляеми, восхотеша зелием погубити тя, егоже вкушь, не претерпел еси вреда, но здрав прибыл еси ко святому Мефодию во обитель и с ним купно иноческия труды паки подъял еси, и просветися пустыня подвигов ваших светом. Темже и нас предстательством вашим просветите, любовию поющих:
Радуйтеся, доброгласнии славы Божия кимвали;
Радуйтеся, Церкве Его твердии столпи.
Радуйтеся, тайну Троицы в подобиих проповедавшии;
Радуйтеся, воплощение Бога Слова пред сарацины нетрепетно исповедавшии.
Радуйтеся, еллинов и иудеев и варваров просветителие;
Радуйтеся, Триединаго Божества благовестителие.
Радуйтеся, яко вами посрамися лесть иконоборная;
Радуйтеся, яко от вас увядает нечестие агарянское.
Радуйтеся, яко истину Христову неведущии имут вы учители;
Радуйтеся, яко искушаемии сомнением обретают вы в вере наставители.
Радуйтеся, яко прогневавшии Господа имут вас пред Ним предстатели;
Радуйтеся, яко угождающии Ему имеют вы покровители.
Радуйтеся, Мефодие и Кирилле, язык словенских апостоли и богомудрии учителие.
Кондак 4
Бурю различных бед и зол, на языки словенския находящую, предстательством вашим разорите, преподобнии, яко служений многих жребий прияли есте, и во апостольстем бо лице, и в преподобных сонме, и во учителей чести, и во исповедников воинстве вчини вас Господь, да вси словене вопиют Ему о вас: Аллилуиа.
Икос 4
Слыша царь Козареск, яко истинная вера в стране еллинов исповедуется, испроси себе от царя Византийска учителей православия. Сей же умоли святых Кирилла и Мефодия оставити пустыню и плыти понтом Евксинским к козаром. К нимже пришедше, святая братия обратиша сердца их ко Христу и спасительное Крещение преподаша им. С темиже и мы прославим равноапостольных братий, глаголюще:
Радуйтеся, не убоявшиися снити ко варваром с Евангельским благовестием;
Радуйтеся, озарившии море славным своим тамо шествием.
Радуйтеся, яко святаго апостола Климента нетленныя мощи от вас обретены быша;
Радуйтеся, яко того помощию нечестие козарско от вас посрамися.
Радуйтеся, яко свет Христов стране полуночной преподали есте;
Радуйтеся, яко праведности вашея слава во вся концы земли распростреся.
Радуйтеся, Церкве Христовы предстательство и утверждение;
Радуйтеся, от ересей и расколов наше крепкое ограждение.
Радуйтеся, от агарян и иудей приявшии за Христа укорение;
Радуйтеся, от мощей мученика снискавшии благословение.
Радуйтеся, почитанию угодников благим образом жития вашего нас научившии;
Радуйтеся, и сами, яко угодницы Божии, от всех православных исповедуемии.
Радуйтеся, Мефодие и Кирилле, язык словенских апостоли и богомудрии учителие.
Кондак 5
Боготечная звезда явися вам святаго Климета нетленное тело, восплыв на волнах понта Евксинскаго, на егоже дне от семисот лет сокрыто лежаше. Вам же явил е есть творяй чудеса Господь в знамение трудов апостольских и скорбей исповеднических ваших. Еже разумевше, возописте Богу: Аллилуиа.
Икос 5
Видевше святая братия соплеменныя им словены истинную веру исповедующа, слово же Божие своим им языком чести не ведуща, потщашася Божественныя книги на язык словенск прелагати, да вси людие на сроднем им языце единаго всех Господа прославят; темже и мы прославим Господа о святителех наших, имже возопиим:
Радуйтеся, подателие Христова света народом иноплеменным;
Радуйтеся, просветителие словен, вам соплеменных.
Радуйтеся, делателие винограда Христова;
Радуйтеся, пастырие добрии стада Иисусова.
Радуйтеся, слова Божия вернии толковницы;
Радуйтеся, наши блазии и кротцыи учителие.
Радуйтеся, мир Христов с собою всюду пронесшии;
Радуйтеся, мир весь светом учений ваших просветившии.
Радуйтеся, и ныне приемлющии моления нас грешных;
Радуйтеся, и ныне посылающии утешение печальным.
Радуйтеся, всех, за истину угнетенных, прибежище;
Радуйтеся, Духа Святаго пречестное жилище.
Радуйтеся, Мефодие и Кирилле, язык словенских апостоли и богомудрии учителие.
Кондак 6
Проповедницы богоноснии бывше, святая братия во страны словенския идоша просветити новокрещенныя люди Христовым учением. Тии же, узревше вас, яко ангелов светлых, спасение благовестити грядущих, яко пастырей добрых, душу свою за овцы полагающих, возопиша прославляющему святыя Своя Богу: Аллилуиа.
Икос 6
Возсиявшей в Моравии заре истинныя веры, испросиша князи словенстии от царя Византийскаго во страны своя учители и утвердители людем. Сих же моления услышавше, святии Мефодий и Кирилл во страны словенския подвигошася, проповедающе Евангелие Царствия Божия словенским народом. Еже уведевше, возрадовашася словене и, отвсюду ко святым братиям притекающе, закону Божию поучахуся, Господа славяще и просветители своя хваляще, с нимиже и мы вкупе воспоим Мефодия и Кирилла, взывающе:
Радуйтеся, апостоли наши богоглаголивии;
Радуйтеся, учителие наши благодатнии.
Радуйтеся, исповедницы наши, многое дерзновение имущии;
Радуйтеся, пустынницы наши преподобнии.
Радуйтеся, молитвенницы наши теплии;
Радуйтеся, чудотворцы наши светлии.
Радуйтеся, славити Бога всеми языки завещавшии;
Радуйтеся, триязычную ересь добльственно обличившии.
Радуйтеся, словеном в год скорби утешение;
Радуйтеся, во обстояниих тяжких надеждо их и заступление.
Радуйтеся, приносящии ко Владыце всех наши покаянныя молитвы;
Радуйтеся, и сами о нас к Нему выну молящиися.
Радуйтеся, Мефодие и Кирилле, язык словенских апостоли и богомудрии учителие.
Кондак 7
Хотяще изгнати вы из стран словенских, священницы латинстии оклеветаша вы пред епископом Римским. Егда же сей с мощми святаго Климента пришедших вас узре и правоверие ваше и доброе житие уведе, абие посрами клеветавшия на вы корыстолюбцы, вас же именем Христовым благослови, поя Богу: Аллилуиа.
Икос 7
Дивнии апостоли явишася святая братия, не имуще покоя в трудех своих: святый бо Кирилл от подвигов многих изнемог, скоро по пришествии в Рим живот свой сконча. Святый же Мефодий ревностию брата своего укреплен и от папы Адриана благодатию архиерейскою почтен, к подвигом новым в Моравию и Паннонию возвратися, идеже труды множайшия понесе; имже дивящеся, воспоим святую братию, зовуще:
Радуйтеся, добрии слузи Христовы;
Радуйтеся, яко даже до смерти верни истине пребыли есте.
Радуйтеся, Господеви, а не человеком угождавшии;
Радуйтеся, имене Его ради поношения от человек приявшии.
Радуйтеся, чрез все житие на ниве Господней потрудившиися;
Радуйтеся, и по смерти от паствы своея любовию не отлучившиися.
Радуйтеся, свет миру и соль земли бывшии;
Радуйтеся, яко светильник, горяй во тьме, языком светившии.
Радуйтеся, яко град верху горы, от верных и неверных не утаивыйся;
Радуйтеся, заповеди Господни сотворшии и иных научившии.
Радуйтеся, сего ради велии во Царствии Божием нареченнии;
Радуйтеся, на земли в Церкви Господней прославленнии.
Радуйтеся, Мефодие и Кирилле, язык словенских апостоли и богомудрии учителие.
Кондак 8
Странно преставление святаго Кирилла всем явися, не о жизни бо временней помышляше, но Господа о новопросвещенных им церквах моляше, да утвердит я в Православии и от триязычныя ереси и прочих напастей и бед оградит я, святаго же Мефодия увещаваше, глаголя: &»Се, брате, супруга волов бяхове, едину бразду тяжуща, и аз на лесе падаю, течение скончав; ты же любиши святую гору вельми, не мози убо горы ради оставити учения языков словенских&«. Темже, толицей ревности святых братий дивящеся, воспоим Богу: Аллилуиа.
Икос 8
Весь предан быв душею же и телом заветам брата своего, святый Мефодий не убояся прещений княжеских, ни клевет от иереев латинских, ни заточения темнична, но вся сия, яко доблий воин Христов, претерпевая, не преста языки словенския и паству свою добре правити и просвещати, дондеже в старости опочи и к святому Кириллу во блаженную обитель райскую преставися. К ним же мы воспоим тепле:
Радуйтеся, венцем терпения на земли венчаннии;
Радуйтеся, светом вечным на небеси осияннии.
Радуйтеся, подвижницы, нищии духом, яко ваше есть Царствие Небесное;
Радуйтеся, плакавшии много, яко обильно утешистеся.
Радуйтеся, кротцыи, яко наследисте во Христе земли словенския;
Радуйтеся, алкавшии и жаждавшии правды, яко насытистеся в селениих небесных.
Радуйтеся, милостивии, яко не сами токмо помиловани есте, но и иным милости от Бога ходатаи бысте;
Радуйтеся, чистии сердцем, яко днесь Бога лицем к лицу зристе.
Радуйтеся, миротворцы человеком бывшии, яко сынове Божии нарекостеся;
Радуйтеся, изгнаннии правды ради, яко ваше есть Царствие Божие.
Радуйтеся, яко возненавидени бысте от человек и гонение и клеветы прияли бысте Христа ради; Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех.
Радуйтеся, Мефодие и Кирилле, язык словенских апостоли и богомудрии учителие.
Кондак 9
Всякия козни, на страны словенския находящия, бодро разоряли есте, преподобнии, темже и ныне не оставите нас, смиренных и грешных, но вся словены в Православии и единомыслии утвердите, да вси едиными усты и единым сердцем вопиют прославившему вас Богу: Аллилуиа.
Икос 9
Вития многовещанныя, яко рыбы безгласны, зрим о вас, преподобнии, недоумеют бо, како и в пустыни духом витали есте, и посреде человек неусыпными подвиги подвизастеся. Мы же, радующеся, яко таковые имамы учители и молитвенники, прославляем вас, глаголюще:
Радуйтеся, истинныя веры исповедницы;
Радуйтеся, Царствия Божия наследницы.
Радуйтеся, ереси иконоборныя обличителие;
Радуйтеся, иудейства посрамителие.
Радуйтеся, триязычную ересь поправшии;
Радуйтеся, словеном двери Царствия Небеснаго отверзшии.
Радуйтеся, воини Христови, еще в житии от Него славою венчаннии;
Радуйтеся, и в славе своей дух смиренномудрия соблюдшии.
Радуйтеся, злая, яко Исаия и Иеремия, от единоплеменных за благая приявшии;
Радуйтеся, яко Даниил и Есфирь, за язык свой ходатайствовавшии.
Радуйтеся, со всеми святыми немерцающим светом осияваемии;
Радуйтеся, со всеми угодники Божии о нас грешных Господу молящиися.
Радуйтеся, Мефодие и Кирилле, язык словенских апостоли и богомудрии учителие.
Кондак 10
Спасти хотя новое стадо Христово от волков мысленных, святый Мефодий на одре смертном ученики своя вельми моляще твердо стояти во истинней вере, ниже козней вражеских устрашатися, но и в скорбех и напастех за вся благодарити Бога, поюще: Аллилуиа.
Икос 10
Стена есте всем, о православии трудящимся, и заступление к вам с верою притекающим, Meфодие и Кирилле богомудрии, ибо небесе и земли Творец избра вас быти на земли ловцы человеком, послежде же на небесех к лику апостол сопричте. Темже и нам умолите благодати Его даром податися, умиленно вопиющим таковая:
Радуйтеся, добродетельми, яко виссоном, украшеннии;
Радуйтеся, в премудрости с Соломоном сравнившиися.
Радуйтеся, воздержанием и молитвою великим Антонию и Пахомию уподобльшиися;
Радуйтеся, яко Великий Василий и Иоанн Златоустый, силою слова одареннии.
Радуйтеся, яко целомудрием Иосифу подобни бысте;
Радуйтеся, терпению Иовлему подражавшии.
Радуйтеся, незлобием царю и пророку Давиду соревновавшии;
Радуйтеся, ревностию по вере Илии уподобившиися.
Радуйтеся, яко, подобно Павлу и Иоанну Богослову, Христа Бога возлюбили есте;
Радуйтеся, яко Даниил и трие отроцы, мужественно Бога прославившии.
Радуйтеся, яко ангелом и святым Божиим сожительствуете;
Радуйтеся, яко и мы грешнии имя ваше с верою призываем.
Радуйтеся, Мефодие и Кирилле, язык словенских апостоли и богомудрии учителие.
Кондак 11
Пение благодарное приносяще ко Господу, предстателие нам грешным вас даровавшему, со умилением молим вы, святии учителие наши, не возгнушатися нас лености ради нашея, ниже отступити от нас тяжких ради беззаконий наших, но милосердие от Господа всем испросити, вопиющим Ему о вас: Аллилуиа.
Икос 11
Светозарную апостол словенских двоицу восхваляюще, вернии, устранимся своих распрей и раздоров, паче же разделений в вере, единение же духа в союзе мира блюдуще, воспоим святых учителей тако:
Радуйтеся, громогласныя трубы Евангельскаго благовестия;
Радуйтеся, гусли сладкозвучныя проповеди спасения.
Радуйтеся, крепцыи правды насадителие;
Радуйтеся, непоколебимии неправды истребителие.
Радуйтеся, радости податели всем бывшии;
Радуйтеся, скорбей нападения отвсюду восприявшии.
Радуйтеся, мзды и воздаяний трудом своим от человек не искавшии;
Радуйтеся, о неблагодарных людех Богу молившиися.
Радуйтеся, ангел Божиих и святых Его подвиги и добродетельми своими радовавшии;
Радуйтеся, радости вечныя купно с ними во обителех блаженных наслажденнии.
Радуйтеся, звезды, светом истины сияющия;
Радуйтеся, сами добродетелей ваших светом осияннии.
Радуйтеся, Мефодие и Кирилле, язык словенских апостоли и богомудрии учителие.
Кондак 12
Благодать единения и мира испросите нам, преподобнии, и мир во всем мире до конца мирскаго жития вашего благовестившии, яко да и мы, от всех расколов и искушений свобождшеся, в мире воспоим, яко други, вас возлюбившему единому миротворцу всех Господу: Аллилуиа.
Икос 12
Поюще ваше дивное житие на земли и славу, яже на небеси, помышляюще, смиренно молим вас, святии учителие, силу свыше православным христианом на враги невидимыя и видимыя даровавшия, и народы словенския в единение веры приведшия, вси воспевают, верно взывающе:
Радуйтеся, православия твердое ограждение;
Радуйтеся, неверия живое обличение.
Радуйтеся, исхождение Духа Святаго от Отца точию, яко отдревле прияхом, исповедавшии;
Радуйтеся, службу Божию совершати комуждо своим еси языком завещавщии.
Радуйтеся, праведных в праведности утверждение;
Радуйтеся, и беззаконных к закону обращение.
Радуйтеся, яко вами и мы во исполнение Церкве внидохом;
Радуйтеся, яко вами слово Божие на сроднем нам языке достиже.
Радуйтеся, яко молитвами вашими, аки забралом крепким, от врагов наших ограждаемся;
Радуйтеся, яко предстательством вашим вечныя жизни сподобляемся.
Радуйтеся, всем словеном пастырие и отцы, ихже ради есмы вси братие;
Радуйтеся, яко вас ради братия суще по плоти и по духу братия Христу сотворихомся.
Радуйтеся, Мефодие и Кирилле, язык словенских апостоли и богомудрии учителие.
Кондак 13
О, пречуднии и предивнии язык словенских учителие, святии равноапостольнии Мефодие и Кирилле, нынешнее приемше моление наше, вся словены от находящих им зол и бед свободите, в мире и единении соблюдите и к Царствию Небесному предстательством вашим приведите всех, во умилении о вас поющих Богу: Аллилуиа.
(Этот кондак читается трижды, затем икос 1 и кондак 1)
Молитва святым равноапостольным Мефодию и Кириллу, учителем словенским
О, преславнии язык словенских учителие и просветителие, святии равноапостольнии Мефодие и Кирилле. К вам, яко чада ко отцем, светом учений и писмен ваших просвещеннии и в вере Христовой наставленнии, ныне усердно прибегаем и в сокрушении сердец наших молимся. Аще бо и завет ваших, яко чада непокоривая, не соблюдохом и о угождении Богу, якоже учисте, небрегохом, и от единомыслия и любве, юже словеном, яко братиям в вере и по плоти, добре завещаете, отпадохом, обаче, якоже древле в житии вашем неблагодарных и недостойных не отвращасте тщи, но благими за злая воздавасте, тако и ныне грешных и недостойных чад ваших молитвы не отвратите, но, яко велие имуще дерзновение ко Господу, прилежно Того молите, да наставит и обратит нас на путь спасения, распри же и раздоры, посреде единоверных братий возникающия, умирит, отпадшия паки во единомыслие приведет и всех нас единением духа и любве во единей, Святей, Соборней и Апостольстей Церкви соединит. Вемы бо, вемы, яко много может молитва праведника ко благосердию Владыки, аще и о грешных людех приносима бывает. Не оставите убо нас, унылых и недостойных чад ваших, ихже грех ради паства ваша, вами собранная, враждою разделяема и соблазны от иноверных прельщаема, умалися, овцы же ея словесныя разсеваемы, от волков мысленных восхищаются, дадите убо нам молитвами вашими о православии ревность, да ею возгреваеми, отеческая предания добре сохраним, уставы и обычаи церковныя верно соблюдати потщимся, всяких лжеучений странных отбежим и тако, в житии богоугоднем на земли преспевающе, жизни райския на небеси сподобимся, и тамо с вами вкупе Владыку всех, в Троице Единаго Бога прославим во веки веков. Аминь.
Песнь 1
Ирмос: Грядите, людие, поим песнь Христу Богу, раздельшему море и наставльшему люди, яже изведе из работы египетския, яко прославися.
Даждь, Христе Спасе, Едине Милосерде, слово пространно, молюся Твоей милости, да святителя Твоего восхвалю Мефодия и Тя прославлю.
Оставив род и отечество, подружие и детий, святе учителю, в пустыни изволи со святыми отцы жити, преславне.
Брань люту посрамив, отче, бесовскую, брань люту утоли грехов моих, учителю Мефодие, молитвами твоими.
Богородичен: Кто изрещи Тебе достойно может зачатие Твое, паче словесе, Бога бо роди плотию, Пречистая, нам явлена, Спаса всем.
Песнь 3
Ирмос: Утверди нас в Тебе, Господи, Древом умерщвлей грех, и страх Твой всади в сердца нас, поющих Тя.
О преславне! кто может изрещи Мефодия добродетели и труд, иже пострада от еретик триязычных.
Мефодие святе! дар ты приял от Бога и подаде требующим, славящим Бога, прославльшаго тя.
Еже ми подаде богатство, Христе Спасе, блудно жив, погубих окаянный, но обогати мя покаянием.
Богородичен: Марие, златая кадильнице, Ты страстный мой смрад отжени, утверди мене, колеблющася приложением льстиваго борца.
Седален, глас 4.
Яко светлость от востока тя Христос возсияв, к западу, отче, посла мудра учителя Мефодия всем, просвещающа грады многи и страны буквами твоими, почитающа, Богодухновенный блаженне, учения Духа Пресвятаго, ныне молися непрестанно о хвалящих тя.
Песнь 4
Ирмос: Услышах, Господи, слух Твой и убояхся, разумех дела Твоя, и дивихся, и возопих: слава силе Твоей, Господи.
Тя имать, отче, земля Моравска стену тверду, еюже побеждаем еретики.
Одесную предстояща Пресвятыя Троицы, учителя, молитася сохранити стадо словенское.
Душу свою и тело же оскверних, неключимая делая, но, Спасе, очисти мя Своею милостию.
Богородичен: Молютися, Пречистая, заченши Бога без семене, присно молися за рабы Своя.
Песнь 5
Ирмос: Света Подателю и веков Творче, Господи, во свете Твоих повелений настави нас: разве бо Тебе, иного бога не знаем.
Истый настольник апостола славнаго Андроника, славне, явися, украся престол Святыя Церкве Паннонския, мудре.
Тя молим, Мефодие, святителю славне, разгнаное еретики стадо твое сохрани в вере правоверней молитвами твоими, отче.
Пучину преплывая житейскую, прелете, отче, орельски, потопляема мя грехи, святе, изведи, молюся, молитвами твоими, мудре.
Богородичен: Тебе, рождшей Творца всяческим, вопием: радуйся, Пречистая, радуйся, возсиявшая нам Свет, радуйся, вместившая Бога Невместимаго.
Песнь 6
Ирмос: В бездне греховней валялся, неизследную милосердия Твоего призываю бездну: от тли, Боже, мя возведи.
Ты от запада, святе, возсияв, якоже звезда, своя лучи посылающи до востока, и севера, и юга, славне Мефодие.
Юже службу, славне, прия от Христа Спаса Милосердаго, сконча, святителю, яко верен раб Господу своему.
От скверны грехов моих измый мя, Щедре Спасителю, едине Милосерде, Ты бо един имаши власть, Господи, отпущати грехи.
Богородичен: Верныя люди Твоя утверди, победу дая им, яко Всемогущ, на варвары, Владыко, рождейся из Чистыя и Безмужныя Матере.
Кондак, глас 2:
Божественна и верна Мефодия вси воспоим, людие, и любовию ублажим, яко пастыря великаго словеном, служителя Троицы честна, прогонителя ереси, молит бо ся о всех нас.
Икос:
Царственная Паннбния, купно новии суще людие, тебе пастыря честна сведящи, радуется, мы же добродетели твоей поспешествуем, труды же и болезни похвальныя тайно тебе почитающим миро многочестное суть, Мефодие святителю, молися непрестанно о всех нас.
Песнь 7
Ирмос: Образу златому, на поле Деире служиму, трие Твои отроцы небрегоша безбожнаго веления, посреде же огня ввержени, орошаеми, пояху: благословен еси, Боже отец наших.
О ваю, святая, хвалится славно град Солунский, Кирилле святе и Мефодие, Мисия, и Паннония, и Моравская, блаженнии, земля, славящи и вопиющи: благословен еси, Боже отец наших,
На камени ты веры утверди нозе свои, блаженне, и не поколеба тебе, святе, богопротивных духов сила, но, яко храбрый борец, противяся им, пояше: благословен еси, Боже отец наших.
Избодена мя разбойники, Христе, и уязвлена, помилуй мя, молюся Тебе, и возлей елей милости Твоея на мя, яко да восхвалю Тя: Боже, благословен еси.
Богородичен: Невещественнаго Света селение Твое чрево бысть, светлостьми Божия разума безбожие отгнавшее, Чистая Богоневесто Девице, еже поем, вопиюще: благословен еси, Боже отец наших.
Песнь 8
Ирмос: В пещь огненную ко отроком еврейским снизшедшаго и пламень в росу преложшаго Бога пойте, дела, яко Господа и превозносите во вся веки.
Славен, святе Мефодие, ты был еси, козни вражия низложив, славне учителю премудре, пойте, вопиюще: благословите, вся дела, Господа, пойте и превозносите Его во веки.
Архиерей ты был еси по чину Аароню верным, блаженне, Агнца руками твоими святыми жрущий, поя: благословите, вся дела, Господа, пойте и превозносите Его во веки.
Нощь люта мя, Христе, греховная постиже и люте зело омрачи душу мою, молю Ти ся, Боже, просвети и на покаяние настави поюща Тя во веки.
Богородичен: Изнемогшу многими прилоги лукаваго, Богородице, окаянную душу мою целебными молитвами, Девице, здраву соделай, да Тя прославляем во веки.
Песнь 9
Ирмос: От Бога Бога Слова, неизреченною мудростию пришедшаго обновити Адама, ядию в тление падшаго люте, от Святыя Девы неизреченно воплотившагося нас ради, вернии, единомудренно песньми величаем.
Тя, блаженне, поет земля Моравская, честно твое тело имущи, и Паннонская, святителю, просвещена тобою, и людие, ею, сошедшеся, празднуют твою память.
Имуща, святая, прю о Святей Троице, Кирилле преподобне и Мефодие святителю, стадо ваше святое, ходяще по земли странней, сохранша, растита молитвами своими, блаженная.
Ныне припадаю, учителю святе, моляся тебе, умиленное сие пение приими и проси же отпуста грехов моих от Спаса Христа.
Богородичен: Радуйся, Пресвятая Богородице Марие, радуйся, Непорочная, искуса мужеска не познавшая, радуйся, Светило всему миру рождши, молящи не престай к Богу Спасу.
Песнь 1
Ирмос: Отверзу уста моя, и наполнятся Духа, и слово отрыгну Царице Матери, и явлюся, светло торжествуя, и воспою, радуяся, Тоя чудеса.
К чаши премудрости Божественная твоя уста приложив, напитася спасительнаго пития, разумом свет являя языком, и секира, посекающая неприязненну всяку лесть.
Просветив тя, яко светило, Светодавец Христос Бог наш всему мирови яви тя учителя и посла учити темныя Книгами Законоучными языки западныя.
Святый Дух от пучины извлече Божиим словом всему миру учителя благоверия, мудре, драгий бисер, Божия закона Книгами, блаженне, языки освяти.
Богородичен: Красный ум преиме Небесным силам, Божий бо Твой бысть храм душевный, егда во чреве понесла еси Бога нашего Дева, горо пресвятая.
Песнь 3
Ирмос: С высоты снизшел еси волею на землю превышше всякаго начала, и смиренное вознесл еси из ада преисподняго естество человеческое: несть бо свят, паче Тебе, Человеколюбче.
Словом и сердцем и языком Христа, Сына Божия, проповеда, премудрость же и силу и Слово воплощшееся, блаженне, струями приточными посрамив триязычники.
Цевница приточна свята воистину явися, блаженне Кирилле, глас нам спасения святым звуком духовным бряцая прекрасно, лесть прогнал еси.
О уме огненный, о доброгласна трубо, о славию песнивый, о ластовице златоглаголивая, о языче слаждший меда в притчах, Кирилле премудре, всех нас помяни.
Богородичен: Советом Отчим Безначальный Сын яко Слово в ложесна Твоя осенением Святаго Духа, Богородице, вселися и плотию родися из Тебе, спасая души наша.
Седален, глас 8
Яко заря, просветив всю землю, еретики гониши, взыскан на востоце и западе и севере и юзе: триязычники исправляеши, проповедая странам, языки своими им глаголя и Книги предая. Рима же дошед, ту тело свое положи, блаженне, в руце Господни душу свою предав: благоверия учителю, моли Христа Бога грехов оставление подати чтущим любовию святую твою память.
Песнь 4
Ирмос: Седяй в славе на престоле Божества во облаце легце, прииде Иисус Пребожественный, Нетленною Дланию, и спасе зовущия: слава, Христе, силе Твоей.
Другий Авраам преселением, блаженне, был еси от отечества, желанием Премудрости большия, яко златыми монисты украсился еси, лучами пресветлыми зело облистаяся.
Копием словес твоих яко Замврия пронзил еси, Мадианстей ереси приложившася горько, телеснаго образа отметающихся явившагося во плоти Иисуса.
Равносущную проповедал еси Святаго Духа силу Отцу и Сыну Трисолнечнаго Света, Имже Божии бываем по поданию сынове Свету и истин наследницы.
Богородичен: Избавльшеся перваго осуждения Адамова Тобою, Девице, обретохом радость неизглаголанную, благословение бо всем родила еси, Сына Божия в наш образ.
Песнь 5
Ирмос: Ныне возстану,— пророчески рече Бог, ныне прославлюся, ныне вознесуся, падшаго прием от Девы, и к Свету Умному возносяй Моего Божества.
Мастию своею украсившуся тебе, блаженне, добре, благодать излияся во устнах твоих, духовномудре, и нечествующих глубину изсуши наводнену словесы твоими.
Стояше крепко, пособствуя по вере, мудре, льсти претыкания посекая словом твоим, равняя верным Божественную стезю, наставляя во град Христов послушливыя.
Преплывающе дивно бездну твоим словом и притчами, Кирилле блаженне, от зимы мразныя благою верою в тишину Вышних обителей вшел еси.
Богородичен: Спасая человеки, Отцеви равен Сын Человек бывает: из Тебе, Пречистая, плоть прием и земная Богови сотворив и Небесному Царствию человеки соделал есть.
Песнь 6
Ирмос: Приидох в глубины морския, и потопила мя есть буря многих грехов: но яко Бог из глубины возведи живот мой, Многомилостиве.
Сонм мертвится, приложившся Агаряном, яко змии живущим, в притчах твоих Трисолнечнаго и Единаго Божества силою убо изнемогая.
Яко избранна стрела явися еретиком врагом, ятая в теле святем, якоже пророчески пишется, хранящаяся Божеством и состреляющая враги.
Возлюбив из млада Премудрость, сестру себе приял ю еси и, умудрився Богом, блаженне, явился еси философ.
Богородичен: Иезекииль Тя врата виде, имиже пройде Един Бог Вышний, ложесна святая Твоя прошед плотию, Пречистая, и не отверста оставил есть их.
Кондак, глас 2.
Твердым и Богодохновенным учением просвещая мир пресветлыми зарями, обтече, яко молния вселенную, Кирилле блаженне, разсевая пресветлое Божие слово, на западе, и севере, и юзе, мир просвещая чудесы.
Икос
Пресветлое житие возлюбив, мудре, зарями Трисолнечнаго Божества освещен, проиде, яко молния, вселенную, северную и южную просветив страну, западным же свет незаходим возсия. Темже и мне, мрак греховный прогнав, блаженне, свыше испроси послати благодать духовную: имаши бо дерзновение к Богу непрестанно молитися за вся.
Песнь 7
Ирмос: Не послужиша твари Богомудрии паче Создавшаго, но огненное прещение мужески поправше, радовахуся поюще: препетый отцев Господь и Бог благословен еси.
Словесными пищальми, блаженне, призывая овцы в ограды святыя, мудрыми притчами, красотою и сластию словес твоих.
Не устрашися, учителю, воински един внити в полк жидовский, всех же народ их столп мудростию разверзе, яко и Он Ханаанский пророческими притчами.
Тебе дарова источника знаменана всем правей вере, блаженне, воды сладоточныя напаяюща всегда сыны благоверия и исполняюща, яко реку, течением Церковь Господню.
Богородичен: Небес ширшую содея Бог, Браконеискусная, в ложесна Твоя вселився, Пречистая, темже молю Ти ся стужающа мя прегрешения избави широтою покаяния моего.
Песнь 8
Ирмос: Отроки благочестивыя в пещи, Рождество Богородичо спасло есть, тогда убо образуемое, ныне же действуемое, вселенную всю воздвизает пети Тебе: Господа пойте, дела, и превозносите Его во вся веки.
К Свету преложився, свет явися внятию еже от Бога, о философе, ин бо обретеся Павел добродетельми, претек всю землю в языцех, солнца светлее сияя, словом учения твоего вопия: Господа пойте, дела, и превозносите Его во вся веки.
Якоже преторжеся сонм еврейский остротою словес твоих, блаженне, в градех Северских в Козарех приложися к тебе. Ты бо множество посече, учителю святый, яко Голиафа Давид, в поганех.
Велика тя оплота и твердь земля Паннонская имущи, блаженне, заблуждения еретическая рушит Книгами и триязычников, крепко научена тобою, темже тя, учителя мудраго, поминающе присно, Христа прославляем.
Богородичен: Книгами учений святых пророк, Дево, Богородицу Тя верою проповедаем, Ты бо роди Отроча, Ветхаго деньми, яко нова Человека, темже Тя, Пресвятая, поем и превозносим.
Песнь 9
Ирмос: Ева убо недугом преслушания клятву вселила есть: Ты же, Дево Богородице, прозябением чревоношения мирови благословение процвела еси, тем Тя вси величаем.
Яко светило, тя честно Христос возложи, блещущася в концах, мудре, в венци церковнем, Егоже ради до смерти подвизася, умножая верных воспитание разумом и говением.
Павлу Божественному ученик был еси, егоже детели последуя, проиде до край западных, слово разсевая в языцех (в Каоне), и в Риме дух свой в руце Богу своему предаде.
Яко солнце на земли возсия, учителю, всюду притчами, лучами Богогласия, просвещая, поющия тя верою и о раце стоящих твоего тела, помяни, блаженне, своя ученики.
Богородичен: Лучами Твоего света, Пречистая, душу мою ныне просвети лежащу в рове гибельнем, воздвигни, враги сокрушающи, оскорбляюща присно души моей и на грехи мя побуждающа.
Светилен
Яко светильника тя Христос мирови показа и учителя вселенней, преблаженне Кирилле, Солунская отрасле, тем и нам, поминающим честную твою память, от Него просим милость.
Пробыв в чине воеводы около 10 лет и познав суету житейскую, Мефодий стал располагать свою волю к отречению от всего земного и устремлять свои мысли к небесному. К тому же в это время царь-иконоборец Феофил воздвиг гонение на святые иконы. Это гонение еще более открыло пред Мефодием суету мирской жизни и он, оставив воеводство и все утехи мира, ушел в монахи на гору Олимп , где с большим повиновением и покорностью старался выполнять монашеские обеты, занимаясь при сем изучением священных книг.
Блаженный Константин, младший из сыновей Льва, уже в младенческом возрасте проявлял нечто дивное. Когда мать, по рождении, отдала его кормилице, чтобы та выкормила его, он никак не желал питаться чужим молоком, но только молоком матери своей. Очевидно, благочестивая отрасль не должна была питаться чужим молоком. С рождением Константина добрые родители дали обещание жить как брат с сестрой, как и прожили 14 лет до своей, смерти. Пред смертью мужа Мария плакала, говоря:
– Ни о чем я так не скорблю, как о Константине: как он устроится в жизни?
– Поверь мне жена, – отвечал Лев, – я надеюсь на Бога, что Господь Бог сделает его таковым отцом и строителем, что он устроит всех христиан.
Так и произошло.
Будучи семи лет Константин видел сон, который и рассказал своим родителям.
«Снилось мне, – говорил Константин, – что воевода собрал всех девиц города и сказал мне: выбери себе одну из них в невесты. Я осмотрел и избрал красивейшую из них с светлым лицом и украшенную многими золотыми вещами и дорогими каменьями по имени София».
Поняли родители, что Господь дает отроку девицу Софию , т.е. премудрость Божию, возрадовались духом и со старанием стали учить Константина не только книжному чтению, но и богоугодному добронравию – премудрости духовной.
«Сын, – говорили они Константину словами Соломона, – чти Господа и укрепишься ; храни заповеди и поживешь ; словеса Божия напиши на скрижали своего сердца: «скажи мудрости: ты сестра моя! И разум назови родным твоим» (). Премудрость сияет светлее солнца и, если ее будешь иметь своей помощницей, она избавит тебя от многого зла».
Родители отдали Константина в книжное обучение. Он отличался хорошею памятью и разумом, так что в ученье был лучше всех своих сверстников. С ним произошел следующий случай:
Как сын богатых родителей, Константин однажды вместе со своими товарищами отправился на соколиную охоту. Лишь только Константин выпустил своего сокола, поднялся сильный ветер, который унес сокола неизвестно куда. Константин так сильно опечалился о соколе, что два дня не ел ничего, даже хлеба. Человеколюбивый Господь, не желая чтобы юноша так печалился житейскими вещами, этим соколом уловил его, как некогда Плакиду – оленем. Размышляя о утехах сего жития, святой Константин говорил: «Какая эта жизнь, что радость непременно вызывает печаль. С сего дня пойду другим путем, лучшим этого, чтобы можно было мне избежать житейской суеты». С этого времени он стал почти всегда находиться дома, стараясь с большим прилежанием изучать науки, особенно учение святого Григория Богослова.
К сему святителю Константин имел большую любовь и многое из его учения знал наизусть. Начертив на стене изображение святого креста, он под этим крестом написал похвалу святому Григорию в следующих словах: «О святитель Божий, Григорий Богослов! Ты – телом был человек, житием же явился ангел, ибо уста твои, как уста серафимов, хвалами прославили Бога и своим православным учением просветили вселенную. Молю тебя, прими меня, с верой и любовью к тебе припадающего, и будь моим учителем и просветителем».
Прилежно изучая книги, Константин видел, насколько еще незначительны его познания по причине неимения хорошего учителя, отчего впал в великое уныние. В их городе жил один человек (странник), знавший грамматику. К нему отправился Константин, умолял его и, упав ниц пред ним, сказал:
– Сделай для меня доброе дело: научи меня грамматике.
На это ответил ему странник:
– Отрок, не проси меня. Я дал обещание уже больше никого не учить.
Снова Константин со слезами стал говорить ему:
– Возьми ту часть из дома отца моего, которая принадлежит мне, только научи меня.
Но и это не убедило сего человека. Тогда Константин отправился домой и здесь стал усердно молиться, чтобы Господь исполнил желание его сердца, нашел для него учителя. Господь вскоре выполнил его желание.
В это время в греческой земле умер царь Феофил, и стал царствовать сын его Михаил с матерью своей благочестивой царицей Феодорой. Этот царь остался после отца малолетним и ему в воспитатели были назначены три вельможи: доместик Мануил, патрикий Феоктист и логофет Дроми, который был хорошо знаком с родителями Мефодия и Константина. Логофет, зная о успехах и прилежании Константина, послал за ним, чтобы он учился наукам вместе с юным царем Михаилом, который бы подражал старанию Константина. Отрок воспрянул духом и с радостью отправился в путь, молясь Богу молитвою Соломона: «Боже отцов и Господи милости, – так молился Константин, – сотворивший человека. Дай мне приседящую Твоему престолу премудрость и не исключи меня из числа Твоих отроков, ибо я Твой раб и сын Твоей рабыни. Дай мне, чтобы я знал все то, что угодно Тебе и поработал ради имени Твоего во всю свою жизнь».
В Царьграде Константин проживал то у болярина в доме, то в царских чертогах. В 3 месяца он выучил грамматику, затем изучил Гомера и геометрию, диалектике и философии учился у Льва и Фотия . Кроме этих наук изучил риторику, арифметику, астрономию, музыкальное искусство и вообще все прочие эллинские науки. Хорошо знал не только греческий язык, но и другие: латинский, сирский и некоторые иностранные. Своим умом и прилежанием он приводил в удивление своих учителей, за что и получил впоследствии название философа-мудреца. Но он был премудр не только в науках, а также и в жизни, он старался быть смиренным, беседовал с теми, от кого желал получить наставление, и уклонялся от тех, которые могли совратить на зло. Одним словом, он старался переменить земное на небесное и жить с Богом.
Логофет, видя добрую жизнь Константина и его успехи в науках, сделал его управляющим над своим домом, а также позволил ему входить без доклада в царские палаты. Однажды логофет спросил Константина:
– Скажи мне, философ, что называется философией?
– Философия, – отвечал Константин, – есть разумение божеских и человеческих дел, которое учит человека чрез добродетель, насколько возможно, приближаться к Богу, сотворившему человека по Своему образу и подобию.
После сего логофет еще более возлюбил Константина и желал получить от него наставление в философии. Константин в немногих словах изложил пред ним философское учение, за что логофет оказывал ему особое уважение и даже предлагал много золота, но Константин отказался.
У этого вельможи была крестница – девица богатого и славного рода. Логофет задумал женить на ней Константина и уговаривал его так.
– Красота твоя и мудрость, – говорил логофет, – невольно заставляет любить тебя. Есть у меня духовная дочь, девушка красивая, богатая, хорошего и знатного рода Если хочешь, возьми ее себе в жены. От царя ты получишь большую честь и княжество, а в скором времени будешь назначен и воеводой.
– Велик этот дар для желающих, – отвечал Константин, – для меня же нет ничего драгоценнее ученья, чрез которое я могу приобрести разум, истинную честь и богатство.
После таких слов логофет отправился к царице и сказал:
– Молодой философ не любит суеты этой жизни. Постараемся удержать его около себя, а для сего уговорим его посвятиться во священный сан и быть патриаршим библиотекарем при церкви святой Софии. Только таким путем можно удержать его.
Так они и сделали. Константин стал священником и библиотекарем при церкви святой Софии. Но и в сем звании Константин недолго был вместе с ними. Ничего никому не сказав, он отправился в Золотой Рог и там скрылся в одном монастыре. Долго искали Константина и только через 6 месяцев нашли его. Занять прежнюю должность они не могли уговорить его и только упросили его быть учителем философии в главном Константинопольском училище.
– Если бы Господь сказал: не сотвори никакого подобия, – отвечал на это философ, – то тогда ты говорил бы правильно; но Господь сказал: всякого, т.е. кроме достойного.
Против сего старец ничего не мог возразить и замолчал. Около этого времени пришли послы в Константинополь от неверных агарян или сарацин, владеющих Сириею. Эти сарацины еще при прежнем царе Феофиле попущением Божиим за грехи подступили к греческой земле и разорили прекрасный город Аморию . С этих пор они стали гордиться пред христианами своею силой и прислали грамоту в Царьград с хулением на Пресвятую Троицу.
– Как вы, христиане, – писали сарацины, – говорите, что Бог один, а разделяете Его на три: исповедуете Отца, Сына и Духа? Если вы можете это доказать, то пришлите к нам таковых мужей, которые могли бы побеседовать с нами о вере, и убедить нас .
В это время блаженному Константину было 24 года. Царь вместе с патриархом собрали собор, на который позвали Константина и сказали ему:
– Слышишь ли, философ, что говорят скверные агаряне на нашу веру. Если ты слуга и ученик Святой Троицы, иди и обличи их. И Бог, совершитель всякого дела, славимый в Троице, Отец, Сын и Святой Дух, дает тебе благодать и силу в словах, явить тебя другим Давидом, с тремя каменьями победившего Голиафа (), и затем благополучно возвратит тебя обратно к нам.
Услыхав такие слова, философ отвечал:
– Рад я идти для веры христианской. Что для меня может быть лучше: умереть или остаться жить ради Святой Троицы?
Дали Константину двух диаков и отправили их к сарацинам. Они пришли прямо в столицу Сарацинского княжества – Самару, расположенную около реки Евфрата, в которой жил сарацинский князь Амирмушна. Здесь они увидели странные и гнусные вещи, которые делали агаряне на поругание и посмеяние христиан, живущих в тех местах. По повелению сарацинской власти на внешней стороне дверей, где жили христиане, были надписаны образы демонов. Этим агаряне хотели показать, что они гнушаются христианами, как демонами. Как только прибыл к ним Константин, сарацины, указывая на демонов, спросили его:
– Можешь ли, философ, понять, о чем говорят эти изображения?
– Вижу демонский образ, – отвечал философ, – и думаю, что здесь живут христиане. Демоны не могут жить вместе с христианами и бегут от них (находятся вне дверей). Где же нет этого изображения на внешней стороне дверей, там, очевидно, демоны живут внутри здания.
Сарацины пригласили Константина в княжескую палату на обед. За обедом сидели люди умные и книжные, изучившие геометрию, астрономию и др. науки. Они, искушая Константина, спросили его:
– Видишь ли, философ, дивное дело: пророк Магомет принес доброе учение от Бога и обратил многих людей. Все мы одинаково твердо держимся его закона и ничего не меняем. У вас же, христиан, соблюдающих закон Христов, один верует так, а другой иначе и живет, как ему хочется. Есть между вами много учителей, которые учат по-различному, и есть иноки, носящие черную одежду и ведущие особый образ жизни. Однако все вы именуетесь христианами.
– Два вопроса предложили мне, – отвечал блаженный Константин, – о вере христианской и о законе христианском, или: как веруют христиане и как выполняют свою веру в жизни. Скажу прежде всего о вере. Бог наш, как пучина морская – безмерной широты и глубины, непостижим человеческим умом и неизъясним человеческими словами, как говорит о Нем святой пророк Исаия: «род Его кто изъяснит?» (); на основании этого и учитель наш святой апостол Павел взывает, говоря: «О, бездна богатства и премудрости и ведения Божия! как непостижимы судьбы его и неисследимы пути Его» (). В эту пучину входят многие, желающие взыскать Бога, и те из них, которые сильны умом и приобрели помощь Самого Господа, безопасно плавают по морю непостижимости Божией; те же, которые умом слабы и по своему самомнению, лишившись помощи Божией, желают переплыть эту пучину в дырявых кораблях, тонут, впадая в ереси и заблуждения, или с трудом остаются на одном месте, волнуясь неизвестностью и сомнениями. Поэтому многие (как говорите вы) из христиан различаются по вере. Это я сказал о вере, а о делах по вере скажу следующее: Закон Христов не другой какой, а тот, который Бог дал Моисею на Синае (), чтобы не убивать, не красть, не прелюбодействовать, не желать чужого и пр. Наш Господь сказал: «не нарушить пришел закон... но исполнить» (). Для более же совершенной жизни и лучшего богоугождения Господь дал совет проводить более чистую, девственную жизнь и исполнять особые дела, которые ведут в жизнь вечную путем тесным и печальным. Однако к сей жизни Господь не принуждает, и по насилию этого не бывает. Бог создал человека между небом и землею: разумом и смыслом человек отличается от бессловесных, гневом и похотью отличается от ангелов. Затем Бог дал человеку свободную волю, чтобы он делал то, что захочет и к чему будет приближаться – с тем и будет иметь общение: или будет общником ангелов, работая Богу, как учит человека его просвещенный верою разум, или будет иметь общение с несмысленными скотами, если без всякого воздержания будет исполнять все плотские похоти. А так как Бог сотворил человека со свободною волею, то Он желает, чтобы мы спасались не насилием, а по своему желанию и говорит: «если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя и возьми крест свой и следуй за Мною» (); и: «Кто может вместить, да вместит» (). Одни из верных христиан шествуют в сей жизни более удобным путем, живут по законам естества целомудренно в честном супружестве, другие же, более ревностные и желающие быть более совершенными, стараются жить подобно ангелам, идут путем тесным. Поэтому христиане ведут различную жизнь.
Ваша же вера и закон, – продолжал Константин, – не имеют никакого неудобства; они подобны не морю, но малому ручью, который может перепрыгнуть всякий, и великий, и малый, без всякого затруднения. В вашей вере и вашем законе нет ничего божественного и богодухновенного, но только человеческие обычаи и плотские мудрования, которые можно без труда выполнить. Ведь законодатель ваш Магомет и не дал вам какой-либо трудновыполнимой заповеди: он даже не отвратил вас от гнева и беззаконной похоти, но разрешил все. Поэтому вы все однообразно выполняете ваш закон, как данный по вашим похотям. Спаситель же наш Христос поступил не так. Сам Он, Пречистый и источник всякой чистоты, желает, чтобы и рабы Его жили свято, отдаляясь от всякой похоти и чистые присоединялись бы только чистым, так как в Его царство «не войдет ничто нечистое» ().
Тогда сарацинские мудрецы спросили Константина:
– Зачем вы, христиане, Одного Бога разделяете на три: называете Отцом, Сыном и Духом. Если Бог может иметь Сына, то дайте Ему и жену, чтобы было много богов?
– Не хулите Пребожественную Троицу, – отвечал христианский философ, – Которую мы научились исповедовать от древних пророков, которых признаете и вы, как держащиеся вместе с ними обрезания. Они же учат нас, что Отец, Сын и Дух суть Три ипостаси, существо же их едино. Подобие сему можно видеть на небе. Так в солнце, созданном Богом в образе Святой Троицы, находятся три вещи: круг, светлый луч и теплота. Во Святой Троице, солнечный круг есть подобие Бога Отца. Как круг не имеет ни начала ни конца, так и Бог – безначален и бесконечен. Как от солнечного круга происходит светлый луч и солнечная теплота, так от Бога Отца рождается Сын и исходит Дух Святой. Таким образом солнечный луч, просвещающий всю вселенную, есть подобие Бога Сына, рожденного от Отца и являемого в сем мире, солнечная же теплота, исходящая из того же солнечного круга вместе с лучом, есть подобие Бога Духа Святого, Который вместе с рождаемым Сыном, предвечно исходит от Отца, хотя во времени посылается людям и Сыном! , как напр. на апостолов был послан в виде огненных языков. И как солнце, состоящее из трех предметов: круга, светлого луча и теплоты не разделяется на три солнца, хотя каждый из сих предметов имеет свои особенности, одно есть круг, другое – луч, третье – теплота, однако не три солнца, а одно, так и Пресвятая Троица, хотя имеет Три Лица: Отца, Сына и Святого Духа, однако не разделяется Божеством на три бога, но есть Один Бог. Помните ли вы как говорит Писание о том, как Бог явился праотцу Аврааму у дуба Маврийского, от которого вы храните обрезание? Бог явился Аврааму в Трех Лицах. «Возвел очи свои (Авраам) и взглянул, и вот три мужа стоят против него. Увидев, он побежал навстречу им от входа в шатер и поклонился до земли. И сказал: Владыка! Если я обрел благоволение пред Тобою, не пройди мимо раба Твоего» ().
Обратите внимание: Авраам видит пред собою Трех Мужей, а беседует как бы с Одним, говоря: «Господи! Если я обрел благоволение пред Тобою» . Очевидно святой праотец исповедывал в Трех Лицах Одного Бога.
Мудрецы сарацин, не зная, что сказать относительно учения о Пресвятой Троице, молчали, а затем спросили:
– Как вы, христиане, говорите, что Бог родился от жены? Может ли Бог родиться от женской утробы?
– Не от простой жены, – отвечал философ, – но от небрачной Пречистой Девы родился Бог Сын действием Святого Духа, Который в Пречистой девической утробе несказанно основал плоть Христу Богу и устроил сверхъестественное воплощение и рождение Слова Отца. Посему и заченшая Сына от Святого Духа Дева, как пред рождением, так во время рождения и по рождении, пребывала Девой чистой, по изволению Бога, Которому повинуется всякое созданное существо, по словам церковной песни: «идеже бо хощет Бог, побеждается естества чин» .
А что Христос родился от чистой Девы Духом Святым, свидетельствует также и ваш пророк Магомет, написав следующее: «Послан Дух Святой к чистой Деве, чтобы по Его изволению Она родила Сына».
– Мы не спорим, – сказали сарацины, – что Христос родился от чистой Девицы, только не называем Его Богом.
– Если бы Христос был простой человек, а не вместе и Бог, то для чего должно было произойти зачатие Его от Святого Духа? Простой человек родится от брачной женщины, а не от Неискусобрачной Девицы и зачинается по естеству от мужа, а не по особому наитию и действию Святого Духа.
После сего сарацины спросили:
– Если Христос есть ваш Бог, то почему же вы не делаете того, что Он велит вам? Ведь написано в Евангелии: молитесь за врагов, делайте добро ненавидящим и притесняющим вас и бьющим вас подставляйте щеку. Вы же поступаете не так: против противников ваших вы оттачиваете оружие.
На это философ отвечал так:
– Если в каком законе будут написаны две заповеди и даны людям для исполнения, то кто из людей будет истинный исполнитель закона: тот ли, кто исполнит одну заповедь, или тот, кто – две?
– Конечно, лучшим исполнителем будет тот, – отвечали сарацины, – кто исполнит две заповеди.
– Христос Бог наш, – сказал на это философ, – повелел нам молиться за обидящих нас и благотворить им, но Он также сказал и это: «нет Больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (). Мы переносим обиды, если они направлены только против кого-либо в отдельности, но мы заступаемся и даже полагаем души свои, если они направлены на общество, чтобы наши братья не попали в плен, где могли бы быть совращены к богопротивным и злым делам.
Снова сарацины сказали:
– Христос ваш давал дань за Себя и за других (за апостола Петра). Почему же вы не исполняете этого и не желаете платить дани? Если бы вы действительно заступались друг за друга, то непременно платили бы дань за ваших братьев такому великому и сильному народу измаильтянскому.
– Если кто ходит по стопам своего учителя и желает всегда ходить, – отвечал Константин, – а кто-либо другой совращает его с этого пути, такой человек друг ему или враг?
– Без сомнения – враг, – отвечали сарацины.
– Когда Христос давал дань, – спросил тогда Константин, – какое было царство: Измаильтянское или Римское?
– Римское, – отвечали сарацины.
– Поэтому и мы, – отвечал философ, – следуя за Христом, платим дань царю, живущему в новом Риме (Константинополь) и владеющему древним Римом. Вы же, когда ищете с нас дани, совращаете с пути Христова и бываете нашими врагами.
После этого предложили Константину много других вопросов из тех наук, которые знали. На все вопросы Константин отвечал так, что сарацины не могли ничего сказать. Тогда они спросили его:
– Почему ты все это знаешь?
Тогда Константин привел следующее сравнение:
– Один человек, – сказал он, – почерпнул воду в море и потом носил ее в мешке. Отойдя далеко от моря, он указывая на мешок с водой, говорил всем: «Видите ли воду, которую никто кроме меня не имеет?» К нему подошел один приморский житель и сказал: «Не стыдно ли тебе хвалиться каким-то мешком с водой, чего мы имеем целое море». Так и вы поступаете, когда задаете вопросы из тех наук, которым научились от нас (греков).
Затем, как нечто дивное, сарацины показали Константину виноградник, некогда с усердием насажденный и хорошо разросшийся . Константин объяснил, как это делается. Тогда сарацины показали ему все свое богатство: дворцы, украшенные золотом, серебром и драгоценными каменьями и сказали:
– Видишь ли, философ, какую силу и какое богатство имеет Омар, владыка сарацин?
– Нет в этом ничего дивного, – отвечал философ. – За все это должно прославлять Бога, давшего эти богатства для наслаждения людям. Все это принадлежит Богу и никому другому.
В конце концов сарацины показали себя такими, какими они есть. Они дали в питье блаженному Константину яд. Но Господь, обещавший всем, кто трудится во имя Его, «если что смертоносное выпьют, не повредит им» (), сохранил Своего раба целым и невредимым. Сарацины, видя сие чудо, отправили Константина вместе с другими посланными в свою сторону с честью и дарами от своего князя.
В Константинополе царь и патриарх встретили блаженного Константина с похвалою за тот богоугодный труд, который он выполнил. Но не долго был Константин в Царьграде. Скоро он ушел в одно тихое и глухое место, где стал заботиться только о своем спасении. Никакого пропитания он с собой не взял, а возложил в этом случае надежду на Промысл Божий, который чрез христолюбивых людей доставлял ему пищу. Из принесенной пищи Константин ничего не оставлял на другой день, но, после обычной еды, все остальное раздавал нищим, уповая на Бога, Который отверзает Свою щедрую руку и питает Своею благостью все живущее.
Однажды у Константина под большой праздник не было никакой пиши, о чем стал сильно сокрушаться слуга его. Блаженный Константин сказал ему:
– Тот, Кто некогда питал израильтян в пустыне много лет, неужели не напитает и нас в этот великий день? Ты непременно сходи и призови к нам на обед хотя пять нищих и мы будем ждать милости Божией, потому что Он нас не оставит.
Действительно так и случилось. В обеденное время пришел один человек и принес много всякой пищи и десять золотых монет. Блаженный взял это и воздал хвалу Богу, своему Питателю.
Отсюда Константин отправился на Олимп, к старшему брату Мефодию, с которым и стал жить вместе, исполняя в постничестве иноческие подвиги, проводя время в молитве или за книжным чтением .
В это время к греческому царю Михаилу пришли послы от козар , с такими словами:
– Мы прежде всего знаем Одного Бога, Который владычествует над всем, и Ему молимся, кланяясь на восток, но при этом содержим и некоторые непотребные обычаи.
Евреи стараются, чтобы мы приняли их веру и дела, и уже многие из нас стали евреями по вере. Сарацины же, вступая с нами в союз и предлагая нам дары, принуждают нас принять магометанскую веру и говорят, что вера сарацин лучше веры всех прочих народов. Поэтому и от вас, с которыми держим старую любовь и дружбу, желаем получить полезный совет и просим вас, чтобы вы прислали к нам какого-либо ученого мужа и, если он изобличит евреев и сарацин, мы примем вашу веру.
Тогда царь Михаил по совету святейшего патриарха Игнатия , бывшего после святого Мефодия , решил отправить к козарам блаженного Константина, которого призвали с Олимпийской горы. Передав просьбу козар, царь сказал Константину:
– Иди, философ, к этим людям и с помощью Святой Троицы благовести им учение о Пресвятой Троице. Лучше тебя никто не может выполнить сего поручения.
– Если велишь, владыко, – отвечал Константин, – я с радостью пойду туда пешком, босой и без всего, чего не велел брать Господь Своим ученикам, посылая их на проповедь.
– Если бы ты делал это от себя лично, – отвечал царь, – то я ничего не имел бы против сего, но так как ты отправляешься от нас, то иди с честью и царской помощью.
После этого Константин уговорил брата своего, блаженного Мефодия, знавшего славянский язык, идти с ним на апостольское служение, просветить неверных светом Христовой веры. Мефодий согласился, и они отправились вместе. Лежал им путь через степи, а в степях в это время жили угры, нынешние венгерцы или мадьяры. Эти угры были до того страшны, что даже мало походили на людей: одежду носили мехом вверх, хлеба не сеяли и жили разбоем. Когда святые братья остановились здесь для молитвы, на них напали угры, которые выли как волки, желая растерзать их. Константин не испугался, не оставил своей молитвы и, взывая ко Господу, часто повторял: «Господи помилуй!»
По окончании молитвы угры, увидав Константина, по божественному смотрению, стали кроткими и начали кланяться ему, Константин сказал им несколько поучительных слов, после чего угры отпустили их в дорогу.
Прежде всего святые братья отправились в сопредельный козарам греческий город Херсон, что стоял на морском берегу недалеко от (нынешнего) Севастополя. Здесь они провели немалое время, изучая козарский и греческий языки. Константин здесь же перевел восемь частей еврейской грамматики. Они изучали ее для того, чтобы успешнее просвещать хозар и состязаться с евреями, которых было много между хозарами .
Здесь же проживал один самарянин, который ходил к Константину и беседовал с ним о вере. Однажды он принес самарянские книги и показал их Константину. Константин выпросил их у самарянина и, затворившись в своей комнате, стал усердно молить Бога, чтобы Он помог ему изучить их. С помощью Божией Константин скоро и хорошо изучил эти книги. Узнав об этом, самарянин воскликнул: «Воистину, кто верует во Христа, скоро приемлет благодать Святого Духа».
Сын самарянина тотчас же крестился; после него принял Христову веру и самарянин.
В Херсоне Константину удалось найти «Евангелие и псалтирь Русскими письмены писана», а также человека, говорившего этим языком. Константин, беседуя с ним, научился этой речи и, на основании бесед разделил письмена на гласные и согласные буквы и с помощью Божией вскоре начал читать и объяснять найденные книги. Многие, видя таковую мудрость, дивились и славили Бога.
Здесь же святые братья узнали, что мощи святого священномученика Климента папы Римского , находятся в море. Они стали убеждать херсонского епископа открыть святые мощи. О сих мощах повествуется следующее:
Когда святой Климент был заточен из Рима в Херсон и многих обратил там в христианскую веру, тогда игемон Авфидиан, по повелению царя Траяна , приказал потопить его в море, навязав на его шею корабельный якорь, чтобы христиане не могли отыскать тела его. Верные ученики святого стояли на берегу и с рыданием смотрели на потопление их учителя. Затем два вернейших ученика, Корнилий и Фив, сказали христианам:
– Помолимся все единодушно, чтобы Господь открыл нам тело святого мученика.
По молитве христиан море отступило назад на три поприща . Народ, как древле израильтяне в Чермном море, пошел по сухому дну, и нашли мраморную гробницу, сделанную наподобие церкви, и там увидели лежащим святое тело и якорь, с которым был потоплен святой. Христиане намеревались взять оттуда святое тело, но вышеупомянутые ученики сподобились получить откровение, чтобы святые мощи были оставлены неприкосновенными, и что каждый год в воспоминание святого море будет отступать назад на семь дней, давая путь желающим поклониться святым мощам. Так продолжалось 700 лет от царствования Траяна до царствования греческого царя Никифора . По грехам же людей море перестало отступать назад в царствование Никифора, что доставило великую скорбь христианам.
Святые Константин и Мефодий прибыли в Херсон, когда прошло уже более 50 лет со времени окончательного скрытия святых мощей. Георгий, блаженный епископ Херсона, которого святые братья убедили открыть святые мощи, прежде всего отправился в Константинополь к царю и патриарху взять у них позволение на сие открытие. Вместе с епископом из Константинополя на открытие святых мощей прибыл весь клир церкви святой Софии. Затем все вместе, а также и святые Константин и Мефодий, в сопровождении народа отправились на берег моря, надеясь получить желаемое. Но море не отступало. Тогда, по захождении солнца, сели на корабль и отплыли в море. Вдруг ночью, в самую полночь, воссиял свет от моря и явилась честная глава, а затем и все тело святого Климента стало видно. Святые мощи положили в корабль и с великою честью отвезли в город и положили в Апостольской церкви . Святые Константин и Мефодий взяли часть святых мощей и возили их всюду, куда сами ходили, пока не отвезли эту часть в Рим.
Из Херсона Константин и Мефодий отправились к козарам, где были с честью приняты каганом козарским, которому отдали грамоту от греческого царя. Блаженному Константину пришлось вести продолжительные беседы с козарами, евреями и сарацинами. В этих беседах Мефодий почти не принимал никакого участия, так как был меньше обучен, чем Константин: он, как бывший воевода, лучше знал, как обходиться с народом, чем как вести ученые беседы. Поэтому Константину, который с малых лет был искусен в науках, хорошо знал священное Писание и был хорошим проповедником, готовым дать ответ на всякий вопрос, пришлось одному вести беседы о вере; Мефодий же помогал Константину своею богоугодною молитвою.
Козары прислали к Константину одного лукавого и хитрого мужа, который сказал ему:
– Вы, греки, имеете дурной обычай поставлять вместо одного царя – другого, из простого, нецарского рода. Так после Никифора поставили царем боярина Михаила Куропалата и, оставив его, возвели на престол Льва Армянина из простого рода, по умерщвлении которого поставили Михаила Травла, родом из Амория. У нас же не так: все наши каганы из каганского рода, и никто у нас не может царствовать, если не будет из этого рода.
На это Константин отвечал краткими словами:
– Разве нехорошо поступил Бог, когда отверг неугодного Ему царя Саула и из числа пастырей стад избрал по Своему сердцу мужа Давида?
Козарин ничего не мог возразить на это и предложил другой вопрос:
– Вы произносите нравоучения из книг, которые держите в руках, мы же не так, но произносим всю мудрость от ее, не гордясь своими писаниями, как делаете вы. Вся мудрость будто находится внутри нас.
– Если встретить нагого человека, – отвечал Константин, – который будет уверять, что имеет много одежды и золота и имений, поверишь ли ему, видя его нагим и не имеющим ничего в руках?
– Нет, – сказал козарин. – Если бы что-либо имел, то не ходил бы нагим.
– Если ты, как хвалишься, поглотил всякую мудрость, – сказал Константин козарину, – то скажи мне: сколько родов было от Адама до Моисея и где какой род жил на земле?
Козарин не мог ничего сказать. Константин продолжал:
– Поэтому я не верю тебе, что ты изучил всякую премудрость и не нуждаешься в книгах.
Святые братья были позваны на обед к кагану. Перед тем, как садиться за стол, каган спросил их:
– Скажите мне, какого вы рода, чтобы нам знать, на каком месте вас посадить.
– Дед наш, – отвечал Константин, – был великого и славного рода и находился вблизи Царя. Но он не умел удержать данной ему великой славы, был изгнан от Царя и удалился в чужую сторону, где и родил нас. Мы теперь и ищем древнюю славу нашего деда и не желаем иметь никакой другой. Дед же наш был Адам.
– Прилично и правильно говоришь ты, гость, – сказал каган, после чего стал иметь особое уважение к Константину.
Когда сели за стол, каган взял чашу и сказал:
– Пью в честь Единого Бога, сотворившего всю тварь. Константин же взял чашу со словами:
– Пью во славу Единого Бога и Слова Его, Которым утверждены небеса, и Животворящего Духа, Которым поддерживается бытие созданной твари.
– Вот мы, – сказал каган Константину, – содержим одинаковое учение о Боге, Творце всей твари, только различаемся тем, что вы славите Троицу, а мы славим Единого Бога, как учат об этом еврейские книги.
– Если вы, – отвечал Константин, – из еврейских книг узнали, что Бог един, то из тех же книг познайте и Святую Троицу. Еврейские книги в своих пророчествах проповедуют кроме Отца – Слово и Духа. Так царь и пророк Давид говорит: «словом Господа сотворены небеса, и духом уст Его – все воинство их» (). Вот в этом месте вполне ясно указаны единство и троичность: Господь, Его Слово и Дух. Господь есть Бог Отец, Слово – Бог Сын, Дух уст Господних – Бог Дух Святой. Однако не три Господа, но Един Господь с Своим Словом и Духом, а также не три бога в божестве, но Один почитаемый Бог. Обрати внимание и на то: который из двух был бы лучшим почитателем твоего царского лица, тот ли, кто оказывал бы только тебе честь, а презирал бы твое слово и дух твоих уст, или тот, кто одинаково почитал бы и тебя, и твое слово, и дух твоих уст?
– Без сомнения последний, – отвечал каган.
– Поэтому мы, – продолжал философ – равно почитая Святую Троицу: Отца, Сына и Святого Духа, лучшие и истиннейшие богопочитатели, чем вы. Таковому богопочитанию мы научились из пророческих книг. Кроме вышеуказанного места приведу и другие. Так святой пророк Исаия говорит о Боге Сыне в следующих словах: «послушай Меня, Иаков и Израиль, призванный Мой: Я тот же, Я первый и Я последний... и ныне послал Меня Господь Бог и Дух его» (). Это место священного Писания древние отцы наши так объясняли:
– Кто посылаемый, если не Сын? От Кого посылается если не от Отца и Святого Отческого Духа?
На этом обеде было много Иудеев. Некоторые из них сказали блаженному Константину:
– Скажи нам, христианский философ: как может женский пол вместить во чреве Бога, на Которого не могут взирать даже ангелы?
Философ, показывая перстом кагану на первого советника, сказал:
– Если бы кто сказал, что этот первый советник не может принять в свой дом кагана и угостить его, когда это может сделать последний раб, то как бы мы назвали его: безумным или разумным?
– Даже и очень безумным, – отвечали иудеи.
Тогда философ предложил такой вопрос:
– Какое из всех видимых в поднебесной творений самое честнейшее?
– Человек есть самое честнейшее творение, – отвечали иудеи, – потому что имеет разумную душу, созданную по образу Божию.
– Поэтому неразумны те, – отвечал философ, – которые признают невозможным, чтобы в человеческой утробе вместился Бог, тогда как знают, что Он вмещался в терновый куст (купину) при Моисее. Разве купина, бездушное и бесчувственное творение, честнее чувственной и разумной твари, имеющей богоподобную душу? Кроме купины Бог вмещался в облако, дым и огонь, когда являлся Иову, Моисею и Илии. Особенно же чудесно то, что Бог вместился в честнейшую одушевленную тварь, желая явиться на земле и жить с людьми, чтобы избавить их от смертной язвы, нанесенной человеческому роду грехом Адама. От кого, как не от Самого Творца, скажите мне, должно было ждать врачевства и обновления честнейшему созданию, то есть роду человеческому? Не Давид ли предсказал: «послал слово Свое и исцелил их» (). Поэтому Слово Отчее, Бог Сын, пришел и исцелил естество человеческое. Как Слово Отчее мог исцелить человека, если бы не соединился с человеком чрез вочеловечение и не приложился к человеку подобно целительному пластырю? Разве врач, желая уврачевать израненного человека, прикладывает пластырь к дереву или камню, а не к больному? Поэтому и Бог Слово Свое Единородное приложил, подобно пластырю, не к дереву, хотя раньше Оно являлось и между деревьями в купине, не к камню, хотя было видимо в каменных горах Синая и Хорива Моисеем и Илией, но к человеку, объятому греховною болезнью. Соединение стало неразрывно, ибо Господь благоволил вселиться в чистую, девическую, а не просто женскую, утробу, как пророчествовал о сем Исаия: «се, Дева во чреве зачнет и родит сына, и нарекут имя ему Еммануил, что значит: с нами Бог» (). Здесь пророк ясно говорит, что Бог Сын родится на земле от чистой и небрачной Девицы. А что возможно было вселиться Богу в девическую утробу ради нашего спасения, вспомните, что написано в ваших книгах. Ваш раввин Ахилла говорит:
– В громе каменне и в гласе трубном не являйся нам к тому, Господи, не являйся нам к тому, Господи щедрый, но вселися в нашу утробу, грехи наши отыми.
– Если же Моисей молил Бога, чтобы вселился в наши утробы, то почему же вы порицаете нас, исповедующих, что Бог вселился в женскую утробу, и не просто женскую, но в девическую, чистую, непорочную и неискусобрачную? Он вселяется и в наши утробы, когда мы, христиане, причащаемся в таинственной жертве. Как видите, древняя молитва Моисея, записанная в ваших книгах по свидетельству раввина Ахиллы, исполнилась: Бог вселился в наши утробы, взяв грехи наши.
После обеда все разошлись и назначили день, в который снова будут беседовать о вере. В назначенный день все собрались и, по приглашению кагана, сели на отведенные места. Константин сделал такое предисловие к беседе:
– Вот я один между вами чужеземец, а все мы ведем беседу о Боге, в руках Которого все, и наши сердца. Когда мы будем беседовать, пусть тот из вас, кто силен в словах, если будет понимать, подтвердит наши слова, а если не будет, пусть снова спросит и мы постараемся разъяснить.
Беседу начали иудеи таким вопросом:
– Скажи нам: Бог прежде дал какой закон: Моисеев, или тот, какой содержите вы, христиане?
– Не потому ли, – отвечал блаженный Константин, – вы спросили меня, какой первый закон, чтобы потом сказать, что первый есть самый лучший?
– Да, – отвечали иудеи. – А поэтому следует повиноваться первому закону, как начальнейшему и самому лучшему.
– Если желаете исполнять только первый закон, то откажитесь от обрезания, – сказал иудеям Константин.
– Почему ты это говоришь? – спросили иудеи.
– Скажите мне поистине, – сказал Константин иудеям, – первый закон был дан в обрезании или в не обрезании?
– Думаем, – отвечали иудеи, – что во обрезании.
– Не Ною ли, – сказал Константин, – Бог дал первый закон? А это было до обрезания и после заповеди, данной в раю по его грехопадении. Бог завещал Ною, чтобы не была проливаема кровь человека: «кто прольет кровь человеческую, того кровь прольется» (), Затем, говоря о ядении зелий травных, зверей, скотов, птиц и рыб, Бог сказал Ною: «Я поставляю завет Мой с вами и с потомством вашим после вас» ().
– Но завет не закон, – сказали Иудеи. – Бог не сказал Ною: закон Мой, но завет Мой. Мы же говорим о законе.
– Вы соблюдаете обрезание как закон, или нет? – спросил Константин.
– Содержим, как закон, – ответили иудеи.
– Обрезание же, – продолжал Константин, – Бог также не назвал законом, а только заветом, когда, говорил Аврааму: «ты же соблюди завет Мой, ты и потомки твои после тебя в роды их... обрежется у вас весь мужеский пол... и сие Будет знамением завета между Мною и вами... и будет завет Мой на плоти вашей в завете вечном» (). Вот смотрите, – сказал Константин, – Бог ни разу не назвал обрезание законом, но заветом. Откажитесь ли вы поэтому от обрезания как от незаконного? Если же соблюдаете завет обрезании как закон, то и завет, данный Ною, должны соблюдать как закон и называть его законом первым, который Бог дал роду человеческому, изгнанному из рая и сохраненному от вод потопа.
– Нет, – отвечали иудеи. – Только закон, данный Моисею, есть закон, и его мы исполняем.
– Если завет, данный Ною, – сказал Константин, – не закон, а только завет, потому что Бог не назвал его законом, но заветом, то и закон, данный Моисею, не закон, потому что Бог в 11 главе книги пророка Иеремии не называет его законом, но заветом: «слышите слова завета сего... так говорит Господь, Бог Израилев: проклят человек, который не послушает слов завета этого, который Я заповедал отцам вашим, когда вывел их из земли Египетской» (). Если этот завет есть для вас закон, то и завет, данный Ною, тоже закон. А так как этот закон дан до обрезания, то его вы должны и соблюдать как первый и не слушать других законов, бывших после него, то есть Авраамова и Моисеева. Ведь вы сами сказали, что первый закон есть самый лучший и ему нужно повиноваться.
Иудеи уклонились тогда от этого вопроса, стали говорить о другом и сказали:
– Кто держался закона Моисеева, тот угодил Богу. Поэтому и мы, соблюдая его, надеемся также быть угодными Богу. Вы же держитесь нового закона, который сами изобрели для себя, а ветхий закон презираете.
– Приняв новый закон, – отвечал философ, – мы поступали хорошо. Ибо и Авраам, если бы не принял обрезания, но только исполнял завет Ноев, не назвался бы другом Божиим. Также и Моисей после Авраама, не довольствуясь прежде данными законами Ною и Аврааму, написал новый закон. По примеру их поступаем и мы. Однако как они, следуя друг за другом, не уничтожали прежних законов, Авраам не отверг Ноева, а Моисей обоих, но, восполняя недостающее, изложили в более пространных законах более совершенную волю Божию, чтобы заповедь Господня была тверда, так и мы не отрицаем ветхого завета, написанного на Моисеевых скрижалях, но содержим все то, чтобы знать Единого Бога, Творца всей твари, а также: не убивать, не красть и прочие заповеди. Мы удаляемся только всего того, что не написано на Моисеевых скрижалях, например: обрезания, приношения в жертву бессловесных и других подобных. Они были только тенью и подобием, имевшего прийти, нового закона, а потому с пришествием его их нужно было оставить. Какая надобность хранить тень, когда имеем в руках самую вещь?
– Если бы то, что ты говоришь о ветхом завете, – возразили иудеи, – установления и заветы, кроме скрижалей Моисеевых, были только тенью и подобием вашего, нового завета, то древние законодатели знали бы это и сказали бы о вашем, новом законе, имеющим быть в будущее время. Ведь тень и подобие должны обрисовывать ту вещь, которую ждут видеть глазами. Вашего же закона законодатели не ожидали, а потому все ветхозаветные установления и заветы, как и Моисеевы скрижали, не тень и подобие, но самая истина (вещь), которую и вам, как и написанное на Моисеевых скрижалях, нужно хранить как истину.
Против сего философ ответил так:
– Если бы древние законодатели, бывшие в ветхом завете, не знали того, что по их законе настанет новый закон, то я бы спросил вас: когда вначале Бог давал Ною завет, о котором мы говорили ранее, возвестил ли ему тогда, что даст другой закон после него угоднику Своему Аврааму? Конечно нет, а утвердил первый завет существующим в вечные роды. Возвестил ли также Аврааму, когда давал ему завет, что впоследствии даст другой закон Моисею? О нашем же, новом завете, обстоятельно возвестил чрез Своих святых пророков. Так послушайте говорящего Иеремию: «вот наступают дни, говорит Господь, и заключу Я с домом Израиля и с домом Иуды , не такой завет, какой Я заключил с отцами их в тот день, когда взял их за руку, чтобы вывести их из земли египетской; тот завет Мой они нарушили, хотя Я оставался в союзе с ними, говорит Господь» (). Вот видите известное пророчество о нашем, новом завете. Также и пророк Исаия предсказал о новом завете, от лица Господня, говоря: «но вы не вспоминаете прежнего, и о древнем не помышляете. Я творю новое, ныне же оно явится» (). Итак, древние законодатели знали о новоблагодатном законе, ждали его и пророчествовали о нем. Поэтому ваши ветхозаветные установления и заветы есть тень и подобие ожидаемого нашего закона, а не самая истина, а посему их необходимо откинуть как ненужные.
– Всякий еврей признает за истину, что будет новый закон, – сказали иудеи, – но еще не пришло время явиться Помазанному.
– Чего вы еще ждете, – отвечал Константин. – Разве власть царства и княжения вашего, которая по пророчеству праотца Иакова должна существовать только до пришествия Христа-Мессии, не прекратилась, разве Иерусалим не разрушен, разве жертвы не отвержены, разве слава Господня не переселилась от вас на язычников, как ясно предрек об этом пророк Малахия, говоря: «нет Моего благоволения к вам, говорит Господь Вседержитель, и жертвы не приму из рук ваших. Ибо от востока солнца и до запада велико будет имя Мое, и на всяком месте будут приносить фимиам имени Моему, чистую жертву; велико будет имя Мое между народами, говорит Господь Вседержитель» ().
– Мы понимаем это место так, – ответили иудеи, – что язычники будут благословенными чрез нас, как благословленны мы – семя Авраама, будут обрезаны в городе Иерусалиме.
– Через Кого благословляется семя Авраамово, – отвечал Константин, – через Того и мы, именно через Мессию, произошедшего от Авраама, Исаака, Иакова, Иессея и Давида. Ведь Бог сказал Аврааму: «благословятся в тебе все племена земные» (), и Исааку: «благословятся в семени твоем все народы земные» () и то же Иакову (); Давид же говорит: «благословятся в нем племена; все народы ублажают его» (). А что Мессия должен был прийти как ради племени Авраама, так и для спасения язычников, об этом некогда Иаков, благословляя Иуду, сказал так: «не отойдет скипетр от Иуды и законодатель от чресл его, доколе не придет Примиритель, и ему покорность народов» (). И пророк Захария, возвещая дочери Сиона – Иерусалиму, пришествие кроткого Царя, сидящего на ослице и осленке, говорит: «тогда истреблю колесницы у Ефрема и коней в Иерусалиме, и сокрушен будет бранный лук, и Он возвестит мир народам» (). Вот видите, что не только ради вас, иудеев, но и ради язычников должен был прийти Мессия. Думается мне, что Он пришел более ради язычников, чем ради вас, ибо вы Его не приняли, язычники же приняли Его, вы Его убили, язычники же уверовали в Него, вы Его отвергли, язычники же возлюбили Его; поэтому и Он отверг вас, язычников же призвал и в них прославляется. А что действительно ожидаемый Мессия уже пришел, вы можете убедиться в том чрез святого пророка Даниила. Этому пророку в Вавилоне, в первый год царствования Дария, явился ангел Господень Гавриил и от сего времени до пришествия в мир Мессии назначил 7 седмин. Каждая седмина содержит 70 лет, а все – 490 лет. Так считает и ваш Талмуд. Как давно уже прошли эти годы? Если рассмотрите, то узнаете, что прошло уже более 800 лет, как исполнились седмины, сказанные Даниилу ().
– Спрошу вас еще и о том, – сказал Константин, – какое вы думаете было царство железное, о котором говорил Даниил Навуходоносору, когда объяснял ему сон о великом истукане?
– Железное царство означало римское, – ответили иудеи.
– А кого, – спросил философ, – означает камень, отторгнувшийся от горы без рук человеческих и сокрушивший этого истукана?
– Камень означает Мессию, – ответили иудеи и при этом добавили, – если по сказаниям пророков и другим событиям, как ты говоришь, Мессия уже пришел, то почему же римское царство имеет власть и до сих пор?
– Нет, – отвечал философ, – уже не держит власть, но прошло мимо, как и прочие царства. Наше царство не римское, но Христово, как и сказал пророк: «воздвигнет Бог Небесный царство, которое во веки не разрушится, и Царство это не будет передано другому народу; оно сокрушит и разрушит все царства, а само будет стоять вечно» (). Не христианское ли это царство, называемое так по имени Христа? Римляне служили идолам, а эти – христиане, частью состоящие из сего народа, частью из других племен и народов, царствуют во имя Христово, как описывает это пророк Исаия, говоря: «оставите имя ваше избранным Моим для проклятия; вас же убьет Господь, а рабов своих назовет иным именем, которым кто будет благословлять себя на земле, будет клясться Богом истинным» (). Разве не исполнились все пророчества, сказанные о Христе? Исаия предсказывал рождение Его от Девы, говоря так: «Се, Дева во чреве зачнет и родит сына, и нарекут имя ему Еммануил» (). И святой пророк Михей о рождении в Вифлееме говорит так: «и ты, Вифлеем, дом Ефрафа, мал ли ты между тысячами Иудиными? Из тебя произойдет Мне Тот, который должен быть владыкою в Израиле, и которого происхождение из начала, от дней вечных. Поэтому Он оставит их до времени, доколе не родит имеющая родить» ().
– Мы, – сказали иудеи, – благословенные потомки Сима, который получил благословение от своего отца, Ноя. Вы же не получили благословения.
– Благословение Ноем Сима к вам не имеет никакого отношения, – сказал Константин, – а есть только прославление Бога, ибо Ной сказал: «благословен Господь Бог Симов» (). Здесь Господь Бог благословляется устами Ноя ради добродетельного Сима и ничего более. Иафету же, от которого произошли мы, Ной сказал: «Да распространит Бог Иафета; и да вселится в селениях Симовых» (). Сами вы можете видеть, как благодатью Божию распространяется христианство и как вы более и более теряете значение. Даже там, где некогда вы обитали, там теперь благословляется и прославляется христианами имя Господа нашего Иисуса Христа».
– Вот вы, – сказали иудеи, – уповая на человека, думаете быть благословенными, тогда как книги таковых проклинают.
На это философ предложил иудеям такой вопрос:
– Проклят Давид или благословен?
– Весьма благословен, – отвечали иудеи.
– Значит, – сказал Константин, – благословенны и мы, потому что уповаем на Того, на Кого уповал и он, когда говорил во псалме: «человек мира Моего, на которого я полагался» (). Человек Этот есть – Христос Бог. Кто же уповает на простого человека, того и мы считаем проклятым.
После этого иудеи предложили другой вопрос:
– Почему вы, христиане, отвергаете обрезание, когда Христос его не отверг, но выполнил по закону?
Философ отвечал:
– Кто первый сказал Аврааму: будет в знамение между Мной и тобой, Тот, пришедши, выполнил его (обрезание), почему оно и соблюдалось от того (Авраама) до Сего (Христа) . Взамен обрезания Христос установил крещение.
Тогда иудеи сказали:
– Почему же некоторые угодили Богу, не принявши того знамения (крещения), но Авраамово (обрезание)?
– Никто из тех, – отвечал философ, – не имел двух жен, кроме Авраама. А поэтому Бог и дал ему обрезание, чтобы положить предел не преступать далее, но жить по первому примеру жизни Адама (иметь одну жену). И Иакову дал подобное указание, когда повредил ему ногу, потому что имел две жены. Когда Иаков понял вину, почему это ему сделано, получил тогда название «Израиль», то есть видящий умом Бога. Авраам же этого не разумел.
– Как вы, – задали новый вопрос иудеи, – кланяясь идолам, думаете, что угождаете Богу?
– Прежде всего, – отвечал философ, – научитесь различать имена, что такое – икона и что – идол, и тогда увидите, что неправильно упрекаете христиан. Много указаний находится в ваших книгах об изображениях. Я спрошу вас о некоторых: Что – Моисей устроил скинию по образу, который видал на горе, или по образу, который предносился его художеству, он соорудил скинию из деревьев, кожи, шерсти и достойных херувимов? Но так как верно первое, то назовем ли вас, что вы творите честь и кланяетесь деревьям, коже и шерсти, а не Богу, давшему Моисею в свое время такой образ (изображение) скинии? То же скажу и о храме Соломоновом, в котором было много изображений херувимских, ангельских и других. Так и мы, христиане, почитая обряды угодивших Богу, воздаем честь Богу.
– Зачем вы едите свинину и заячину, – сказали иудеи, – когда это противно Богу?
– Первый завет (Ноев), – сказал философ, – постановил: «все движущееся, что живет, будет вам в пищу; как зелень травную даю вам все» (), потому что чистым все чисто, а у скверных – нечиста совесть. Также и Бог о всем сотворенном говорит: «все хорошо весьма» (). По вашему же объедению и для вашего назидания Бог отнял у вас самое незначительное. А как вредно для вас объедение, об этом написано: «и насытился Израиль и оставил он Бога» (), или «сел народ есть и пить, а после встал играть» ().
Таковые беседы блаженный философ Константин вел с иудеями о христианской вере. Эти беседы происходили каждый день в присутствии самого кагана и продолжались довольно продолжительное время. Они впоследствии были записаны блаженным Мефодием и разделены на восемь частей, из которых здесь приведено очень немногое.
Блаженный Константин вел беседы не только с иудеями, но и с сарацинами, которых также изобличал с помощью Господа нашего, обещавшего Своим рабам дать «уста и премудрость, которой не возмогут противоречить ни противостоять все противящиеся» ().
Слыша таковые сладостные и подобающие Христовой вере слова, каган и его главные советники сказали Константину:
– Бог послал тебя к нам для нашего научения. От Него ты научился книгам, все говорил правильно и медовыми словами святых книг напитал нас досыта. Хотя мы люди и неученые («некнижная чадь»), однако веруем, что это учение от Бога. Если же хочешь окончательно успокоить наши души, то скажи нам не от книг только, но и чрез сравнения (притчи) о всем том, что мы будем спрашивать у тебя о вере.
После этого все разошлись на отдых. На другой день собрались снова и сказали Константину:
– Докажи нам, честнейший муж, рассуждениями и сравнениями, какая вера самая лучшая?
– У одного Царя, – отвечал философ, – были в большой чести муж и жена. Когда они согрешили, Он изгнал их из той земли, где они жили (из рая). Многие годы прожили они там и в нищете родили детей. Собираясь, дети обдумывали, как бы им воротить опять достоинство своих родителей. Один говорил одно, другой – другое, каждый давал совет, которому, по его мнению, должно было следовать. Какому же из этих советов должно было следовать. Не самому ли лучшему? – заканчивая свое сравнение, сказал Константин.
– Почему ты так говоришь? – отвечали козары. – Каждый свой совет считает лучше другого. Ты же скажи нам, чтобы мы поняли, который из этих советов самый лучший?
– Огонь, – отвечал философ, – очищает золото и серебро, человек же умом отличает ложь от истины. Скажите мне, отчего было первое грехопадение: не от видения ли сладкого плода и желания быть богами?
– Так, – отвечали козары.
Философ продолжал:
– Если какому больному будет во вред мед или студеная вода, то какой врач даст лучший совет; тот ли, какой скажет кому вреден мед – ешь мед, а кому вредна холодная вода – напейся холодной воды и нагим стой на морозе, или тот, который будет давать противоположное вреду лекарство: вместо меда – с осторожностью горькое питье, вместо холодной воды – теплое и согревательное?
– Конечно, – сказали все, – кто даст противоположное лекарство, тот даст лучший совет. Так и грехолюбивую похоть следует умерщвлять горестью жития, а гордость смирением, – вообще противное лечить противным. Мы замечаем, если ягодный куст весной стоит в колючих иглах, то осенью дает хорошие, сладкие плоды.
– Хорошо вы сказали, – ответил Константин. – И закон Христов говорит, что жить по Богу – значит проводить суровую жизнь (идти тесным путем), которая в вечном жилище возрастит плод сторицею.
После этого один из главных советников кагана, знающий хорошо нечестивое учение Магомета, спросил философа:
– Скажи мне, гость, почему вы не почитаете Магомета? Ведь он весьма хвалил Христа в своих книгах и говорил про Него: от Девы, сестры Моисея, родился великий пророк, Который воскрешал мертвых и великой силой исцелял всякую болезнь.
– Пусть рассудит нас сам каган, – сказал философ. – Скажи мне, если Магомет есть пророк, то будем ли мы, верить Даниилу, который сказал, что со Христом прекратится всякое видение и пророчество. Как же после этого он может быть пророком? Поэтому, если мы называем Магомета пророком, значит отвергаем Даниила.
На это многие из присутствующих сказали:
– Мы знаем, что Даниил пророчествовал Духом Божиим, о Магомете же знаем, что он лжец и губитель спасения многих.
Тогда первый советник кагана обернулся в сторону к иудеям и сказал:
– С Божией помощью гость поверг на землю всю сарацинскую гордость, а вашу, как скверну, выбросил вон. Затем обратился ко всем присутствующим и сказал:
– Бог дал власть над всеми народами и совершенную премудрость царю христианскому; вера их самая лучшая и вне ее нельзя достигнуть вечной жизни.
Все сказали:
После этого философ со слезами на глазах обратился ко всем и сказал:
– Братья, отцы, друзья и чада! Вот мы, с помощью Божией, разъяснили и ответили на все по достоинству. Если же и теперь кто из вас не понял чего-либо, пусть придет и спрашивает меня об этом. Кто послушает сего учения, тот пусть крестится во имя Святой Троицы, а кто не послушает, я не буду иметь в этом греха, он же увидит свой грех в День Судный, когда Судия, ветхий деньми, сядет судить все народы.
На это козары с каганом ответили:
– Мы не враги себе, и так постановляем: с этого времени, кто хочет и кто может, пусть, обдумав, приступает ко крещению. А кто будет кланяться на запад (язычники), или совершать еврейские молитвы (иудеи), или содержать сарацинскую веру (магометане), тот примет скорую смерть.
Постановив такое решение, все с радостью разошлись. Двести человек козар оставили идольские мерзости и беззаконные сожития и приняли христианскую веру.
Насадив христианскую веру в козарском царстве, преподобные учителя Константин и Мефодий задумали возвратиться в свою сторону. У козар они оставили священников, пришедших вместе с ними из Херсона. Каган поручил святым братьям передать греческому царю следующее письмо: «Владыко! Ты послал к нам такого мужа, который возвестил нам христианскую веру и проповедал Святую Троицу. Через него мы узнали, что эта вера есть истинная вера и повелели всем желающим невозбранно принимать святое крещение, надеясь и сами получить оное. Все мы друзья и приятели твоему Царству и готовы, если хочешь, тебе служить».
Провожая святых братьев каган предлагал им много подарков, но они отказались, говоря: «Отпусти с нами всех находящихся здесь греческих пленников – это будет для нас самым лучшим подарком».
Пленников собралось более 200 человек и они все с радостью отправились в путь. Путникам пришлось проходить чрез пустынные и безводные места. Здесь все изнемогли от жажды. Попадались изредка озера, но из них пить было нельзя, так как в воде было много соли, от чего она была горькою, как желчь. Все разошлись искать хорошую воду, кроме Константина, который так ослаб, что не мог идти далее. Он обратился к своему брату Мефодию с такими словами:
– Не могу более переносить жажды. Почерпни эту воду, ибо я верую, что Кто некогда израильтянам изменил горькую воду в сладкую, Тот и нам, изнемогающим от жажды, усладит горесть сей воды.
Когда почерпнули воду и попробовали, она оказалась сладкою, как мед, и студеною, как зимой. Этой водой все утолили жажду и прославили Бога.
Пришед в Херсон, святые братья навестили епископа. Вечеряя, Константин сказал епископу: «Помолись о мне, владыко, и благослови меня, как благословляет отец свое чадо последним благословением».
Слышащие думали, что Константин наутро собирается в путь и спросили его об этом. Он же тайно сказал некоторым, что епископ наутро оставит мир и отойдет ко Господу. Так и случилось. Утром епископ скончался.
По дороге в Царьград пришлось проходить страной, где жил фульский народ . Этот народ приносил жертвы под большим дубом, сросшимся с черешнею, который назывался Александр, К этому дубу запрещено было подходить женщинам, а также и участвовать при жертвоприношениях. Блаженный Константин отправился к этому народу, стал посреди их и сказал:
– Эллины не избегли вечного мучения, поклоняясь небу и земле – таким великим и добрым творениям; тем более вы, кланяясь дубу, неизмеримо худшему творению, не избегнете вечного огня.
– Мы, – отвечали язычники, – не теперь только начали так поступать, но приняли этот обычай от отцов. Принося жертвы пред дубом, мы получаем то, о чем просим: дождь и многое другое. И как мы откажемся от этого поклонения, когда никто из нас не может этого сделать? А если кто и осмелится, тот умрет, не увидя больше дождя.
Философ начал увещевать их таковыми словами:
– Бог о вас говорит в священных книгах, как же вы можете Его отвергать? Так пророк Исаия от Лица Господня вопиет, говоря: «Приду собрать все народы, и увидят славу Мою. И положу на них знамение, и пошлю из спасенных из них к народам: в Фарсис, в Пулу и Луду, в Тубалу и Явану, на дальние острова, которые не слышали обо Мне и не видели славы Моей; и они возвестят народам славу Мою...» говорит Господь: «пошлю множество рыболовов и будут ловить их на всякой горе и на всяком холме, и в ущельях скал» (; ).
– Послушайте же, братия, – продолжал Константин, – Бога, Который сотворил вас. Вот Евангелие Нового завета Божия, по которому вы должны принять святое крещение.
Подобными словами блаженный Константин убедил язычников срубить и сжечь этот дуб. Старейшина этого народа подошел к Константину и поцеловал святое Евангелие. Этому примеру последовали и прочие язычники. Затем философ раздал белые свечи, и все с возженными свечами и пением отправились к дубу. Константин взял топор и ударил по дубу 33 раза, а после этого другие подрубили дуб под корень и сожгли его. В эту же ночь Господь послал сильный дождь. Все, радуясь, восхвалили Бога, веселящегося о спасении грешников. В Царьграде Константина и Мефодия приняли с великою честью, как апостолов. Им предлагали сан епископский, но они не захотели его принять. Мефодий же сделался игуменом Полихрониева монастыря, а Константин поселился при церкви святых апостолов. Вскоре оба были призваны на новые труды.
Борис или Богорис, царь болгарский, после войны с греками пожелал принять христианскую веру. Сестра Бориса, за несколько лет пред этим бывшая в плену в Царьраде, возвратилась в Болгарию христианкою и старалась убедить брата принять ту же веру. Он долго не соглашался; но голод и смертоносная язва опустошили его государство. Тогда он по совету сестры обратился с молитвою к христианскому Богу и бедствия прекратились. Борис послал в Царьград просить наставников. Мефодий предпринял путешествие в Болгарию. Он изобразил на стене царской палаты страшный суд и объяснил царю блаженство праведников и муки грешников. Царь, уже приготовленный словами и примером сестры и чудесным прекращением бедствий, принял христианскую веру. Это было в 860 или в 861 г.
Не успели Константин и Мефодий окончить начатого дела крещения болгарского народа, как новое поприще открылось для их апостольской деятельности. Князь моравский Ростислав, по научению Божию, держал совет со своими князьями и со всем народом моравским о том, чтобы послать послов к греческому царю Михаилу с просьбою прислать христианских учителей. На совете было решено отправить послов с такими словами: «Наш народ отверг язычество и содержит закон христианский. Только нет у нас такого учителя, который бы веру Христову объяснил нам на нашем языке. Другие страны (славянские), увидя это, пожелают идти за нами. В виду этого, владыко, пошли к нам такового епископа и учителя: от вас во все страны добрый закон исходит» .
Царь Михаил собрал собор, на который был позван философ Константин. Ему царь объявил желание славян и сказал:
– Философ, я знаю, что ты нездоров; но необходимо тебе идти туда, так как никто не может выполнить этого дела лучше тебя.
– Хотя я телом нездоров и болен, – отвечал философ, – но с радостью пойду туда, если только они имеют буквы на своем языке.
– Дед мой, и отец мой, и многие другие, – отвечал царь, – искали, но не нашли их; как же я могу их найти?
– Как же я буду проповедовать им? – сказал философ. – Это все равно, что записывать беседу на воде. К тому же, если славяне неправильно поймут меня, можно прослыть еретиком.
На это царь вместе со своим дядей Вардой так сказал философу:
– Если ты захочешь, Бог даст тебе просимое, ибо Он дает всем просящим у Него с верою и отверзает толкущим.
Константин вышел от царя и рассказал все это своему брату Мефодию и некоторым ученикам своим . По своему обычаю Константин прежде всего начал с молитвы, а затем наложил на себя сорокадневный пост. В скором времени Бог, слушающий молитвы рабов Своих, исполнил то, о чем просил Константин. Он изобрел славянскую азбуку, содержащую в себе 38 букв, а затем приступил к переводу греческих священных книг на славянский язык. В этом ему помогали блаженный Мефодий и ученики. Перевод священных книг был начат с первой главы Евангелия от Иоанна. «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» – первые слова, переведенные на славянский язык.
Свой перевод святые братья представили на рассмотрение царя, патриарха и всего духовного собора. Возвеселился царь и вместе со всем духовным собором прославил Бога за оказанные милости.
После этого Константин вместе с братом Мефодием и с учениками отправился в славянские земли. Царь дал им в дорогу достаточное количество всяких необходимых вещей, а к Ростиславу написал следующее послание: «Бог, Который желает, чтобы каждый имел истинное разумение и восходил в высшее достоинство, увидав твою веру и твое старание, восхотел выполнить твое желание теперь в наши годы. Он открыл буквы вашего языка, которые до сего времени не были известны («не ведано было, токмо в первая лета»), чтобы и вас причислить к великим народам, которые прославляют Бога на своем языке. И вот мы посылаем тебе того, кому Бог открыл их (буквы), мужа честного, благоверного, ученого и философа. Прими этот дар, который много дороже всякого золота и серебра, камней драгоценных и богатства преходящего, и помоги ему поскорее выполнить поручение. Всем сердцем взыщи Бога и общего спасения, а для сего не ленись побуждать всех (своих подданных) заботиться о своем спасении и идти истинным путем. Тогда и ты, потрудившись привести свой народ в разум Божий, получишь за это награду и в этот век и в будущий за все души, желающие веровать до кончины в Христа Бога нашего. Этим ты, подобно великому князю Константину, оставишь по себе истинную память последующим поколениям».
Когда Константин и Мефодий пришли в Моравию, они были встречены там с великою честью. Прежде всего Ростислав собрал много отроков и повелел им учиться у святых братьев славянской азбуке и новопереведенным книгам. Затем Ростислав, под руководством святых братьев, начал строить церкви. Через год уже была окончена первая церковь в городе Оломуце, потом еще несколько церквей появилось в Моравии. Константин освящал эти церкви и служил в них по-славянски.
В бытность свою здесь Константин перевел со своими учениками все церковное чинопоследование и научил их утрени и часам, обедне и вечерни и повечерию и «тайней службе». И отверзлись по пророческому слову уши глухих слышать книжные словеса, и стал красноречив язык гугнивых. Бог, веселящийся о спасении единого грешника, с радостью взирал на исправление целого народа.
Когда стало распространяться божественное учение между славянами и богослужение совершаться на их языке, тогда первый и злостный завистник, диавол, не вынося сего, вошел в свои сосуды и начал многих возбуждать, говоря им: «Этим Бог не прославляется. Если бы Ему это было угодно, то разве Он не мог сделать, чтобы и изначала для Его прославления проповедь слова Божия записывалась на язык того народа, которому возвещалась. Но три языка только избрал Бог: еврейский, греческий и латинский, на которых и подобает воссылать славу Богу».
Так говорили латинские и немецкие архиереи, священники и их ученики. Константин вступил с ними, как некогда Давид с иноплеменниками, в спор и словами священных книг победил и назвал их трехъязычниками, подобными Пилату, написавшему на трех языках титла на Кресте Господа.
Не только одному этому, но и многому другому нечестию учили народ немецкие и латинские священники. Они говорили: «Под землею живут люди велеглави , все гады – творение диавола; если кто убьет змию, тому отпустится за это девять грехов; если кто убьет человека, тот пусть пьет из деревянной чашки, а к стеклянной пусть не касается».
Они не возбраняли народу приносить по старому обычаю языческие жертвы, ни многоженства.
Эти лжеучения святые братья старались искоренять, как сорную траву, словесным огнем.
«Принеси в жертву Богу» , – обличали они словами пророка, – «хвалу и воздай Всевышнему молитвы твои» (). «Берегите дух ваш, и никто не поступай вероломно против жены юности своей: если ты ненавидишь ее, отпусти, говорит Господь Вседержитель, и покрыет нечестие помышления твоя ; посему наблюдайте за духом вашим ... и не оставляйте жен своих. И вот, если ненавидишь, помни, что Господь был свидетелем между тобой и женою юности твоей.., она подруга твоя и законная жена твоя» (). В Евангелии Господь говорит: «вы слышали, что сказано древним: не прелюбодействуй. А Я говорю вам: всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем» (). «Я говорю вам: кто разведется с женою своею не за прелюбодеяние и женится на другой, тот прелюбодействует; и женившийся на разведенной прелюбодействует» ()
Так прожили святые братья в Моравии 40 месяцев, переходя с одного места на другое, везде поучая народ на славянском языке. Вручая Славянам бесценный дар – слово Божие на родном языке, Константин в предисловии к святому Евангелию говорит им: «Услышите, славяне все, слово, которое укрепляет сердца и умы». Устрояя училища для славянских отроков, они приобрели много учеников, готовых быть хорошими учителями и достойными священнослужителями в своем народе. С этою целью, чтобы посвятить своих учеников в священный сан, святые братья задумали отправиться в Рим. К тому же, бывший то время, папа Николай , узнав об успехах проповеди святых Константина и Мефодия, желал видеть их в Риме, как ангелов Божиих .
По дороге в Рим святые Константин и Мефодий зашли в Паннонию . Там был князем Коцел, сын Прибины, который пригласил святых братьев в город Блатно, чтобы самому научиться у них славянской азбуке, а также затем, чтобы они научили ей и тех 50 учеников, которых князь собрал из своего народа. При прощании Коцел оказал святым проповедникам великую честь и предлагал им большие подарки. Но Константин и Мефодий, как от Ростислава Моравсвого, так и от Коцела, не пожелали взять ни золота, ни серебра, ни другой какой-либо вещи. Евангельское слово они проповедовали без награды и только от обоих князей выпросили свободу 900 греческим пленникам.
Кроме Паннонии святые Константин и Мефодий заходили и в Венецию. Здесь латинские и немецкие священники и монахи накинулись на Константина, как вороны на сокола, проповедуя трехъязыческую ересь:
– Скажи нам, человек, – говорили они Константину, – зачем ты перевел славянам священные книги и учишь их на этом языке, тогда как раньше никто этого не делал: ни апостолы, ни папа Римский, ни Григорий Богослов , ни Иероним , ни Августин? Мы знаем только три языка, на которых подобает прославлять Бога: еврейский, греческий, римский.
Философ отвечал к ним:
– Разве не идет от Бога дождь одинаково на всех, или солнце не сияет для всех, или вся тварь не дышит одним воздухом? Как же вы не стыдитесь думать, что кроме трех языков, все остальные племена и языки должны быть слепыми и глухими. Уж не думаете ли вы, скажите мне, что Бог не всемогущ, и потому не может этого сделать, завистлив, что не хочет сделать? Мы же знаем многие народы, имеющие свои книги и воссылающие славу Богу каждый на своем языке. Из них известны следующие: армяне, персы, абхазы, иверы (грузины), сугды, готы, обры, турки, козары, аравляне, египтяне, сирияне и многие другие.
Если не желаете согласиться с этим, то вашим судией будут святые книги. Ибо Давид вопиет: «воспойте Господу песнь новую; воспойте Господу, вся земля!» (), и в другом месте: «воскликните Господу вся земля, воспойте и радуйтесь, и пойте» (), и еще: «вся земля да поклонится Тебе и поет Тебе, да поет имени Твоему» (), и еще: «хвалите господа, все народы, похвалите, все племена... Всякое дыхание хвалит Господа» (). В Евангелии говорится: «а тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть детьми Божиими...» (). «Не о них же только молю, но и о верующих в Меня по слову их: да будет все едино, как ты, Отче во Мне, и Я в Тебе» (). В Евангелии Матфея говорится: «дана Мне всякая власть на небе и на земле; идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам: и вот, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь» (). Евангелист Марк также говорит: «идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари. Кто будет веровать и креститься, спасен будет, а кто не будет веровать осужден будет, уверовавших же будут сопровождать эти знамения: именем Моим будут изгонять бесов, будут говорить новыми языками» (). Скажем словами Писания и по отношению к вам (немецким и латинским священникам): «горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что затворяете Царствие Небесное людям; ибо сами не входите и хотящих войти не допускаете» (). «Горе вам, законникам, что вы взяли ключ разумения: сами не вошли, и входящим воспрепятствовали» (). Апостол Павел говорит Коринфенянам: «желаю, чтобы вы все говорили языками; но лучше, чтобы вы пророчествовали» (), или еще: «и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца» ().
Таковыми и многими другими подобными словами святой Константин обличал латинских и немецких священников.
Из Венеции Константин и Мефодий отправились прямо в Рим. Когда еще они были в Венеции, умер папа Николай и вместо него был избран Адриан II . Новый папа, узнав, что Константин и Мефодий находятся в Венеции, пригласил их в Рим. Когда святые братья подходили к Риму, сам папа со своим клиром и гражданами с воженными свечами вышли навстречу святым проповедникам, потому что они несли мощи святого Климента-мученика и папы Римского, открытые в Херсонесе. Господь прославил многими чудесами перенесение святых мощей. Так один расслабленный получил исцеление и многие другие больные освободились от своих недугов.
Папа принял славянские книги, освятил их и положил в церкви святой Девы Марии, называемой «Фатни» (ясли), и по этим книгам стали отправлять богослужение. После этого папа велел двум епископам посвящать учеников-славян, прибывших вместе с Константином и Мефодием. Посвящение учеников в первый день было совершено в церкви святого апостола Петра и литургию пели на славянском языке, на другой день – в церкви святой Петрониллы и на третий день – в церкви святого апостола Андрея. Затем пели всенощное бдение на славянском языке в церкви великого учителя народов – апостола Павла, а утром совершали литургию над святым гробом. В служении двум указанным епископам помогали Арсений, один из семи епископов, и библиотекарь Анастасий.
Константин и Мефодий со своими учениками не переставали воссылать за все славу Богу, римляне же не переставали приходить к ним, и в особенности к Константину, и спрашивать их обо всем. Некоторые приходили по два и по три раза и принимали наставление. Однажды пришел к Константину один еврей и сказал, что Христос, о Котором говорят пророки, что Он родится от Девы, еще не пришел. Константин пересчитал ему сколько родов было от Адама до Христа, доказал, что Христос уже пришел и сколько лет прошло с тех пор.
Вскоре после этого и прежде немощный Константин, изнуренный трудами и долгим путешествием, тяжко заболел, и во время болезни Господь открыл ему о его смерти. Константин, узнав о своей смерти, начал петь следующую церковную песнь:
– «О рекших мне, внидем во дворы Господни, возвеселися ми дух мой и сердце обрадовася» .
Затем он оделся в лучшие свои одежды, с радостью проводил весь тот день и говорил:
– С этого времени я никому на земле не слуга, но только Богу Вседержителю и был и есмь и буду во веки, аминь.
На другой день Константин пожелал принять схиму, причем был назван Кириллом. Болезнь его продолжалась 50 дней.
Однажды во время своей болезни Кирилл обратился к Мефодию с такими словами: «Вот, брат, – говорил он ему, – мы с тобой были как дружная пара волов, возделывающих одну ниву, и вот я падаю на бразде, окончив свой день. Я знаю, что ты сильно возлюбил гору Олимп, но ради горы не думай оставлять своего учения. Этим подвигом ты лучше можешь достигнуть спасения».
Когда приблизилось время принять упокоение и отойти в иную жизнь, святой Кирилл воздвиг свои руки к Богу и так со слезами молился: «Господи Боже мой! Ты, Который составил бесплотные ангельские силы, распростер небо, основал землю и из небытия в бытие привел все сущее на ней, который всегда и во всем слушает исполняющих Твою волю, боящихся Тебя и хранящих Твои заповеди: услышь мою молитву и сохрани верное стадо Твое, пасти которое Ты поставил меня грешного, и недостойного раба Твоего. Избавь это стадо от всякого безбожия и нечестия и от всякого многоречивого еретического языка, говорящего на Тебя хулу. Погуби трехъязычную ересь и возрасти во множестве Свою Церковь. Всех соедини в единодушии и всех соделай единомысленными о истинной Твоей вере и правом исповедании. Вдохни в их сердца слово Твоего учения, ибо это – Твой дар. Если Ты сподобил меня, недостойного, проповедать Евангелие Христа Твоего, старающегося делать добрые дела и все угодное Тебе, то позволь мне отдать Тебе, как Твое, все то, что Ты мне дал. Устрой их сильною Твоею десницею, покрой их покровом Твоим, чтобы все хвалили и славили имя Отца и Сына и Святого Духа во веки, аминь».
Затем, облобызав всех, сказал: «Благословен Бог наш, Который не дал нас в добычу невидимым нашим врагам, но разрушил их сети и избавил нас от истления».
Папа Адриан повелел всем грекам, находившимся в Риме, а также и римлянам, присутствовать при погребении и стоять при гробе Кирилла с возженными свечами, а проводы велел устроить такие, какие бывают при погребении самого папы. Святой Мефодий, узнав, что собираются погребсти честное тело святого Кирилла в Риме, пришел к папе и сказал ему:
– Мать наша заклинала нас, говоря, что если кто первый из нас умрет, пусть другой перенесет брата в свой монастырь (на Олимпе) и там похоронит его.
После этого папа распорядился положить честное тело Кирилла в раку, забить железными гвоздями и приготовить в дорогу. В таком положении святые мощи оставались семь дней.
Римские же епископы говорили папе:
– Так как Бог привел сюда Кирилла, ходившего по многим землям, и здесь взял его душу, то здесь нужно и похоронить его, как честного мужа.
– Если так, – сказал папа, – я изменю римский обычай и похороню Кирилла за его святость и любовь в моем гробе, в церкви святого апостола Петра.
Тогда святой Мефодий сказал:
– Если вы меня не послушали и мне его не дали, так как вам самим желательно иметь его у себя, то в таком случае положите его в церкви святого Климента, с которым вместе он прибыл сюда.
Папа повелел сделать так, как говорил святой Мефодий. Снова собрались все епископы, черноризцы и народ, и с честью проводили святые мощи до церкви святого Климента. Перед тем как опускать гроб, епископы сказали:
– Откроем раку и посмотрим: не взято ли что-либо от святых мощей?
Но как ни старались, они не могли, по усмотрению Божию, открыть раку, и тогда святые мощи опустили по правую сторону алтаря в церкви святого Климента. Затем здесь стали совершаться многие чудеса. Видя это, римляне начали все более и более прославлять святого Кирилла и, написав его икону, стали возжигать пред нею свечи день и ночь, воздавая хвалу Богу, прославляющему любящих Его.
По смерти святого Кирилла пришли послы от Коцела, князя паннонского, к папе, прося его отпустить к ним блаженного Мефодия. Папа так отвечал послам:
– Не одним только вам, но и всем славянским народам посылаю его, как учителя от Бога и от святого Петра, первого настольника и ключедержца небесного царства.
Отправляя святого Мефодия к славянам, папа вручил ему следующее послание к славянским князьям: «Адриан, епископ и раб Божий, – Ростиславу, Святополку и Коцелу: «слава в вышних Богу и на земле мир, в людях благоволение» (). С радостью узнали мы, что Господь воздвиг ваши сердца искать Его и показал вам, что не одною верою, но и добрыми делами следует служить Ему: «вера без дел мертва» (), Поэтому грешат те, которые думают, что знают Бога, а не желают исполнять закон Его. Не только у сего святительского стола вы просили учителей, но также и у благоверного царя Михаила: вы просили его послать к вам блаженного философа Константина с братом. Святые братья, когда узнали, что ваша страна находится в ведении апостольского престола, ничего вопреки канона не сделали, но пришли к нам и принесли мощи святого Климента. Мы же, возрадовавшись, помыслили послать в ваши страны сына нашего Мефодия, мужа совершенного разумом и правоверного, посвятив его и учеников в священный сан. Он может учить вас, как вы о том просите, и переводить священные книги на ваш язык, и по ним совершать святую службу (литургию) и крещение и весь чин церковный, чему положил начало, с помощью Божией и ради молитв святого Климента, святой философ Константин. Также, если кто другой будет в состоянии правильно и правоверно переводить священные книги на ваш язык, чтобы вы удобнее могли познать заповеди Божии, то пусть будет сие дело свято и благословенно Богом, нашей и всей католическою Церковью. Один только храните обычай, чтобы на литургии сначала читали Апостол и Евангелие по-римски, а потом по-славянски, чтобы исполнилось слово Писания: «хвалите Господа все народы» () и еще: «начали говорить на иных языках...» величие Бога, «как Дух Святой давал им провещевать» (). Если же кто осмелится порицать указанных учителей и совращать от истины к басням или, развращая вас, будет хулить книги вашего языка, тот пусть будет отлучен и представлен на суд церкви и до тех пор не получит прощения, пока не исправится. Ибо это волки, а не овцы, и должно узнавать их по плодам и остерегаться их. Вы же, чада возлюбленные, слушайте учение Божие и не отказывайтесь от церковных поучений, и тогда вы будете истинными поклонниками Отцу вашему небесному со всеми святыми. Аминь».
Коцел принял Мефодия с великою честью, но в скором времени снова отослал его к папе, а вместе с ними 20 мужей знатного рода, прося папу посвятить святого Мефодия во епископа в Паннонию, на престол святого Андроника , апостола из семидесяти. Папа так и сделал.
После этого старый враг и противник истины воздвиг против Мефодия моравского князя и немецких и латинских епископов этого края. Святой Мефодий был позван на совет, на котором ему предложили такой вопрос:
– Зачем ты учишь в нашей области?
– Если бы я знал, – отвечал на это святой Мефодий, – что это ваша область, то я не учил бы здесь, но эта область принадлежит святому апостолу Петру. Если же вы ради ссоры и лихоимства будете поступать не по правилам, возбраняя проповедовать учение Божие, берегитесь, чтобы, когда будете пробивать железную гору головною костью, не проломить свою голову.
– Говоря с гневом, – отвечали епископы, – ты сам на себя накликаешь беду.
– Я не стыжусь говорить истину и пред царями, – отвечал святой Мефодий. – Вы же относительно меня как хотите, так и поступайте. Я не лучше тех, которые за правду переносили многие мучения в этой жизни.
Много было произнесено речей на этом собрании, но сказать что-либо против Мефодия его противники не могли. Тогда князь сказал с насмешкой:
– Не утруждайте моего Мефодия. Он вспотел, как бы находясь около горячей печи.
– Да, владыко, – отвечал Мефодий. – Однажды встретили вспотевшего философа и спросили его: «Отчего ты вспотел?» «С грубою челядью спорил», – отвечал философ.
Много говорили епископы относительно Мефодия. Наконец сослали его в Швабию, где содержали в темнице два с половиною года.
Дошло известие о заключении святого Мефодия до папы. Узнав об этом, папа Иоанн VIII, преемник Адриана II, прислал проклятие на немецких епископов и запрещение совершать им литургию до тех пор, пока не освободят Мефодия. Тогда епископы освободили Мефодия, но сказали Коцелу, паннонскому князю: «Если ты возьмешь к себе Мефодия, не считай нас за доброжелателей» .
Однако сами эти епископы не избегли суда Божия и апостола Петра. Четверо из них скоро умерли.
В Моравии же в это время произошел раздор славян с немецкими священниками. Поняли моравляне, что немецкие священники, которые живут у них, враги славян и стараются предать их немцам. Они изгнали их, а к папе послали следующую просьбу: «Как прежде наши отцы приняли крещение от святого Петра, так и теперь нам архиепископа и учителя Мефодия».
Папа тотчас же отправил святого Мефодия в Моравию, где его приняли князь Святополк, теперь разошедшийся с немцами, и моравляне и поручили ему все церкви и духовенство во всех славянских городах. На место изгнанных немецких священников святой Мефодий ставил священников-славян. В виду того, что святой Мефодий и священники совершали богослужение и учили народ на славянском языке, стало сильно расти учение Божие. Многие из язычников отреклись от своих заблуждений и уверовали в истинного Бога . В это время и моравское государство было так сильно, как никогда не бывало .
Святой Мефодий обладал даром пророчества. Многие его прорицания сбывались; из них укажем некоторые.
Один языческий князь, живший по реке Висле, ругался над христианами и причинял им невзгоды. Святой Мефодий послал к нему сказать: «Лучше тебе, сын, креститься по своей воле и в своей земле, чем на чужой земле поневоле креститься пленником».
Это и произошло.
Однажды Святополк воевал с язычниками и война затянулась. Приближался день памяти святого апостола Петра, и святой Мефодий послал сказать Святополку: «Если обещаешься на Петров день со своими войсками быть у меня, я верую, что Бог вскоре предаст тебе язычников».
Так и случилось.
Один богатый человек женился на своей снохе. Святой Мефодий много учил и наставлял его, однако не мог убедить их развестись. Другие же, из-за богатства, льстили им. Тогда Мефодий сказал этому богачу: «Придет время, когда льстецы не будут в состоянии оказать вам помощи и вы вспомните мои слова, но уже будет поздно».
Внезапно, по Божию усмотрению, на этих богачей напала такая болезнь, что они не могли найти для себя покойного места. В таком состоянии они и скончались.
Старый враг и завистник рода человеческого снова воздвиг на Мефодия, как некогда Дафана и Авирона на Моисея (), явных и тайных врагов. В это время появились еретики, которые учили, что Дух Святой исходит и от Сына. Эти еретики совращали правоверных с истинного пути, а о святом Мефодии, обличавшем их нечестивое учение, говорили: «Нам папа дал власть и велел изгнать вон Мефодия и его учение».
Собрались все моравляне и велели пред всем народом прочесть то послание, которым будто бы Мефодий изгонялся вон. Народ много печалился, лишаясь такого пастыря и учителя, исключая тех, которыми управляет лесть, как ветер – листьями. В этом же послании папы было написано: «Брат наш, Мефодий, правоверен и совершает апостольское служение. Ему от апостольского престола подчинены все славянские страны, и кого он проклянет, тот проклят, а кого освятит, тот будет свят ".
После этого все враги Мефодия разошлись со стыдом. Злоба же врагов святого Мефодия этим не окончилась. Желая досадить святому, они говорили, что греческий царь на него гневается, и если бы Мефодий был под его властью, то ему не быть бы живым. Бог же милостивый, не желая, чтобы этим хулили его раба, вложил в сердце царя, – ибо сердце царя всегда в руках Божиих, – послать такое послание к святому Мефодию: «Отче честный, весьма желаю тебя видеть. Сделай доброе дело и потрудись прийти к нам, чтобы видеть тебя, пока ты жив и принять от тебя благословение ".
Святой Мефодий отправился в Константинополь и был принят здесь царем и патриархом с великою честью и радостью. Царь похвалил его учение и, удержав двух учеников святого Мефодия, иерея и диакона, у себя со славянскими книгами, самого Мефодия отправил обратно в Моравию с большими дарами.
Много пришлось перенести неприятностей святому Мефодию:в пустынях – от разбойников, в морях – от сильных волн, в реках – от внезапных омутов, так что на нем исполнилось апостольское слово: «беды в реках, беды от разбойников... беды в море, беды от язычников; в труде и в изнурении, часто в посте, в голоде и жажде» (). Затем, оставив все заботы и всю печаль возложив на Бога, святой Мефодий стал вместе с двумя своими учениками-священниками переводить те книги, которые не успел перевести вместе со своим братом, блаженным Константином. Вместе с ними он успел перевести весь , кроме книг Маккавейских, а также перевел Номоканон (правила святых отцов) и отеческие книги (Патерик). Начал святой Мефодий свой перевод в марте месяце, а окончил в октябре, 26 числа. Окончив перевод, святой Мефодий воздал достойную хвалу и славу Богу и святому Димитрию Солунскому, в день памяти которого он закончил перевод и к которому, как уроженец Солуни, особенно благоговел.
Около этого времени венгерский король, бывший в Дунайских странах, пожелал видеть святого Мефодия. Многие убеждали Мефодия, из опасения мучений, не ходить к этому королю, но святой Мефодий пошел. Венгерский князь, как и подобает королю, встретил Мефодия с честью, беседовал с ним и отпустил его с большими дарами. Прощаясь, король сказал святому: «Вспоминай меня, честный отче, всегда во святых твоих молитвах».
Так заботился святой Мефодий о своем стаде, отыскивая верных последователей Христу во всех странах и заграждая многоречивые уста. Он вместе с апостолом мог сказать: «Течение совершил, веру сохранил, а теперь готовится мне венец правды» ().
Когда же приблизилось время принять святому Мефодию покой от страданий и награду за многие труды, стали спрашивать его:
– Кого, честный отец и учитель, ты укажешь из своих учеников твоим преемником?
Показывая на одного из своих учеников, Горазда, святитель сказал:
– Вот муж вашей земли, правоверный и хорошо знающий латинские книги. Если на то будет воля Божия и ваша любовь, я желаю, чтобы он был моим преемником.
В цветную неделю святой Мефодий пришел в церковь и не мог служить от слабости, а только помолился за царя греческого, князей славянских, клириков и весь народ и сказал:
– Посмотрите за мной, дети, до третьего дня.
И действительно на рассвете третьего дня святой Мефодий со словами: «В руце Твои, Господи, предаю дух мой», почил о Господе на иерейских руках. Это было 6 апреля 885 г.
Отпевание совершали по латыни, гречески и славянски, и положили его в соборной церкви в Велеграде. За погребением собралось бесчисленное множество народа. Тут были и мужчины и женщины, и большие и малые, и богатые и бедные, свободные и рабы, вдовы и сироты, странники и туземцы, больные и здоровые. Все провожали со слезами такого доброго учителя и пастыря, бывшего для всех всем, «да вся приобрящет».
Ты святая и честная главо! свыше в своих молитвах вспоминай и нас, тебя призывающих, и избавляй от всех напастей своих учеников, распространяющих Христово учение и обличающих ереси, чтобы, выполнив с достоинством свое звание в этой жизни, стать с тобою твоему стаду одесную сторону Христа Бога нашего, получив от него жизнь вечную. Ибо Тому подобает слава и честь во веки веков. Аминь.
Тропарь, глас 4:
Яко апостолом единонравнии и словенских стран учителие, Кирилле и Мефодие богомудрии, Владыку всех молите, вся языки словенския утвердити в православии и единомыслии, умирити мир и спасти души наша.
Кондак, глас 3:
Священную двоицу просветителей наших почтим, божественных Писаний преложением источник богопознания нам источивших, из негоже даже до днесь неоскудно почерпающе, ублажаем вас, Кирилле и Мефодие, престолу Вышняго предстоящих и тепле молящихся о душах наших.
Когда прибыли славяне в Европу, неизвестно. Приблизительно во II в. по Р. X. Славяне известны были по среднему и нижнему течению р. Дуная. Здесь им пришлось много перенести от волохов, т.е. римлян, во времена Траяна, так что славяне вынуждены были покинуть свои дунайские жилища. После этого была остановка славян на Карпатских горах с II по VII вв. Отсюда под предводительством князя Дулебов славяне вели продолжительные войны с Византией и отсюда же, вследствие нашествия аваров, расселились в разные стороны. Существует предание, что Ираклий, царь греческий, в VII в. для борьбы с аварами пригласил славян на Балканский полуостров. Другие же колена того же славянского племени под натиском аваров пошли вверх по притокам Дуная и стали там жить под разными именами. По реке Мораве – моравы, к западу от них – чехи. На север от чехов – сербы – лужичане, к востоку по р. Висле – поляки. Часть же славян с Карпат пошла на восток и северо-восток и заняла места по р. Днепру, Оке и до самого Новгорода – это поляне, древляне, северяне и др., населившие русскую равнину.
Козары, которых греки называли хазарами, а римляне газарами, были известны под общим именем скифов. Они говорили славянским или российским языком и жили близ Меотийского или Мертвого (Азовского) озера, в которое впадает река Дон, отделявшая (в древнее время) Европу от Азии. В этой стране сначала жило племя первого сына Иафета Гамера, называемое гемеры, по-гречески кимеры, а по-русски цимбры и от них устье Меотийского озера, впадающее в Понт Евксинский (Черное море), называлось Босфор Кимерийский, т.е. узкое место в Кимерийском море. Когда цимбры ушли в полночные страны (к северу) и смешались с различными народами, называясь литвою, жмудью, готфами и др., тогда на их месте около Меотийского озера или Киммерийского Босфора стало обитать одно из скифских племен тюркского происхождения по имени аланы (от Аланских гор), получившее впоследствии название козары (от р. Козары). Это племя сильно размножилось и стало обитать по обоим берегам реки Дона: в Азии – до Волги, впадающей в Каспийское или Хвалынское море, в Европе – до Днепра, впадающего в Черное море, и даже далее – до Наннонии, но уже называясь другими именами: аварами, гуннами и др. Козары имели грубые нравы и с виду были некрасивы. Они, как народ кочевой, жили в палатках, переходя с места на место. Питались они более овощами и полусырым мясом, чем хлебом, на войне были очень храбры и всем страшны. Правитель у козар назывался «каган» (хаган или хаян), как у нас царь или князь. О храбрости этого народа есть много указаний у греческих и римских летописцев. Много горя козары причинили Царьграду в царствование Ираклия, в патриаршество Сергия, когда были чудесно побеждены непобедимою силою Пречистой Богоматери, Которая защитила Свой город от поганых козар и соединившихся вместе с ними персов, как пространно описано это событие в Синаксаре, в 5 субботу великого поста. Долго спустя греческий царь Лев Исаврянин, желая жить в мире с козарами, женил своего сына Константина (Копронима) на дочери кагана козарского, которая по крещении была названа Ириной. У них был сын Лев, который по матери назывался Казарин или Хазарис (этот Лев имел жену Ирину, которая по смерти мужа восстановила православие, отвергши иконоборческую ересь на VII Вселенском соборе). После этого брака греки стали жить в мире с козарами, и последние стали знакомиться с христианской верой. Христианство стало распространяться между козарами главным образом от херсонян (Херсон – греческая колония) и в особенности после свв. учителей Константина и Мефодия. Козары с давних пор брали дань с российских славян: с каждого дома кожу белки и с каждого плуга по шелягу. Эта дань была прекращена Аскольдом и Диром, которые отняли у козар, северян и радимичей. Окончательно разбил козар (европейских) Святослав, отец св. Владимира, который взял их город Белую Вежу и наложил на них дань, азиатские же козары (жившие между Доном и Волгой) были завоеваны половцами и печенегами.
Так Боривой, князь чехов, послал гонцов к Святополку сказать, что чешский князь желает креститься и просит священников. Святополк промолвил чешским гонцам: «Спросите епископа Мефодия; пусть он выберет двух или трех священников и отошлет с вами к вашему князю». Св. Мефодий сам пошел в Чехию и окрестил Боривоя, жену его Людмилу и двух их сыновей. Оставался святой Мефодий в Чехии около года и освятил две первые чешские церкви: одну в городе Литомышле, а другую в Левом Градце. Затем оставил Мефодий в Чехии несколько славянских священников и возвратился в Моравию. Св. Мефодий посылал священников в Польшу, где они окрестили короля и многих поляков.
К этому времени обстоятельства совершенно изменились. Немецкие священники, из которых были многие заражены указанною ересью, стали снова являться в Моравию и склонять на свою сторону Святополка. Святополк, хотя и был крещен, но жил не по-христиански: пил много вина, имел многих жен и во гневе не мог себя сдерживать. Мефодий всячески старался убедить князя оставить его пороки, обличал его наедине и при всех, но ничего не помогало. Когда же немецкие священники стали бывать у Святополка, они начали говорить ему про Мефодия: «К чему ты, князь, этого старика слушаешь; ты видишь, он не похож на других людей, все всем раздает и живет как нищий. Ты, князь, владыка над своей землей». Многими подобными льстивыми словами немецкие священники совершенно поссорили Святополка со св. Мефодием. Тогда они стали жаловаться на Мефодия папе Иоанну, обвиняя его в ереси, а главным образом стараясь искоренить славянское богослужение. Папа Иоанн, желая в это время получить помощь против сарацин от немецкого короля, принял сторону немецких священников и прислал в Моравию такое послание, которым запрещалась славянская служба и только было позволено говорить на славянском языке проповеди. Мефодий, прочитав сие послание, сказал: «Что же будет теперь? Будут люди приходить в церковь и стоять, ничего не понимая. И позабудут учение Христово и воскреснут в Моравии языческие обычаи. Нет, я не стану служить по латыни, это будет людям во вред». Немецкие священники донесли об этом папе, и папа потребовал Мефодия в Рим. Святой Мефодий прибыл в Рим и папа учредил над ним суд. В это время папа получил помощь в войне с сарацинами от греческого царя Василия Македонянина, а потому и принял сторону Мефодия. На этом суде св. Мефодий был оправдан, восстановлен архиепископом в славянских землях и получил позволение совершать богослужение на славянском языке. Но, не желая оскорблять Святополка, папа написал ему такое послание: «Если тебе, князь, славянская обедня не по сердцу, ты можешь слушать у себя во дворце латинскую обедню, от немецких священников». Вместе с Мефодием, как его помощник, отправился в Моравию священник Викинг, ставленник немецкого короля и лютый враг славян. Этот Викинг и стал главным врагом святого Мефодия. Немецкие священники начали говорить Святополку, что Мефодий привез не настоящую грамоту, а есть другая, по которой нужно изгнать Мефодия и поставить архиепископом Викинга. Тогда святой Мефодий написал папе Иоанну такое письмо: «Кого ты, отче, поставил архиепископом: меня или Викинга?» На это письмо папа и прислал указанное послание.
За сто с лишком лет до крещения Руси, почти в одно время с основанием Русского государства , совершилось великое дело в истории христианской церкви – впервые раздалось в храмах слово Божие на славянском языке.
В городе Солуни (ныне – Салоники), в Македонии, населенной по большей части славянами , жил знатный сановник-грек по имени Лев. Из семерых сыновей его двоим, Мефодию и Константину (в монашестве Кирилл), на долю выпало совершить великий подвиг на пользу славян. Младший из братьев, Константин, уже с детства поражал всех блестящими способностями и страстью к учению. Он получил хорошее домашнее воспитание, а затем в Византии закончил свое образование под руководством лучших учителей. Тут страсть к наукам развилась в нем с полной силой, и он усвоил всю доступную ему книжную мудрость… Слава, почести, богатства – всякие мирские блага ждали даровитого юношу, но он не поддался никаким искушениям – всем соблазнам мира предпочел скромное звание священника и должность библиотекаря при церкви Святой Софии , где мог продолжать свои любимые занятия – изучать священные книги, вникать в дух их. Его глубокие знания и способности доставили ему высокое ученое звание философа.
Святые равноапостольные братья Кирилл и Мефодий. Древняя фреска в соборе св. Софии, г. Охрид (Болгария). Ок. 1045 г.
Старший брат его, Мефодий, пошел сначала другой дорогой – поступил в военную службу и несколько лет был правителем области, населенной славянами; но мирская жизнь не удовлетворила его, и он постригся в монахи в обители на горе Олимп. Братьям не пришлось, однако, успокоиться, одному – в мирных книжных занятиях, а другому – в тихой монашеской келье. Константину не раз приходилось принимать участие в спорах по вопросам веры, защищать ее силою своего ума и знаний; затем он должен был с братом по желанию царя отправиться в землю хазар , проповедовать Христову веру и отстаивать ее против евреев и мусульман . По возвращении оттуда Мефодий крестил болгарского князя Бориса и болгар .
Вероятно, еще раньше этого задумали братья перевести для македонских славян священные и богослужебные книги на их язык, с которым могли вполне освоиться еще с детства, в родном своем городе.
Для этого Константин составил славянскую азбуку (алфавит) – взял все 24 греческие буквы, а так как в славянском языке звуков больше, чем в греческом, то прибавил недостающие буквы из армянского, еврейского и других азбук; некоторые же сам придумал. Всех букв в первой славянской азбуке набралось 38. Важнее изобретения азбуки был перевод главнейших священных и богослужебных книг: переводить с такого богатого словами и оборотами языка, как греческий, на язык совсем необразованных македонских славян было делом весьма трудным. Приходилось придумывать подходящие обороты, создавать новые слова, чтобы передать новые для славян понятия… Все это требовало не только основательного знания языка, но и большого таланта.
Труд перевода не был еще кончен, когда по просьбе моравского князя Ростислава Константин и Мефодий должны были отправиться в Моравию . Там и в соседней Паннонии уже раньше начали распространять христианское учение латинские (католические) проповедники из Южной Германии, но дело шло очень туго, так как богослужение совершалось на латинском языке, вовсе непонятном народу. Западное духовенство, подчиненное римскому папе , держалось странного предрассудка: будто совершать богослужение можно только на еврейском языке, греческом и латинском, потому что надпись на Кресте Господнем была на этих трех языках; восточное же духовенство допускало слово Божие на всех языках. Вот почему моравский князь, заботясь об истинном просвещении своего народа Христовым учением, и обратился к византийскому императору Михаилу с просьбой прислать в Моравию сведущих людей, которые учили бы народ вере на понятном языке.
Повесть временных лет. Выпуск 6. Просвещение славян. Кирилл и Мефодий. Видеофильм
Император поручил это важное дело Константину и Мефодию. Они прибыли в Моравию и ревностно принялись за труд: строили церкви, начали совершать богослужение на славянском языке, заводил и учил ища. Христианство не по виду только, а по духу стало быстро распространяться среди народа. Сильную вражду возбудило это в латинском духовенстве: клеветы, доносы, жалобы – все пошло в ход, лишь бы погубить дело славянских апостолов. Они принуждены были даже ехать в Рим – оправдываться перед самим папою. Папа внимательно исследовал дело, вполне оправдал их и благословил их труды. Константин, изнуренный работой и борьбой, не поехал уже в Моравию, постригся в монахи под именем Кирилла; он скоро скончался (14 февраля 868 г.) и погребен был в Риме.
Все думы, все заботы святого Кирилла пред смертью были о его великом деле.
– Мы, брат, – говорил он Мефодию, – тянули с тобой одну борозду, и вот я падаю, кончаю дни мои. Ты слишком любишь наш родной Олимп (монастырь), но ради него, смотри, не покидай нашего служения – им ты скорей можешь спастись.
Папа возвел Мефодия в сан епископа Моравии; но там в эту пору начались тяжелые смуты и усобицы. Князь Ростислав был изгнан своим племянником Святополком .
Латинское духовенство напрягло все силы против Мефодия; но несмотря на все – на клеветы, обиды и гонения, – он продолжал свое святое дело, просвещал Христовой верой славян на понятном им языке и азбуке, книжным учением.
Около 871 г. он крестил Боривоя, князя Чехии , утвердил и здесь славянское богослужение.
По смерти его латинскому духовенству удалось-таки вытеснить славянское богослужение из Чехии и Моравии. Ученики святых Кирилла и Мефодия были изгнаны отсюда, бежали в Болгарию и тут продолжали святой подвиг первоучителей славян – переводили с греческого языка церковные и поучительные книги, творения «отцов церкви»… Книжное богатство все росло и росло и как великое наследие досталось нашим предкам.
Создатели славянской азбуки Кирилл и Мефодий. Болгарская икона 1848 г.
Церковнославянская письменность особенно процветала в Болгарии при царе Симеоне , в начале X в.: было переведено множество книг, не только необходимых для богослужения, но и сочинений разных церковных писателей и проповедников.
Сначала готовые церковные книги шли к нам из Болгарии, а потом, когда и между русскими появились грамотные люди, книги стали переписываться и у нас, а затем и переводиться. Таким образом, с христианством вместе явилась на Руси и грамотность.
Вступительная статья и перевод "Жития Кирилла Белозерского" взяты из "Библиотеки литературы Древней Руси" (http://www.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=2070)
ЖИТИЕ КИРИЛЛА БЕЛОЗЕРСКОГО
Подготовка текста Е. Г. Водолазкина, перевод и комментарии Е. Г. Водолазкина и Г. М. Прохорова
ВСТУПЛЕНИЕ
Кирилл Белозерский - основатель монастыря Успения Богородицы в Белозерской земле, прославившегося как Кирилло-Белозерский.
Β миру Козьма, Кирилл родился около 1337 г. в Москве; родители его умерли, когда он еще нуждался в заботах старших; перед смертью они поручили его своему «сроднику» Тимофею Васильевичу Вельяминову, окольничему московского великого князя, одному из самых знатных и богатых людей в Москве.
Β доме Тимофея Вельяминова Козьма вырос и со временем стал управляющим его хозяйством. Уже немолодым человеком, имея не менее тридцати трех лет от роду, он сумел - вопреки воле своего опекуна - осуществить свою давнюю мечту - постричься в монахи.
Козьма стал иноком Кириллом в московском Симоновом монастыре, игуменом которого был племянник Сергия Радонежского Феодор, и прошел там выучку в разных службах, начиная с работ в пекарне и поварне и кончая руководством обителью. Β начале этого пути, чтобы сознательно утяжелить свою жизнь, Кирилл принимался юродствовать, напрашиваясь на наказания. Он был замечен и правильно оценен Сергием Радонежским; приходя в монастырь племянника, тот подолгу беседовал с работавшим в хлебне Кириллом.
Β 1397 г., когда Кириллу было уже шестьдесят лет, он со своим другом-иноком Ферапонтом, покинув Симонов монастырь, ушел в Белозерские земли и создал там свой монастырь, в честь Успения Божией Матери. Обитель Кирилла быстро проделала обычную для того времени эволюцию: по мере прихода к отшельнику людей, желавших следовать его правилам, убежище безмолвника обращалось сначала в скит, а потом в монашеское общежитие, киновию. Β год смерти Кирилла (1427) братия его общежития насчитывала пятьдесят три человека.
За тридцать лет трудов в своей обители Кирилл сумел создать из нее один из наиболее мощных духовных, книжно-культурных и хозяйственных центров Великой Руси. Сыновья Дмитрия Донского Василий, Юрий и Андрей переписывались с Кириллом; его ответные им послания сохранились. Сохранилась также, причем в подлиннике, Духовная грамота, завещание Кирилла Белозерского, где он просит князя Андрея Дмитриевича и после его, Кирилла, смерти продолжать оказывать монастырю покровительство. (Три послания и Духовная грамота Кирилла Белозерского напечатаны в т. 6 наст. изд.).
Кирилло-Белозерский монастырь сохранял свое значение крупнейшего духовного, культурного, хозяйственного, а затем также и военного центра Московской Руси по самый ее конец, по крайней мере по конец XVII в.
Житие преподобного Кирилла Белозерского - важнейший источник наших сведений ο нем. Оно было написано в начале второй половины XV в. Пахомием Сербом.
Пахомий Серб был выходцем с Афона. Β тридцатых годах XV в., еще молодым (но не моложе тридцати лет), в звании иеромонаха он прибыл на Русь, сначала - в Новгород. Затем, в начале сороковых годов, переехал в Троице-Сергиеву лавру и после этого жил главным образом там, хотя неоднократно возвращался в Новгород. И в Москве, и в Новгороде он выполнял литературные заказы высокого начальства - архиепископов, великих князей. Всего им написано на Руси десять или одиннадцать житий (Варлаама Хутынского, Сергия Радонежского, Никона Радонежского, митрополита Алексея, Кирилла Белозерского, Михаила Черниговского и боярина Феодора, Саввы Вишерского, новгородских архиепископов Евфимия II, Моисея и, возможно, Иоанна и Ионы, причем некоторые из них не в одной редакции), ряд похвальных слов и сказаний (на обретение мощей митрополита Алексея, на перенесение мощей митрополита Петра, на Покров Богородицы, празднику Знамения Богородицы в Новгороде, Варлааму Хутынскому, Сергию Радонежскому, Клименту Римскому, ο гибели Батыя), четырнадцать служб и двадцать один канон (в основном тем же лицам и праздникам). Пахомий - один из плодовитейших писателей Древней Руси. Притом это - редкий в Древней Руси случай писателя-профессионала, работавшего на заказ и получавшего за труд хорошие гонорары (об этом он с гордостью пишет сам).
Составляя по заказу жития, слова и службы с канонами, Пахомий имел в виду главным образом практические - церковно-служебные цели. Он хорошо владел стилем славянской богослужебной литературы и не видел ничего предосудительного в заимствованиях из чужих произведений (как то: Слово на обновление храма великомученика Георгия Аркадия Критского, Похвальное слово Клименту Римскому епископа Климента, жития Афанасия и Петра Афонских, сочинения Григория Цамблака и митрополита Киприана), в повторениях самого себя (во вступлениях к ряду житий), в создании своих редакций - путем небольшой переработки текста (сокращения одних мест и распространения других), мозаичного соединения и просто дополнения предисловием и послесловием чужих произведений. Но при этом он пользовался и устными источниками, и некоторые его жития - в первую очередь интересующее нас сейчас Житие Кирилла Белозерского - созданы почти исключительно на основании слышанных им рассказов современников-очевидцев.
Прозаические произведения Пахомия - и Житие Кирилла тут не исключение - строятся обычно по четкой схеме: предисловие, основная часть и заключение. Β предисловиях говорится ο важности прославления праздников или святых, ο трудности для человека этого дела и об извиняющих автора в этом непосильном начинании обстоятельствах. Β риторических вступлениях, отступлениях, похвалах и т. п. язык Пахомия искусственно усложнен, витиеват и приближается к стилю гимнографической литературы - стихир, канонов и акафистов (с акафистами, в частности, его роднят многочисленные хайретизмы, т. е. обращения к прославляемым лицам, начинающиеся словом «радуйся»). Основная часть членится на ряд эпизодов. Β житиях речь начинается, как правило, с родителей святого, прерывается разговорами и размышлениями действующих лиц, наставительными авторскими замечаниями и похвальными восклицаниями, иногда довольно пространными, и завершается цепочкой рассказов ο чудесах. Β повествованиях ο событиях язык Пахомия прост, ясен и деловит. Опираясь на большое количество устных преданий и предшествующих письменных произведений, иногда документов, жития Пахомия Серба богаты историко-литературным и историческим материалом и потому интересны как для историков литературы, так и для собственно историков.
Β конце 1461 - начале 1462 г. Пахомий Серб в очередной раз ушел из Новгорода в Москву, откуда скоро, по поручению великого князя Василия II Васильевича (ум. в 1462 г.) и митрополита Феодосия (1461-1464 гг.), отправился в Кирилло-Белозерский монастырь, чтобы собрать там материалы для заказанного ему Жития основателя этого монастыря. Заказ объяснялся благодарностью великого князя монастырю за ту поддержку, которую он получил там в сороковых годах, когда был лишен Дмитрием Шемякой великого княжения и сослан в Вологду. Закончил Пахомий Серб Житие Кирилла после марта 1462 г. (смерть великого князя Василия II Васильевича) и до 13 мая того же года (рукоположение в Ростовского архиепископа третьего преемника Кирилла игумена Трифона), возможно, уже по возвращении в Троице-Сергиеву лавру. (Подробнее ο Пахомии Сербе см. статью ο нем в «Словаре книжников и книжности Древней Руси. Вторая половина XIV-XVI в. Часть 2. Л-Я». Л., 1989, с. 167-177).
По всей видимости, под пером самого Пахомия, действовавшего в литургических целях, около 1464-1465 гг. появилась вторая редакция Жития, представляющая собой механическое сокращение первой. Кроме того, известно краткое проложное Житие Кирилла, составленное на основании первой, пространной редакции вскоре после ее появления, но имеющее некоторые черты оригинальности. Β 1615 г. на основании Пахомиева Жития преподобного Кирилла была создана Иоасафом еще одна его редакция.
Житие Кирилла Белозерского - один из немногих рассказов ο святых, написанных Пахомием впервые, по словам «самовидцев», а не путем редактирования или дополнения чужих произведений. Единственным письменным источником послужила ему в данном случае Духовная грамота Кирилла, включенная им в Житие с некоторыми пропусками и поправками.
Главными информаторами автора в Кирилло-Белозерском монастыре были ученики Кирилла: тогдашний игумен монастыря Кассиан (1448-1465 и 1466-1470 гг.) и Мартиниан Белозерский. Мартиниана Пахомий отмечает как наиболее полно и связно рассказавшего ему ο своем учителе. Так что достоинства Жития Кирилла, его содержательность и занимательность, в большой мере - заслуга Мартиниана, «с юного возраста жившего с Кириллом и хорошо знавшего ο святом».
Состоя из более чем сорока рассказов, Житие Кирилла представляет собой самое большое из произведений Пахомия и - несмотря на неизбежную для этого жанра стилизацию и типизацию лиц и событий - самое насыщенное конкретными историческими сведениями, обстоятельствами и именами. Здесь гораздо подробнее, чем в других житиях, говорится ο молодости святого, ο периодах его жизни, об окружавших его людях - его родственнике-воспитателе Тимофее Васильевиче, жене того Ирине, игумене Стефане Махрищском, преподобном Сергии Радонежском, племяннике того Феодоре Симоновском, Михаиле Смоленском, Ферапонте Белозерском и других.
Похоже, что ученики Кирилла, в том числе Мартиниан, совсем немного знали ο светском периоде жизни своего учителя. Возможно, Кирилл не любил в старости рассказывать ο своей молодости. Но, может быть, агиограф Пахомий остерегался, как бы конкретные подробности житейско-исторического плана не повредили чистоте жанра жития, призванного повествовать ο вечном, надприродном в жизни человека, а не ο превратностях его бытия. Как бы то ни было, в Житии оказалось очень мало сведений ο первой половине долгой жизни Кирилла.
Текст жития преподобного Кирилла Белозерского печатается по рукописи РНБ, Кирилло-Белозерское собр., № 18/1095, 30-60-е гг. XVI в., происходящей из Кириллова монастыря. Все исправления и добавления (они выделены курсивом) сделаны по изданному В. Яблонским в книге «Пахомий Серб и его агиографические писания» (СПб., 1908, с. I-LXIII) тексту рукописи РГБ, МДА,№ 13(208), XV в.
МЕСЯЦА ИЮНЯ В 9 ДЕНЬ. ЖИТИЕ И ПОДВИГИ ПРЕПОДОБНОГО ОТЦА НАШЕГО ИГУМЕНА КИРИЛЛА, ПОСТАВИВШЕГО НА БЕЛООЗЕРЕ ПРЕСЛАВНЫЙ МОНАСТЫРЬ ПРЕЧИСТОЙ ВЛАДЫЧИЦЫ НАШЕЙ БОГОРОДИЦЫ, СЛАВНОГО ЕЕ УСПЕНИЯ, И В НЕМ ОБЩЕЖИТИЕ СОСТАВИВШЕГО, НАПИСАЛ ЖЕ ЭТО ИЕРОМОНАХ ПАХОМИЙ СО СВЯТОЙ ГОРЫ
Благослови, отче!
Если уж тех великих святых божественных мужей жития, в посте и подвигах просиявших, столь великую победу над врагами мужественно одержавших, всю недолго услаждающую красоту и суетность этого мира отвергнувших, осознав, что все это временное, без следа исчезающее - большое ли, малое ли, - и подобно тени и сну преходящему или утреннему цветку, к вечеру усыхающему и опадающему, - если даже древним писателям нелегко было, трудно было писать жития тех святых и повествования о них в подробностях по причине высоты их жизни и любви к Богу, то теперь, в нашем нынешнем роде, кто способен поведать житие и по достоинству восславить тех, чью жизнь сами ангелы, удивившись, похвалили, чьи имена написаны на небесах, кто силою Пресвятого Духа, взяв на плечо крест, своими ногами, посрамив, попрал и предал окончательному забвению многокозненного и прегордого змея и за это Царствия Небесного сподобился, кому райские двери открылись и кто вошел, радуясь, в радость Господа своего?
И не потому ведь, что они нуждаются в наших похвалах, восхваляем мы святых, а потому, что похвала святым восходит обычно и возносится, как и следует, к Самому Богу, ибо Сам Спаситель сказал: «Принимающий вас Меня принимает» и «Слушающий вас Меня слушает». Не об одних апостолах это сказано, но и обо всех святых, верою Ему послуживших.
Потому еще славим мы святых, что и других хотим возвести к их великой красоте и любви к Богу. Ведь слушающие эти похвалы и внимательно, как и те, внимающие Богу, благодаря им становятся Богу приятными, так что и от самих этих повестей получают обильную пользу и большой прибыток, особенно если думают: «Такими же, как и мы, были те люди и имели общие с прочими людьми страсти, но не такой, как у прочих людей, была их воля». Вместо телесного покоя предпочли они великие труды и страдания, вместо сна - всенощное стояние, вместо веселья - доставляющий радость плач и вместо людских разговоров - всегдашнюю беседу с Богом. И к Нему, словно по неким ступеням, день от дня приближаясь, всегда говорили они: «Готово сердце мое, Боже, готово сердце мое!» Ибо не обратили они сердец своих к словам лукавства, и елей грешников не помазал их головы, но подражали они тем древним Богу угодившим мужам, ходившим в овчинах и козьих шкурах, ежедневно испытывая лишения, скорбя, тяжко страдая, скитаясь в пустынях, горах и ущельях, в пропастях земных служа Господу и в своих членах Господа прославляя. За это и Бог их прославил, согласно написанному: «Прославляющих Меня прославлю».
Потому-то по праву ныне нами восхваляемый представляет собой всесветлую причину настоящего слова. И пора уже положить начало основанию - начать говорить о ревнителе этого, достохвальном Кирилле.
Кто-нибудь может подумать, что, поскольку я из иной земли, то и не знаю хорошо о святом. И правда, своими глазами ни этого блаженного, ни того, что вокруг него происходило, я ведь не видел, но и далеко находясь, я слышал о святом - сколько чудес творит Бог ради него - и очень удивлялся. И потому, когда мне было велено самодержцем, великим князем Василием Васильевичем, и благословен я был митрополитом всея Руси Феодосием пойти в обитель святого и там своими ушами услышать о бывших и происходящих чудесах богоносного отца, предпринял я великий труд, потому что расстояние до того места очень велико. Но усердием и любовью к святому, словно неким длинным арканом влекомый, путь я прошел и обители святого достиг.
Видел я там настоятеля той обители, Касьяна именем, по достоинству называющегося игуменом, мужа, состарившегося за многие годы постнических трудов. И он еще больше стал меня убеждать написать что-нибудь о святом, ибо великую веру имел он в святость Кирилла, сам блаженного видел и достоверно рассказывал мне о многих его чудесах. Нашел я там и иных многих из его учеников. Словно столпы воистину непоколебимые, пребывают они, многие годы прожившие со святым, во всем следуя своему учителю - тому, как были им научены. И ничто не нарушено ими в отеческих правилах, но так и проводили они жизнь благодатью Христовой в постах, в молитвах и в бдениях, безмолвствуя: что, видели они, делает отец, то и сами они стремились, делая, исполнять, так что можно сказать: «Они - род ищущих Господа и ищущих лица Бога Иаковлева». Надо больше сказать: «Они - деревья доброплодные, посаженные Господом Богом нашим». Достаточно было увидеть образ их жизни, чтобы и без описаний убедиться в их добродетелях.
И когда я спросил их о святом, они начали рассказывать мне о его жизни и о чудесах, происходящих от него: один - одно, другие - схожее с тем. И понемногу, отдельными историями, были рассказаны деяния святого. Самое же достоверное услышал я от свидетеля его жизни, от его ученика по имени Мартиниан, бывшего игуменом тезоименитого монастыря, называемого Сергеевым, жившего с малых лет со святым Кириллом и доподлинно знающего о святом. Он по порядку рассказывал мне о нем, а я, слушая его рассказ, очень удивлялся.
Оттого желанием и любовью к святому пуще огня разжигаемый, хоть и груб я и не обучен мирской мудрости, но, получив повеление и рассудив, что не подобает о чудесах святого рассказывать порознь, все, что слышал, я собрал воедино и, прося помощи Божией и надеясь на молитвы к Богу святого и вечнопамятного отца, по прибытии к живущим для Бога истинным подателям правды простер руку к повествованию, да не будет умолчано праведное и да не будет предано пучине забвения происшедшее много лет назад, но да обратится на общую пользу всем желающим слушать, как это и будет ныне.
О РОЖДЕНИИ СВЯТОГО
Преподобный этот отец наш, Кирилл, родился от благочестивых родителей-христиан. Крестили его во имя Отца и Сына и Святого Духа и нарекли ему в святом крещении имя Козьма. Окрепнув и выучившись Божественному Писанию, отрок и далее рос во всяческом благоговении, чистоте и просвещенном разуме и за это был всеми любим и почитаем. Затем пришло время, и родители его, оставив земное, отходят к Господу, передав этого вышеназванного Козьму, своего сына, родственнику своему по имени Тимофей. Был этот Тимофей окольничим у великого князя Дмитрия и много превосходил тогда других богатством и честью. Как родственнику ему вручили они своего сына, чтобы он пекся о нем и заботился. Бог же, отец сиротам и утешение скорбящим, свыше созерцая, видел то, что с ним произойдет впоследствии, и добродетель, которую он имел в сердце.
Вышеназванный же Козьма, о котором наше слово, пережив отшествие к Господу своих родителей, погрузился в глубокие раздумья, не зная, что предпринять. Хотел он облачиться в иноческие одежды, но никто не смел совершить его рукоположение из-за того вельможи. И так он и жил, прилежно ходя в церковь Божию, преуспевая в посте и молитвах. Вышеупомянутый же Тимофей, видя, что тот так преуспевает в благом, еще больше начал любить его за свойственную ему добродетель и оттого очень за него радовался. Когда же Козьма достиг совершеннолетия, он удостоил его права сидеть рядом с собою на трапезе, а вскоре затем сделал его казначеем своего имения.
Козьма же держался тех же мыслей, что и прежде: как бы стать ему иноком и был этим влечением и любовью к Богу словно неким огнем разжигаем. И поэтому пребывал он в большой печали и, никому не смея рассказать свою тайну, держал ее в своем уме и ходил по монастырям, ища, где бы смог получить желанное ему иноческое состояние. Но невозможно это было из-за вышеупомянутого вельможи. Что же оставалось ему делать? Хоть и мирские одежды он носил, но все дела его были иноческими; я имею в виду пост, молитву, милостыню и что он первым в церковь приходил и, наконец и самое главное, телесную чистоту и беззлобие, с которыми всякий узрит Господа. Поминал он слово, гласящее: «Блаженны чистые сердцем, ибо,они Бога узрят». Потому-то еще тогда, прежде чем стал иноком, по всему был он иноком. Что же произошло затем?
Бог, желая исполнить волю Козьмы, Своим попечением помог ему достичь того, чего желал он многие годы, таким образом.
О ПОСТРИЖЕНИИ СВЯТОГО
Случилось как-то прийти в Москву Махрищскому игумену Стефану, мужу в добродетели совершенному, всем известному своей жизнью. Узнав о его приходе, с радостью побежал к нему Козьма, ибо в течение уже долгого времени он его ожидал. И припал он к его честным ногам, проливая из очей слезы, и сказал ему то, о чем думает, и умолял его возложить на него иноческий образ: «Тебя, священная голова, я давно ждал, а теперь сподобил меня Бог увидеть честную твою святость. Молю: Господа ради не отвергни меня, грешного и непотребного, подражая своему Владыке: Он ведь не отвергал, но принимал грешников - и мытаря, и блудника. Так и ты прими меня грешного, как Он тех принял. От тебя это зависит, - сказал он, - и во власти твоей святости это сделать, стоит лишь тебе захотеть». Это и многое другое говорил он и умолял, и умилился игумен Стефан его словам, видя такие усердие и плач, и понял по ним, что станет тот сосудом Святого Духа, что впоследствии и произошло. По Божьему усмотрению это происходило, или, скорее, было делом Его промысла.
Итак, повелевает ему Стефан перестать лить слезы и говорит: «Перестань, чадо. Как соизволит Бог, так и будет». И размышлял он, как, каким образом возложить на него святой иноческий образ и сделать его иноком. «Если, - сказал он, - мы сообщим об этом Тимофею, то он не допустит, чтобы это произошло. Даже если станем его умолять, он не послушает нас». И придумал Стефан вот что: просто так, не совершая пострига, облачить его как инока, что он и сделал.
И облачил он его в иноческое одеяние, и нарек ему имя Кирилл, а прочее предоставил Божьей воле. И, сделав это, пошел вышеупомянутый Стефан к тому Тимофею, когда собирался тот в полдень отдохнуть от мирских забот, поспав. Подошел Стефан к дверям и постучал. Тимофею сообщили о приходе Стефана. А тот имел большое доверие к игумену Стефану, и потому, когда Стефан вошел, Тимофей встал и поклонился ему, прося благословения. А когда игумен Стефан сказал: «Богомолец ваш Кирилл вас благословляет», - тот спросил, заинтересовавшись именем: «Какой такой Кирилл?» Игумен ответил: «Козьма, бывший ваш слуга. Ныне ему захотелось стать иноком, служить Господу и о вас молиться». Тот же, когда это услышал, он разгневался и, исполнившись горечи, высказал в некиих словах свою досаду Стефану. Игумен же Стефан, там стоя, сказал: «Белено нам Христом Спасителем: „Где принимают вас и слушают, там пребывайте, а где не принимают и не слушают, уходите оттуда и прах их, приставший к ногам вашим, отрясайте перед ними во свидетельство им"». И с этими словами, ничего больше не добавив, ушел прочь.
Жена же того Тимофея, по имени Ирина, женщина благочестивая и богобоязненная, тяжело восприняла Стефановы, вернее же Христовы, слова. И начала она своего мужа укорять, что такого человека он оскорбил, тем более, вспоминая сказанные им слова. И муж ее, знавший Стефана как человека святого, раскаялся в сказанных тому словах. Так что вскоре же он послал за ним, чтобы тот возвратился. И когда тот пришел, Тимофей попросил у него прощения, и одновременно Стефан принес ему извинения. А после этого он предоставил Козьме, нареченному Кириллом, жить по своей воле, как тот хочет. С тем Стефан и ушел, радуясь, что приобрел брата.
Придя к Кириллу, Стефан сказал ему обо всем, что сотворил для него Бог. Освободившись тогда от всего, Кирилл обрадовался, воздал хвалу Господу и Пречистой Его Богоматери и великую благодарность за это Стефану. И потому все, что имел, разделил он и раздал нищим, ничего себе не оставив для телесных нужд. Не подумал он при этом ни про старость, ни про долгую жизнь впереди, но от всего освободился, никаких препятствий не сохранив, ни забот, следуя Сказавшему: «Не заботьтесь о дне завтрашнем».
О ПРИХОДЕ СВЯТОГО В СИМОНОВО
И когда это произошло, пошел игумен Стефан в монастырь Успения Пречистой, называемый Симонов, взяв с собой Кирилла. И там передал его в руки архимандрита той обители, Феодора именем, мужа великого в добродетели и разуме. Феодор сразу же с радостью принял его туда и постриг его по-настоящему и дал ему то же имя - Кирилл.
Жил тогда в том монастыре некто Михаил, ставший впоследствии епископом Смоленским, муж, ведший великую в Боге жизнь - в молитвах, в посте, в бдениях и во всяческом воздержании. Ему-то Феодор и вручил Кирилла как ученика. Глядя на него, Кирилл стал подражать его добродетельной жизни и всей душой повиновался ему. Прилежно наблюдая проходящую в длительных молитвах безгневную, исполненную трудами философскую его жизнь, видя его безмерные труды, он старался делать все то же и сам. И так повиновался он старцу во всем, что пост почитал наслаждением, а наготу в зимнее время - теплой одеждой, и великим во всем воздержанием томил свою плоть, в соответствии со сказанным: «Плоть изнуряя, душу же просвещая». Спал он совсем немного, и то сидя. И просил он старца, чтобы тот разрешил ему есть лишь раз в два или три дня, но не позволил ему старец, а повелел есть ему хлеб с братьями, пусть не до сытости. Когда же старец ночью читал Псалтирь, ему повелевал он творить поклоны, и зачастую длилось это пока не начинали бить в било. В соборе же Кирилл старался оказаться на пении раньше всех.
Рассказывают и такое: когда Михаил ночью стоял, совершая свое обычное правило, с ним стоял и святой Кирилл. И если случалось старцу Михаилу выйти из кельи, тогда Кирилл видел дьявола, принимавшего разные обличья, чтобы устрашить святого всякими чудовищными и страшными образами. Но от призывания Иисуса они пропадали без вести. А иногда и Михаил, находясь с ним в келье на правиле, слышал какой-то грохот извне и стук в стену. Однако крестной силой по молитве все это пропадало.
Пробыл Кирилл у того великого подвижника немалое время, никакой своей воли не имея, в полном без рассуждений послушании. Затем по велению архимандрита Феодора он перешел в пекарню и там еще больше предался воздержанию, воду нося, дрова коля, теплые хлебы братьям нося и теплые молитвы за это от них принимая. И поскольку он выказывал большое прилежание к службе, столько на молитве стоя, что иногда проводил всю ночь без сна, и так поступал многократно, то все удивлялись ему и хвалили его. Ел же он только чтобы от голода не упасть и порой только затем, чтобы братьям не стало известно о его воздержании. И не пил он ничего другого, кроме одной воды, да и то в жажду, и так длилось долгое время. Был он немилостивым врагом своей плоти, помня апостольское слово: «Когда я телом немощен, тогда духом силен».
Когда же случалось время от времени святому Сергию приходить в монастырь Владычицы нашей Богородицы, чтобы посетить своего племянника, архимандрита Феодора, и прочих тамошних братьев, прежде всего приходил он в пекарню к святому Кириллу и наедине с ним проводил долгое время, беседуя о пользе душевной. Можно сказать, оба духовную борозду возделывали: один - сея семена добродетели, другой - поливая слезами. «Ибо засеяв со слезами, с радостью пожнут». И пока они так беседовали, час или больше, узнавал о приходе блаженного Сергия архимандрит Феодор и тотчас с братьями приходил к нему, и они с любовью о Христе целовали друг друга. И дивились все тогда, что, минуя всех, даже самого архимандрита Феодора, к одному тому Кириллу он приходил. Оттого все, удивляясь, хвалили Кирилла. А он, желая утаиться, преуспевал в этом так же, как тот, кто захотел бы во тьме утаить светильник в стеклянном сосуде. И провел он в пекарне немалое время.
Затем послали его в магерницу, то есть в поварню; и там он еще больше воздерживался, всегда памятуя об огне негасимом, вечном мучении и ядовитых червях. И часто, глядя на огонь, говорил себе: «Терпи, Кирилл, этот огонь, чтобы с помощью этого огня смог ты избежать огня тамошнего». И за это такое умиление даровал ему Бог, что ни даже хлеба не мог он поесть без слез, ни слова произнести. Поэтому все, видевшие таковые его труды и смирение, не человеком, но ангелом Божиим между собою его почитали. Он же, желая утаить от зрителей добродетель, какую имел, задумал притворяться юродивым, чтобы не распознали в нем совершителя подвигов.
Для этого начал он выделывать что-то, вызывающее насмешки и смех, а настоятель, видя это, налагал на него запрещение, то есть епитемию, оставляя его на хлебе и воде дней на сорок или более. Кирилл же с радостью это принимал и усердно постился, а когда проходили установленные отцом дни поста, он иным образом вновь начинал юродствовать, чтобы принять от настоятеля еще большее запрещение, что и происходило. Случалось иногда, что настоятель повелевал ему по целых шесть месяцев не есть ничего;кроме хлеба и воды. Блаженный же этот Христа ради юродивый, принимая запрещение, очень радовался тому, что может свободно поститься, а видящие его постящимся должны будут говорить: «По запрету постится, а не по своей воле». Как человек с гордыней радуется славе и почестям, так и смиренномудрый радуется своему бесчестию и уничижению. И поскольку, как уже говорилось, многократно поступал он так, чтобы получить запрещение, понял настоятель, что из смирения, притворяясь юродивым, совершает он вызывающие смех поступки, и больше запретов на него не налагал. Все знали, что Бога ради он так поступает, желая утаить любимую им философию своего смирения.
После этого возникло у него желание уйти из поварни в келью - но не покоя ради, а чтобы в безмолвии в келье большее стяжать умиление. На свою волю он не полагался и настоятелю ничего не говорил, но все возлагал на Пречистую, думая: «Не захочет ли этого сама Пречистая, ведь она знает, будет ли мне это на пользу». И вскоре после его молитвы задумал архимандрит писать некую книгу и потому повелел блаженному Кириллу перейти из поварни в келью, чтобы там писать книгу. Услышав это, Кирилл перешел в келью, рассудив, что Пречистая не отвергла его, но приняла его прошение.
И там он также подвизался в писаниях, молитвах и ночных коленопреклонениях. Но не таким было там его умиление, каким было в поварне, и потому молил он Пречистую даровать ему то умиление, какое он имел прежде.
И вскоре настоятель вновь посылает его в поварню нести службу с братьями. И Кирилл был рад, это услышав, и тут же отправился в поварню и опять принялся за множество подвигов и таким образом обрел большее умиление. И провел святой, служа там, девять лет во всяческом воздержании и тяжелых страданиях, днем угорая от огня, ночью замерзая от стужи. Ни разу в те годы не покрыла его тело овчина, но так и мучил он страданиями свое тело.
Впоследствии, по повелению настоятеля, он был сподоблен священства. И служил в свои недели, как и другие священники. И когда бывал в свой черед свободен, снова шел в поварню и работал там, как и прежде. И так трудился он долгое время.
Потом он начал безмолвствовать в келье. А когда повелением великого князя и благословением митрополита и всего церковного собора архимандрит Феодор был избран на Ростовское архиепископство, блаженного Кирилла поставили вместо Феодора архимандритом. Так что с тех пор он принялся за еще больший труд, труды к трудам прилагая. «Кому, - говорил он, - много дано, больше с того и спросится». И еще: «Да просияет свет ваш перед людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославили Отца вашего, Который на небесах». Поскольку так оно и было, монастырь хорошо был им управляем. Никогда Кирилл не возносился из-за высоты своего сана и ничего в своем воздержании не изменял, но жил по-прежнему, во всем руководствуясь своей философией смирения. Ко всем, великим и малым, имел он нелицемерную любовь и всех с равной принимал радостью: старых - как братьев, а юных - как чад. Оттого все славили его и почитали.
Многие князья и вельможи отовсюду приходили к нему, надеясь получить пользу, и тем нарушали его безмолвие, и потому он решил оставить начальничество и безмолвствовать в келье, что и сделал, ибо оставил настоятельство и удалился в свою келью. Братия долго просила его не слагать сан настоятеля, но он не послушал их и тут же вступил на поприще большего подвига - начал безмолвствовать, не имея о внешнем мире никакого попечения.
Поскольку это произошло и так как обители нельзя было оставаться без настоятеля, возвели на архимандритию, на место блаженного Кирилла, некоего Сергия Азакова, который впоследствии стал епископом в Рязани. А Кирилл безмолвствовал; но невозможно было спрятать город, стоящий на вершине горы. Сколько ни избегал Кирилл славы человеческой, только еще больше Бог его прославлял. Потому приходили к нему люди из разных земель и городов, чтобы получить пользу. Ибо было слово его «приправлено солью», и все слушали его с наслаждением. А поставленный на его место архимандрит Сергий Азаков, видя, что много людей отовсюду приходит к блаженному Кириллу, и считая, что самим им пренебрегают, начал сильно негодовать на блаженного. Исполнилось на нем сказанное премудрым: «Не умеет злоба предпочитать полезное, а зависть не позволяет познать истину».
А что же сделал затем блаженный Кирилл, узнав о зависти Сергия, испытываемой к нему? Он не оскорбился, не сказал ничего вопреки ему, не разгневался. Он ушел оттуда в старый монастырь Рождества Пречистой и там продолжал безмолвствовать. Подумывал он и дальше еще куда-нибудь уединиться от мира ради безмолвия. И долго с таким помыслом боролся, постоянно молясь Богу и Пречистой Его Матери, говоря: «Пречистая Мать Христа Бога моего! Ты знаешь, что всю мою надежду о Боге с юности я возложил на тебя. Наставь меня ведомым тебе образом на путь, на котором я смогу спастись». И так он молился многократно.
О ЯВЛЕНИИ ПРЕЧИСТОЙ БОГОРОДИЦЫ, КОГДА ОНА, ЯВИВШИСЬ СВЯТОМУ КИРИЛЛУ, ПОВЕЛЕЛА ЕМУ УЙТИ НА БЕЛООЗЕРО
Был же у святого обычай глубокой ночью после его большого правила и славословий, сразу же следом, перед тем как чуть-чуть вкусить сна, петь Акафист Пречистой. Так он делал всегда. И в одну из ночей, глубокой ночью, когда он молился и по обыкновению пел Акафист Пречистой перед ее образом, случилось, что, дойдя до места в икосе: «Чудесное рождество видя, отстранимся от мира и мысль обратим к небу», он услышал вдруг голос, говорящий: «Кирилл, уходи отсюда и иди на Белоозеро, ибо я приготовила там тебе место, на котором ты сможешь спастись». И тогда же, разом с этим голосом, засиял яркий свет. Отворив оконце кельи, Кирилл увидел свет, указывающий на север, в сторону Белоозера. И тем голосом, словно перстом, ему было показано то место, где ныне стоит монастырь. Святой Кирилл исполнился от этого голоса и видения великой радостью. Понял он по этому голосу и видению, что не отвергла Пречистая его прошения, и всю ночь удивлялся случившемуся видению и голосу, и была для него эта ночь не ночь, а словно пресветлый день.
А после этого вскоре пришел с Белоозера Ферапонт, постриженник того же монастыря, что и святой. И стал блаженный Кирилл спрашивать его, есть ли там, на Белоозере, места, где можно было бы иноку безмолвствовать. Ферапонт отвечал: «Конечно, есть; очень много там мест для уединения». Блаженный же о видении ему не рассказал, но будто так просто спрашивал его. Но затем, через некоторое время, договорившись, они вдвоем ушли из монастыря, где жил святой.
Итак, с Божьей помощью пустились они в путь и, пропутешествовав много дней, пришли на Белоозеро. Там они много ходили, но нигде святой не мог облюбовать себе место для жития: все искал он то, указанное ему, на которое еще в прежней обители был зван Пречистой.
О ПРИХОДЕ СВЯТОГО НА БЕЛООЗЕРО
Обойдя множество мест, они пришли, наконец, туда, где ныне стоит монастырь. И тотчас святой узнал прежде указанное ему место и очень его полюбил. И, сотворив молитву, он сказал: «Вот покой мой во веки веков. Здесь поселюсь, ибо выбрала это место Пречистая. Благословен Господь Бог отныне и вовеки за то, что услышал мое моление». И затем он водрузил крест на том месте и спел благодарственный канон в похвалу Пречистой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии. Тогда же блаженный Кирилл все открыл своему спутнику Ферапонту, - как Пречистая явилась ему в старой обители и как он услышал обращенный к нему голос, повелевший ему уйти из старой обители и прийти в эти места. «Что я и выполнил, - сказал он, - с помощью наставляющей меня Пречистой Богородицы». Ферапонт выслушал это, и они вдвоем прославили Бога и Пречистую Его Мать.
И начали они затем копать в земле келью и первым делом установили навес. И за этим делом некоторое время провели они вместе. Но не согласовались их обычаи: Кирилл хотел жить тесно и жестко, Ферапонт же пространно и гладко, и потому они расстались друг с другом: блаженный Кирилл остался на том месте, а Ферапонт ушел оттуда - не очень далеко, поприщ за пятнадцать или чуть больше, и, найдя там подходящее место близ озера, называемого Паское, поселился там и возвел церковь во имя Пречистой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии, в честь славного ее Рождества. Собралась к нему и братия. И стоит по сей день на том месте очень красивый монастырь со многими братьями, работающими для Господа. Потому этот монастырь называется и поныне Ферапонтовым.
Место же, где поселился святой Кирилл, находилось в глухом бору, в чаще, и не жил там никто из людей. Это был небольшой, но очень красивый холм, со всех сторон, словно стеною, окруженный водами. Говорят, что близ того места, где ныне находится монастырь Пречистой, жил некий земледелец по имени Исайя. И за много лет до прихода святого Кирилла слышался с того места громкий звон. А перед приходом святого оттуда слышался не только звон, но будто и певчие пели. И не одному Исайе эти звоны и голоса слышались, но многим, живущим вокруг того места. И оттого, слыша звон, многие приходили туда, чтобы разузнать в точности, откуда идут эти звоны и пение. Но ушами они это слышали, а глазами ничего не могли увидеть и только удивлялись и понимали, что это неспроста.
Святой же, как мы прежде сказали, выкопал в земле келью и в ней боролся против козней невидимого врага. И приходили к нему из окрестных мест два христианина: один по имени Авксентий, а по прозвищу Ворон, а другой Матфей, прозываемый Кукос, который впоследствии стал пономарем той обители. Когда святой ходил по лесу, а эти два человека были с ним, ненавидящий же добро враг, зная, что он будет изгнан оттуда святым, ополчившись на него за это, напустил на него такой сон, что святой от желания спать не мог стоять и захотел ненадолго прилечь. И сказал он бывшим с ним людям: «Подождите здесь, пока я немного посплю». Они же не оставляли его, говоря: «Иди в свою келью и отдохни там». Но он, будучи не в силах бороться, побеждаемый сном, видя подходящее для отдыха место, лег там немного поспать. И только он уснул, как вдруг услышал голос, настойчиво говоривший: «Беги, Кирилл!» Проснувшись от необычного голоса, он отпрыгнул с этого места прочь. И тут же вражескими происками большое дерево упало и ударило прямо в то место, где только что лежал святой. Понял тогда святой, что это была дьявольская уловка, и как добросовестный и совершенный подвижник искренне молил потому Господа и Пречистую Его Мать отнять у него сон, что и сбылось, ибо день и ночь стал пребывать он без сна, чтобы бодрствованием смочь окончательно победить противников. Дьявол же, видя, что ничего не дали его ухищрения, этим посрамленный, ушел прочь скорее побежденный, нежели победивший. Это об этом вот так.
После того святой вырубил лес, очистил место и, собрав воедино хворост, решил посеять какие-нибудь травы, ибо было то место скудно и пусто. И вот он зажег хворост, но так как дьявол не перестал воевать со святым, то задул сильный ветер, и дым с пламенем окружил святого со всех сторон, и он от дыма не знал, куда бежать. И вдруг увидел он, как некий человек в облике вышеупомянутого Матфея Кукоса берет его за руку и говорит: «Иди за мной!» И тут же вышел он целым и невредимым, спасенный с помощью Владычицы нашей Богородицы.
Прошло немного времени, и явились к святому два брата из Симонова, любимые им, а главное, единомысленные с ним, - один по имени Зеведей, другой Дионисий. Увидев их, святой очень обрадовался и принял их с великой любовью, и они стали жить вместе. И, живя со святым, Зеведей и Дионисий все, что видели, делает он, старались и сами исполнять по мере своих сил. Потом, после них, многие начали приходить к святому отовсюду, одни пользы ради, другие, желая жить вместе с ним. Просили они его сподобить их иноческого образа, и он после многих просьб принимал их и сподоблял ангельского образа. И пришел к нему некто Нафанаил, ставший впоследствии келарем той обители, и некоторые другие из братии к нему пришли.
О ЧЕЛОВЕКЕ, ХОТЕВШЕМ ОГНЕМ ПРИЧИНИТЬ СВЯТОМУ ЗЛО
Один человек по имени Андрей жил поблизости от обители святого. Начал он ненавидеть святого за то, что тот там поселился. Наученный дьяволом, задумал этот Андрей сжечь святого. Но когда, один раз ночью, он пришел, напал на него большой страх, и от этого страха он убежал. А в другой раз, придя глубокой ночью и приложив к стене огонь, он убежал прочь, дабы не сделалось известным, кто злодей. И отойдя на какое-то расстояние, он стоял, ожидая, когда келья со святым сгорит. Но нечего было видеть, ибо как только он отходил, огонь угасал. Так делал он много раз, но уходил, не достигнув цели или, можно сказать, посрамленный с помощью Пресвятой Богородицы. Огонь, устыдившись святого, вместо того, чтобы гореть, быстро гас. Видя это, вышеупомянутый Андрей испугался. То страх на него нападал, то огонь не мог гореть.
Наконец он пришел в чувство и осознал свое прегрешение. Явившись к блаженному, он открыл ему свой грех и, начав каяться, рассказал святому, как хотел его сжечь, как огонь угасал и как нападал на него страх, когда он хотел причинить ему зло. Святой же, посоветовав тому человеку не слушать советов лукавого, отпустил его. Сам же начал петь канон благодарения Богородице, покрывающей его своим святым покровом.
По малом же времени тот Андрей вновь пришел к святому, и святой сподобил его иноческого образа. Так в дальнейшем и пребывал он у блаженного Кирилла в послушании - до тех пор, пока не отошел к Господу. Это он сам, каясь, рассказывал всем братьям.
О ПОСТАВЛЕНИИ ЦЕРКВИ ПРЕЧИСТОЙ ВЛАДЫЧИЦЫ НАШЕЙ БОГОРОДИЦЫ, СЛАВНОГО ЕЕ УСПЕНИЯ
Поскольку со святым уже жили тогда братья, возникла нужда воздвигнуть церковь, где бы всем собираться. И они попросили блаженного построить церковь. Но в силу того, что место то находилось далеко от человеческих жилищ, а плотников не было, братии трудно было это осуществить. Святой же Кирилл, по изначальному своему обычаю, во всем, в чем нуждался, полагался на волю Пречистой и никогда, прося, не ошибался. И тут он помолился Пречистой, и, никем не будучи званы, пришли плотники. И таким образом была поставлена церковь во имя Пресвятой Владычицы нашей Богородицы и приснодевы Марии, славного ее Успения.
И прошел среди жителей тех земель слух, что в обители поставлена церковь, что означало, что обитель будет расти, и люди удивлялись и все больше считали, что Кирилл принес с собой большое состояние, тем более - услышав, что он был архимандритом Симоновской обители, откуда, думали они, ему досталось большое состояние.
О БОЯРИНЕ ФЕОДОРЕ, ХОТЕВШЕМ ПРИЧИНИТЬ СВЯТОМУ ЗЛО
Так, некий боярин по имени Феодор, наученный дьяволом, думал, что со святым появились здесь большие богатства, и потому послал ночью разбойников, чтобы те, придя к нему, отобрали у него сокровища и сделали ему зло. Но когда разбойники пошли к монастырю святого и были уже поблизости, они увидели множество людей вокруг монастыря блаженного: кто-то стрелял из лука, кто-то делал что-то иное. И разбойники, глядя на это, остановились поодаль и ожидали, когда те уйдут прочь, чтобы напасть на святого. Но долго стояли разбойники, а те от монастыря уходить не собирались. Так разбойники и ушли ни с чем, не сумев причинить святому никакого зла.
На следующую ночь вновь пришли подосланные разбойники и снова подобным же образом увидели каких-то людей в еще большем, чем в первый раз, количестве. Эти тоже, словно какие-то воины, стреляли. Поэтому разбойники испугались еще больше и возвратились и рассказали своему боярину, как они приходили к святому в первый и во второй раз и как видели множество стреляющих воинов.
Феодор же, услышав это, удивился и подумал, что кто-то из вельмож пришел к святому просить молитвы, и послал в монастырь блаженного Кирилла, желая разузнать наверняка, кто был в монастыре вчера и третьего дня. И посланцы, узнав, что более недели в том монастыре никого не было, сообщили это Феодору. Феодор же, услышав это, пришел в чувство и раскаялся в согрешении. Ибо понял он, что святой - настоящий человек Божий, что Пречистая укрывает его от зол, и потому испугался, как бы не получить от Бога большое возмездие за то, что хотел причинить скорбь такому человеку. Потому быстро побежал он к святому и, каясь со слезами в согрешениях, рассказал ему о происшедшем: как он посылал на него разбойников и какое видение видели они в первый и во второй раз. Блаженный же Кирилл, утешив его, чтобы тот из-за этого не горевал, сказал ему: «Верь мне, чадо Феодор, что ничего другого в этой жизни я не имею, кроме этой ризы, которую ты на мне видишь, и немногих книжек».
Феодор удивился его простоте и нестяжательности, а еще больше помощи ему Божией. Вернулся он к себе домой и сказал: «Благодарю тебя, Господь Человеколюбец, что не дал врагу уловить меня грешного и не попустил меня причинить скорбь твоему угоднику!» И с тех пор обрел этот Феодор великую веру в святого и почитал его не как человека, но скорее как ангела Божия.
И потому, когда собирался он идти к святому за благословением, особенно когда наступал праздник, тогда забрасывал он сеть со словами: «Боже, во имя твоего угодника Кирилла, дай нам улов», - ибо без сомнений верил он в святого. И никогда не оставался он без рыбы: то одного осетра, то двух поймав, приносил их к блаженному. И так бывало много раз и никогда не приходил он к святому с пустыми руками.
Так шло время, и слава о блаженном Кирилле распространялась повсюду, и имя Кирилла, как нечто освящающее, было у всех на устах, и добродетель словно перстом указывала на него, причем одни хвалили смирение этого мужа, другие говорили о его воздержании и пользе от его слов, третьи рассказывали друг другу о его нищете и простоте. Оттого многие, презрев мирское, становились монахами.
Тогда же пришел и некий Игнатий, муж совершенный и великий в добродетели, имевший чин молчальника. Такую суровую жизнь он вел, как никто другой, так что после блаженного Кирилла он был примером для всех братии. Рассказывают о нем, что при своем великом воздержании и коленопреклонениях тридцать лет провел он, не ложась на ребра, но так, стоя, или чуть присев, вкушал немного сна. О возлюбленной же им нищете и нестяжательности нечего и говорить. Пожив в том чину много лет, он отошел к Господу.
И много людей отовсюду приходило к блаженному Кириллу, и за малое время братия сильно увеличилась.
Блаженный установил правило: в церкви никому ни с кем не беседовать и из церкви прежде окончания службы не выходить, но всем, каждому пребывать в установленном для него чине и славословиях. Также и подходя к Евангелию, и при поклонении святым иконам соблюдали они порядок старшинства, чтобы не было у них никакой сутолоки. Сам же блаженный Кирилл, в церкви стоя, никогда не прислонялся к стене и прежде времени не садился, и ноги его были словно столпы. И на трапезу выходили в порядке старшинства. На трапезе же, каждый на своем месте сидя, молчали, и никого не было слышно, кроме одного чтеца.
Братьям всегда давали три блюда, за исключением постных дней, когда поется «Аллилуйя». Сам же блаженный вкушал от двух блюд, и то не до сытости. Питьем его не было ничто другое, кроме одной воды. Вставая же после трапезы, все расходились по своим кельям, в молчании благодаря Бога, не уклоняясь на какие-либо беседы и не заходя по пути с трапезы к кому-то другому из братьев, разве что по большой необходимости.
Однажды же случилось одному из учеников святого, Мартиниану именем, пойти после трапезы к некоему брату по какой-то надобности. Увидев, что тот повернул к другой келье, святой подозвал его к себе и спросил: «Куда ты идешь?» Тот ответил: «У меня есть дело к живущему там брату, и потому я хотел зайти к нему». Святой же, как бы укоряя, сказал ему: «Так ли соблюдаешь ты монастырский чин? Разве ты не можешь пойти сначала в свою келью и прочесть там положенные молитвы, а затем, если тебе нужно, идти к брату?» И тот, чуть улыбнувшись, ответил: «Когда я прихожу в келью, выйти оттуда я уже не могу». Святой же сказал ему: «Так поступай всегда: первым делом иди в келью, и келья всему тебя научит».
Был и такой обычай: если кто-то принесет какому-либо брату письмо или подарок, то письмо, не распечатав, приносили к святому, также и подарок. Подобным же образом, если кто-то хотел послать письмо из монастыря, ни написать без отчего повеления никто не смел, ни послать.
В монастыре же и в кельях Кирилл повелел не держать ничего своего и своим ничего не называть, но все иметь, по апостолу, общим, чтобы не стать рабом того, что мы называем своим. Серебро или золото вовсе совершенно братией не упоминалось вне монастырской ксенодохии, то есть казны. Все потребное братья получали оттуда. Если же кто-то испытывал жажду, то шел в трапезную палату и там с благословением жажду утолял. Хлеба же и воды или иного чего-то подобного никогда в кельях не находилось, ничего нельзя было там увидеть, кроме икон. Одно только имели они попечение - превзойти друг друга смирением и любовью и оказаться первыми в церкви на службе. Так же и на работы монастырские, где бы они ни были, уходили они со страхом Божиим и работали не как для людей, но для Бога или перед Богом стоя. Не было у них никакого празднословия, ни вопросов, ни рассказов о мирском, но каждый молча соблюдал свое любомудрие. Если же кто-то хотел говорить, то не говорил ничего другого, как только из Писания, на пользу прочим братьям, особенно не знавшим Писания.
Существовало и большое различие в строе их жизни, ибо каждому из братии образ жития и меру правил давал сам блаженный. Те, кто умел, делали что-то руками и относили изделия в казну. Для себя же без благословения никто ничего не делал. Ибо, как мы уже сказали, все получали они из казны - и одежду, и обувь, и прочее, необходимое для тела. Сам же святой совершенно не мог видеть на себе какую-то красивую одежду и так и ходил в разорванной и многократно зашитой ризе.
И он просил всех и приказывал совершенно не иметь своих умствований и быть готовыми ко всякому послушанию, чтобы таким образом приносился плод Богу, а не своей воле.
Был у блаженного и такой обычай: отпев утреннее славословие и исполнив свое обычное правило, приходить в поварню посмотреть, какое будет братьям угощение. Блаженный просил служителя приготовлять братьям пищу, стараясь изо всех сил. А иногда и сам он своими руками помогал приготовить пищу и готовил братьям всевозможные блюда. Мед же и иные напитки, содержащие хмель, он повелел в монастыре ни в коем случае не держать. И так, этим запретом, отсек блаженный голову змию пьянства и самый корень его вырвал. Установил он не только при его жизни меда и иных хмельных напитков в монастыре не держать, но заповедал также не иметь их и по его преставлении.
И вот какое дарование блаженного достойно удивления: никогда, служа божественную литургию или во время чтения, когда читали другие или сам он читал, особенно же при своем келейном правиле, не мог он удержаться от слез, текущих от усердия. По этому можно понять, какие имел он усердие и веру в Бога.
Бывало так, что когда в монастыре чего-то недоставало, братья понуждали святого послать к каким-нибудь христолюбцам попросить у них для нужд братии. Он же этого никак не позволял, говоря: «Если Бог и Пречистая забудут нас на этом месте, то зачем и нужны мы в этой жизни?» И при этом утешал он братию и учил не просить милостыню у мирских людей.
Был у святого один ученик, Антоний именем, великий жизнью в Боге и имевший разум в делах как иноческих, так и мирских. Блаженный Кирилл посылал его раз в год купить потребное братьям для их тел - то есть одежду, обувь, масло и прочее. А сверх этого он из монастыря не выходил, если только не случалось какой-то необходимости. Когда же кто-то из мирских людей присылал милостыню, как от Бога то присланное принимали, благодаря Бога и Пречистую Его Мать.
Пришла однажды княгиня, жена благочестивого князя Андрея, чьей вотчиной была та земля, Агриппина по имени. Была она благочестива и очень милостива и имела веру в иноческий образ, особенно же в блаженного Кирилла, и хотела угостить братию рыбными блюдами. Но святой не позволил есть рыбу в Великий пост. Благочестивая княгиня попросила его разрешить братии есть рыбу. Но он никак не согласился с ней, сказав: «Если я так поступлю, то сам буду нарушителем монастырского устава, по сказанному: “Что созидаю, сам и разоряю”. И затем, стоит мне умереть, как начнут тогда говорить, что Кирилл повелел в пост есть рыбу». Так старался святой, чтобы ни в чем не был нарушен монастырский обычай, тем более - установленный святыми отцами. И княгиня, угостив братию постными блюдами, вернулась к себе домой, хваля твердость святого в подвиге.
Некий брат по имени Феодор, еще живя вдалеке от обители Кирилла, слышал о святом от многих и пришел в монастырь и молил святого принять его жительствовать с ним. Святой принял его и причислил к братьям, и тот жил здесь с братьями некоторое время. Ненавидящий же добро дьявол вложил в сердце Феодору ненависть к святому. И насколько прежде он верил святому, настолько после начал его ненавидеть, так что не мог уже ни видеть того, ни голоса его слышать. Будучи побеждаем этим чувством, приходит этот брат к вышеназванному старцу Игнатию и рассказывает ему о своем чувстве ненависти, которое испытывал к святому, и говорит: «Я хочу уйти из обители». Старец же ободрял его словами: «Терпи, брат, потому что от врага происходящее с тобой». Брат, утешившись, послушался старца и сказал: «Ладно, подожду один год, может переменится ко мне старец».
По прошествии же года не перестал враг разжигать у брата ненависть к святому. Не в силах больше с этим чувством бороться, приходит он к святому, чтобы исповедать ему свои тайные мысли и какую он чувствует к нему ненависть. Но когда он пришел в келью святого и увидел его, устыдился он его святых прекрасных седин и от стыда ничего из того, ради чего он пришел, не сказал. И хотел он так и уйти из кельи святого, но святой старец, имея дар прозорливости, понял, что брат утаил свой помысел и не сказал старцу, зачем пришел. И удержал он брата, и начал рассказывать ему про всю ту ненависть, какую тот к нему питал, и с какими мыслями к нему пришел. И понял брат, что ничто от святого не утаится. Исполнившись срама и стыда, попросил он прощения за все, чем согрешил перед ним в неведении. Святой же, утешая его, сказал: «Не огорчайся, брат Феодор! Все ведь ошиблись во мне, один лишь ты был прав и понял, что я грешник. Ибо кто же я такой, как не грешный человек и непотребный?»
Видя святого в таком смирении, брат еще больше сокрушался, каясь в том, что понапрасну чувствовал против него. Святой же, увидев, что брат кается и сокрушается, отпустил его, сказав: «Иди, брат, с миром в свою келью. Больше не придет на тебя такая напасть». С той поры брат пришел в чувство и каялся в прегрешении и тем самым обрел великую веру в святого. Жил этот брат в том монастыре прочие годы своей жизни во всяческом целомудрии, пока не отошел к Господу.
У блаженного же Кирилла был и такой большой дар. Когда кто-нибудь из странников приходил в оную обитель, а многие тогда из различных земель и городов приходили к святому, одни желая видеть святого и получить от него какую-нибудь пользу, другие же - чтобы жить у него, святой, имея дар провидения, окидывал их прозорливым взглядом, когда они еще только входили в монастырь, и сообщал оказывавшимся поблизости братьям: «Этот брат будет жить с нами вместе, а этот уйдет прочь». И то, и другое сбывалось по пророчеству святого.
Упомянутый выше брат Зеведей пришел однажды к святому за благословением. Святой же, открыв оконце кельи, видит, что у Зеведея красное лицо. И он спросил его: «Что, брат, случилось с тобой?» Тот спросил, о чем идет речь. И святой сказал ему: «Вижу, брат, что не постническое у тебя лицо, а мирское, хуже, чем у объедающихся». Устыдившись, начал Зеведей воздерживаться, чтобы больше не укорял его святой.
О БЕСНУЮЩЕМСЯ
Привели к святому одного человека по имени Феодор, тяжко страдающего от нечистого беса. И святой начал молить Бога и Пречистую Его Мать о тяжко страдающем Феодоре. Готовый же услышать молящихся Бог и Пречистая Непорочная Мать Его не отвергли моления святого угодника своего Кирилла. И поэтому, получив исцеление, этот Феодор не захотел больше выходить наружу из монастыря, чтобы вновь не пострадать так же от лютого беса. И потому молил он святого постричь его в иноческий образ. Святой же, увидев его усердие, принял его, облек в иноческие одежды, причислил к прочим братьям и нарек ему имя Феофан. Прожил тот в обители блаженного Кирилла в целомудрии, послушании и всяческом смиренномудрии более десяти лет, пока не отошел к Господу.
ЧУДО СВЯТОГО С ЦЕРКОВНЫМ ВИНОМ
Однажды не хватило вина для церковной службы, а надо было служить литургию. Потому пришел к преподобному священник и сообщил, что у них нет вина. Святой же позвал екклезиарха Нифонта и спросил его, есть ли у них вино. Тот ответил ему, что вина нет. Святой повелел ему принести сосуд, в котором обычно было вино. И Нифонт пошел за сосудом, как повелел ему святой, и нашел сосуд этот полным вина, да еще и переполненным, так что оно выливалось. Все были этим удивлены, ибо знали, что вина нет: был лишь один сосуд, да и тот сухой. И все прославили за это Бога и Пречистую Его Богоматерь, и долгое время с тех пор в том сосуде вино для церковной службы не убывало, но скорее преумножалось, пока не было принесено другое вино.
По прошествии нескольких лет был немалый голод среди людей. И по причине большой скудости и нужды многие из неимущих приходили в обитель святого. Ввиду тяжести голода святой повелел выдавать просящим хлеб, чтобы их насытить. И так каждый день раздавали нищим много хлеба. А тогда не было сел, откуда бы они могли получать хлеб, и имели они лишь некое небольшое количество приносимой к ним милостыни, хватавшей на еду только братьям. Но когда жившие вокруг обители люди услышали, что там кормят всех приходящих по причине голода, они начали приходить в еще большем числе и там насыщаться. Но сколько бы пищи они ни брали оттуда, настолько же вновь и даже еще больше она умножалась. Видя, что происходит, пекари говорили: «Кто прежде умножил вино, когда его не стало, тем более может умножить и хлеб». И так малым количеством еды кормились многие люди, и с помощью Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии и молитвами святого Кирилла такое изобилие продолжалось до самого нового урожая. О происшедшем чуде рассказали святому те самые братья, которые брали муку своими руками: «Сколько, - говорили они, - брали мы муки, приходя, на столько же находили ее вновь увеличившейся, и не уменьшалось ее в мучнице». И святой воздал благодарность Богу, творящему дивные и преславные дела.
Впоследствии, если и бывала когда нехватка чего-нибудь в обители, ничего не смели братья говорить об этом святому, поскольку все видели, что все, что он просит у Бога, в изобилии получает.
Как-то раз загорелись в том монастыре кельи, а братья не могли их потушить, и пламя, увеличиваясь и возносясь все выше, готово было все вообще охватить. Святой же, взяв честной крест, побежал туда, где горели кельи. А был там некий мирянин, пришедший из города, который, увидев святого, спешащего с честным крестом, вроде как смеялся над ним. Видел он, что огонь все охватил неутолимо, и погасить его, считал, невозможно. Святой же, прибежав и став с честным крестом против пламени, начал молить Бога, и огонь тут же, будто устыдившись молитвы святого, угас. Насмехавшегося же мирянина постиг Божий гнев: все члены тела его ослабели. Понял тогда мирянин тот свое согрешение, - что пострадал он за то, что поносил святого, и начал он со слезами умолять святого, прося у него прощения. И святой помолился о нем, знаменовал его честным крестом и сделал его вновь здоровым, и тот, ходя повсюду, рассказывал о совершенных святым чудесах.
О преславных чудесах святого стало известно не только в окрестностях его монастыря, но и далеко - в чужих землях. Дошли рассказы о них и до князя Михаила Белевского. А князь Михаил, прожив со своей княгиней по имени Мария восемь лет, не имел детей и по причине своей бездетности пребывал в великой печали. Услышав о святом Кирилле, - что тот получает у Бога все, что попросит, послал он некиих двух своих бояр, чтобы те пошли к святому и попросили его помолиться Богу о разрешении их бесплодия. От святого же как прозорливца и это ничуть не утаилось. Только пришли посланцы от князя Михаила, не успели они еще дать ему послание князя, как говорит им блаженный: «Поскольку, чада, вы потрудились пройти большой путь, верую Богу и Пречистой Его Матери, что труд ваш не напрасен будет. Даст Бог вашему князю плод детородия». Те стали удивляться, как узнал он то, зачем они пришли, но поняли, что он - человек Божий, и передали святому послание от князя. Святой повелел дать им с дороги отдохнуть.
В ту же ночь князь Михаил увидел во сне некоего светоносного старца, украшенного сединами, державшего в своей руке три сосуда и сказавшего ему: «Прими то, что ты просил у меня». В ту же ночь старец того же вида явился также княгине Марии и тоже дал ей некие три сосуда. Пробудился князь Михаил от своего сна и размышлял о том, что ему приснилось, особенно же о явившемся ему старце. И начал он рассказывать о своем видении княгине Марии, а та, перехватив из его уст рассказ, сказала: «И мне такой же старец явился и тоже дал три неких сосуда и сказал: “Получи то, что ты просила у меня”». Поняв, что видения обоих совпадают, они запомнили день, в который оба это видели.
А после этого по прошествии трех дней блаженный Кирилл отпустил посланных князем Михаилом бояр. И повелел он келарю дать им в дорогу полтора хлеба. Всего же было пришедших от князя Михаила восемь человек. И сказал им святой: «Идите с миром к пославшему вас князю и передайте благословение и благодарность от нас. И скажите ему вот что: то, о чем вы просили, даст вам Бог. Впредь не печальтесь». Они же попросили: «Отец, повели, чтобы нам дали хлеба и рыбы в дорогу, потому что мы должны пройти большой путь, а места эти пустынны, и нам будет негде купить хлеба». Святой ответил им: «Я послал человека дать вам хлеба на дорогу». Те сказали: «Нам дали полтора хлеба и несколько рыбок». А святой сказал: «Идите с миром, и этого вам будет достаточно, до самого дома вашего будет в изобилии». С тем они и отправились в путь, размышляя о хлебе, где бы его купить, ибо путь их был около двадцати дней ходу или больше. Хлеба же, бывшего у них, думали они, хватит им поесть лишь на один день.
Дойдя до первого пристанища, стали они варить небольшое количество рыбы, данной им святым. А когда сварили, тогда увидели, что рыбы много. А сев есть, взяли половину того хлеба и начали есть, ели и насытились и увидели, что полхлеба по-прежнему остались целыми. Также и рыбы варено было мало, а молитвами святого оказывалось ее намного больше. И тогда поняли они смысл того, что сказал им святой, и о пище больше не заботились. И через много дней, пройдя весь путь до своего дома, только одну половину хлеба они съели, а другой хлеб принесли с собой целым.
Придя к князю, они передали ему слова святого, пророчески сказанные им о том, чего ради они пришли: «Мы, - сказали они, - не успели еще передать ему ваше послание, как говорит нам святой: “Поскольку, чада, вы потрудились пройти большой путь, верую Богу и Пречистой Его Матери, что даст Бог вашему князю плод детородия”». Рассказали они и о чуде с хлебом: «Полтора хлеба повелел он нам дать в дорогу и сказал: “Хватит вам этого и до самого дома вашего будет в изобилии”. И вот, одной половины хлеба хватило нам на весь наш путь, а второй хлеб мы принесли с собой целым. Сказал он нам: “Идите к князю вашему с миром и скажите ему: то, что вы просили у Бога, дарует вам Бог. Впредь не печальтесь”».
Возрадовались великой радостью князь с княгиней и почтили дарами пришедших от святого. И повелел им князь принести хлеб, который они принесли от святого. И когда он был принесен, князь Михаил, встав, принял принесенный от святого хлеб с великой верой, как некую святыню. И вкусил он его вместе со своей княгиней и всем в своем доме дал отведать того хлеба. И кто был болен простудой, то есть лихорадкой, или страдал какими-нибудь иными недугами, все исцелились благодатью Христовой и с помощью Владычицы нашей Богородицы, при содействии молитв святого Кирилла и вкушением принесенного от него хлеба.
Спросил князь посланцев: «Какой был день, когда вы пришли к святому?» Они ответили ему, и он понял, что это был тот день, в который они видели сны, и потому все величали и славили Бога, творящего дивные чудеса через своего святого угодника Кирилла. И после того дня родились у князя Михаила два сына и одна дочь, - соответственно тому, как во сне они видели, что получили три сосуда, означавшие рождение трех детей. С тех пор князь Михаил обрел великую веру в святого. И многую милостыню посылали они с его княгиней Марией в монастырь святого, прося молить о них Бога.
Это рассказывала сама та княгиня Мария одному из иноков той обители, заслуживающему доверия, Игнатию именем. А он рассказал это мне, я же, услышав это от него как заслуживающее доверия, записал - да не будут забыты чудеса святого.
ЧУДО С ПРАВИТЕЛЕМ АФАНАСИЕМ
Некий человек по имени Афанасий был правителем волости, называемой Сяма, и случилось, что этот Афанасий заболел тяжелой болезнью: все члены тела его расслабились, и он совсем не мог шевельнуться. Был же там некий человек, Мартин именем, и он стал рассказывать Афанасию о святом Кирилле - какие исцеления дарует ради него Бог всем приходящим. «Послушай меня, - сказал он, - хороший совет тебе дающего: если сможешь пойти к блаженному Кириллу, ни в коем случае не обманешься в надежде; если же нет, то хотя бы пошли к нему и попроси его, чтобы он помолился о тебе. Никто из тех, о ком он помолился, не обманулся в надежде». Поверил Афанасий тому Мартину, ибо и от других людей слышал о многих чудесах, которые Бог творит через святого Кирилла.
Потому с надеждой и верой посылает он к святому и просит его, чтобы тот помолился о нем. Святой же помолился о нем и послал ему освященную воду. И с помощью Бога и Пречистой Его Матери, как только вкусил он чистой освященной воды, принесенной от святого, и окропил ею все тело, тотчас получил исцеление и стал здоровым молитвами преподобного Кирилла.
ЧУДО СВЯТОГО КИРИЛЛА
Да не будет умолчано и о этом, сотворенном этим блаженным отцом. Однажды послал святой на озеро ловить рыбу, и когда рыболовы отплыли и были уже посреди озера, началась на озере большая буря, и волны поднимались и росли, угрожая им смертью. Будучи не в силах бороться с волнами, рыбаки не могли подплыть к берегу и, уже отчаявшись остаться в живых, видели перед собою смерть. Некий же человек, Флор по имени, стоявший тогда на берегу озера и видевший бедствие и погибель рыболовов, быстро прибежал к святому и сообщил ему о беде: «Рыбаки, - сказал он, - в озере тонут!» Святой же, услышав это, быстро встал и, взяв в руки крест, побежал и прибежал на берег озера. И сотворил он крестное знамение принесенным крестом, и тотчас же прекратило озеро волноваться и стало совершенно тихим. И рыбаки избежали потопления и, пристав к суше, говорили святому: «Великая беда постигла бы нас, если бы ты не упредил ее своей молитвой к Богу». В тот день рыболовы поймали множество рыбы, больше, чем в прежние дни.
После этого принесен был некий человек в монастырь святого, очень тяжело больной, и просил святого постричь его в иноки. И святой просьбы его не отверг, облек его в святой иноческий образ и нарек имя ему Далмат. И, проболев несколько дней, приближаясь уже к концу, попросил тот святых Христовых тайн. А священник помедлил из-за священной службы. И когда священник пришел, чтобы причастить его святых тайн, нашел он брата умершим. Тогда пошел священник и сообщил преподобному, что брат преставился, не успев причаститься святых тайн. Святой же, услышав об этом, очень опечалился и, спешно закрыв оконце келии, с плачем обратился к Богу с молитвой.
Вскоре пришел брат, служивший вышеупомянутому Далмату, и, постучав в оконце келии, сообщил блаженному Кириллу, что Далмат жив и опять просит причастить его святых тайн. И святой, позвав священника, послал его причастить брата святых тайн. Священник тот не захотел пререкаться со святым и хоть и видел, что брат умер, но пошел к нему, неся с собой святые тайны. И нашел он Далмата живым, сидящим. Был тот священник от этого в великом удивлении и воздал славу Богу. А Далмат, причастившись святых тайн и попрощавшись со всеми братьями, мирно и тихо отошел к Господу.
ИНОЕ ЧУДО
Пришла княгиня Ивана Карголомского, слепая, не видевшая долгое время, и попросила святого помолиться о ней. Святой помолился о ней как мог и окропил ее глаза освященной водой. И тотчас прозрела она и, став здоровой, как и прежде, воздавала славу Богу и Его угоднику, блаженному Кириллу.
ИНОЕ ЧУДО
Некий боярин по имени Роман Александрович, живший вдалеке от обители святого, своими глазами святого не видел, но только слышал о его великих делах. Заболев тяжелой болезнью и совсем ослабев, начал он молить Пречистую Богоматерь, чтобы она облегчила ему болезнь. И, так молясь, погрузился он в легкий сон. И видит во сне, как явилась ему некая светоносная жена, держа за руку некоего святолепного старца, и сказала ему: «К нему пошли, чтобы он прислал тебе освященную воду, и тогда ты выздоровеешь. Кирилл - имя этого человека», - добавила она.
Пробудился тот ото сна и поведал всем о бывшем ему явлении. Скоро затем посылает он к святому в монастырь и просит его помолиться о нем. И святой помолился о нем и послал ему освященную воду. И когда была принесена освященная вода и тот больной человек принял ее и с глубокой верой благоговейно ее попил, тут же болезнь оставила его, и он стал здоровым с помощью истинного Бога и Пречистой Его Матери молитвами святого Кирилла. А поправившись от болезни, он встал и пошел к святому со своей женой и детьми. И, придя в обитель святого, он узнал святого по тому видению как явившегося ему во сне и, пав ему в ноги, он поклонился ему, называя его своим избавителем от недуга. И начал он подробно рассказывать ему, как молился он Пречистой, и о бывшем ему явлении все по порядку рассказал перед всеми братьями. И все согласно славили и благодарили Бога и Его Пречистую Мать, везде помогающую призывающим ее.
Затем этот Роман попросил святого освятить воду, чтобы ему в нее окунуться. Святой просьбы его не отверг, пошел на реку и освятил воду. А тогда был сильный мороз, и потому вышеупомянутый боярин не смел войти в воду. Святой же сказал: «Не бойся, дерзай!» И только вошел тот в воду, как вода молитвами святого сделалась теплой. И, выйдя из воды, боярин рассказывал всем о происшедшем чуде: «Как только, - сказал он, - вошел я в воду, показалось мне, что стою в теплой воде!» С той поры Роман обрел великую веру в святого и, дав монастырю большую милостыню, отправился затем к себе домой, воздавая благодарность Богу и Пречистой Его Матери, творящим через святого своего угодника необыкновенное.
ИНОЕ ЧУДО
Другой боярин, по имени Роман Иванович, имея великую веру в Пречистую Богоматерь и ее угодника, блаженного Кирилла, давал монастырю каждый год по пятьдесят мер зерна, а иногда и больше. И захотелось этому вышеупомянутому боярину передать дому Пречистой, Кирилловой обители, некое село со всем, что в нем. И послал он святому грамоту на то село. Святой же, получив посланную грамоту, начал размышлять про себя: «Если начнем мы наблюдать за селами и управлять ими, то будет у нас больше попечений, нарушающих братьям безмолвие, а некоторые из нас должны будут стать управителями поселков и подрядчиками. Так что гораздо лучше нам жить без сел, ибо душа одного из братии гораздо лучше всякого имущества». Такое духовное попечение о братии имела эта любомудрая душа! И отослал он эту грамоту назад, к тому упомянутому выше боярину, и написал ему другую грамоту, где сказал: «Если хочется тебе, человек Божий, передать монастырю, дому Пречистой, село для пропитания братии, то лучше давай братьям по пятьдесят мер зерна, а если хочешь, то давай и по сто мер, и этого нам будет достаточно. Селами же своими владей сам, ибо они нам не нужны и братии не полезны». И таким образом села святой принимать не захотел. И тот боярин сделал так, как сказал старец, и давал монастырю по сто мер зерна, а иногда и больше. По преставлении же блаженного Кирилла та земля вновь была дана монастырю Пречистой, как оно продолжает быть и доныне, в память о нем.
ЧУДО С КНЯЗЕМ ПЕТРОМ ДМИТРИЕВИЧЕМ И ЕГО КНЯГИНЕЙ
Да не будет сокрыто молчанием и это чудо блаженного Кирилла, о котором рассказывали нелживые уста.
Жил благочестивый князь Петр, сын великого князя Дмитрия Ивановича, и была у него княгиня, Евфросинья по имени. Жили они во всяческом благочестии и любви, но не было у них детей одиннадцать лет и шесть месяцев, и потому оба они пребывали в печали, из-за своего бесплодия. Имели же они великую веру в святого и широко уже тогда известного блаженного игумена Кирилла. Подумывал благочестивый князь Петр Дмитриевич послать к святому Кириллу, чтобы тот помолился Богу и Пречистой Его Матери о разрешении их бесплодия и даровании им плода детородия. Но пока то да се, случился тогда в некий год великий мор на людей, и был он в самом том отечестве благочестивого князя Петра, городе Дмитрове. И потому, забыв о своей печали по причине бесплодия, больше печалились они о самих себе, видя каждый день свое отечество, особенно город, пожинаемым смертоносным серпом, и оттого и сами так же, как и прочие, ждали смерти.
И из-за этого, из-за нашедшего на них наказания Божия, срочно посылают они на Белоозеро к блаженному Кириллу некоего боярина по имени Козьма, чтобы святой помолился Богу о избавлении людей от ниспосланного наказания, особенно же молился о них. Отправился тот Козьма и, достигнув обители святого и увидев преподобного отца Кирилла, хотел вручить тому послание от князя, но тот блаженный Кирилл, имея дар прозорливости, сам узнал о нем. С братией как мог помолившись о них, он посылает им освященную воду и просфору и повелевает, попостившись несколько дней, затем вместе с княгиней испить освященной воды и вкусить просфоры, а вкусив - окропиться. Предсказал блаженный Кирилл в послании, что будет к людям милость от Бога и что бесплодие их разрешится, как то и другое сбылось впоследствии молитвами святого Кирилла.
Когда же вернулся вышеупомянутый Козьма и принес просфору и освященную воду и передал послание, благочестивый князь Петр исполнился радости и принял это с великой верой, и сделал все, что повелел ему святой. И, попостившись несколько дней со своей княгиней и людьми, - а в то время из города Владимира был принесен к нему животворящий крест для помощи против опустошающего мора, - потом благочестивый князь Петр отправился в город Дмитров и совершил молебен, ходя вокруг города и окропляя город и людей принесенной от святого водой. И после этого с наступлением ночи благочестивый князь Петр погрузился как бы в легкий сон. И увидел он, как явился к нему некий светоносный старец, держа в руках две свечи, и услышал, как тот сказал ему: «Вот то, что ты просил: дарует тебе Бог сына». Очнулся благочестивый князь Петр Дмитриевич от сна и понял, что в видении было ему явление святого Кирилла, и от этого исполнился большой радости. В то же время благочестивая княгиня Евфросинья зачала сына. Вскоре благодатью Христовой прекратился среди людей недуг.
Через девять месяцев после этого случилось Тимофею, слуге благочестивого князя Петра Дмитриевича, прийти в обитель святого Кирилла. Увидев его, блаженный Кирилл сказал: «Ныне подобает вам радоваться, потому что княгиня ваша родила сына, князя Ивана». Тимофей же тот удивился словам святого Кирилла и запомнил день и час, когда святой это сказал, ибо была тогда память святого Пантелеймона. После этого, по прошествии одной недели, пришел слуга от князя к святому поблагодарить за то, что по его молитвам даровал Бог князю сына. Потом Тимофей возвращается к князю и пересказывает ему проречение святого Кирилла, - что в тот самый день, когда княгиня родила сына, на Белоозере блаженный Кирилл об этом узнал и всем сказал. С того года благочестивый князь Петр Дмитриевич обрел великую веру в блаженного Кирилла и вместе со своей княгиней выразил великую благодарность Богу, творящему преславные чудеса через угодника своего Кирилла. Затем благочестивая княгиня Евфросинья родила дочь, - потому что явился ведь святой, держа в руке две свечи, - чтобы показать, что родятся два ребенка.
ИНОЕ ЧУДО
Однажды, с наступлением праздника святых Богоявлений, принесли в монастырь некоего одолеваемого болезнью человека. Не успели они прибыть к тому моменту, когда освящается вода, чтобы тот окунулся в иордань, но пришли, когда святой уже шел в церковь петь божественную литургию. И человек тот, опечалившись, был в великой скорби от того, что не успел к нужному времени. Сообщили об этом человеке блаженному, и святой сказал: «Скажите тому человеку, чтобы он без сомнений вошел в воду. Ибо верую я Богу и Пречистой Его Матери, что он выздоровеет». Поверил тот человек словам святого Кирилла и окунулся в иордань трижды, и с тех пор благодатью Христа и Пречистой Его Матери и молитвами святого Кирилла стал здоровым. И таким и ушел к себе домой, радуясь.
ЧУДО СО СЛЕПОЙ ЖЕНЩИНОЙ
А после этого была приведена к святому Кириллу слепая женщина, три года ничего не видевшая. И умолили святого, чтобы он помолился о ней и помазал освященной водой ее глаза. Святой же захотел проверить, помиловал ли ее Бог. Сказал ей святой: «Видишь ли что-нибудь?» Она ответила: «Вижу книгу, которую ты держишь в руке», - ибо святой держал тогда в своей руке книгу. Затем, после этого, она сказала: «Вижу озеро и ходящих людей». И так постепенно начала видеть все и стала здоровой молитвами святого Кирилла. Святой же, видя, что помиловал ее Бог и она прозрела, великую благодарность воздал Богу и Пречистой Его Матери.
Много и других слепых приводили к святому. Святой же, взяв только вино с водой, помазывал им глаза во имя Христово, и они прозревали и возвращались к себе домой, славя и благодаря Бога и его угодника Кирилла, творящего такие чудеса.
ИНОЕ ЧУДО СВЯТОГО
Был у святого Кирилла ученик Герман. И, посылая его ловить рыбу для пропитания братьев, святой говорил Герману, какую рыбу ему ловить, поясняя: «Потому, чадо, что ту или иную рыбу просят братья». И Герман уходил ловить, и при Божьей тому Герману помощи, благодаря благословению святого, ту рыбу он и ловил, какую святой повелевал ему, и ничем иным, как одной только удочкой. И этого оказывалось достаточно для пропитания всей братии. Тогда ведь неводом не ловили, только когда наступал праздник Успения Пречистой.
А этот Герман, которого мы выше упомянули, много лет прожил в том монастыре во всяческом послушании и целомудрии, так что многие, видя его безмерное смирение и труды, удивлялись и хвалили его. Дни проводил он в трудах, занимаясь ловлей рыбы, и молитва никогда не сходила с его уст, ночи же в бдениях и коленопреклонениях, в церкви же на пении стоя, никогда к стене не прислонялся.
Имел он духовную любовь к некоему Димитрию, ученику Христофора, который впоследствии был игуменом той обители. А тот Димитрий вел великую по Богу жизнь. И когда Герман занедужил, часто приходил к нему его духовный друг Димитрий, навещая его в болезни. Но пришло время, и Герман мирно отошел к Господу в тот нескончаемый век. По преставлении же Германа прошло какое-то время, и случилось упомянутому Димитрию впасть в телесный недуг. И когда был он так одолеваем недугом, вышеупомянутый Герман явился ему и сказал: «Не скорби, брат Димитрий! Ибо по втором дне, каковой понедельник, ты к нам перейдешь». Тогда тот Димитрий исполнился великой радости от посещения любимого им духовного брата Германа. Поведал тот Димитрий оказавшимся там братьям о явлении своего духовного брата Германа. И когда пришел тот названный Германом день, Димитрий с надеждой перешел к Господу, к вечным обителям, оставив как память о своих добродетелях труд.
Ученик же блаженного Христофор, о котором мы чуть выше упомянули, имел брата по плоти именем Сосипатр. И этому Сосипатру случилось впасть в тяжелый недуг. Брат же его Христофор, видя брата изнемогающим, пожалел его и, пойдя, сообщил преподобному Кириллу о брате, - что брат очень болен и собирается уже умирать. Святой же, чуть улыбнувшись, сказал: «Поверь мне, чадо Христофор, что ни один из вас раньше меня не умрет. По моем же преставлении многие из вас отойдут со мною туда», - что и произошло спустя небольшое время точно так, как предсказал святой. Ибо тогда был в окрестностях монастыря сильный мор. Но в монастыре никто из братии тогда не болел. Брат же тот Сосипатр, хоть и долго болел, но впоследствии оправился от недуга и стал здоров.
ЧУДО СВЯТОГО
Пришел один человек, живший в окрестностях обители святого, по имени Павел, и попросил святого о другом человеке, сказав: «У него тяжелая болезнь, но ты помолись о нем, чтобы оставила его болезнь». Святой же не только не послушал этого Павла, но даже повелел не приносить того больного человека в монастырь. И когда больной лежал вне монастыря, из его уст и ноздрей текла кровавая пена. Видя это, другой человек, его родственник, любимый святым, ибо часто к нему приходил, очень пожалел этого человека. И приходит он к святому, и говорит ему о том человеке, а заодно и просит его помолиться о нем. Преподобный же отвечал: «Верь мне, чадо, что эта болезнь не случайно к нему пришла, но так страдает он за то, что прелюбодействовал. Если пообещает он избавиться от греха, верю Богу и Пречистой Его Матери, что исцелится. Если же нет, еще хуже пострадает». Человек тот, пойдя, сообщил Иакову - так ведь того звали - сказанное святым. И тотчас же осознал тот человек свое согрешение и еще больше испугался, оттого что услышал при свете о бывшем в темноте. И когда он дал обещание, святой, умилосердившись, пошел к больному. Человек же тот со слезами начал молить святого и от сердца исповедовать свои согрешения, которые и так не были тайной для блаженного. Потому святой помолился о нем. После этого тот человек выздоровел от своей болезни. Святой же дал ему епитимию за грехи. А человек тот что-то дал по мере сил как милостыню святому и монастырю. И святой повелел братьям, сколько в их силах, молиться о нем, чтобы простился ему грех. И ушел тот человек здоровым в свой дом, поя и славя Бога и Пречистую Его Мать и воздавая великую благодарность святому Кириллу за то, что благодаря ему он получил исцеление не только телесных болезней, но и душевных.
Таковые дарования святому были дарованы за его великое усердие и любовь к Богу, поскольку сказано Спасителем: «Просите и получите», и еще: «Без Меня не можете делать ничего». Ибо не только ученикам Он это говорил, но всем верующим. Потому блаженный Кирилл помогал не некиим волшебством, но призывая Христа и Пречистую Его Мать. Собственными Кирилла были только молитва и человеколюбивое снисхождение к страстям человеческим. «Ибо даром, - сказано, - получили, даром и давайте».
И когда блаженный Кирилл увидел, что изнемогает от старости, и различные болезни часто на него нападают, ничего иного не предвещая, кроме прихода смерти, решил написать благочестивому князю Андрею Дмитриевичу свое последнее послание ради большего утверждения общего жития. Ибо сильно желал и беспокоился он, чтобы ничего не разорилось в общем житии, - как при его жизни, но так и гораздо больше после его смерти. Ибо сказано: «Когда умирает праведник, надо оставить пекущегося». И написал он грамоту такого содержания:
НАСТАВЛЕНИЕ ПРЕПОДОБНОГО ОТЦА НАШЕГО КИРИЛЛА БРАТИИ, ЖИВУЩЕЙ В ОБИТЕЛИ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ, СЛАВНОГО ЕЕ УСПЕНИЯ, ИНЫМИ СЛОВАМИ, ДУХОВНАЯ ГРАМОТА
«Во имя Святой и Живоначальной Троицы, - Отца, говорю, и Сына и Святого Духа, Которой все создано, и мы тоже.
Я, грешный и смиренный игумен Кирилл, вижу, что постигла меня старость. Впал я в частые и различные болезни, которым и ныне подвержен, человеколюбиво Богом наказываемый, как то и ныне вижу, и понимаю, что ничего другого они мне не предвещают, кроме смерти и Страшного Спасова суда в будущем веке. И оттого во мне смутилось сердце мое по причине страшного исхода, и страх смертный напал на меня. Боязнь и трепет перед Страшным судищем пришли ко мне, и покрыла меня тьма недоумения. И что сделать, не знаю. Но возложу, как говорит пророк, печаль свою на Господа: пусть Он сделает со мной, как Он хочет, ибо хочет Он, чтобы все люди спаслись и в разум истинный пришли.
Этим же последним писанием передаю монастырь, труд свой и своей братии Господу Богу Вседержителю, и Пречистой Его Матери, и господину духовному моему сыну, благочестивому князю Андрею Дмитриевичу, чтобы он пекся и заботился о монастыре, доме Пречистой.
Духовного же моего сына священноинока Иннокентия благословляю на свое место быть игуменом.
Потому, господин князь Андрей, Бога ради и Пречистой Его Матери, и своего ради спасения, и меня ради, нищего своего богомольца, какую любовь имел до сих пор к Пречистой Богородице и к нашей нищете, при моей жизни, такую же и после моей жизни имел бы ты любовь и веру к монастырю Пречистой и доброе свое отношение к сыну моему Иннокентию и ко всей моей братии, кто будет по моему преданию жить и игумену повиноваться.
А кто не захочет по моему убогому образу жизни жить в монастыре том и вздумает что-либо из общежительного чина разорить и игумену не повиноваться, о том я тебя, своего господина и духовного моего сына, благословляю и со слезами молю: да не попустишь ты этому так быть, но ропщущих и раскольников, кто не захочет игумену повиноваться и по моему убогому образу жизни жить, прочь из монастыря изгоняй, чтобы остальная братия страх имела.
Милость же Божия и Пречистой Его Матери да будет всегда с тобой, и с твоею благочестивой княгиней и с благородными детьми».
И потому благочестивый князь Андрей много заботился о том, чтобы ни одно из слов, сказанных святым Кириллом, не осталось неисполненным. Ибо великую веру и любовь имел он к дому Пречистой Кириллова монастыря. Не только большие имения и озера передал он той обители, но по мере возможности старался всяческими ценностями и красотами снабдить и украсить церковь Пречистой. И много книг, переписав, вложил он в церковь, и иным многим добром наполнил ее, так что и до сих пор видно там много великих его даяний.
О ПРЕСТАВЛЕНИИ СВЯТОГО КИРИЛЛА
И поскольку, как мы прежде сказали, блаженный Кирилл увидел, что от старости он ослабел, и конец приближается, созывает он всех живших тогда в обители - а было их тогда пятьдесят три брата, вместе с ним Господу работавших у кого сколько было сил - и перед всеми вручает одному из своих учеников, по имени Иннокентий, управление монастырем и называет его игуменом, хотя тот этого и не хотел. И призывает он Бога в свидетели того, что ничего в монастырском чине нарушиться не должно: как - видели - делает он, так он повелел и им все делать. Сам же он решил предаться любимой им мудрости полного безмолвия.
Поскольку же от великого воздержания и стояния ноги его не могли ему служить стоя, то он исполнял свое правило сидя, и никогда молитва не покидала его уст, особенно Иисусова. Хоть и слабел он телесной силой, но ничего из правила своего подвига он не оставлял. Немощь не давала ему ходить в церковь, как прежде, на своих ногах, за исключением только случаев, когда он хотел служить божественную литургию. Ибо никогда не переставал он совершать службы по праздникам, а его ученики поддерживали его немощные члены руками и в церковь его приносили. Пробыл он в такой болезни, стараясь ничего из своего правила не оставить, время немалое, а затем телесные силы его покинули, и он уже готов был отойти к Господу. И когда наступила неделя Пятидесятницы, в которую празднуется сошествие Святаго Духа на апостолов, тогда, совершив божественную литургию, он причастился святых тайн. Наутро же в понедельник той же недели, на память святого Кирилла Александрийского, начал слабеть телом крепкий душой. Приходили к нему все братья той обители и, видя, что он слабеет и собирается отойти к Господу, скорбели, рыдали и, если бы возможно было, от великого усердия и любви, какую имели к нему, умерли бы вместе с ним.
Тогда некоторые из его учеников сказали, плача: «Поскольку ты, отец, оставляешь нас и отходишь к Господу, то, когда тебя не будет, место это оскудеет, и многие из нас переселятся из этого монастыря». Святой же сказал им: «Об этом не скорбите; вы больше уразумеете вот почему: если я получу некоторое дерзновение перед Богом и Пречистой Его Матерью и если дело мое окажется Богу угодным, то не только не оскудеет это святое место, но и больше распространится по моем уходе. Только имейте любовь между собой!»
Слыша это, братья не могли сдержать рыданий. Святой же утешал их, говоря: «Не скорбите в день моего упокоения. Уже ведь пришло время опочить мне в Господе. Передаю вас Богу и Его Пречистой Матери. Да сохранит Он вас от всех искушений лукавого. А этот сын мой, Иннокентий, да будет у вас игуменом вместо меня, и относитесь к нему, как ко мне, а он недостающее вам наполнит». Это и многое другое, утешая их, говорил он, и так радовался при этом и веселился душой, словно человек, возвращающийся из дальних чужих стран в свое отечество. И никакой печали он не имел, но скорее веселился, надеясь на будущее. Об одном только имел он попечение и молился: да не будет ничто нарушено из правил общежития и да не возникнут среди братии раздоры или свары. О том же заботился он, и будучи здоров.
И затем, когда приблизился час отхода его к Господу, все братья приходили к нему и целовали его со слезами, прося последнего благословения. А он, как чадолюбивый отец, всех целовал, ко всем выказывал любовь, всем последнее благословение оставлял и сам у всех прощения просил. А в самый тот час, когда должен был святой от союза с телом освободиться, он причастился пречистых и животворящих тайн Христа Бога нашего и мирно и тихо отдал Господу свою пречистую трудолюбивую душу с молитвой на устах. И тут же все ощутили некое благоухание.
Братья чего только не готовы были сделать от горя, с болью видя, что лишились отца. Не могли они претерпеть потерю врача; рыдали об отнятом у них учителе; оставшись без кормчего, пребывали в недоумении; все причиняющее боль было с ними. Затем лицо его просветилось и стало гораздо светлее, чем было при жизни, и не было на лице его никакой черноты или смуглости, что обычно бывает у умерших.
Потом его священные мощи с честью положили на одр и на своих головах с подобающей почестью и псалмопением принесли в церковь, провожая как отца.
Вышеупомянутый же слуга его Авксентий болел тогда на селе лихорадкой и тяжело страдал и, будучи от той болезни как бы в исступлении ума, увидел он, как пришел к нему блаженный Кирилл, держа в руке крест, и иной священник, Флор, великое житие в Боге имевший. И Кирилл знаменовал тогда Авксентия честным крестом, и сразу же, тотчас получил тот исцеление и выздоровел. Проснувшись и обнаружив себя здоровым, человек тот с радостью побежал к блаженному Кириллу, чтобы рассказать ему, как с его явлением он получил исцеление. Он ведь не знал, что святой преставился. И когда пришел он в монастырь и увидел, что святой уже отошел к Господу и что ученики провожают его надгробным пением, подбежал он к его святым мощам, со слезами поцеловал их и при этом рассказал всем о чуде, - как явился ему святой и исцеление ему даровал. Благодаря этому братья немного оправились от печали.
Завершив со многой честью надгробное пение, очень торжественно они покрыли землей многострадальное и трудолюбивое тело, сосуд Пресвятого Духа, в 6935 (1427) году, месяца июня в девятый день.
Хорошо пас он врученную ему паству, направив ее на пажити жизни. Таковы подвиги блаженного Кирилла, таковы его старания, таковы чудеса, дарования, таковы его исцеления.
Блаженный Кирилл, когда пришел на то место, был шестидесяти лет, прожил на том месте тридцать лет, а всех лет его жизни было девяносто.
Большое число и других чудес произошло при жизни блаженного Кирилла, но по причине их множества, а более оттого, что много лет с тех пор прошло, они остались незаписанными. Это - запись лишь некоей малой части, - чтобы не были окончательно забыты рассказы о святом.
Когда это произошло, и стадо, лишившись богоносного отца, осиротело, игуменом той обители сделался Иннокентий, как то повелел блаженный Кирилл еще при жизни. И старался тот все, как - видел он - делает отец, делать и сам. Надо сказать об игумене Иннокентии, что не так просто, не случайно блаженный Кирилл вручил ему управление монастырем, но потому что знал его как с детства ведущего великую жизнь. О телесной же его чистоте нечего и говорить! Пробыл он в послушании у Игнатия, человека великого перед Богом, одиннадцать лет, никакой своей воли не имея.
После этого, по прошествии только одного года после преставления блаженного Кирилла, когда настала осень, братия той обители, словно сговорившись с блаженным Кириллом, уходят из жизни к Господу числом более тридцати братии, по пророчеству блаженного Кирилла, сказанному его ученику Христофору: «Верь мне, чадо, что ни один из вас раньше меня из этой жизни не уйдет. По преставлении же моем многие из вас придут следом за мной», - что и сбылось. Последним из всех тех братии отходит к Господу игумен Иннокентий.
По преставлении же игумена Иннокентия был на его месте игуменом той обители вышеупомянутый Христофор. Этот Христофор много книг написал для святого монастыря своей рукой. И ничуть не вознесся он мыслью оттого, что стал игуменом такой обители, но по-прежнему пребывал в благочинии и смирении, блюдя любомудрие своей жизни, стараясь ничего из того, что - он видел - делает Кирилл, не оставить неисполненным на деле. Настолько полюбил он бедность одежды, что среди старцев невозможно было узнать, что он - игумен.
А поскольку, попущением Божиим, случились тогда и междоусобные рати, тот игумен Христофор, выкупив многих из пленных, возвратил их обратно на свои места.
Послал к нему однажды князь Георгий Дмитриевич, чтобы тот пришел к нему и он его повидал. «Должен я, - говорил он, - сказать тебе духовные слова». А тот отвечал: «Никогда такого не было, чтобы я выходил из монастыря, и потому не могу я нарушить монастырский порядок». Князь же Георгий посылал и во второй, и в третий раз, прося его прийти, но тот остался непреклонным. Увидев же, что он не придет, князь Георгий удивился его крепости и потому всех пленных, взятых им в плен, отпустил и сверх того дал большую милостыню монастырю.
И поскольку искони обычно для Бога прославляющих Его прославлять не только при жизни, но и по преставлении, не прекращает Бог прославлять Своего угодника Кирилла чудесами и по его преставлении, как то было и при его жизни.
ЧУДО ПРЕПОДОБНОГО ОТЦА НАШЕГО КИРИЛЛА
Привели некоего человека, Феодора именем, жестоко мучимого бесом, в монастырь блаженного Кирилла. Был этот Феодор человеком некоего властелина по имени Василий, каковой по причине многих мучений того, постоянно видя у себя дома, как этого Феодора сокрушает бес, отослал его прочь из своего дома. И страдал он так, мучимый бесом, одиннадцать лет. А как привели его ко гробу блаженного Кирилла, он тут же получил исцеление и выздоровел с помощью Владычицы нашей Богородицы молитвами святого Кирилла.
И получил тот Феодор от настоятеля заповедь никогда не есть мяса. Но случилось тому Феодору вместе с другими людьми косить сено, и, когда все стали есть мясо, начал и тот Феодор есть мясо, забыв данную ему заповедь никогда не есть мяса. И когда это произошло, когда он поел мяса, бес вновь напал на него и начал мучить его хуже прежнего. Но потом он пришел в чувство и, осознав свой грех, понял, что претерпевает это, преступив данную ему заповедь. И вновь прибежал он в монастырь блаженного Кирилла к чудотворному гробу и со слезами просил прощения, каковое и получил благодатью Христовой и молитвами преподобного Кирилла. И после этого в течение многих лет служил он в той обители во всяческом послушании, и я там его и видел.
ДРУГОЕ ЧУДО
Случилось это прежде преставления блаженного Кирилла. Некий боярин по имени Даниил Андреевич имел великую веру в Пречистую Матерь Божию и в блаженного Кирилла. Этому Даниилу захотелось по своем преставлении передать монастырю Пречистой село. И некий брат той обители, Феодосии именем, придя, сообщил святому: «Даниил Андреевич по преставлении своем передаст село нашему монастырю, и, если хочешь, пошли, чтобы посмотрели, что есть в том селе». Святой же не захотел принять село и сказал: «Я не нуждаюсь в селах при моей жизни. Но по моем уходе от вас, как хотите, так и делайте». Брат же, как бы порицаемый святым, обиделся на блаженного за то, что тот не послушал его и не захотел принять село.
По преставлении же блаженного Кирилла упомянутый выше брат Феодосии увидел по чудесам, происходящим у гроба святого, что и по преставлении его так прославил его Бог. И пришло ему на ум, что он оскорбил блаженного Кирилла, препираясь с ним из-за села. И много дней он от этого скорбел и печалью сокрушал себя. Спустя же некоторое время, когда Феодосии был в смятенных мыслях, блаженный Кирилл явился в видении одному из своих учеников, Мартиниану по имени, и сказал ему: «Скажи брату Феодосию, пусть не грустит и не беспокоит меня, потому что я не имею вовсе никакой обиды на него». Названный Мартиниан рассказал о своем видении тому вышеупомянутому брату Феодосию. Феодосии же словно прощение получил и утешился и славу воссылал Богу, творящему преславные вещи через Своего святого угодника Кирилла. После этого привели в монастырь блаженного некую боярыню, Феодосию именем, мучимую бесом, и просили игумена Христофора, чтобы он с братией помолился о ней. Игумен помолился по мере сил, а вдобавок велел священнику читать Евангелие над ее головой. И тогда понемногу бес вышел из нее, и она освободилась от нечистого беса и вернулась к себе домой здоровой, хваля и благодаря Бога, Пречистую Его Мать и святого Кирилла.
Со временем и игумен Христофор ушел из жизни, держав настоятельство того монастыря шесть лет. Ничего не перестал он делать из того, что - видел - делал блаженный Кирилл. Никакой сладостью помимо братии он не усладился, ни какому-либо пристрастию не позволял собой обладать, но так во всяческом воздержании и добром исповедании и предал дух свой Господу. А на его место встал игумен той обители по имени Трифон, который из-за своей добродетели впоследствии был архиепископом города Ростова, человек рассудительный и в иноческих делах, и в мирских. И он всячески старался, как только мог, чтобы ничего в общем житии и монастырском обычае не разорилось и ничем не повредилось. Поскольку же братство было немалым, а церковь мала, к тому же и ветха - ее сам Кирилл поставил, подумывал игумен Трифон с братией иную церковь вместо той, большую, воздвигнуть с Божьей и Пречистой Его Матери помощью при поддержке молитвы святого Кирилла.
И тут кстати пришел в обитель Пречистой Кирилловой ограды один вельможа по имени Захария. И увидев их жизнь великую для Бога, получил он большую пользу и подумал сам, если будет возможно, облечься в той обители в иноческие одежды. Но не случилось этому быть. Тогда, будто Богом наученный, он дал много серебра игумену и братии для создания церкви. Приняв это, игумен поспешил с церковным строительством, так давно желанным ему, и Божьим поспешением была основана большая церковь. И поскольку таковое дело началось, много работников потребовалось, каковые и были собраны, и дело закипело.
Но случился великий голод среди людей, живущих в окрестностях монастыря, и многие из-за голода стали приходить в монастырь за хлебом. И.все приходившие, каждый из них, насытившись, уходили. Ибо всем просившим давали, особенно самым бедным. Келарь же той обители, увидев, что много народа собралось для строительства церкви, а сверх того и иных множество, по причине голода приходивших в монастырь за хлебом, подумал по маловерию, что может не хватить пищи такому множеству. И потому с той поры стал меньше давать хлеба приходящим в монастырь из-за голода. Тогда и муки в мучнице значительно убавилось и стало недоставать. А когда обильно всем просящим давали, тогда она вновь наполнялась мукой. Увидев такое чудо, хлебники того монастыря, которые своими руками брали муку, - увидев, что, когда они больше давали приходившим из-за голода, тогда больше муки становилось и было в изобилии, а когда переставали давать хлеб убогим, тогда сверх всякой меры начинало муки недоставать, - возвестили об этом некоторым великим старцам той обители. Услышав об этом, и те удивились и сообщили об этом игумену. И повелел игумен давать и кормить всех просящих. И когда стали так делать, мука умножалась и была в изобилии. Было же евших тогда хлеб в том монастыре каждый день около шестисот душ или больше. И так и происходило это до нового хлеба.
Тем временем с Божией помощью и церковь прекрасная была воздвигнута во славу и похвалу истинной Матери Бога нашего, в честь славного ее Успения. Затем она была украшена иконами и иными красотами, подобающими церкви, как то есть и до сего дня. Если не словом, то убранством более проповедует она, являя свое благолепие всем, кто видит. Можно сказать: «Святые церкви Твои поистине удивительны».
Затем, после этого, была поставлена трапезная, большая и красивая. При этом и монастырь старались тогда больше распространить. Раньше, при блаженном Кирилле, он занимал небольшое место, потому что братии тогда было немного. Когда же захотел Бог большими дарами и чудесами прославить Своего угодника, тогда братство значительно умножилось. Из-за этого и большее место потребовалось для монастырских строений, о чем можно сказать: «Старое ушло, и было все новое», - за исключением обычаев и устава, установленных блаженным Кириллом, - правила общего жития, каковое и поныне сохраняется непоколебимо молитвами и укреплением богоносного отца.
По прошествии же некоторого времени сын одного попа, по имени Иван, жестоко мучимый злым бесом, был связан по рукам и ногам. И так сильно бесился и жестоко мучился этот Иван, что и глаза ему завязали, чтобы насильно с трудом привести в монастырь. Глаза его были кровавы и всех пугали, и звуки он издавал непотребные: то рычал, как животное, то по-петушиному страшно и пугающе пел. И потому представлял он собой нелепое и устрашающее зрелище. Всех он бил, всех ругая. Да что много говорить: даже на самого Бога хулу он говорил, - не сам он говорил, но живший в нем бес его устами говорил. Игумен же с братией мольбы простирали к Богу и святого Кирилла призывали молиться о страждущем. Поэтому благодатью Христовой, с помощью Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии и молитвами блаженного Кирилла понемногу оставила болезнь того человека, и стал он кроток и в чувство пришел и сделался здоровым, как прежде. И ушел он к себе домой, славя и благодаря Бога и преподобного угодника Его Кирилла.
ИНОЕ ЧУДО СВЯТОГО
После этого привели иного человека, Симеона именем. И тот был бесом мучим. Как и вышеупомянутый Иван, он был связан железными узами по рукам и ногам. Уже как злодея водили и били его, чтобы он замолчал, но чем больше били его, тем более он неистовствовал. Тогда привязали его на меже, надеясь на помощь преподобного Кирилла. И пребыл он там неделю, не ев, не пив, и, таким образом мучимый, страдал. Затем благодатью Христовой и молитвами блаженного Кирилла бес вышел из него, и он стал здрав и осмыслен. Ушел он к себе домой, радуясь, и больше в течение всей его жизни бес не мог сделать ему никакой пакости.
ИНОЕ ЧУДО
Пришла некая боярыня, одна из славных бояр, Ксения именем, чтобы поклониться гробу блаженного Кирилла. С нею пришло много людей. И у одной женщины из служивших ей, кормилицы ее сына, один глаз был слеп, и она шесть лет ничего этим глазом не видела, ибо, говорит, было у нее бельмо во весь глаз. Придя в монастырь, женщина, имевшая слепой глаз, от всех тайком по заутрени пошла в гробницу, где находится гроб святого Кирилла, и начала со слезами молиться. И спустя какое-то время в молитве вдруг слышит будто сильный гром, раздавшийся от гроба блаженного Кирилла, и ей показалось, что он прошел сквозь ее уши и коснулся ее слепого глаза. И она от страха и грома упала на землю, как мертвая, и долго лежала, потрясенная происшедшим. И своей рукой она трогала слепой глаз, и, закрыв рукой здоровый глаз, проверяла, видит ли что-нибудь слепым глазом. И увидев сама, что помиловал ее Бог молитвами святого Кирилла, обрадовалась. И поскольку не утаилось, но стало широко явлено преславное чудо святого, то все воздали хвалу Богу и Пречистой Его Матери. Боярыня же Ксения, накормив братию и дав большую милостыню, возвратилась к себе домой, славя и хваля Бога и блаженного Кирилла.
ИНОЕ ЧУДО СВЯТОГО
Принесли в монастырь святого некоего человека, Константина именем, очень тяжело больного. И там, от болезни слабея и приближаясь к смерти, он исповедал игумену свои согрешения, и игумен причастил его тогда святых тайн. С наступлением же ночи увидел один из старцев той обители светоносного человека, шедшего к келье, где лежал тот Константин. А немного позади него увидел он некиих людей очень странного вида, идущих следом за прошедшим впереди человеком. Когда они вошли туда, где лежал больной Константин, начали они спорить с прежде пришедшим человеком, говоря: «Пришел ты, ничего здесь в нем не имея. Наш ведь он и нам он подчинился». И другой сказал: «Наш он к к нам прибежал». И пока те так препирались, увидел тот брат, что игумен этой обители с братией пришли и спорят о Константине. И тут видит он, что пришел блаженный Кирилл и говорит братии: «Скажите ему, что если он здесь умрет и будет погребен, то будет он - Пречистой и наш. Если же уйдет прочь, то он не наш».
Когда наступил день, видевший видение брат рассказал игумену и братии о видении, которое он видел. Все ведь знали, что тот Константин вел лукавую жизнь. В тот же день и преставился Константин и погребен был в том монастыре. Тогда все, слышавшие этот рассказ, прославили Бога, Пречистую Его Мать и преподобного Кирилла.
ИНОЕ ЧУДО
Сын некоего боярина Петра, по имени Василий, оказался во власти беса и потому сошел с ума. И во многих чудовищных и страшных видениях являлись ему бесы и стращали его смертью. Пришел он в монастырь блаженного Кирилла и побыл у гроба святого, а когда настала ночь, пошел и он в трапезную, надеясь там получить некоторое облегчение в страданиях. Но и там тоже много бед претерпел он от бесов: во многих различных страшных видениях они являлись ему. И тяжело от них страдая, погрузился он словно в легкий сон и как живого увидел блаженного Кирилла, пришедшего в светлых ризах. И от одного только вида святого бесы тут же пропали. Василий встал после видения и понял, что он здоров, как будто вовсе не болел, и обрадовался. И с тех пор стал он здоров и осмыслен, как и прежде. И ушел он оттуда к себе домой, выражая благодарность Богу и Его угоднику, блаженному Кириллу.
ИНОЕ ЧУДО СВЯТОГО КИРИЛЛА
Некий князь по имени Давыд Семенович впал в тяжелую болезнь и совсем не мог пошевелиться, ибо все члены тела его ослабели. И, так страдая и отчаявшись остаться в живых, велел он нести себя в монастырь Пречистой, чтобы там помолиться. И когда его принесли близко к монастырю, - четыре человека несли его на постели, и были они перед воротами монастыря, - повелел он поставить себя там. И начал он со слезами молиться и после молитвы почувствовал некоторое облегчение в своей болезни. Встав на свои ноги, двумя людьми поддерживаемый, он, будучи в церкви, молился. Также и ко гробу богоносного отца Кирилла придя, он долго со слезами молился, чтобы облегчил ему святой его болезнь. И пробыл он там в монастыре день, молясь. А с приходом ночи, словно в исступление придя, увидел он блаженного Кирилла в церкви с иными священниками в ризах стоящим и крест в руках держащим. «И когда увидел я святого, - рассказывал он, - начал я в слезах молить его: „Избавь меня от одолевающей меня болезни!"» Святой же знаменовал его честным крестом, который держал в своей руке, и сказал: «Не горюй больше, ибо я помолюсь Богу и Пречистой Его Матери, чтобы ты выздоровел. Но не забудь обета своего, который ты дал». Очнувшись от видения, князь Давыд почувствовал, что болезнь отпустила его, и, получив облегчение, обрадовался. Наутро он встал на свои ноги и пошел в церковь здоровым благодаря молитвам и явлению блаженного Кирилла.
И начал он всем рассказывать о явлении святого и о том, как он с явлением его получил исцеление, представляя в качестве очевидного для всех доказательства вернувшееся к нему благодаря явлению святого здоровье. Игумен же и братия, услышав о происшедшем посещении его блаженным Кириллом, а тем более видя его ходящего здоровым, все прославили Бога, Его Пречистую Мать и чудотворца Кирилла. Князь же Давыд, накормив братию и милостыню подав, ушел здоровым к себе домой. После этого исцеления он обрел великую веру в монастырь Пречистой и в чудотворца Кирилла.
ЧУДО СВЯТОГО КИРИЛЛА
После этого случилось, что у княгини, жены благочестивого князя Михаила Андреевича, родственника великого князя, Елены по имени, тоже благочестивой, заболели ноги. Немалое время длился этот недуг, и она от болезни страдала, и решил благочестивый князь Михаил пойти в свое отечество, на Белоозеро, и там поклониться Пречистой Матери Божией и чудотворному гробу Кирилла. Когда же это стало осуществляться, и князь Михаил с княгиней шел на Белоозеро, и был еще далеко, на большом расстоянии от монастыря, некий старец в монастыре святого Кирилла увидел ночью видение. Не совсем во сне, но и не бодрствуя, увидел он себя у гроба блаженного Кирилла, каковой гроб вдруг сам собою открылся, и вышел оттуда святой, как живой. И, сидя на своем гробе, сказал блаженный старцу, сподобившемуся видеть видение: «Поскольку, чадо, непростые гости должны прийти в скорби великой, надо нам помолиться о них, чтобы избавил их Господь от этой беды: они ведь наши кормильцы». И сказав это, старец посидел немного и снова лег в свой гроб, и гроб сам собою закрылся над ним.
Очнулся старец от видения и, придя в себя, удивлялся. С наступлением же утра он сообщил о видении одному духовному брату, ибо видел он святого не так просто, как случается во сне видеть, но как живого и будто наяву. По прошествии же пяти дней после этого пришла благочестивая княгиня Елена, а после и сам благочестивый князь Михаил пришел в монастырь Пречистой и побыл у чудного гроба, долго молясь.
ИНОЕ ЧУДО СВЯТОГО КИРИЛЛА
Когда это происходило, привели некоего человека, дом которого был поблизости от монастыря. Человек же тот был жестоко мучим бесом. Связанный узами по рукам и ногам и едва удерживаемый многими людьми, он издавал странные и страшные звуки, словно скот, лаял, бросался на людей, как зверь, и являл собой для всех неприглядное зрелище. И поскольку его били, как злодея, чтобы он замолчал, то, чем больше его били, чтобы он замолчал, тем больше он, впадая в неистовство, кричал, злым голосом вопия, так что всех охватывал ужас. Затем с Божией помощью он начал затихать, делаться кротким и вскоре прекратил бесноваться и стал здоров и осмыслен, как и прежде.
Потом спрашивали его, почему он тогда так вопил, и он сказал: «Поскольку вы били меня, чтобы я замолчал, они еще больше били меня, говоря, чтобы я кричал. А я не знал, кого из вас слушать, ибо и те и другие немилосердно били меня, и потому я кричал». Видя это чудо, все прославили Бога, Пречистую Его Мать и блаженного Кирилла, говоря: «Воистину дивен Бог во святых Своих!»
После этого в скором времени благочестивая княгиня Михайлова Елена получила избавление от своего недуга и стала здоровой. Увидев это преславное чудо, благочестивый князь Михаил прославил Бога, Его Пречистую Мать и преподобного отца Кирилла. И щедро угостив братию и большую милостыню дав монастырю, ушел оттуда к себе.
Но по прошествии некоторого времени князь Михаил начал болеть. И, болея, - а, как мы уже сказали, он имел большую веру в монастырь Пречистой, Кириллову обитель, - послал он просьбу к игумену того монастыря, Кассиану именем, чтобы тот помолился о нем. Ему послали освященную воду. Принял благочестивый князь Михаил с великой верой воду, принесенную из монастыря блаженного Кирилла, и благодатью Христовой и Его Пречистой Матери от одного только вкушения той воды получил он исцеление и, став здоров, благодарил Бога и Его угодника Кирилла.
А однажды, когда миновало некоторое время, княгиня благочестивого князя Михаила, будучи непраздна и имея в утробе ребенка, поняла, что прежде установленного Богом дня, за шесть недель до рождения, умер ребенок в ее чреве. И когда настало время рождения, мертвый ребенок не мог из чрева матери выйти, и потому княгиня была в тяжелой болезни, не зная, что предпринять, и уже отчаялась остаться в живых и ничего другого, кроме смерти, не ожидала. Благочестивый же князь Михаил, видя, что супруга его так страдает, сокрушался от печали, но не мог ничего поделать и только Бога молил. Бог ведь желает, чтобы все люди спаслись и в разум истинный пришли. Осенило ум князя Михаила, и вспомнил он освященную воду, принесенную из монастыря блаженного Кирилла, благодаря которой Бог его помиловал, и повелел он принести остаток этой воды. И велит он помазать болезненный живот княгини освященной водой. И когда это сделали, вдруг показалось, что дитя живо во чреве матери. И затем родилось мертвое дитя, и княгиня нежданно избавилась от болезни и вместо того, чтобы умереть, сподобилась жить и стала здоровой, хваля и благословляя Бога. Также и благочестивый князь Михаил возрадовался о здоровье своей супруги, увидев, что помиловал ее Бог. Видя ныне ту, о которой незадолго до этого думал, что она вселится в гроб, живой и здоровой, он веселился, воздавая со всеми своими людьми хвалу и величания Богу, Пречистой Богоматери и блаженному отцу Кириллу.
Потому благочестивый князь Михаил великую веру приобрел в Кириллов монастырь Пречистой Богородицы и передал той обители многие села и озера. Не только тогда, но всегда, непрестанно много имений давал он, уподобляясь во всем своему отцу, благородному князю Андрею Дмитриевичу, ибо и тот благочестивый князь Андрей много дал и давал монастырю Пречистой, Кирилловой обители. И если возьмешься это разыскивать, то повсюду найдешь его достопамятные даяния, каковые и поныне всем известны и пребывают в вечную нескончаемую память о нем всем родам.
ЧУДО СВЯТОГО КИРИЛЛА
Да не будет умолчано и о чуде блаженного Кирилла, которое произошло незадолго до того. Сыну некоего купца Иоанна по имени Иван позавидовал бес, и тот сошел с ума, и страшные и нелепые звуки издавал. И что тут много говорить: вообще всякого человеческого смысла был он лишен. Отец же его Иоанн, когда увидел, что сын его попущением Божиим и наветом этого преуспевающего беса сменил благое на худшее, послал того на Белоозеро в монастырь, где лежит блаженный Кирилл. И когда он там оказался, начал он так же беситься и говорить некие нелепые и гнусные слова не только о людях, но и о Самом Боге и о Его святых.
И пока это происходило, его часто подводили ко гробу Чудотворца, и он сам подходил, а игумен с братией молились о нем. И с трудом после многих дней смог он прийти в чувство, получил исцеление и стал здоров и осмыслен, как и прежде, благодатью самого истинного Господа нашего Иисуса Христа и помощью Владычицы нашей Богородицы и молитвами святого отца Кирилла. И ушел он здоровым к себе домой, воздавая благодарность Богу и святому. Потому и отец его, и мать, и иные многие люди, видя того, кого прежде видели так страдающим и ума лишившимся, а затем здоровым и правильно мыслящим, все единодушно прославляли величие Божие и блаженного отца Кирилла.
Много и других необыкновенных чудес блаженного Кирилла происходило и происходит по сей день, - не только когда он пребывал в этой временной жизни, но и по его преставлении, - одни явно, другие же неявно. Богу же и те и другие известны, но записаны они не были по причине их множества. Только эта некая малая часть жития блаженного оказалась записанной, - чтобы увидели все и поверили, что Господь наш Иисус Христос славящих Его прославляет и желающих утаить здесь свои добрые дела делает за их добродетель повсюду известными и прославленными. Блаженный Кирилл жил ведь только в пустыни, а слава его добродетели повсюду, как на легких крыльях, пролетала, ибо «невозможно укрыться городу, стоящему на вершине горы».
Таково было стремление Кирилла к исправлению, таким было блаженного отца отвержение мира и того, что в мире. Таково житие взыскующих Бога Иаковлева, таков подвиг желающих спастись. Ибо что почетней того, что он стяжал в этой жизни? Назову прежде всего любовь к Богу, затем - чистоту телесную, с которой всякий увидит Господа, бедность одежды, безмерную простоту, любовь ко всем нелицемерную, пост, молитву, воздержание, бдение, веру без сомнений, слезы непрестанные, сокрушение сердца и смирение, ради которого сказано: «Сердце сокрушенное и смиренное Бог не уничижит».
Помимо этих происходили и многие другие, из ряда вон выходящие чудеса: лукавых бесов изгнания, от различных недугов избавление, слепых очей прозрения; для лишенных разума святой здравого смысла с Богом податель, противящихся тихий увещеватель, нестяжания учитель, общему житию совершитель. И всем всячески, по апостолу, был, да всех приобретет, да всех спасет, да всех к Богу приведет, да с дерзновением скажет Владыке своему: «Вот я и дети, которых Ты мне дал». Ибо всех он, как отец, любил, обо всех пекся, обо всем полезном заботился и всех, как свои члены, жалел, душевные струпы всем перевязывал, телесные недуги у всех исцелял, всех от гноя злобы очищая, всем пластырь любви к их ранам прикладывая, всех маслом помилования помазывая. Не было тогда скорбящего или оскорбляемого. Если же кто-нибудь оказывался малодушен или ленив, то он его собой исправлял, собою пример подавал. К тому, кто гневался на него понапрасну, он бывал приветлив, и если кто-то с ним пререкался, он долготерпением и молчанием привлекал того к любви, и по этому можно было узнать, Чей он ученик и Кому подражал, - ясно, что - Сказавшему: «Будьте милостивы, как Отец ваш небесный щедр», - чтобы поняли, на кого очи Господни призирают: «Только на кроткого и смиренного и трепещущего от Моих слов». Господни эти слова, а не мои.
Худший из иноков, не на разум свой надеясь или умение, дерзнул я на то, что выше моей силы, - написать нечто о блаженном, зная свою грубость и неразумие. Лишь поскольку получил я повеление от великого князя Василия Васильевича, самодержца, и Феодосия, митрополита всея Руси, и настоятелем той обители и всей братией во Христе будучи принужден, а также и сильными желанием и любовью к святому охваченный, кое-что, немногое из его жития, я написал, никакого своего мудрствования не имея, но - сколько слышал от рассказывавших мне истину, лишь столько и написал, сколько нужно, чтобы не до конца забыто было такого великого человека житие, не потоплены нерадением в глубине чудеса, которые Бог ради него творил и не перестает творить даже и по сей день.
Чудеса святых подобны ведь некоторым водным источникам, из земли исходящим и землю напояющим: так же силы, исходящие с Божией помощью от святых тел, врачуют телесные недуги людей. Источник, истекая, не только не умаляется, но чем больше вычерпывают из него, тем больше прибывает в нем и его меру восполняет, и никакого не происходит уменьшения в его истечении. Так же всем подаваемые святыми исцеления никогда не оскудевают оттого, что верные ими врачуются. Но врачи часто, давая свои врачебные снадобья, требуют взамен чего-то, чего нет. Святой же - не так: только веру требует он, без которой все бесполезно, о чем и учимы мы: «Вера твоя спасла тебя», и еще: «По вере твоей будет тебе». Ибо вера всех спасает и всех избавляет. Без веры ведь и великий труд безрезультатен.
О всечестной отец, на земле пустынножитель, небесный гражданин, сожитель преподобных, единокровник праведников, смирением высокий, нищетою богатый, нищих кормитель, скорбящих милостивое утешение, слепых поводырь, плачущих радость, обижаемых помощник, немощных врач, грехами обуреваемых пристанище и скорый всех заступник, ты знаешь нашу немощь, знаешь и то, как лукавый на нас нападает. Мы нуждаемся в твоей помощи и заступничестве, нуждаемся в твоих молитвах, ходатайствах к Богу. Тебя, припадая, молим мы и молить не перестаем: молись о сохранении стада своего, которое многими трудами ты собрал, о людях, которых ты от души полюбил, для которых еще в этой жизни много трудился, чтобы избавить их от сети ловящих бесов, ищущих нашей погибели, и от людей лукавых. Ты ведь знаешь козни против нас лукавого, знаешь ведь нашу леность и уныние, знаешь, как природа наша легко поскальзывается и быстро устремляется ко злу. Потому мы молим тебя: как, когда ты был с нами в этой жизни, много о нас заботился, добиваясь полезного для нас, так и ныне подавай всем просимое для спасения и жизнь вечную. Благочестивым же нашим князьям способствуй бороться с врагами, да и мы в тишине их тихую и немятежную жизнь проживем. И всех, в пречистый храм сегодня приходящих и почитающих славное твое успение, сохрани и соблюди от всяких нападений вражеских невредимыми. Болезни облегчи, волны успокой, скорби прекрати и всех нас помилуй. Приди и стань среди нас невидимо и наши мольбы, через тебя Богу воссылаемые, прими и донеси их до творца и Бога нашего, чтобы мы получили прощение наших грехов в день Суда и вечных благ сподобились о Христе Иисусе, Господе нашем, Которому слава, держава, честь и поклонение с безначальным Его Отцом и Пресвятым и благим и животворящим Его Духом ныне и присно и во веки веков. Аминь.
