Фактов и подтверждений случившегося предостаточно, попытаемся подвести теорию, способную пояснить существование фактов. В истории немало свидетельств, на основании которых можно назвать «Золотым Веком» Исламской науки период 750-1250 годов. Следуя утверждению Корана «Чернила учёного более святы, чем кровь мученика», мусульмане дали миру Арабские цифры, алгебру, алгоритмы и алхимию. Они дали имена большинству видимых глазу звёзд: Альдебаран, галактика Андромеды, Бетельгейзе, Денеб, Ригель, Вега и сотни других. Следуя учению Корана «Каждой болезни Аллах дал лечение», Арабо – Исламские доктора расширили искусство хирургии, построили госпитали, развили фармакологию и собрали все медицинские знания в понятную энциклопедию «Канон медицины». Они развили искусство и архитектуру шире могущественных Греков и Римлян.
Как многие учёные отмечают, вся эта созидательная сила интеллекта ушла. Пакистанский физик Первез Худбхой (Pervez Hoodbhoy) заметил, что со времён «Золотого Века» ни одно значительное открытие не пришло из Мусульманского мира. За всю историю Нобелевской Премии, только две из них ушли к учёным, работающим в Мусульманских странах. Обычно каждый профессор университета имеет публикации. Но в 2011 году журнал «Новый Атлантис» (The New Atlantis) указал, что в Мусульманских странах 1800 университетов и только шесть из них имеют сотрудника, который что-либо вообще публиковал.
Следует уточнить, что говоря Арабы, автор имеет ввиду все этнические группы, для которых родным языком является Арабский. Арабскую культуру относят к 800-900 годам. Мусульмане приверженцы Ислама, монотеистической религии, определенной Кораном. Коран писался 20 лет в 600 годы, человеком по имени Мохаммед, через божественное откровение, согласно Исламской вере. Таким образом, Арабы и Арабская культура старше Ислама на 1500 лет.
Быть Арабом и быть Мусульманином это разные понятия, поэтому пропадает смысл говорить Арабо – Исламская наука или что-либо ещё. Примерно 90% Арабов Мусульмане, но эти Арабские Мусульмане составляют всего 20% от Мусульман всего мира. Таким образом, не совсем правильно говорить Арабо – Исламская наука, говоря о том, что зародилось на территории Арабского государства Саудовская Аравия и распространилось на Мусульманские государства по всему миру, которые не являются Арабскими.
С окончанием «Золотого Века» и распространением Ислама наука умерла. Факт расцвета и гибели Исламской науки не вызывает сомнений, а вот теории причин неоднозначны. Сегодня мы направим скептический взор на одну из таких теорий.
Теория состоит в том, что состоялась кодификация Исламской религии, запретившая научные исследования, как работу дьявола, противоречащую учению Мохаммеда, что стало основной причиной подавления одной из величайших интеллектуальных культур в истории. Говорят, что этот запрет стал возможен благодаря Имаму Аль Газали, заметному философу, теологу и мистику из Персии XII века.
Роль Имама Аль Газали в Исламе похожа на роль Сократа в западной культуре. Он был и до сих пор рассматривается как гигант истории философии. Многие Европейские философы опираются на работы Имама Аль Газали в той же мере, в которой опираются на работы Греков. Важнейший вклад Аль Газали был в определении Суфизма, который трудно пояснить коротко, но это отказ от мирского и внешнего влияния, с акцентом на внутренний спиритизм и полную преданность Богу. Книга Аль Газали «Возрождение Религиозных Наук» считается наиболее важной в фундаменте Суфизма.
Влияние Имама Аль Газали не ограничивается теорией Суфизма; не менее важной частью его работы была унификация разных учений. Он объединил принципы Суфизма с идеологией шариата, нравственного и религиозного закона Ислама. Шариат руководит всеми аспектами поведения, не только религиозными традициями, но и мирскими или личностными отношениями. Аль Газали сделал различия совместимыми. Он также сделал совместимыми Суфизм и Исламский Суннизм, ортодоксальную форму религии. Но поместив Суфизм, Суннизм и шариат в единые философские рамки, Имам Аль Газали очертил тем самым исключающие границы для соперничающих философских учений. Значительной частью ограничения стали работы Греческих философов. Греческая философия строилась на понимании мира, Имам Аль Газали строил философию на понимании Бога.
«Золотой Век» Арабо-Исламской науки закончился во время жизни Имама Аль Газали. Это исторический факт. Философия Имама Аль Газали, по всей логике, отвергала науку. Но было ли это причиной?
Чтобы понять причины окончания «Золотого Века», мы должны разобраться в причина его расцвета. Арабы и Мусульмане были одарёнными не более других, но их географическое положение было большим преимуществом. Город Мекка был значительным торговым перекрёстком многих путей. Из-за пиратства морские пути были опасны, но сухопутные маршруты приобретали популярность. Сложные вопросы правительств, религий и различных войн случайно сделали Мекку одним из самых безопасных мест. Мохаммед, основатель Ислама начинал свою деятельность купцом; он жил и умер во времена Мекки раннего расцвета. Влияние Мекки росло и становилось ещё большим с приходом знаний и технологий со всех уголков Евразии. Эти великолепные Арабские цифры были основаны на системе из Индии. Знаменитые библиотеки Багдада, мировой столицы переводов, состояли преимущественно из привезенных и переведённых книг, сделав Багдад мировой библиотекой. Тригонометрия, пришедшая из Греции, была усовершенствована.
В один день это было сметено с лица Земли. Конец «Золотого Века» был положен не пером, а мечом. Разрушение пришло с запада, потоками стали и крови, породив изображение красного креста на белом фоне. Во времена «Золотого Века» Мусульманские завоеватели протянули руки Ислама в Азию и Африку, коснувшись даже Европы. Действительно, родная земля Имама Аль Газали, Персия, была завоёвана за 500 лет до его рождения. Растущая империя начала рушиться под собственным весом; геополитическое разобщение сделали свое дело. Монголы откатились на восток, распылив армии Мусульман. Когда Мусульманские завоеватели зашли слишком далеко, разгневанный папа Урбан II объявил Первый Крестовый поход по просьбе Византийского императора в 1095 году; подавляющие армии Христиан и варваров, рыцарей и крестьян, захватили и разрушили великие Арабские центры. Уникальные и невосполнимые библиотеки сожжены, университеты разрушены и Святая Земля пала. Десятки тысяч Мусульман и Евреев были убиты в этом регионе.
Столетиями после этого Мусульманские завоеватели и Христианские Крестоносцы сметали друг друга туда-сюда, захватывая территории. Европа погрузилась в Средневековье, а Мусульмане встретили гибель «Золотого Века». Когда небеса просветлели, Европа вошла в эпоху Ренессанса, но Арабо-Исламский мир нет. Почему вышло так? Историки ломают головы столетиями, не находя обоснования. Но когда мы сравним философии, самое время вспомнить, что Европа пыталась понять мир; Аль Газали пытался понять Бога.
Возможно Имам Аль Газали и не приложил усилий к смерти науки в Исламском мире, но наверняка его учение созвучно с отсутствием усилий по возрождению просвещения и наук после религиозных войн.
Причины произошедшего важны, но ещё важнее решить проблему. К сожалению, ближайшие перспективы науки в Исламском мире довольно туманны. Промывка мозгов не прекращается. Тяга к знаниям заставляет искать возможности эмигрировать туда, где есть возможность развития. В 2006 году «Журнал Федерации Американских Обществ Экспериментальной Биологии» (Journal of the Federation of American Societies for Experimental Biology) опубликовал статью со следующим выводом:
«Мы убеждены, что научное сообщество, а также государственные и частные организации финансирования из Арабских стран разделяют ответственность увеличения финансирования для медико-биологических исследований и для улучшения научно-исследовательской инфраструктуры каждой Арабской страны. Кроме того, расширение сотрудничества между Арабскими странами и их соседями даст значительную выгоду всем участникам. Кроме того, богатые страны и регионы, такие как США и Европа ответственны за помощь Арабским странам в их усилиях повысить производительность исследований. Это может быть достигнуто путем включения хорошо обученных Арабских ученых в международные исследовательские сети, а проведение работ в своих странах увеличивает локальную производительность исследований. Арабы имеют долгую историю развития науки, особенно в период Арабо – Исламского «Золотого Века». Тем не менее, политические, социальные и экономические проблемы препятствовали ученым в Арабских странах, что осложняет оптимизацию их потенциала исследований в большинстве научных областей.»
Хороша ли помощь извне для решения внутренней проблемы, вопрос спорный. Семена, брошенные в почву Имамом Аль Газали 900 лет назад, возможно теряют своё значение, но они глубоко укоренились в системе, которую не интересует научное развитие. Критический анализ застоя науки, возможно важен, но он важен настолько насколько есть интерес возрождения великой Арабо-Исламской науки, в духе «Золотого Века».
Перевод Владимир Максименко 2013-2014
ВОЗРОЖДЕНИЕ НАУК О ВЕРЕ
Избранные главы
Предисловие
Рационализм и суфийская мораль
Аль-Газали был страстным поборником разума, апологетом познания. Это во многом объясняет, почему на первое место, а точнее - в самое начало своего труда «Возрождение наук о вере», он поставил «Китаб аль-ильм» («Книгу знания»). С точки зрения аль-Газали, истинное знание, являющееся явной обязанностью - это знание о «должном действии». Следовательно, тот, кто постиг его суть и постиг время, когда возникает потребность в этом знании, тот постиг знание, являющееся явной обязанностью. Это неизбежно требует познания сущности, причин, признаков и способов разрешения проблем. Не познавший зло впадает в него. Разрешить эту проблему можно только путем противодействия вызвавшей ее причине с помощью ее противоположности. Но возможно ли это без знания о том, в чем состоит эта причина и кто это зло причинил? И хотя аль-Газали неоднократно подчеркивал, что метод, применявшийся им при анализе, может быть использован и в других сферах, основное, что привлекает его внимание - это религиозные науки (улюм ад-дин), то есть наука муамала. Именно это с необходимостью определяет его отношение к разуму. Данная проблема, как и все прочие нравственные проблемы, которые исследовал аль-Газали, претерпела определенную эволюцию в ходе его духовного развития.
Как уже сказано, аль-Газали во многих своих произведениях детально разъяснял сущность разума и границы познания. В «Возрождении наук о вере» он посвятил целую главу (седьмая глава книги «Ильм») описанию того, что он именует достоинством, сущностью и частями разума. Во всех сорока книгах «Возрождения...» можно встретить «доводы разума» - то, что может быть названо рациональными подтверждениями высказываний. Ни в одном из произведений аль-Газали мы не найдем идеи, которая противоречит тому, что он назвал истинной сущностью разума. Правда, его рационализм не лишен иррационалистических «примесей», что было обусловлено самой эпохой. Каждой эпохе свойственны свои иррациональные представления, внедряющие в сознание и язык и распознающиеся лишь в последующие века. Даже говоря о чем-либо, находящемся «над» или «за» разумом, например, о стадии заступничества (вилайа), аль-Газали предостерегает от противопоставления описываемого разуму. Так, в «Восхитительных целях в познании...» он подчеркивает, что в «стадии вилайа не может оказаться ничего такого, что с точки зрения разума выглядит невозможным. В ней может оказаться то, для описания чего одного разума недостаточно, в том смысле, что его нельзя постигнуть одним только разумом. Тот же, кто не видит разницы между тем, что допущено разумом, и тем, чего разум не постигает, не заслуживает быть собеседником». Разум постигает мысленное недопущение невозможного и бессилие возможного, то есть все возможные парадоксы мысли. У разума - свои противоречия и ограничения в бесконечности познания. Выделение этой «неспособности» разума не означает оправдания иррациональности. Умственная эволюция привела аль-Газали к такой точке, с которой он бросил вызов «практичности» теории, отдав предпочтение «теоретичности» практики. Об этом свидетельствуют предложенные им классификации разума.
Он подчеркивал, что душу невозможно постигнуть при помощи чувств, она познается лишь разумом. Отношение разума к способностям души подобно отношению хозяина к слуге. Отличительная черта человека - сила разума. Когда между разумом и страстью разгорается борьба, «свет Бога поспешно приходит на помощь разуму, а гнилость шайтана споспешествует страсти». Разум распоряжается мотивами поступков. «Страсть движет чернью, ограниченный разум - султанами и знатью, совершенный разум - святыми, мудрецами и разумеющими исследователями». Возводя знание в ранг высших добродетелей, аль-Газали всегда подчеркивает, что нет ведения без разума. Более того, он связывает такие понятия калама, как «Божественный путь», «Божественный промысел», «Божественное наставление» и «Божественное вспомоществование», с разумом - в том смысле, что без разума нельзя понять суть этих понятий. Они - «изнутри» разума и исходят от «внутреннего разума». В «Мериле деяния» аль-Газали доказывает, что достоинство познания неизбежно проясняется установлениями веры и чувствами. В «Возрождении наук о вере» он пишет, что разум - «источник знания, его начало и основа. Знание происходит от него как плод происходит от дерева, свет - от солнца, зрение - от глаза». Разум - это «средство обретения радости на этом и на том свете».
Аль-Газали подразделяет разум на способность к восприятию знания, интуитивное знание, опытное знание и то, что он назвал «знанием последствий», то есть то, что можно назвать практически-нравственным разумом. Эти четыре понятия связаны между собой. Так, первое является основой, второе - его ответвлением, третье - ответвлением от первого и от второго, а четвертое (знание последствий) - их общий результат.
Аль-Газали отвечал на возражения тех, кто удивлялся столь активной защите разума, и утверждал, что такая защита противоречит принципам суфизма. Он говорил, что причина отвержения разума - в отождествлении понятий «разум» и «рациональное» со спорами и диспутами калама и фикха. Как можно порицать «свет внутреннего разума», который является атрибутом Бога и всего сущего? Ведь человек отличается от животного своей способностью к познанию, а оно невозможно без «света внутреннего разума». Такие понятия и выражения, как «сущностная достоверность» (айн алъ-йакин) и «свет веры» (нур алъ-иман), не имеют смысла без понятия истинного разума. То, что некоторые подразумевают, когда говорят об «айн аль-йа-кин» и «нур аль-иман», мы подразумеваем, говоря о разуме.
Аль-Газали попытался соединить практику морального поведения и суфийский «свет внутреннего разума». Они тождественны, а это означает пересмотр идеи о сугубой теоретичности разума и постулирование его единства с практикой в сфере морали, в рамках суфийского сознания и суфийской практики. Поэтому аль-Газали утверждает, что знание ступеней и видов откровения не требует достижения ранга пророка. Больной врач может знать степени здоровья, а нечестивый ученый - градации справедливости, которая ему абсолютно чужда. «Знание - одно, а существование познаваемого - другое. Не всякий, кто знает о пророчестве и святости, - пророк или святой. Не всякий, кто подробно знает о благочестии и богобоязненности, благочестив».
Подтверждение необходимости практики он видел в максиме: «Живи сколько можешь - все равно ты смертен; люби кого хочешь - ты будешь разлучен с ним; поступай как знаешь, ибо воздаяние грядет». Однако предложенное здесь не следует понимать вне рамок суфийской традиции. В «О, дитя!» он особо подчеркивает необходимость индивидуальной практики, нацеленной на познание непознанного. Своего апогея эта мысль достигла в суфийском понятии «приложения духа», о котором Зу-н-Нун аль-Мисри высказался так: «Если ты способен к приложению духа, изволь так сделать. Если же нет, то не занимай себя суфийской чепухой».
Аль-Газали ищет абсолютные границы истины и находит их в единстве знания и действия. Он не сводил их к какой-то одной области. Соблюдая диалектику абсолютного и относительного, в своем «промежуточном звене» он искал постоянную форму этического (практического) познания и нашел ее абсолютный критерий в отсутствии заинтересованности. Не отрицая реальной необходимости «интереса и поиска выгоды» в стремлении к абсолюту, аль-Газали подчеркивает, что нет разума при корысти и нет корысти при истинной нравственности. Сокрытие света абсолютного знания - продукт сердца, подавленного любовью к мирскому; разум отступает под натиском страстей и теряет какую-то часть в случае совершения греховного деяния.
Рационализм этики аль-Газали состоит не только в апологии разума и превращении его в верховного судью поступков, определителя условий их нравственности и их материально-природных предпосылок. Разум обязывает, он является принуждающим началом. Можно сказать, что разум не только судья, но и судебный исполнитель. Что касается суфизма, то он научает сердце освобождаться от преходящих интересов земного мира. Скупость и расточительность - акциденции земного бытия и сердце должно быть свободным от них. Оно не должно тянуться к деньгам, не должно заботиться как об их расходовании, так и об их удержании. Поскольку в «земном мире» это освобождение фактически невозможно, то следует стараться отличаться тем, что «похоже на отсутствие обоих качеств и удалено от них обеих, то есть является их серединой». Словом, аль-Газали попытался связать воедино рационализм по-философски интерпретированной «золотой середины» и суфийскую чистоту сердца, переплавив их в идее суфийского тариката.
Нравственная подоплека размежевания с «дурными мужами науки»
Аль-Газали неоднократно повторял, что человек должен выводить свои идеи из того, что он знает, а не из того, что ему неведомо. Этот принцип представлял собой не только метод рационалистической полемики, но и выражение жесткого разграничения между суждениями, основанными на знании, и теми, которые основываются на незнании.
Аль-Газали впервые рассмотрел соотношение знания и действия как самоцельную проблему в «Мериле деяния». Суждения, которые он приводит в данной работе, являются развитием «этического рационализма», разработанным в «Критерии знания в науке логики». Рационализм в своем последовательном развитии способствовал углублению этической рефлексии, неизбежно сопряженной с преодолением рационалистического равнодушия.
Раскрывая «духовный» мир факихов, аль-Газали фактически лишает их права судить о духовном мире человека. Факихи заняты, пишет аль-Газали, измышлением казусов, проблем и их решений, которые, скорее всего, не сбудутся до Страшного Суда. Власть и деньги притягивают их, как пламя мотыльков. Вместо того, чтобы заниматься естественными науками, особенно медициной ради лечения больных, они тянут руки к власти, чтобы воспользоваться служебным положением. Они вероломны и трусливы как в жизни, так и в науке. Они предпочитают спорить со слабыми, чтобы выиграть наверняка, их споры основаны на противоборстве, а не на «чести истины». При этом они прибегают к самым изощренным, аморальным методам борьбы с оппонентами. Они не останавливаются ни перед чем и устраивают между собой побоища, «как козлы в загоне». Более всего они ненавидят наличие истины у соперников. У них отсутствует способность к самостоятельной мысли и новаторству: «отсутствие иджтихада - черта, присущая всем факихам нашей эпохи». В целом, они представляют собой пример заносчивости, злобности, алчности, карьеризма, соперничества, тщеславия, угодливости, презрения к другим и пустословия. Применяя эти характеристики к тем, кто связан с государственным фикхом, аль-Газали критикует всю основу властвующей идеологии и элиты. Однако аль-Газали не остановился на тотальной критике фикха и факихов, а поставил задачу создания нового фикха. Подобная постановка вопроса вынудила его обосновать возврат к опыту первоначального Ислама, который ассоциируется в его сознании с наивысшим проявлением «фикха души». Он объявил своей целью превращение всех людей в «факихов души», хотя и осознавал невозможность осуществления этой цели. Признавая необходимость факихов как самостоятельной общественной группы, он требовал от них независимости по отношению к государственной власти, соблюдения высоких принципов нравственности. Аль-Газали открывал фикху дверь абсолютной этики и потому считал себя вправе предъявлять «мужам религии» более строгие требования, чем простолюдинам. Отсюда - его яростная критика «дурных ученых» Ислама.
Впервые свое негативное отношение к «дурным ученым» аль-Газали резко выразил в книге «Возрождение наук о вере», затем в различных тонах и формах оно обнаруживается в его последующих работах. Противопоставляя «дурным ученым» истинных ученых как «наследников Пророка», аль-Газали следовал суфийским традициям, переосмысленным им в ходе его идейно-духовного кризиса. Дело в том, что никто в мусульманской культуре так резко не критиковал «дурных ученых», как суфии. Они, в силу своего «надсоциального» статуса и практики тариката, акцентировали внимание на этико-познавательной стороне критики «дурных ученых».
Суфии включили в свой фонд критики «дурных ученых» суждения предшествующих поколений моралистов, у которых понятие «дурной ученый» идентифицировалось со служением государственной власти вообще и аморальной общественной верхушке - в частности.
Вовсе не случайно суфии выдвинули Хасана аль-Басри (ум. 728 г. н. э.) в качестве звена своей цепи духовного преемства. Хасан аль-Басри якобы непрестанно повторял: «Глупые озабочены пересказом, а ученые - вниманием». Ту же самую мысль высказал один из представителей первого поколения суфиев - Фудайл ибн Ияз (ум. 802 г. н. э.), который разделял ученых на две группы: ученых земной жизни и ученых горней жизни. Первые обладают общедоступными знаниями, вторые - сокровенными знаниями. Необходимо соблюдать осторожность в отношении первых и следовать за вторыми. Сходную характеристику дал аль-Джунайд (ум. 909 г. н. э.). На вопрос «Может ли быть язык без сердца?» он ответил: «Может, таких много». - «А сердце без языка?» - «Да! Может быть. Однако если язык без сердца - напасть, то сердце без языка - благо».
Отношение аль-Газали к «дурным ученым» не выходит в основном за рамки этой традиции, однако она обогащена его жизненным опытом. Суфийская практика ставила практику постоянного самонаблюдения (муракаба) в качестве звена «суфийского пути», вырабатывала систему познавательно-этической самокритики. Все эти элементы аль-Газали использовал в критике современных ему «дурных ученых». Эта критика была не только отрицанием пройденного им самим пути, но и серьезным пересмотром достижений предшествующей мысли с позиций морали. Не случайно аль-Газали открывает свою книгу сильнейшей критикой «самозванцев от науки», над которыми довлеют соблазны произвола, поиски сиюминутных выгод, в результате чего в благом они видят дурное, а в дурном - благое. Они вводят людей в заблуждение, уверяя, будто бы нет иной науки, кроме той, что «выдает» государственные фетвы, «разрешает» конфликты и улаживает споры, удовлетворяя тщеславие соперничающих.
Не вдаваясь в детальные причины такого состояния, аль-Газали акцентировал внимание на морально-психологической состоянии «дурных ученых». Он подчеркивал, что наиболее существенная причина этого - незнание собственной души, ибо невозможно истинное совершенство без совершенного самопознания. Аль-Газали с иронией показывает религиозное лицемерие «ученых» и беспощадно обрушивается против всех проявлений ханжества «дурных мужей Ислама».
Из сказанного явствует неслучайный характер обоснования необходимости индивидуальных решений, личного самосовершенствования как единственного способа решения проблем мусульманской общины. Ученые, по мнению аль-Газали, являются «наследниками пророков», а пророчество представляет в своем историческом и практическом аспектах реализацию задачи всеобщей реформации материального и духовного начал в человеке, то, что аль-Газали назвал «исправлением душ и лечением сердец».
В своей критике «дурных ученых» аль-Газали не ограничивался кругом фикха и калама. Он подверг критике даже суфиев, но его критика «дурных суфиев» не носила концептуального характера. Она затрагивала лишь фальшь, привнесенную в суфизм псевдосуфиями. В этом смысле его критика суфиев является продолжением их самокритики, которую мы можем найти у всех без исключения крупных суфиев. Но осознание этой преемственности было невозможно без «вкушения дурного опыта учености». Отражение этого можно найти в критике «тридцати групп соблазненных». Эти группы создали собственные иллюзии и противоречия. Для аль-Газали они были источником опыта, приведшего к суфизму, к единству знания и действия.
Текст воспроизведен по изданию: Абу Хамид аль-Газали. Наставление правителям и другие сочинения. М. Ансар. 2004дагестанский теологический институт им. Саида-афанди
абу хамид Мухаммад Аль-Газали АТ-Туси
نيدلا مولع ءايحإ
Возрождение религиозных наук
Том второй
Махачкала
ББК 86, 38 А 92
Возрождение религиозных наук / Абу Хамид Мухаммад аль-Газали ат-Туси. Пер. с араб. яз. книги “Ихйа’ ‘улум ад-дин”. В десяти томах. – 2-й том, 1-е издание. – Махачкала: Нуруль иршад, 2011. – 460 с.
Перевод с арабского языка:
И.Р.Насыров (д.ф.н., ведущий научный сотрудник Института Философии Российской Академии Наук)
А. С. Ацаева (Ректор Дагестанского Теологического Института им. Саидаафанди)
Председатель редакционного совета:
Ахмад-хаджи Магомедов (заместитель Муфтия Республики Дагестан, начальник управления образования и науки Духовного управления мусульман Республики Дагестан)
Члены редакционного совета:
Ш. М. Абакаров, И. М. Магомедов, Г. М. Ичалов
Книга одобрена решением Экспертного совета Духовного управления мусульман Дагестана за № 09-0336 от 05. 10. 2009 г.
Все права на издание, включая допечатки тиража, фото-механическое воспроизведение, копирование, в том числе во фрагментах, сохраняются за переводчиком и издателем. Любое использование материалов данного издания возможно только с письменного разрешения переводчика и издателя.
ISBN 978-5-903593-16-3 (Т.2)
ISBN 978-5-903593-14-9
© И.Р. Насыров, А.С.Ацаев
© ООО «Издательский дом «Нуруль иршад»»
نيدلا مولع ءايحإ
Возрождение религиозных наук
В десяти томах Первая четверть «О видах поклонения»
Том второй
2. Книга о сокровенных смыслах молитвы (салят)
3. Книга о сокровенных смыслах закята
4. Книга о сокровенных смыслах поста
5. Книга о сокровенных смыслах паломничества (хадж)
ةراهطلا رارسأ باتك
Книга о сокровенных смыслах
религиозного очищения
Бисмиллахи -р-рахмани-р-рахим
Хвала Аллаху, который смилостивился над Своими рабами и сделал поклоняющимися в чистоте, пролил в их сердца свет и милость очищением их помыслов и уготовил для их внешних органов очищением прозрачную и нежную воду! Да благословит Он пророка Мухаммада, свет наставления на верный путь которого охватил все края и стороны мира, его семейство – лучших и чистых людей, благословением, благодать которого спасет нас в День Страха (Судный день) и станет щитом между нами и всяким бедствием!
)) ةفاظنلاَ لىعملاسلإاُىنبُ((ِ َِ
«Ислам основывается на чистоте».
Он также сказал:
)) روُهُطلاُ ةلاصلاِ حاتُفْمِ((
«Ключ к молитве (салят) – чистота».
Всевышний Аллах говорит:
СименемАллаха,Милостивогоковсемнаэтомсветеилишькуверовавшимнатом свете..
Книга о сокровенных смыслах религиозного очищения
١٠٨:ةبوتلا ﮆﮅﮄﮃﮂﮁﮀﭿﭾﭽ ﭨﭧ
«В ней – люди, которые любят очищаться, поистине, Аллах любит (вознаграждает) очищающихся!» (Коран, 9:108).
Пророк Мухаммад сказал:
)) نايملإاِ فُصْنِروُهُطلاُ ((
«Чистота – половина веры».
«Всевышний говорит:
٦:ةدئالما ﮋﮊﮉﮈﮇﮂ ﭨﭧ
[Смысл]: «Аллах не хочет создавать вам тяготы (возложив на вас омовение и т. д.), но только хочет очистить вас» (Коран, 5:6).
Обладатели сокровенного разума благодаря этим явным [указаниям аят ов Корана и хадисов] поняли, что самым важным является очищение внутренних помыслов, так как маловероятно, что высказывание Пророка «Чистота – половина веры» подразумевает исключительно украшение внешности очищением с помощью воды, не обращая внимания на внутреннюю сторону, оставив сердце полным пороков и скверны. Как далеко это от истины!
Очищение (тахара) имеет четыре степени.
Первая степень: очищение внешности от всего того, что нарушает религиозную чистоту, от нечистот и приращений (всего того, что прорастает на теле: волос, ногтей и т.д.).
Вторая степень: очищение частей тела (внешних органов) от совершения грехов.
Третья степень: очищение сердца от порицаемых черт характера и пороков, вызывающих гнев [Всевышнего].
Четвертая степень: очищение сокровенности сердца от всего, кроме Всевышнего Аллаха. Это – степень чистоты пророков, благословение Аллаха им, и достигших степени сиддикун . .
Сиддикун – достигшие степени сиддикия (степень в богопознании, наиболее близкая к степени пророчества (нубувва). См. в книге «Тухфат аль-ахбаб» шейха ‘Усмана асСахури).
Книга о сокровенных смыслах религиозного очищения
Очищение в каждой степени – половина деяния в ней, ибо конечная цель деяний сердца состоит в том, чтобы ему (сердцу) раскрылось величие и могущество Всевышнего Аллаха. Познание Аллаха не займет по-настоящему свое место в сокровенности сердца до тех пор, пока его не покинет все, кроме Аллаха. Поэтому Аллах говорит:
91:ماعنلأا ﮂﮁﮀﭿﭾﭽﭼﭻﭺ ﭨﭧ
[Смысл]: «Скажи: “Аллах!” Потом оставь их забавляться в их лож- ных разговорах» (Коран, 6:91), -
поскольку познание Аллаха и мирские заботы не соединяются в сердце, ибо:
٤:بازحلأا ﭽﭼﭻﭺﭹﭸﭷﭶ ﭨﭧ
[Смысл]: «Не устроил Аллах для человека двух сердец в его груди»
(Коран, 33:4).
Что касается деяний сердца, то их конечная цель – облагораживание его достохвальными нравственными качествами и предписанными Шариатом убеждениями. Сердце не обретет эти свойства, пока не очистится от противоположных им качеств, порочных убеждений и безнравственных черт характера, вызывающих гнев [Всевышнего]. И очищение его (сердца) – это одна из двух частей веры, которая, [будучи первой ее частью], является условием для второй части [веры]. И именно в этом смысле очищение является частью веры (имана ). Также и очищение внешних органов тела от всего запретного – одна из двух частей, которая, будучи первой частью, является условием для второй части: очищение внешних органов – первая часть, а украшение их совершением поклонения – вторая часть. Все это – степени веры (имана ). У каждой степени есть свои уровни, и раб Божий не достигнет высокого уровня, если он не пройдет низкие. Он не достигнет очищения сокровенного в сердце от порицаемых качеств и украшения его похвальными свойствами, пока не завершит очищение сердца от осуждаемых черт характера и не украсит его достохвальными. Но не достигнет этого тот, кто не завершил очищение внешних органов от всего запретного и облагораживание их совершением поклонения.
Имеется в виду постулат: «Вера (иман) – это тасдик (уверование в истинность Бога)». Очищение сердца является условием его наполнения верой в истинность Аллаха, Единственного Бога.
Книга о сокровенных смыслах религиозного очищения
Чем возвышеннее и благороднее цель, тем труднее и длиннее путь к ней и тем больше препятствий [на нем]. И ты, [о идущий по этому пути], не думай, что эта цель достигается одним лишь желанием и без труда. Да, тот, чей сокровенный разум лишен способности видеть различия этих уровней, не понимает ни одной из степеней очищения, кроме начальной, которая подобна внешней оболочке по сравнению с искомой сердцевиной. И вот он проявляет скрупулезность в нем (очищении) и придирчивость, тратит все свое время на подмывание, стирку одежды, омовение внешних органов и поиск обильной проточной воды, предположив из-за дьявольского наущения и расстройства сознания, будто искомое благородное очищение заключается только в этом [внешнем очищении]. [Он не знает о том, что] первые мусульмане были так погружены в заботы и мысли об очищении сердца, [что допускали] послабления в очищении внешнего. Даже [халиф] ‘Умар ибн аль-Хаттаб, несмотря на свое высокое положение, совершил малое омовение (вуду’ ) водой из кувшина, принадлежавшего христианке. И праведные предшественники не отмывали руки от жира и остатков пищи, нет, они вытирали пальцы о ступни и считали мытье рук после еды порошком одним из «новшеств в религии» (бид‘а ). Они молились на земле в мечетях, ходили по дорогам босиком. Кто не устраивал на своем ложе подстилки, отделявшей его от земли, тот считался среди них почитаемым. Они довольствовались камешками при подмывании (ис - тинджа’ ). Абу Хурайра и некоторые другие из числа ахль ас-суффа говорили: «Если мы ели жареное мясо и в это время начиналось исполнение молитвы (салят ), то мы погружали наши пальцы в мелкие камешки, потом вытирали их землей и входили в молитвенное состояние». ‘Умар ибн аль-Хаттаб сказал: «Во времена Посланника Аллахамы не знали мытья рук порошком, и полотенцами для нас служили ступни наших ног: когда мы ели жирное, то вытирали руки о них».
Говорят, что первыми четырьмя новшествами, что появились после смерти Посланника Аллаха, были использование сит, порошка, еда за столом и пресыщение едой. Вся их (первых мусульман) забота состояла в очищении сокровенного [сердца], и некоторые из них даже говорили, что совершение [канонической] молитвы (салят ) в сандалиях предпочтительнее, потому что [так поступал] Посланник Аллаха. [Однажды он] снял свои сандалии [во время молитвы], из-за того
Ахль ас-суффа (или асхаб ас-суффа; «обитатели навеса») – бедные сподвижники Мухаммада, не имевшие в Медине пристанища и жившие под навесом мечети Пророка.
Книга о сокровенных смыслах религиозного очищения
что ангел Джибрил сообщил ему, что на них скверна, и люди, последовав его примеру, также сняли свои сандалии. [Тогда он] спросил их:
)) مكُلاعَنمتُعلَخَمَ ل((ْ ِْْ ِ
«Почему вы сняли свои сандалии?»
[Ибрахим ибн Йазид] ан-Наха‘и сказал о тех, кто снимает свои сандалии [во время молитвы (салят )]: «Как бы я хотел, чтобы ктото из нуждающихся пришел и забрал их!» – порицая тем самым снятие сандалий. Такими были их послабления в этих делах, более того, они ходили по улицам босиком, сидели на земле, молились в мечетях на полу, ели пищу, приготовленную из пшеничной и ячменной муки, пшеница же и ячмень обмолачивались скотом, который, случалось, мочился на зерно. Они не остерегались пота верблюдов и лошадей, несмотря на то, что те содержались в местах, полных нечистот. И ни от одного из них не переданы вопросы и рассуждения о тонкостях различения нечистот и скверны. Такими были их послабления в этом.
Ныне наступило время людей, которые называют сумасбродство чистотой. Они говорят, что чистота – основание религии (Ислама), и тратят большую часть своего времени на украшение внешности, как служанка с невестой, тогда как сокровенное [у них] наполнено мерзостью чванства, самолюбования, невежества, показухи и лицемерия. И они не осуждают это и не удивляются ему! А если кто ограничится в подмывании подтиранием камешками, или пройдет по земле босиком, или помолится на земле или на циновках мечети, не расстилая на них молитвенный коврик, или станет ходит по дому без чувяков, или совершит малое омовение (вуду’ ) [водой] из сосуда старухи [христианки, как это сделал ‘Умар ибн аль-Хаттаб ], или же [из сосуда, принадлежащего] человеку, не отличающемуся набожностью, то они подступят к нему, нагоняя на него страхи, подобные страхам Судного дня, станут порицать его, обзовут неряхой, изгонят из своего круга, будут чуждаться принятия пищи и общения с ним. Они назвали простоту и ветхость [одежды], которые исходят от веры (имана ), неряшеством, а [свое] сумасбродство – чистотой. Посмотри, как порицаемое стало одобряемым, а одобряемое – порицаемым, как исчезла из религии ее форма, подобно тому как исчезли ее подлинная сущность и знание!
Ибрахим ан-Наха‘и (ум. в 95 – 96/713 – 714 г.) – известный куфийский богослов.
