Наступит время отправиться в замок, откуда она и появилась. Виновником ее появления окажется Коннор, сын эрла со способностями к магии. Для обучения Коннора эрлессой Изольдой был нанят маг крови Йован, убежавший когда-то из Круга Магов. Развитие способностей и неуемное желание помочь умирающему отцу привело к тому, что разумом мальчика во сне овладел демон желания из Тени, который воспользовался моментом, пока Завеса была истончена неумелыми действиями юного мага. Надежда на успех ритуала осталась лишь потому, что мальчик отдал себя демону добровольно. Если демон вселился бы силой, то пришлось бы столкнуться с одержимым. Спасти Коннора можно двумя способами - использовать магию крови, тогда эрлесса Изольда пожертвует своей жизнью, или пригласить из Круга Магов Первого чародея Ирвинга, если маги были спасены.
В Тень отправится один из спутников, это может быть либо Морриган, либо Винн, либо главный герой маг, а также Йован или Первый чародей Ирвинг. Второй вариант - убить Коннора, положив конец всем попыткам демона подчинить жертву. Смерть Коннора повлияет на концовку игры и на эмоциональное состояние родителей. На сюжете это отражается на уровне диалогов, без каких-либо других серьезных последствий. Кстати, если не побывать в Тени, пропадает шанс получить от демона желания , которая доступна только главному герою магу. Заключив сделку с демоном, появляется хороший шанс повлиять на сюжет будущих игр из серии Dragon Age, например, в Dragon Age 3, где демон, возможно, станет причиной многих бед. Для получения специализации можно поступить хитрее: пройти Тень, получить желаемое и заново переиграть этот отрезок игры, на этот раз убив демона.
Подарок эрла Эамона за спасение жизни и Редклифа в Dragon Age: Origins:
- Щит отборных воинов Редклифа - сила: 32; защита: 4,00; +1 к силе воли, +3 к защите, +15 к устойчивости в электричеству, +2 к атаке.
Влияние принятого решения о судьбе Коннора на концовку игры Dragon Age: Origins:
- Коннора отправили обучаться в Круге. Благодаря полученным знаниям он прекрасно освоил магию и, легко пройдя Истязание, стал магом. По настоянию отца Коннор в конце концов принял должность в Тевинтере, дабы заняться изучением Тени.
- Леди Изольда подарила мужу другого ребенка - на сей раз девочку. Но роды протекали тяжело, и Изольда скончалась на руках у Эамона. Опечаленный, он назвал девочку Рован, в честь сестры, и вложил в ее воспитание всю свою любовь. Когда в совсем юном возрасте у дочери проявился магический дар, Эамон отправил ее на обучение в Круг. Он продолжает ее навещать и любит не меньше, чем прежде.
- Пока эрл Эамон собирался отправить Коннора на обучение в Круг Магов, мальчика вдруг одолел странный недуг, и путешествие пришлось отложить. А потом Коннор исчез. Его долго искали, но в конце концов сдались. Исчезновение остается тайной и по сей день.
Тварь застыла у дверей тёмной, запертой на ночь лечебницы. До полуночи оставалось всего несколько минут. Время на физическом уровне ощущалось предельно точно. Безымянная всегда приходила чуть раньше, зная, что пунктуальность - основа доверия постоянных клиентов. Тварь была голодна. Тяжёлая ржавая цепь ограждала потайную сторону Клоаки от этой, насквозь впитавшей в себя кровь и гной живых городских отбросов, головорезов и несчастных, гонимых ветром беженцев. Настоящий пир смертных пороков. Однако, слишком скучный. Существа такого рода, как Безымянная, были здесь редкостью. Местный сброд по большей части просто пытался выжить. Их одолевал гнев, голод, иногда гордыня за утраченными временами. На остальные прелести существования порой не оставалось жизненных сил. А без энергии глупые куклы бесстыдно бесполезны. Безымянная изящно потянулась, как разомлевшая на солнце кошка, и с ужасным звуком стесала когти о стоящий рядом каменный столб. Ей претило быть в подобном месте. Она привыкла обходить покои эрлов, подслушивать интриги у неверных дворянок, щекотать любовников, повисших на перилах балконов юных наследниц… Однако, тварь готова была потерпеть. Угощение стоило её маленьких стараний. Едва слышные шаги возвестили о том, что время пришло. Дверь приоткрылась всего на мгновение, но этого было достаточно. Магический барьер вспыхнул и растаял, впуская существо внутрь надёжного убежища. Андерс вдохнул полной грудью сладкий запах гниения и равнодушно отметил в ночном воздухе примесь металлических ноток крови. Кто-то ранен? Неважно. Этой ночью на лекаря обывателям лучше не надеяться. Кинув пустой взгляд на засовы подвала влиятельной семьи Киркволла, маг быстро запер дверь, словно металлическая ручка раскалилась добела. Мелодичное женское хихиканье донеслось со всех сторон. Игнорируя, Андерс прошагал в центр комнаты и сел на ободранное молью кресло. Попытался расслабиться. Безуспешно. События сегодняшнего похода выбивали из колеи. Тело ломило от свежих порезов и синяков. Но душа болела сильнее. Столько месяцев прошло, а память не стиралась ни алкоголем, ни зельями. Зря он когда-то схватил Хоук за рукав и оттащил в переулок. - Не мне тебя осуждать, конечно, - выпалил отступник тогда и замер, безумным, но от этого не менее влюблённым взглядом прожигая в магессе дыру. - Но ты уверена насчёт Фенриса? Мне он больше напоминает дикого пса, чем мужчину. Андерс запомнил каждую деталь лица Хоук, когда её выражение со встревоженного и сочувственного сменилось чем-то другим. Не ненавистью, маг бы это принял. Даже не отвращением. Хоук смотрела на него с разочарованием. Прекрасными ледяными глазами. - Ты его совсем не знаешь, - устало выдохнула она со скрытой нежностью, и всё остальное растаяло в тумане, как сон перед рассветом. Кажется, сам Фенрис, обеспокоенный резким исчезновением Хоук, нашел её в переулке. Кажется, был разговор на повышенных тонах. Кажется, они ушли вместе, а он так и остался стоять наедине с бушующим ураганом внутри. И Справедливостью, что обретал всё больше власти. Измученная собственная душа отступника больше не могла его сдерживать. И Месть пользовался ситуацией, как мог. Это было уже так давно… Но продолжало оживать каждую ночь. Андерс с силой укусил себя за запястье, чтобы выступила кровь, и скривился от боли. Воспоминания сводили с ума. Ему нужно было отвлечься. И способ он знал. Воздух неожиданно наполнился приторным ароматом роз с нотками серы. Из черноты теней вышагнула фигура, соблазнительно позвякивая золотыми украшениями на идеально сложенном обнажённом теле. Безымянная была в своём привычном облике и не сомневалась в привлекательности последнего. Нежно-фиолетовая искрящаяся кожа, лиловое пламя, обрамляющее лицо, аккуратные рожки. Медленно покачивая бёдрами, она не торопилась приближаться к креслу, где сидел нужный ей маг. Напротив, изображая смущение, демоница кокетливо заправила прядку из огня за остроконечное ухо. - Ты вновь открыл мне двери, сладкий, - прошептала она, прищурив фиалкового цвета глаза. - Неужели не внемлешь голосу разума? Андерс брезгливо отвёл взгляд. Тварь лукавила. Они оба уже давно знали, чем закончатся их тайные встречи. И о том, что отступник не повернёт назад. Демоница позволила себе лёгкую победную улыбку. Она никогда не говорила клиентам о количестве кормлений, после которых наступает конец. Но в этом случае жертва отлично представляла, на что идёт. И что последний раз настал. - Будь по твоему, - промурлыкала демоница, когда подошла к креслу и обогнула его сзади, положив когтистые руки на спинку. - Хочешь что-то поменять в нашей игре или как обычно? - Заткнись и давай к делу! - Андерс не узнал собственный голос. Надрывный. Обозлённый. На ум пришёл старина Гамлен, и отступник горько засмеялся. Тварь не спешила. Что-то в этом маге, энергии которого она так жаждала, настораживало её. Была в нём необычная сила, которую хотелось испить до дна. Обладать, как скряга мечтает о соседском золоте. Сегодня ей предстоит последний глоток. Достойная оплата за исполнение мечты. Андерс смотрел перед собой, и свет от камина напоминал ему о старых добрых деньках, юности, веселье. На миг он забыл, где находится, и неторопливое появление женщины, закутанной в одну алую шаль, не вызвало отторжение. Иллюзия мягко накрывала его с головой. - Дети спят, дорогой, - зашептала гостья, шутливо приложив палец к губам, отчего шаль упала и запуталась в ногах. - Я так скучала. Андерс медленно провёл взглядом по знакомым формам, мягко освещённым пламенем очага, и встретился со взглядом женщины. Голубые, как небо в летний день. Такие же безмятежные и жаркие, как полдень, глаза. Хоук. - Я тоже скучал, - выдохнул отступник и, словно по разрешению, его губ коснулись другие, мягкие и тёплые. Ласковые руки соскользнули с плеч на шею, углубляя поцелуй. То надавливая, то отпуская пульсирующий сосуд, вызывали мурашки по коже. Андерс обнял женщину за талию, притягивая к себе, чтобы усадить на колени, но та с лёгкой усмешкой отстранилась. - Мы тут недавно болтали с Изабеллой, - протянула Хоук, отведя взгляд в сторону, словно задумавшись. Её тело при этом осторожно опустилось на колени прямо перед отступником. - Она рассказала одну интересную теорию… Думаю, я хочу проверить её прямо сейчас! Андерс улыбнулся и не стал противиться, когда тонкая шаль связала его руки за спинкой кресла. Хоук полюбовалась своей работой и неспешно придвинулась ближе, приступив к тугим маленьким пуговицам на мантии… Когда игра подошла к концу, тварь с удовольствием вернулась в собственный облик, что подходил ей куда лучше. Маг откинулся на кресле в глубоком сонном трансе. В этот раз она выпила больше жизненных сил, чем когда-либо. Нет сомнений, что ему понравилось. - И всё же, что ты в ней нашёл, глупышка? - спросила демоница у пустоты, склонившись над тёплым смертным телом. Она чуяла сладкую энергию в нём. Сосуд, в отличие от низших духов, её не интересовал. - Только не приплетай сюда «любовь», маг. Это очень хрупкое понятие, уж поверь. Я чую. Такой, как ты, не способен любить. Только мечтать… Только желать… Только разрушать… С каждой фразой она подбиралась всё ближе к шее и вот, лизнув на прощание свежий кровоподтёк, вонзила острые зубы в плоть. Кровь хлынула из раны, вместе с ней - магия и сила. Опьянённая, тварь счастливо била хвостом по бёдрам. - Достаточно! - нечеловеческий голос расколол тишину лечебницы. Безымянная испуганно ойкнула, когда на её шее сцепились пальцы бывшей жертвы, ломая и физическую оболочку, и раня на уровне духа. Последнее, что запомнила демон желания перед кончиной - сияющие яростным светом глаза одержимого. Физические тела обитателей Тени держатся только на украденной энергии смертных. Погибнув, Безымянная отпустила контроль, и некогда прекрасная оболочка мягко рассыпалась в прах. Месть невозмутимо забрал остатки отобранных тварью сил и поморщился. Андерс, его носитель, спал на задворках сознания и был жалкой тенью себя прежнего. Демоница потрудилась на славу, в таком состоянии маг не сможет ему помешать. Да и не захочет. Месть поднял с пола пыльную мантию и отряхнул её. Ткань почернела и обрела лоск. Накинув её, дух улыбнулся. Пришло время исполнять задуманное. Маги обретут долгожданную свободу. Ничто не станет у него на пути. А потому стоит заглянуть к небезызвестной магессе под именем Хоук. Справедливость должна восторжествовать.
Это продолжалось бесконечно долго. Каждый день, каждый час, каждую
минуту. Карие глаза следили за ней, изучали, пожирали, любовались. Элира
ненавидела эти взгляды, ненавидела Каллена. Проклятый храмовник,
вздумавший влюбиться в неё! Когда она читала книги в библиотеке – он был
рядом: высокий, рыжеволосый, хмурый. Она обедала в столовой – и снова
карие глаза следят за каждым её движением. Тренировалась со старшими
магами – и, да, Каллен всегда был неподалеку. И она попалась в ловушку
темных омутов.
Элира и сама не заметила, как храмовник перестал её раздражать, как она
постепенно привыкла к его молчаливому присутствию. Но стоило Каллену
заметить ответный интерес – храмовник стал её избегать. Трус. Он до
смерти боялся гнева командора Грегора, но ещё больше он боялся самого
факта своей любви – дело было не в его церковных обетах, а в том, что
Элира – маг, мерзость, потенциальный сосуд для вместилища демона. Как
можно любить это
?
Элира потеряла всякий покой. Она сходила с ума от желания. Запретность плода и игнорирование её Калленом только подогревало интерес. Зачем он смотрел на неё, заставив увидеть и обратить внимание, отделить его от того стада надсмотрщиков, которых Элира презирала, ненавидела и боялась? А потом отбросил, будто и не было той острой тоски в его взгляде, боли и страданий.
Ночью, лежа в постели, она погружалась в полудрему, в свой собственный мир. Она боялась, что это не её воображение, а демон пришел за ней, принял форму Каллена, и теперь терзает разум сладостными видениями. Элира истекала от желания, металась по мокрым простыням, сжимала до боли бедра, отчаянно пытаясь ощутить не эфемерное, а реальное присутствие мужского тела. Кусала уголок одеяла, пытаясь приглушить стоны, вырывавшиеся изо рта.
Каллен…
Йован, единственный друг Элиры, не видел и не понимал, что происходит с
ней. Он был слишком занят своей любовью к некрасивой глупой девице,
решившей посвятить свою жизнь Создателю и Андрасте.
Элира как в бреду слушала его просьбу о помощи в похищении амулета. Она
была на грани, и не понимала, что делает. Каллен, Каллен, Каллен. Каждую
минуту, каждый час, каждый день.
Это был бы бесславный конец чародейки Круга Магов, только недавно
прошедшей Истязания, если бы не появление Серого Стража Дункана. Он еле
отбил её у командора Грегора, требовавшего немедленного наказания за
помощь в побеге Йована.
Когда Элира поняла, что её хотят забрать Серые Стражи, забрать из Башни
магов, куда–то далеко, где не было Каллена… Она кричала, плакала, билась
в истерике. Ирвинг, давно наблюдавший за своей талантливой ученицей,
думал, что знает, в чём дело. Бедная девочка влюблена в молодого
храмовника, ничего удивительного. По крайней мере, в отличие от
учеников, не стесненных никакими безбрачными обетами, можно было не
бояться, что подобные чувства выльются в очередного ребенка, которого
придется выслать из Башни в какой–нибудь приют. Он наклонился к рыдающей
девушке, и, осторожно погладив её по волосам, зашептал на ухо:
–Девочка, так у тебя будет хотя бы один шанс вылечить своё сердце. Уходи, Элира. Ты же сильная, ты сможешь.
И она послушалась своего любимого учителя.
Время не излечило её страсть, такую мерзкую и вязкую, похожую на
лирумную зависимость. Сны о карих глазах и гибком теле, сильными
толчками вжимающем её в постель, сменились на видения об Архидемоне и
порождениях Тьмы. Мысли были лишь о нескольких вещах – сне, еде, и
поиске союзников в борьбе с Мором. Элира бездумно, будто по инерции,
подшучивала над Алистером и Лелианой, смеялась с пошлых шуток Зеврана,
пила с Огреном, устраивала вместе с Морриган тренировочные магические
дуэли. Всё это, будто снег черную землю, скрывало затаенные желания, до
тех пор, пока они не отправились в Башню за поддержкой магов.
Элира искусала губы до крови, пока они с Алистером, Винн и Зевраном
поднимались всё выше и выше, этаж за этажом. Она гадала, был ли Каллен
среди одержимых? Может, только что, в эту самую минуту, он превращается в
чудовище? Или он давно мертв, мертв от руки Элиры, не узнавшей его?
Она думала, что увидев его живым, обрадуется. Но внутри Элиры что–то сломалось. Она будто со стороны слушала молитвы Каллена, запертого в магической клетке, его стенания и признание в самом страшном грехе – любви к магу, к ней. Она была спокойна, потому что поняла, что должна забрать Каллена, и знала, как именно этого добиться. Жажда победы над Мором теперь обрела иной смысл. Чародейка сделает это, но попросит, нет, потребует свою награду. И эта награда – кареглазый рыжий храмовник, будет принадлежать не Церкви, а ей, Элире. Навечно.
Когда Архидемон был побежден, Элира отбросила в сторону свой меч мага–воина, и громко, истерично расхохоталась, пугая сопаратийцев и выживших денеримских солдат.
–Алистер, я убила Архидемона. Это я прикончила огра, убившего Кайлана. Ты должен мне помочь.
–Но ведь он храмовник. Нам, знаешь ли, запрещено заниматься всякими
непристойными вещами. Эли, как я мотивирую свою просьбу? Не могу ж я так
всё и выложить…
–Ты король! – чародейка сорвалась на визг, заливаясь слезами, – ты хочешь, чтоб я сдохла, да?! Хочешь завершить начатое Мором?
И новый король не мог отказать своей подруге.
–Наверное, это настоящая любовь, – вздохнул Алистер и отправился писать письмо в башню Магов.
Элира не стала уточнять, что её желания с любовью не имели ничего общего.
Полгода она ждала в Башне Бдения, пока Алистер разберется со всеми
делами и наконец–то уговорит Грегора отправить Каллена к новому
Стражу–командору. Ведь командор Элира – маг, и за ней всегда стоит
присматривать, на всякий случай.
Спасение Аммарантайна и победа над Архидемоном впервые вышли Элире
боком. Грегор принял предложение короля за попытку Элиры доказать
Церкви и храмовникам свою лояльность и послушание, и уверил растерянного
Алистера, что доверяет героине Ферелдена, выросшей на его глазах, и в
постоянном наблюдении нет никакой необходимости. Ирвинг понял, для чего
именно нужен был в Башне Бдения Каллен, но благодарность и привязанность
к бывшей ученице пересилила разумные доводы, и, скрепя сердцем, он
уговорил Грегора согласиться.
Элира не смогла встретить Каллена, перепоручив это сенешалю. Она лежала, запершись в своей комнате, прямо на полу и мучилась от лихорадки. Ходили слухи, что командор Серых Стражей в одиночестве употребляет лириум, но лучше это, чем если бы все узнали правду. За последние полгода приступы повторялись тем чаще, чем больше откладывался приезд храмовника. Её трясло, выворачивало, она смеялась и плакала, а внутренности будто рвало своей когтистой лапой огромное мерзкое чудовище. Никакого демона не было, ни с кем чародейка не заключала сделок, и в Тени шарахалась от каждого шороха. Она знала, как беззащитна из–за своей навязчивой страсти, и всеми силами пыталась спасти себя. Если какой–нибудь демон из Тени сумел всё же добраться до неё, то где же сладостные видения, морок и грезы наяву? Были только холодные ночи, наполненные снами о прошедших битвах, хмурые рассветы и куча баннов, каждый день таскавшихся к Серому Стражу для решения своих споров и проблем.
Когда сенешаль вежливым голосом через закрытую дверь сообщил, что
храмовник Каллен прибыл в Башню Бдения, и поселен в комнате недалеко от
покоев Элиры, она наконец–то смогла подняться на ноги.
Сегодня, ночью. Наконец–то.
На верхнем этаже, помимо комнаты самой Элиры и нового жилища Каллена,
находится ещё и спальня сенешаля. Но даже если он что–то услышит, то не
посмеет никому рассказать.
Она приходит ночью, бесшумной тенью скользит в комнату и защелкивает
замок. Каллен уже спит, растянувшись на постели. Чародейку трясет, хотя в
комнате жарко, несмотря на открытое настежь окно.
Элира избавляется от платья и осторожно ползет по постели к изголовью. От запаха Каллена кружится голова.
–Будешь моим навечно, – шепчет чародейка и наклоняется к его губам. Ради
этого вкуса стоило пить кровь порождений и оставлять за собой горы
трупов, пробираясь к победе над Мором. Когда храмовник просыпается,
девушка уже прижимается к нему всем телом.
–Элира?.. Снова этот сон?..
Она тихо смеется и опускает вниз руку, ласково проводя от его груди до низа живота.
–Элира! – Каллен окончательно сгоняет с себя сон, понимая, что голая
магичка, бесстыдно гладящая его почти поднявшийся член – настоящая.
–А ты разве не меня представлял, Каллен? – она продолжает настойчиво
целовать его губы, переходя к шее, и храмовник не знает, что делать.
– Ради Создателя, что ты творишь?!
–Ты разве не видишь? И не чувствуешь? – нежная ладошка сжимается ласково и сильно, и Каллен вздрагивает.
–Ты одержима! Прочь от меня! – он мог бы одной рукой отшвырнуть её, но
порхающие уже по всему телу губы отчего–то не позволяют пошевелиться.
–Ты всерьез считаешь, что я уйду? Теперь, когда мы вдвоем и одни?
Каллен бледнеет, когда понимает, что собственное тело окончательно его предало и поддалось искушению.
–Прошу тебя, Элира, уходи. Ты не понимаешь, что делаешь. Я – храмовник, а ты – маг.
–Я люблю тебя больше жизни, – бесстыдно врёт Элира, напуская в глаза
слез, – если ты прогонишь меня сейчас, я умру. Каллен, сжалься надо
мной…
И храмовник не может устоять. Обет Церкви, долг – всё летит в бездну.
Он дрожит от желания не меньше Элиры, а когда касается её кожи, о
которой не мог мечтать даже в самых бесстыдных грезах – все разумные
мысли тонут в тягучем потоке ощущений.
Чародейка стонет под ним, выгибаясь навстречу и умоляя войти глубже. У
Каллена голова идет кругом, он не узнает сам себя – разве это Каллен
держит тонкие женские запястья, прижав их к постели, разве это он
сильными толчками вторгается в горячее дрожащее тело?
Он испускает низкий рык, не в силах сдержаться, кусает сухие от тяжелого
дыхания губы, и сама Андрасте не заставила бы его сейчас остановиться.
Время тянется, как сахарный сироп, долго, бесконечно.
Он делает последний рывок и замирает.
–Создатель, что же я сделал…
Элира пытается отдышаться и обхватывает Каллена за голову, прижимая к себе.
–Создатель простит нас, Каллен. Он милосерден. Разве может он винить нас в наших чувствах?
Храмовник обнимает её и прижимает к себе, не сдержав счастливый вздох.
Его глаза закрыты, и он не может видеть улыбку Элиры, порочную и
страшную. Тучи прячут за собой заглядывающую в окно луну, и чародейка
тоже закрывает глаза, скрывая черные вертикальные зрачки и
багряно–красную радужку.
Не было никогда никакого демона, чародейка могла не бояться вторжения.
Разве можно сделать одержимым того, кто уже родился не человеком?
Демон Голода
Демон голода почти столь дик как демон гнева. Внешностью этот демон похож на одержимых. И не зря, ведь вселяться он предпочитает именно в магов. В игре встречается полубоссом.
Демон Праздности
Демон праздности является разумным демоном. Он соблазняет людей остаться в вечном покое. Он строит для людей иллюзию вечного мира и спокойствия. Он способен применять разную форму. В игре встречается два раза: в первый раз с ним драться не надо; во второй раз он является боссом.
Демон Желания
Демон желания одна из сильнейших демонов. Она способна обратить на свою сторону любого. Также, она любит заключать сделки. В задании по спасению Конара есть возможность заключить сделку с демоном желания.
Демон Гордыни
Демон праздности самый сильный из демонов. Он гигантских размеров и способен разбудить у людей злость и гордыню. Обладает невиданной магической силой. С демоном гордыни можно сразиться в финале круга магов.
