После того как Кришна покинул Вриндаван, все его жители день и ночь думали только о том, как им снова увидеть Кришну. И Кришне также не терпелось увидеться с ними. Прошло уже много времени с момента их разлуки и наконец, им посчастливилось: появился замечательный предлог — поехать в святое место на поле Курукшетра в связи со знаменательным событием, которое должно будет там произойти. Люди со всего мира будут собираться там, чтобы принять участие в жертвоприношении во время солнечного затмения. И Кришна тоже будет там.
Под руководством Нанды Махараджа пастухи снарядили длинный караван, состоящий из большого числа повозок, запряженных быками и океан мадхурьи двинулся навстречу океану айшварьи, чтобы встретиться на Курукшетре.
…
Целый день гопи ожидали встречи с Кришной в одном из шатров, в котором спрятал их Удхава. В течение всего дня Кришна встречался с разными вельможами и представителями различных семей, и только в конце дня Он смог наконец-то вернуться в Свой шатер. В сопровождении Удхавы Кришна по тайному коридору отправился к тому шатру, где ждали Его враджа-гопи.
Когда Кришна приоткрыл завесу шатра, Он увидел враджа-гопи… изможденных, изнуренных, с растрепанными волосами, в поношенной старой одежде…
Кришна не выдержал этой сцены и упал без чувств на руки Удхавы.
Когда к Кришне вернулось сознание, Он посмотрел гопи в глаза…
Когда наконец-то желание враджа-гопи увидеть Кришну, которое они лелеяли в течение многих лет, исполнилось, враджа-гопи закрыли глаза.
(Кто может описать интенсивность их внутреннего эмоционального состояния в этот момент? Для них даже доля секунды, когда они не могли видеть Кришну, казалась невыносимой. Гопи, прославлявшие тех, у кого не было век (кто мог не моргать), наконец-то увидели Кришну — не просто после моргания век, а после долгих лет разлуки!)
Враджа-гопи увидели Кришну и закрыли глаза… Их страстное желание увидеть Его было настолько сильным, что своими глазами они обхватили Кришну, и через глаза притянули Его в свое сердце! И в своем сердце стали крепко обнимать Кришну! Они действительно верили, что на самом деле обнимают Его. У того Кришны, которого они обнимали в своем сердце, было павлинье перо в волосах, флейта и питамбара (желтая накидка).
В тот момент, когда враджа-гопи закрыли глаза, перестав воспринимать реальность, по их лицам полились слезы. Тогда Кришна приблизился к ним, находившимся без сознания, и своей накидкой стал утирать их слезы, струившиеся из глаз.
Постепенно-постепенно враджа-гопи стали открывать глаза. Им показалось очень странным увидеть перед собой Кришну, одетым в одежды принца.
— О Кришна, — подумали враджа-гопи, — куда исчезла Твоя сладость, Твоя красота?
Когда гопи открыли глаза, Кришна сказал (Бхагаватам 10.82.41):
— Вы помните меня?
Гопи посмотрели на Кришну, прищурив глаза. В этот момент их глаза стали похожи на полузакрытый бутон цветка.
— Нет! — сказали гопи. — Мы не такие как Ты! Твое сердце разбито на кусочки! Ты не можешь забыть нас! Ты думаешь о нас днем и ночью! Ты позабыл обо всем Своем наслаждении из-за сильного чувства разлуки с нами! Но мы не такие как Ты! Мы вообще о Тебе не думали! Мы счастливо жили без Тебя!
Видя такое настроение в глазах гопи, Кришна сказал:
— Вы думаете, Я — неблагодарный!? Вы расстроены!? Почему? У вас столько гнева на Меня! Но какая во Мне вина! Это все Бхагаван: сначала сводит людей вместе, потом разводит! Когда дует ветер, пушинки с деревьев иногда собираются вместе в шар. А когда ветер подует снова, они разлетаются в разные стороны. Иногда в океане на поверхности воды соломинки сбиваются вместе на какое-то время, но потом волны уносят их друг от друга во всех направлениях. В этом мире любая ситуация, любая встреча происходит по воле Бхагавана. По воле судьбы люди встречаются друг с другом на какое-то время, а потом расстаются навсегда. Такова природа этого мира. Все живут, отрицая это: никто этого не хочет признать! По воле Провидения в нашей жизни возникают отношения, но потом точно также приходит разлука, после которой мы можем больше никогда и не увидеться. Никто не хочет разлуки, но она возникает, не подчиняясь нашему влиянию. Если разлука не подчинена нашему контролю, можем ли мы контролировать встречу? Это Бхагаван разлучает нас! Прошу вас, не гневайтесь на Меня! Идет большая война. Мы разлучены. Кто с этим что может поделать? Все это просто результат моей плохой кармы!
— Да мы слышали от Пурнамаси деви,- сказали гопи, — Гаргачарья говорил; Кришна, у Тебя все качества Нараяны. Тот Бхагаван, которого Ты обвиняешь — это Ты Сам! Все это знают! Мудрецы, присутствующие здесь, совершают Тебе пуджу! Если все это знают, думаешь — мы единственные, кто этого не знает?
— О, мои дорогие гопи! Те, кто культивируют бхакти ко Мне, становятся квалифицированы обрести бессмертие. По благой удаче вы уже обрели снеху, любовь ко Мне, и благодаря этой любви вы уже обрели Меня!
Сначала гопи не могли понять того, что сказал Кришна; они были так удручены длительной разлукой, что просто не восприняли того, что Он сказал. Враджа-гопи сказали:
— О Кришна, твой пупок подобен цветку лотоса! Ты говоришь нам медитировать на Тебя! Мы не верим своим ушам! Медитация предназначена для великих йогов, таких как Брахма, Шива, Нарада, четыре Кумара… Но у нас нет такого большого разума, как у Брахмы! Мы что, йоги? Мы — деревенские девушки! И мы не находимся в глубоком колодце материальной жизни — у нас больше нет ни мужей, ни семей; мы оставили все ради Тебя!
Когда враджа-гопи сказали это, они потеряли сознание. В течении двух мухурт (1 час 36 мин.) гопи находились без сознания. После того, как Кришна постепенно привел их в чувство, Он снова сказал им:
— Мои дорогие гопи! Те, кто практикуют бхакти ко Мне, становятся бессмертны, но вы уже обрели снеху (любовь, превосходящую все уровни духовной практики), и ВЫ УЖЕ ОБРЕЛИ МЕНЯ! Я — начало, середина и конец всего, что сотворено. Я нахожусь внутри всего и снаружи, подобно тому как пять первоэлементов содержаться в любой из видимых форм этого мира. Подобно тому как двенадцать нот заключены во всей музыке мира, или присутствие души наполняет признаками жизни все тело; подобно тому, как Параматма пронизывет собою все индивидуальные души в этом мире, Я в этом мире пронизываю и наполняю Собою все. Поэтому Я всегда — рядом с вами! Пожалуйста, постарайтесь увидеть это! Снаружи вы испытываете разлуку, и видите Мою проявленную лилу; когда Я покидаю вас во Вриндаване и отправляюсь в Матхуру… Но когда в глубокой разлуке вы закрываете глаза и происходит наша встреча, это не воображение — вы видите Мою не проявленную лилу! Только лишь из-за вашей любви и происходит наша разлука! То, что вы испытываете снаружи — это Моя проявленная лила. А то, что вы испытываете внутри — это Моя не проявленная лила. Нет разницы между Моей проявленной лилой и Моей не проявленной лилой. Проявленная лила — это всего лишь ваша бхава (настроение) разлуки в Моей не проявленной лиле. В не проявленной лиле Я всегда рядом с вами, но когда вы погружаетесь в настроение разлуки со Мной, вы входите в проявленную лилу.
Этими словами Бхагаван Шри Кришна высушил причинный океан.
Когда наконец враджа-гопи поняли то, о чем говорил Кришна, все имена и формы проявленной лилы объединились с именами и формами не проявленной лилы — как река, вливающаяся в океан. Две лилы стали для них одной лилой.
С недавних пор существует элегантная формула для вычисления числа Пи, которую в 1995 году впервые опубликовали Дэвид Бэйли, Питер Борвайн и Саймон Плафф:
Казалось бы: что в ней особенного — формул для вычисления Пи великое множество: от школьного метода Монте-Карло до труднопостижимого интеграла Пуассона и формулы Франсуа Виета из позднего Средневековья. Но именно на эту формулу стоит обратить особое внимание — она позволяет вычислить n-й знак числа пи без нахождения предыдущих. За информацией о том, как это работает, а также за готовым кодом на языке C, вычисляющим 1 000 000-й знак, прошу под хабракат.
Как же работает алгоритм вычисления N-го знака Пи?
К примеру, если нам нужен 1000-й шестнадцатеричный знак числа Пи, мы домножаем всю формулу на 16^1000, тем самым обращая множитель, стоящий перед скобками, в 16^(1000-k). При возведении в степень мы используем двоичный алгоритм возведения в степень или, как будет показано в примере ниже, возведение в степень по модулю . После этого вычисляем сумму нескольких членов ряда. Причём необязательно вычислять много: по мере возрастания k 16^(N-k) быстро убывает, так что, последующие члены не будут оказывать влияния на значение искомых цифр). Вот и вся магия — гениальная и простая.
Формула Бэйли-Борвайна-Плаффа была найдена Саймоном Плаффом при помощи алгоритма PSLQ , который был в 2000 году включён в список Top 10 Algorithms of the Century . Сам же алгоритм PSLQ был в свою очередь разработан Бэйли. Вот такой мексиканский сериал про математиков.
Кстати, время работы алгоритма — O(N), использование памяти — O(log N), где N — порядковый номер искомого знака.
Думаю, уместно будет привести код на языке Си, написанный непосредственно автором алгоритма, Дэвидом Бэйли:
/*
This program implements the BBP algorithm to generate a few hexadecimal
digits beginning immediately after a given position id, or in other words
beginning at position id + 1. On most systems using IEEE 64-bit floating-
point arithmetic, this code works correctly so long as d is less than
approximately 1.18 x 10^7. If 80-bit arithmetic can be employed, this limit
is significantly higher. Whatever arithmetic is used, results for a given
position id can be checked by repeating with id-1 or id+1, and verifying
that the hex digits perfectly overlap with an offset of one, except possibly
for a few trailing digits. The resulting fractions are typically accurate
to at least 11 decimal digits, and to at least 9 hex digits.
*/
/* David H. Bailey 2006-09-08 */
#include
Какие возможности это даёт? Например: мы можем создать систему распределённых вычислений, рассчитывающую число Пи и поставить всем Хабром новый рекорд по точности вычисления (который сейчас, к слову, составляет 10 триллионов знаков после запятой). Согласно эмпирическим данным, дробная часть числа Пи представляет собой нормальную числовую последовательность (хотя доказать это достоверно ещё не удалось), а значит, последовательности цифр из него можно использовать в генерации паролей и просто случайных чисел, или в криптографических алгоритмах (например, в хэшировании). Способов применения можно найти великое множество - надо только включить фантазию.
Больше информации по теме вы можете найти в статье самого Дэвида Бэйли, где он подробно рассказывает про алгоритм и его имплементацию (pdf);
И, похоже, вы только что прочитали первую русскоязычную статью об этом алгоритме в рунете - других я найти не смог.
Даже тень мысли
О Победе не должна прийти тебе на ум,
Когда благодаря происшедшим внутренним переменам
Свернутая в спираль сила начнет раскручиваться.
Гопи Кришна. Путь к самопознанию
Когда в 1970 г. эта книга впервые увидела свет, читатели были удивлены тем, как автор описал свой опыт. Ничего мало-мальски похожего нельзя было найти ни в литературе, ни в древних йогических трактатах, ни в относительно недавних сообщениях святых и мистиков Запада. Все это настолько расходилось с устоявшимися воззрениями того времени, что выдающийся историк мировых религий, заслуженный профессор сравнительной религии и индологии Стэнфордского университета Фредерик Спигелберг в своем предисловии к первому изданию этой книги написал следующее: «Мы видим классический образец неинтеллектуального, простого и совершенно не образованного в Йоге человека, который благодаря упорному труду и удивительному энтузиазму, опираясь на внутреннее чувство, а вовсе не на идеи и традиции, сумел достичь если не Самадхи, то весьма высоких ступеней совершенства в Йоге. Гопи Кришна - исключительно честный, отличающийся крайней скромностью рассказчик». Профессор Фредерик Спигелберг тогда и не мог предположить, что через каких-нибудь пятнадцать лет Пандит Гопи Кришна станет автором более десятка книг, большого числа статей, нескольких тысяч страниц неопубликованных работ (как стихотворных, так и прозаических), написанных преимущественно на английском языке.
Он готов был приступить к работе над новой книгой, но не сумел осуществить свои планы из-за серьезной болезни легких. Он уже начал оправляться от предыдущей болезни, вызванной переутомлением и жарким климатом Нью-Дели, где он в то время пребывал. Когда температура поднялась до 115 градусов по Фаренгейту, он принял решение переехать в Сринагар, штат Кашмир. Там состояние его здоровья стало быстро улучшаться, но стремительно развившееся заболевание легких унесло его из этого мира почти за неделю. Он испустил последний вздох 31 июля 1984 г. в возрасте восьмидесяти одного года, находясь в полном сознании, на руках своей жены.
Возможно, у читателя этой книги создастся представление о Гопи Кришне как о человеке слабого здоровья, но это неверно. Собственно говоря, он отличался прекрасным здоровьем, но часто говорил, что благодаря описанным здесь переживаниям его психическое и физическое состояние было таким, что он должен был соблюдать строгую диету, чтобы не подорвать свои умственные силы. Он не раз повторял, что его жизнь висит на волоске и что он ходит по лезвию бритвы.
Всего за десять дней до смерти он писал в письме, что чувствует, что кризис миновал, что его силы быстро восстанавливаются. «Вскоре, - говорил он, - я приступлю к работе над новой книгой». Многие друзья советовали ему рассказать как можно больше о своих внутренних переживаниях. И эта книга обещала удовлетворить их любопытство. Письмо было исполнено бодрости и оптимизма - письмо человека, которому не терпелось приступить к работе после изнурительной болезни.
Некоторые его друзья удивлялись тому, что Гопи Кришна не изобрел ничего нового - например, способности излечивать рак - и не продемонстрировал чуда, могущего поразить воображение публики, чтобы заручиться поддержкой в своих исследованиях. Он же на это отвечал, что ни в Упанишадах (первоисточнике метафизической и духовной мысли Индии), ни в беседах Будды не было и намека на чудеса. Собственно, ни в диалогах Будды, ни в «Бхагавадгите», ни в высказываниях Рамакришны или Раманы Махарши не было сказано ничего поощряющего демонстрацию чудес.
В одной из частных бесед Гопи Кришна как-то сказал, что его видения были более реальными и более материальными», чем журнальный столик, стоящий перед ним (и для большей убедительности постучал по нему рукой). Он также сказал, что экстатический транс может быть двух видов: с видениями и без них. Обычно он ничего не говорил о своих видениях (за исключением тех описаний, которые вы найдете на этих страницах и в его книге «Загадка сознания») потому, что они «слишком фантастичны, чтобы в них могли поверить». Так что есть основания полагать, что книга, которую он собирался написать, могла бы стать сенсацией.
Возможно, он чувствовал, что пришло время для такой книги. Он всегда считал, что его миссия - убедить ученых заняться исследованием Кундалини. Поэтому описание видений могло лишь подорвать доверие к нему, и серьезные эмпирические исследования обещают принести множество фантастических открытий в сфере ума, сознания, а также психологии.
Одним из ученых, проявивших горячий интерес к исследованиям Гопи Кришны, был Карл Фридрих фон Вайцзеккер, писатель и астрофизик, директор института «Наука о Жизни» им. Макса Планка, находящегося в Старнберге, Германия. Профессор Вайцзеккер приезжал три раза в Кашмир, чтобы повидаться с Гопи Кришной, и подготовил предисловие к небольшой книге «Биологическая основа религии и гениальности» (1972 г.), написанной Пандитом в 1970 г. В этом предисловии профессор Вайцзеккер привел доказательство того, что взгляды Гопи Кришны на физиологическую природу Кундалини созвучны с современными идеями квантовой физики.
Очевидно, каждый, кто знаком с концепцией Кундалини, согласится с Пандитом, что Кундалини раньше или позже станет объектом интенсивных научных исследований. Он ждал этого с таким нетерпением, которое может сравниться лишь с тем, что нам известно о ветхозаветных пророках. Результатом этого ожидания и стала его книга стихов «Очертания грядущих событий», увидевшая свет в 1967 г., на страницах которой отразилось напряжение «холодной войны». С тех пор его ничто не заботило так, как стремительный рост ядерных арсеналов.
Будучи не только просветленным провидцем, но и прагматиком, Гопи Кришна еще в 1970 г. считал, что серьезные исследования Кундалини не начнутся раньше 1990 г. В отличие от большинства его писателей-современников, беспрерывно рекламирующих свои книги по радио и на телевидении, Гопи Кришна вел тихую семейную жизнь в Сринагаре со своей женой Бхаби. Зимой вместе с семьей своего старшего сына Джагдиша они переезжали в Нью-Дели, в Кашмире, где большинство домов не имело центрального отопления, становилось слишком холодно для жизни.
Гопи Кришна всегда радовался любому гостю и обсуждал свои идеи с большим удовольствием - ведь это давало ему возможность не только передать свои знания, но и узнать из первых уст, что творится в мире. Он ежедневно читал газеты и страстно желал обзавестись телексом, чтобы иметь возможность мгновенно обмениваться сообщениями с друзьями из Европы и Америки. Но высокие цены на подобные аппараты так и не позволили ему осуществить эту мечту. Если бы он жил сейчас, у него наверняка был бы свой почтовый ящик и собственная веб-страница в Интернете.
Согласно Гопи Кришне, следующий эволюционный шаг человечество должно сделать скоро, и это не является чем-то невообразимым. В частных беседах он любил проводить сравнение между мозгом разумного животного, такого как собака, и мозгом человека, чтобы продемонстрировать разницу между обычным сознанием и сверхсознанием. «Попытайтесь представить себе как ваша собака, - говорил Гопи Кришна, - просыпается с человеческим мозгом вместо того, с каким она родилась. Ее тут же захлестнут новые эмоции, мысли и информация. Внезапное пробуждение Кундалини порождает такое же замешательство, разве что перемена не столь драматична».
Обычно по утрам Гопи Кришна несколько часов посвящал писанию и разбору корреспонденции, затем принимал посетителей и занимался домашним хозяйством. Писал он почти всегда по-английски, чему научился еще в первых классах школы.
Пандит всегда ездил на автобусах и такси - у него не было собственной машины. Кроме телефона, зачастую не работающего в Кашмире, его быт был лишен тех современных удобств, которые мы считаем обязательными условиями жизни. В его сринагарском доме, перешедшем к нему от отца, вода и электричество появились лишь в 1972 г. Он согласился на это, поддавшись настояниям друзей, после своего второго посещения Европы. Но он продолжал готовить еду на примусе или в печи, встроенной в стену кухни.
Гопи Кришна несколько лет занимался медитацией самостоятельно, без учителя. В 1937 году пережил поднятие кундалини .
Через 11 лет начал писать стихи не только на языках, которые знал, но и которых не знал - на персидском (хотя в его родном кашмирском языке есть много персидских слов), а потом на немецком, который он никогда и нигде не читал и не слышал. «После стихов на немецком последовали строки на французском, итальянском, санскрите, арабском».
Гопи Кришна много лет прожил на грани безумия и даже физической смерти. Один раз он уже приготовился умереть. Он обращался к разным людям, надеясь, что кто-нибудь ему поможет, но никто не смог ему помочь. Сам Гопи Кришна предполагал, что у него была либо повреждена нервная система, либо был врожденный дефект жизненно важного органа. Возможно, что он заразился каким-то инфекционным заболеванием, поражающим нервную систему (подобно Чарльзу Дарвину), но никакое заболевание нервной системы не может объяснить, почему человек пишет стихи.
Книги Гопи Кришны, в которых он описал свои мистические переживания, разошлись по всей Индии и вышли за её пределы.
Отрывок из книги Гопи Кришны «Кундалини. Эволюционная энергия в человеке »
…Ближе к третьей неделе декабря я отметил, что после возвра-щения из этого длительного погружения в себя, которое теперь ста-ло ежедневным в те часы, когда я мог оставаться наедине, мой ум обычно задерживается на строках любимых поэтов-мистиков. Не переоценивая свои поэтические способности, которых у меня совер-шенно не было в обычном, не самоуглубленном состоянии, я решил попробовать написать что-то свое, взяв за образец строки этих поэ-тов. Если не считать того, что я хранил в памяти несколько дюжин санскритских стихов из древних трактатов и высказываний различ-ных мистиков, я не знал о поэзии ничего. После нескольких дней любительских попыток я вдруг почувствовал волнение и готовность первый раз в жизни написать стихи. Не придавая особого значения тому, что, как я считал, было лишь преходящим порывом, я написал несколько строк, и в дальнейшем я каждый день посвящал этому занятию несколько часов.
Я писал на кашмирском языке, но через две недели ежеднев-ных трудов понял, что не могу достичь того, чего мне хотелось. Од-нако бесплодность моих попыток написать стихи вместо того, чтобы ослабить мой дух, подтолкнула меня к еще более настойчивым по-пыткам, и я посвящал все больше и больше времени тому, что скоро стало для меня регулярным и очаровывающим увлечением. Высо-кий уровень требований, которые я предъявлял к своему творчест-во, приводил к тому, что я мог несколько часов пытаться написать одну строку, а потом еще столько же подбирать к ней вторую. Я ни-когда не пытался увязать эту новую склонность с действием таин-ственной силы моего тела. Однако на самом деле все эти неудачные попытки написать стихи были лишь прелюдией к событиям, кото-рые произошли позже. Так, благодаря своим внутренним упражнениям я открыл в себе новый талант, о существовании которого ра-ньше даже не подозревал, а мои грубые и неумелые попытки были первым признаком ученичества.
В эти дни одна из наиболее активных участниц нашей неболь-шой группы энтузиастов в Кашмире приехала в Джамму. Она дово-льно часто заходила ко мне, обычно для того, чтобы узнать новости о нашей работе в Сринагаре, которые я регулярно получал от сек-ретаря или казначея. Однажды, когда она собиралась уходить, я предложил проводить ее домой, надеясь, что такая длительная про-гулка развеет легкую депрессию, которую я в то время испытывал.
Мы шли не торопясь, обсуждая нашу работу, и внезапно, про-ходя по мосту через реку Тави, я почувствовал настолько глубокое погружение в себя, что почти утратил связь с окружающим. Я перестал слышать голос моей спутницы — казалось, она находится на большом расстоянии от меня, хотя в действительности она шла ря-дом. Я внезапно ощутил, подобно вспышке ослепительного света, присутствие какой-то сознательной силы, возникшей из ниоткуда и заполнившей меня, заслонив все окружающее. А потом я увидел две строки прекрасных стихов на кашмирском языке, которые в ви-де светящейся надписи появились в воздухе, а затем исчезли так же внезапно, как возникли.
Когда я пришел в себя, то понял, что девушка в изумлении смотрит на меня, озадаченная тем, что я вдруг замолчал с выражением полной отрешенности у меня на лице. Не рассказывая ей всего, что со мной произошло, я лишь прочел ей стихи, сказав, что они как озарение возникли у меня в уме помимо моей воли и что именно поэтому я замолчал. Она слушала стихи, пораженная их красотой,
оценивая каждое слово, и потом сказала, что ее больше всего удив-ляет, как я, будучи человеком, никогда раньше не писавший стихов, смог с первой попытки создать такие прекрасные сроки. Я молча слушал ее, думая о глубине переживания, которое я испытал. До этого мгновения весь мой опыт, связанный со сверхсознанием, был чисто субъективным. Однако сейчас я в первый раз имел вещественное доказательство того изменения, которое произошло во мне неосознанно и независимо от моего обычного повседневного сознания.
Глава шестнадцатая
Проводив мою спутницу, я вернулся домой к обеду. Весь обратный путь в эту вечернюю пору я нахо-дился в приятном покое, чему способствовали одиночество и дорога, по которой мне редко приходилось ходить. Я находился под глубо-ким впечатлением от загадочного видения и того внезапного скачка, который мой ум совершил в новом направлении. Чем настойчивее я анализировал происшедшее, тем больше поражался глубокому зна-чению, совершенству формы и притягательности языка в увиден-ных мной строках. Несомненно, эти слова не могли быть порождени-ем моего ума.
Я пришел домой и сел обедать, полностью уйдя в свои мысли. Сначала я ел чисто механически, забыв обо всем, что меня окружа-ло, и о еде передо мной, не способный выйти из глубокого погруже-ния в то, что со мной произошло. Оставалась лишь небольшая связь с окружающим миром — как у сомнамбулы, инстинктивно уклоня-ющейся от столкновения с
объектами, однако не осознающей, что при этом происходит. Примерно в середине обеда, все так же оста-ваясь наполовину погруженным в транс, я вдруг отметил удивите-льное явление, происходившее внутри меня и заставившее оцепе-неть от изумления и страха.
Сидя на удобном стуле и без всяких усилий с моей стороны, я постепенно стал погружаться в состояние возбуждения и расшире-ния границ себя, подобное тому, которое я испытал в самом начале, в декабре 1937 г. Но сейчас вместо ревущего звука я слышал нечто подобное мелодичному, очаровывающему жужжанию роя пчел, а вместо ощущения, что меня окружает пламя, мне казалось, что все вокруг пронизывает серебристый свет.
(Описываемые события происходят зимой 1948 г. В 1937 году Гопи Кришна испытал поднятие кундалини или то, что иначе называют «реализацией».
)
Но наиболее поразительное в этом переживании было внезап-ное осознание, что, хотя я вас так же связан с
телом и окружающей меня средой, мое «я» вдруг расширилось до гигантских размеров и оказалось в прямом контакте со всей сознательной вселенной, кото-рая невыразимым образом присутствовала повсюду. Мое тело, стул, на котором я сидел, стол, комната с ее четырьмя стенами, все, что находилось за этими стенами, земля и небеса — все это было лишь призрачным миражом на фоне этого всепроницающего океана чис-того бытия. Если попытаться описать его наиболее существенный аспект, то этот океан казался одновременно безграничным и про-стирающимся во всех направлениях и в то же время был не более, чем бесконечно малая точка. Из этой точки излучалось все сущест-вующее, в том числе и я, и
мое тело.
Казалось, все это было отражением, таким же огромным, как весь космос, но создавалось исходящим из точки светом. Весь огромный мир зависел от лучей, исходивших из этой точки. Так безбрежный океан сознания, в котором я сейчас растворялся, ока-зался одновременно и бесконечно большим, и бесконечно малым. Большим потому, что на его волнах плавала все мироздание, а ма-лым потому, что он был тем «ничто», которое вмещает в себя все.
Это было поразительное переживание, которое я не могу ни с чем сравнить, — оно находилось за пределами всего, что принадле-жит к этому миру, воспринимается чувствами и осознается умом. Я ощущал присутствие внутри себя мощного и сконцентрированного сознания — этого исполненного величия образа космоса, который предстал передо мной не только во всем своем великолепии и огромности, но и во всей своей сущности и реальности.
Мир материальных явлений, находящийся в непрерывном дви-жении, непрерывном изменении и растворении, стал казаться мне фоном, чрезвычайно тонким и быстро тающим слоем пены на по-верхности катящего свои волны океана жизни; тонкой и призрачной завесой тумана, скрывающей бесконечно огромное солнце сознания, представляющего собой обратную сторону взаимоотношений между миром и ограниченным человеческим сознанием.
Так космос, который еще недавно был вездесущим, оказался лишь призрачными преходящими формами, а точка сознания, рань-ше заключавшаяся в теле, выросла до размера огромной вселенной, став вызывающим трепет величественным всеприсутствием, на фо-не которого материальный мир был лишь мимолетным, иллюзор-ным видением.
Примерно через полчаса я вышел из этого наполовину трансового состояния, по интенсивности переживания сравнимого с целой прожитой жизнью, полностью забыв о течении времени и поражен-ный до самой глубины моего существа величием и великолепием этого видения. В этот период, вероятно, вследствие изменений со-стояния моего тела и ума, вызванных внешними и внутренними раздражителями, были моменты более и менее глубокого проникно-вения, различающиеся не по времени их возникновения, а по состо-янию погруженности. В мгновения наиболее глубокого проникнове-ния всемогущее, всезнающее, исполненное блаженства и в то же
время абсолютно неподвижное и неосязаемое сознание было насто-лько бесформенным, что та внутренняя линия, которая отделяла материальный мир от безграничной, все осознающей Реальности, перестала существовать и эти две сферы слились воедино — вели-кий океан поглотился в капле, огромная вселенная уместилась в песчинке, а все творение, познающий и познаваемое, зрящий и зри-мое превратились в не имеющую размера пустоту, которую невоз-можно ни представить с помощью ума, ни описать словами.
Перед тем как полностью выйти из этого состояния и прежде чем слава, в которой я купался, полностью угасла, я увидел про-плывающие у меня в уме светящиеся строки тех же стихов, кото-рые уже видел сегодня, когда мы переходили через мост Тави. Строки следовали одна за другой, как будто попадали в мое созна-ние из некого иного источника знания внутри меня. Они начинались из ярко светящейся глубины моего существа, возникая внезапно как законченные строфы, подобные падающим снежинкам, которые из крошечных точек становились отчетливо видимыми, имеющими правильную форму кристаллами, проплывающими у меня перед глазами и исчезающими так быстро, что они не успевали даже оста-вить след в памяти. Стихи возникали передо мной в законченном виде, написанные по всем правилам языка и рифмы, как будто их порождал окружающий меня вселенский разум для того, чтобы они предстали перед моим внутренним взором.
Когда я встал со стула и пошел к себе в комнату, я все еще оставался в приподнятом настроении. Прежде всего я решил запи-сать стихи, по крайней мере то, что я помнил. Однако это было не таким простым делом, потому что я вдруг понял, что за короткое время забыл не только порядок строк, но и сами слова. Поэтому мне пришлось потратить более двух часов, чтобы их вспомнить.
В этот день я лег спать в восторженном и радостном настрое-нии. После долгих лет страданий я наконец узрел проблеск чего-то высшего и божественная благодать коснулась меня, поразительным образом подтверждая учение о Кундалини. Я не мог поверить в свою удачу — все это было настолько поразительным... Однако, ког-да я заглянул внутрь себя, чтобы понять, что именно я совершил, чтобы заслужить это, я почувствовал глубокое смирение. Я не мог поверить в то, что эта честь была дарована мне за какие-то мои вы-дающиеся достижения, поскольку вел жизнь обычного человека и не сделал ничего особенного, достойного награды; не достиг я и пол-ного подчинения своих желаний. Вспомнив все заслуживающие внимания события последних двенадцати лет и рассмотрев их с точки зрения последних событий, я отметил, что все, казавшееся раньше непонятным, вдруг приобрело для меня новое значение. Пе-реполненный бесконечной радостью, которая охватила меня в мо-мент откровения, я совершенно забыл о
тех ужасных мучениях, че-рез которые прошел, а также об изнурительной тревоге и беспокой-стве, сопровождавших меня в то время. Я испил в полной мере ча-шу страданий, чтобы теперь оказаться перед сияющим, никогда не заканчивающимся источником радости и покоя, находящимся внут-ри меня и ожидавшим благоприятной возможности, чтобы проявить себя и подарить мне в одно мгновение более глубокое откровение о природе вещей, чем это могла сделать вся жизнь в ученичестве.
Думая обо всем этом, я наконец уснул, вновь погрузившись в ту заполненную светом сферу сновидений, в которой путешествовал каждую ночь. Когда я утром проснулся, то первое, что вспомнил, — это трансцендентное переживание, случившееся прошлым вечером. Даже мимолетное воспоминание о прикосновении сверхсознания снова перенесло меня в ту бесконечность, которая превосходила все, с чем мы встречаемся в физическом мире. Учитывая огром-ность видения, нет ничего удивительного, что древние индийские пророки настойчиво повторяли, будто материальный мир — всего лишь тень и непостоянное, иллюзорное явление на фоне вечного трансцендентного солнца.
На протяжении двух следующих недель я каждый день писал несколько стихотворений на кашмирском языке, которые раскрыва-ли разные грани пережитого мной, некоторые из них имели апока-липтический характер. Стихи возникали сами, в любое время дня или ночи; обычно этому предшествовала остановка привычного по-тока мыслей. Это прекращение умственной активности довольно быстро сменялось состоянием глубокой поглощенности, как будто я погружался в глубины себя, чтобы уловить там вибрации некого по-слания, облеченного в поэтическую форму. Сначала стихи возника-ли передо мной в тонкой форме, подобно невидимому семени, а по-том проходили у меня перед мысленным взором как полностью сформировавшиеся строки, быстро сменяющие друг друга, пока все стихотворение не оказывалось завершенным, после чего у меня воз-никало желание выйти из погруженности в транс и вернуться к нормальному состоянию.
В течение этих двух недель у меня еще раз было такое же трансцендентное переживание, почти во всем подобное первому. Я сидел на стуле, перечитывая фрагмент, написанный мной накануне, когда, повинуясь неведомому порыву, я откинулся на спинку стула и закрыл глаза, расслабившись и ожидая результатов. В это мгно-вение я почувствовал, что расширяюсь во всех направлениях, забыв об окружающем и погрузившись в безбрежное море яркого сияния, заполненное приятными мелодичными звуками, не похожими ни на одну симфонию, которую можно услышать на земле. Увлекаемый этим звуком, я вскоре почувствовал, что больше не связан ни с чем в материальном мире и оказался в невыразимой пустоте — удиви-тельном состоянии, полностью лишенном пространственных или временных свойств. Полчаса спустя я вернулся в нормальное состо-яние и через несколько мгновений увидел перед собой прекрасное стихотворение, порожденное тем необычайным переживанием, че-рез которое я только что прошел.
Прошло две недели, и неожиданно изменился язык стихов, они стали возникать передо мной уже не на кашмирском языке, а на ан-глийском. Мои весьма слабые познания в английской поэзии ограни-чивались несколькими поэмами, которые я читал во время обучения в школе и колледже. Не являясь любителем поэзии, я никогда не читал ее, и не зная ничего о рифме и размерности, свойственным английской поэзии, я не мог ничего сказать о степени совершенства своих стихов.
Через несколько дней мне явились стихи уже не на английском, а на урду. Поскольку в силу своей работы я знал этот язык, для ме-ня не составляло труда записать стихи, хотя в них все же оставались пробелы, которые я смог заполнить лишь спустя несколько ме-сяцев. Через несколько дней после стихов на урду у меня в уме воз-никли стихи на пенджаби. Хоть я и не читал ни одной книги на пенджаби, однако знал этот язык благодаря общению с друзьями, кото-рых приобрел, когда несколько лет жил в Лахоре, обучаясь в школе и колледже. Однако моему удивлению не было границ, когда через несколько дней я увидел стихи на персидском языке, которого со-вершенно не знал. Затаив дыхание, я ждал, и вот наконец перед мо-им внутренним взором появилось целое стихотворение на персид-ском языке. Поскольку в кашмирском языке довольно много пер-сидских слов, мне было нетрудно понять отдельные слова, которые употреблялись в моем родном языке. После немалых усилий я нако-нец смог записать все строки, однако в них было много ошибок и пропусков, которые я не смог заполнить даже спустя длительное время.
Попытка записать несколько коротких поэм на персидском языке потребовала от меня таких усилий, что через несколько дней я решил отказаться от этой непосильной задачи. От всего этого я чувствовал себя полностью выдохшимся и отметил нездоровое воз-действие, казалось бы, продолжительных занятий, обычно предше-ствовавших сну. Поэтому я решил дать себе возможность неделю полностью отдохнуть.
После этого недолгого отдыха, почувствовав, что мое здоровье улучшилось, я не считал необходимым сопротивляться желанию записывать стихи и поддавался вдохновению каждый раз, когда оно приходило. Однажды, когда подчинившись своему стремлению рас-слабиться и подготовиться к восприятию стихов, я погрузился в се-бя достаточно глубоко, чтобы ощутить тонкую эманацию, исходя-щую из внутреннего источника сознания, я почувствовал волнение и страх, которые пронизали каждую мою клетку, когда передо мной предстали строки на немецком языке, чего я уж и вовсе не ожидал. Придя в себя после погружения, я испытал сильное сомнение в том, что мне удастся справиться с этой задачей, — я никогда не изучал немецкого, не видел ни одной книги на этом языке и в моем присут-ствии никто не говорил на нем. И, тем не менее, я решил попытаться записать небольшую поэму, просто опровергнув истину, веками ка-завшуюся незыблемой, согласно которой, для того чтобы писать на каком-то языке, необходимо его знать.
После стихов на немецком последовали строки на французском, итальянском, санскрите, арабском. Единственное, что мне остава-лось предположить, — это то, что по воле случая я вошел в контакт с источником всеобщего знания и поэтому смог писать стихи на бо-льшинстве из распространенных на земле языков. Я чувствовал, как через меня проходят волны сознательной энергии, подобные электрическому току, несущие то знание, к которому я никогда не мог иметь доступа по причине ограниченных возможностей моего мозга.
Мне не хватало слов, когда я пытался описать переживания, которые были наиболее возвышенной и вдохновляющей частью мо-его бытия. Во всех этих случаях я начинал ощущать в себе присут-ствие некоего наблюдателя, или, если выразиться точнее, — моей собственной светоносной сущности, которая (отвергая все представ-ления о границах тела) свободно плыла по волнам яркого моря со-знания, каждая их которых вмещала в себя безграничную вселен-ную значений и смыслов, включающую и все настоящее, и все про-шлое, и все будущее, порождающую все науки, философии и искус-ства, бывшие когда-либо на земле, так же как и те, которым еще предстоит появиться в будущем. Все это было сконцентрировано в точке, существующей одновременно здесь и везде, сейчас и всегда, — бесформенном, неизмеримом океане мудрости, из которого зна-ние капля за каплей попадает в человеческий мозг.
Каждый раз, когда я попадал в эту сверхчувственную реаль-ность, меня настолько переполняло чувство таинственности и изум-ления, что все остальное в этом мире, все события человеческой ис-тории, все мечты и желания, все события моей жизни и даже сам факт моего существования, жизни и смерти казались тривиальным перед неописуемым великолепием, непостижимой таинственностью и величием океана жизни, в котором мне иногда удавалось достичь берега…
Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)
Гопи Кришна
Кундалини: Эволюционная энергия в человеке
С психологическими комментариями Джеймса Хиллмана
Предисловие
Даже тень мысли
О Победе не должна прийти тебе на ум,
Когда благодаря происшедшим внутренним переменам
Свернутая в спираль сила начнет раскручиваться.
Гопи Кришна. Путь к самопознанию
Когда в 1970 г. эта книга впервые увидела свет, читатели были удивлены тем, как автор описал свой опыт. Ничего мало-мальски похожего нельзя было найти ни в литературе, ни в древних йогических трактатах, ни в относительно недавних сообщениях святых и мистиков Запада. Все это настолько расходилось с устоявшимися воззрениями того времени, что выдающийся историк мировых религий, заслуженный профессор сравнительной религии и индологии Стэнфордского университета Фредерик Спигелберг в своем предисловии к первому изданию этой книги написал следующее: «Мы видим классический образец неинтеллектуального, простого и совершенно не образованного в Йоге человека, который благодаря упорному труду и удивительному энтузиазму, опираясь на внутреннее чувство, а вовсе не на идеи и традиции, сумел достичь если не Самадхи, то весьма высоких ступеней совершенства в Йоге. Гопи Кришна – исключительно честный, отличающийся крайней скромностью рассказчик». Профессор Фредерик Спигелберг тогда и не мог предположить, что через каких-нибудь пятнадцать лет Пандит Гопи Кришна станет автором более десятка книг, большого числа статей, нескольких тысяч страниц неопубликованных работ (как стихотворных, так и прозаических), написанных преимущественно на английском языке.
Он готов был приступить к работе над новой книгой, но не сумел осуществить свои планы из-за серьезной болезни легких. Он уже начал оправляться от предыдущей болезни, вызванной переутомлением и жарким климатом Нью-Дели, где он в то время пребывал. Когда температура поднялась до 115 градусов по Фаренгейту, он принял решение переехать в Сринагар, штат Кашмир. Там состояние его здоровья стало быстро улучшаться, но стремительно развившееся заболевание легких унесло его из этого мира почти за неделю. Он испустил последний вздох 31 июля 1984 г. в возрасте восьмидесяти одного года, находясь в полном сознании, на руках своей жены.
Возможно, у читателя этой книги создастся представление о Гопи Кришне как о человеке слабого здоровья, но это неверно. Собственно говоря, он отличался прекрасным здоровьем, но часто говорил, что благодаря описанным здесь переживаниям его психическое и физическое состояние было таким, что он должен был соблюдать строгую диету, чтобы не подорвать свои умственные силы. Он не раз повторял, что его жизнь висит на волоске и что он ходит по лезвию бритвы.
Всего за десять дней до смерти он писал в письме, что чувствует, что кризис миновал, что его силы быстро восстанавливаются. «Вскоре, – говорил он, – я приступлю к работе над новой книгой». Многие друзья советовали ему рассказать как можно больше о своих внутренних переживаниях. И эта книга обещала удовлетворить их любопытство. Письмо было исполнено бодрости и оптимизма – письмо человека, которому не терпелось приступить к работе после изнурительной болезни.
Некоторые его друзья удивлялись тому, что Гопи Кришна не изобрел ничего нового – например, способности излечивать рак – и не продемонстрировал чуда, могущего поразить воображение публики, чтобы заручиться поддержкой в своих исследованиях. Он же на это отвечал, что ни в Упанишадах (первоисточнике метафизической и духовной мысли Индии), ни в беседах Будды не было и намека на чудеса. Собственно, ни в диалогах Будды, ни в «Бхагавадгите», ни в высказываниях Рамакришны или Раманы Махарши не было сказано ничего поощряющего демонстрацию чудес.
В одной из частных бесед Гопи Кришна как-то сказал, что его видения были более реальными и более материальными», чем журнальный столик, стоящий перед ним (и для большей убедительности постучал по нему рукой). Он также сказал, что экстатический транс может быть двух видов: с видениями и без них. Обычно он ничего не говорил о своих видениях (за исключением тех описаний, которые вы найдете на этих страницах и в его книге «Загадка сознания») потому, что они «слишком фантастичны, чтобы в них могли поверить». Так что есть основания полагать, что книга, которую он собирался написать, могла бы стать сенсацией.
Возможно, он чувствовал, что пришло время для такой книги. Он всегда считал, что его миссия – убедить ученых заняться исследованием Кундалини. Поэтому описание видений могло лишь подорвать доверие к нему, и серьезные эмпирические исследования обещают принести множество фантастических открытий в сфере ума, сознания, а также психологии.
Одним из ученых, проявивших горячий интерес к исследованиям Гопи Кришны, был Карл Фридрих фон Вайцзеккер, писатель и астрофизик, директор института «Наука о Жизни» им. Макса Планка, находящегося в Старнберге, Германия. Профессор Вайцзеккер приезжал три раза в Кашмир, чтобы повидаться с Гопи Кришной, и подготовил предисловие к небольшой книге «Биологическая основа религии и гениальности» (1972 г.), написанной Пандитом в 1970 г. В этом предисловии профессор Вайцзеккер привел доказательство того, что взгляды Гопи Кришны на физиологическую природу Кундалини созвучны с современными идеями квантовой физики.
Очевидно, каждый, кто знаком с концепцией Кундалини, согласится с Пандитом, что Кундалини раньше или позже станет объектом интенсивных научных исследований. Он ждал этого с таким нетерпением, которое может сравниться лишь с тем, что нам известно о ветхозаветных пророках. Результатом этого ожидания и стала его книга стихов «Очертания грядущих событий», увидевшая свет в 1967 г., на страницах которой отразилось напряжение «холодной войны». С тех пор его ничто не заботило так, как стремительный рост ядерных арсеналов.
Будучи не только просветленным провидцем, но и прагматиком, Гопи Кришна еще в 1970 г. считал, что серьезные исследования Кундалини не начнутся раньше 1990 г. В отличие от большинства его писателей-современников, беспрерывно рекламирующих свои книги по радио и на телевидении, Гопи Кришна вел тихую семейную жизнь в Сринагаре со своей женой Бхаби. Зимой вместе с семьей своего старшего сына Джагдиша они переезжали в Нью-Дели, в Кашмире, где большинство домов не имело центрального отопления, становилось слишком холодно для жизни.
Гопи Кришна всегда радовался любому гостю и обсуждал свои идеи с большим удовольствием – ведь это давало ему возможность не только передать свои знания, но и узнать из первых уст, что творится в мире. Он ежедневно читал газеты и страстно желал обзавестись телексом, чтобы иметь возможность мгновенно обмениваться сообщениями с друзьями из Европы и Америки. Но высокие цены на подобные аппараты так и не позволили ему осуществить эту мечту. Если бы он жил сейчас, у него наверняка был бы свой почтовый ящик и собственная веб-страница в Интернете.
Согласно Гопи Кришне, следующий эволюционный шаг человечество должно сделать скоро, и это не является чем-то невообразимым. В частных беседах он любил проводить сравнение между мозгом разумного животного, такого как собака, и мозгом человека, чтобы продемонстрировать разницу между обычным сознанием и сверхсознанием. «Попытайтесь представить себе как ваша собака, – говорил Гопи Кришна, – просыпается с человеческим мозгом вместо того, с каким она родилась. Ее тут же захлестнут новые эмоции, мысли и информация. Внезапное пробуждение Кундалини порождает такое же замешательство, разве что перемена не столь драматична».
Обычно по утрам Гопи Кришна несколько часов посвящал писанию и разбору корреспонденции, затем принимал посетителей и занимался домашним хозяйством. Писал он почти всегда по-английски, чему научился еще в первых классах школы.
Пандит всегда ездил на автобусах и такси – у него не было собственной машины. Кроме телефона, зачастую не работающего в Кашмире, его быт был лишен тех современных удобств, которые мы считаем обязательными условиями жизни. В его сринагарском доме, перешедшем к нему от отца, вода и электричество появились лишь в 1972 г. Он согласился на это, поддавшись настояниям друзей, после своего второго посещения Европы. Но он продолжал готовить еду на примусе или в печи, встроенной в стену кухни.
Гопи Кришна трижды посещал Соединенные Штаты Америки и дважды – Канаду. Первый визит состоялся в 1978 г., когда его пригласили выступить на нью-йоркской конференции по исследованию сознания. Через год он вновь прибыл в Соединенные Штаты для участия в филадельфийской конференции, после чего остановился на несколько недель в Коннектикуте. Прежде чем возвратиться домой, он нанес визит своим друзьям из Торонто, проявлявшим живой интерес к теме его исследований.
Их интерес к исследованиям Гопи Кришны был столь велик, что они отправились чартерным рейсом в Индию на «Боинге-747» и провели несколько недель в институте, расположенном в Нишате на берегу озера Дал неподалеку от Сринагара. Многие участники конференции продолжают распространять идеи Гопи Кришны. Имущество же института пропало через несколько лет, когда конфликт между Пакистаном и Индией из-за Кашмира привел к нарушению стабильности в этом регионе.
Последнее посещение Гопи Кришной Северной Америки состоялось в октябре 1987 г., когда его пригласили в Нью-Йорк выступать на конференции ООН, посвященной вопросу коренных американцев. На обратном пути он остановился на несколько месяцев б Цюрихе, где приступил в написанию книги «Путь к самопознанию». Он говорил, что это было ответом на многочисленные просьбы написать именно такую книгу.
В своем предисловии к этой книге профессор Спигелберг писал: «В свете обстоятельных свидетельств [Гопи Кришны] становится ясно, что сферу всех переживаний, связанных с Кундалини, невозможно отнести ни к чисто биологической, ни к чисто психологической концепции… Весь словарь Кундалини-Йоги не имеет отношения ни к тем фактам, которые на Западе считаются психологическими феноменами, ни к чему-либо из сферы внутренних ощущений тела, столь детально описанных в йогических текстах…».
И все же, несмотря на, казалось бы, непреодолимые препятствия, Гопи Кришне удалось изменить представления многих людей о Йоге и просветлении. Идея о том, что просветление имеет под собой биологическую основу, получает все большее признание по мере того, как ученые открывают новые возможности мозга и сознания.
Пусть кажется невероятным, но это факт,
Что Прана и чистое сознание реагируют
Друг с другом, чтобы создать миф
Об этом немыслимом мире, с которым мы сражаемся.Сознание имеет столь удивительный,
Столь возвышенный аспект, что все наши страхи
И сомнения относительно себя тут же исчезают,
Как будто они озарены тысячью солнц
Знания, подкрепленного Виденьем,
Что Это и есть то, что будет и было всегда:
Вечный Источник всего сущего.Мир, посредством которого это все нам демонстрируется,
Ум и процесс, посредством которого это создается:
Вся схема и творение Едины.В этом удивительном лучистом Присутствии
Все зыбкие миры, которые нас страшат и порабощают,
Становятся призрачными тенями, видными в ночи;
Далекой тучей, тающей в солнечных лучах,
Тогда как ум вместе со сжимающимся «эго»
С немым изумлением видит себя тонущими
Во всеобъемлющей возвышенной Жизни,
Лишь чистое сознание, не ведающее ни времени,
Ни пространства – единый, всеохватывающий мир любви
И радости, которых не найти ни на земле, ни в небесах.Гопи Кришна. Загадка Сознания
Гин Кьеффер
Глава первая
Однажды в рождественское утро 1937 г. я сидел, скрестив ноги, в маленькой комнате крохотного домика, расположенного на окраине города Джамму, зимней столицы штата северной Индии Джамму и Кашмир. Я медитировал, обратив лицо к окну, смотрящему на восток, через которое первые серые полосы раннего рассвета начали проникать в комнату. За время долгой практики я научился часами неподвижно сидеть в одной позе, не испытывая ни малейшего дискомфорта. И я сидел, ритмично дыша, направляя внимание на макушку своей головы, где находился воображаемый расцветший лотос, лучащийся ослепительным светом.
Я сидел неподвижно с прямой спиной, мои мысли были направлены на созерцание лотоса, я следил, чтобы мое внимание не отвлекалось, и возвращал его назад к сияющему лотосу каждый раз, когда оно принимало иное направление. Интенсивность концентрации мешала дыханию, которое стало настолько замедленным, что порой казалось неощутимым. Все мое существо было столь поглощено созерцанием лотоса, что на какое-то время я утратил связь с собственным телом и окружающим миром. В такие минуты мне казалось, что я вишу в воздухе, не ощущая тела. Единственное, что я тогда осознавал – это присутствие лотоса, излучающего яркий свет. Это переживание известно многим людям, регулярно практикующим медитацию достаточно долгое время. Но то, что случилось впоследствии в это утро, изменившее всю мою дальнейшую жизнь и мировоззрение, происходило лишь с немногими.
В один из моментов интенсивной концентрации у основания моего позвоночного столба, в месте, где мое тело соприкасалось с полом, появилось странное ощущение. Оно было необычным, но настолько приятным, что все мое внимание обратилось к нему. Но как только внимание сместило свой фокус, ощущение почти исчезло. Решив, что воображение затеяло со мной игру, чтобы ослабить напряженность концентрации, я выбросил это из головы и вновь сфокусировал внимание на прежнем объекте. Я сконцентрировался на лотосе на макушке головы и, как только видение стало отчетливым, странное ощущение возобновилось. На этот раз я попытался в течение нескольких секунд не смещать фокус внимания. Но ощущение, распространившись кверху, становилось настолько интенсивным и настолько необычным (по сравнению с тем, что я когда-либо испытывал), что, несмотря на все усилия, мой ум вновь обратился к нему, и в то же мгновение ощущение исчезло. Я решил, что со мной произошло что-то из ряда вон выходящее и что причина этого крылась в ежедневной практике концентрации.
Некогда я читал волнующие трактаты ученых мужей о той пользе, которую может принести практика концентрации и о чудесных способностях, которые йогины развивают в себе благодаря подобным упражнениям. Сердце у меня в груди забилось, и я почувствовал, что мне трудно продолжать поддерживать нужную степень неподвижности внимания. И все же со временем мне удалось успокоиться, и я вновь погрузился в медитацию. Ощущение опять возникло, когда я полностью ушел в медитацию, но на этот раз я не позволил ему отвлечь внимание от первоначального объекта. Ощущение снова стало распространяться кверху, его интенсивность возросла, и я почувствовал, что начинаю отвлекаться. Но огромным усилием воли я продолжал удерживать фокус внимания на лотосе. Внезапно я услышал звук, подобный гулу водопада, и ощутил, как жидкий свет через позвоночный канал хлынул в мой мозг.
Совершенно неподготовленный к подобному явлению, я оказался застигнутым врасплох, но, тут же восстановив самоконтроль, продолжал сидеть все в той же позе, фиксируя ум на все том же объекте концентрации. Свет становился более ярким, гул – более громким, и, ощутив покачивание, я осознал, что выскальзываю из собственного тела, окруженный ореолом света. Невозможно дать точное описание этого переживания. Я ощутил, что точка сознания, которая была моим «я», расширяется, окруженная волнами света. Она расширялась все больше и больше, в то время как тело – обычный объект ее восприятия – удалялось все дальше, пока я не перестал его осознавать. Я превратился в сплошное сознание, лишенное каких-либо очертаний, лишенное какого-либо представления о довеске, называемом телом, лишенное каких-либо ощущений, исходящих из органов чувств, – сознание, погруженное в море света. При этом я одновременно осознавал каждую точку вокруг, расширяясь во всех направлениях, не зная границ и барьеров. Я больше не был собой или, выражаясь более точно, тем «собой», каким знал себя прежде, – крошечной точкой осознания, заключенной в теле. Сейчас же я стал широким кругом сознания, купающимся в море света, в состоянии восторга и блаженства, не поддающемся никакому описанию, где мое тело было не более чем точкой.
Через какой-то период времени (о продолжительности которого я не могу судить) круг начал сужаться. Появилось ощущение сужения – я становился все меньше и меньше, пока не стал ощущать границы собственного тела, вначале смутно, затем все более ясно. Возвращаясь к предыдущему состоянию, я внезапно начал слышать шум улицы, почувствовал свои конечности, голову и вновь стал тем маленьким, пребывающим в постоянном контакте с собственным телом и окружающим миром «собой». Открыв глаза и оглянувшись вокруг, я ощутил головокружение и дезориентацию, словно вернулся из чужих, совершенно незнакомых мне земель. Солнце взошло и освещало мое лицо теплым, успокаивающим светом. Я попытался поднять руки, обычно покоившиеся на коленях во время медитаций, – они были вялыми и безжизненными. Для того чтобы их оторвать от коленей и вытянуть вперед, дав возможность восстановиться току крови, потребовалось немалое усилие. Затем я попытался вытащить из-под себя ноги и придать им более удобное положение, но не сумел. Они оказались тяжелыми и негнущимися. Лишь с помощью рук мне кое-как удалось извлечь их из-под себя, и затем, откинувшись к стене, я принял более удобное положение.
Что же со мной произошло? Стал ли я жертвой галлюцинации? Или по капризу судьбы мне удалось пережить Трансцендентальное? Действительно ли мне удалось то, в чем миллионы других потерпели фиаско? Была ли, в конце концов, какая-то доля истины в утверждении, повторяемом на протяжении тысячелетий индийскими мудрецами и аскетами, что, если следовать определенным правилам поведения и практиковать медитацию особым образом, можно познать Реальность и в этой жизни? Мои мысли путались. Я почти не мог поверить, что только что увидел божественное. Объяснение той трансформации, которая произошла со мной после того, как поток жизненной энергии, поднявшись от основания позвоночника и пройдя через спинномозговой канал, хлынул в мой мозг, следовало искать в себе, в своем собственном сознании. Я припомнил, что когда-то читал в книгах по Йоге о том, что существует механизм жизненной энергии, называемый Кундалини, располагающийся у основания позвоночника и способный активизироваться благодаря определенным упражнениям. Поднимаясь по позвоночнику, эта энергия возносит ограниченное человеческое сознание к трансцендентальным высотам, наделяя при этом человека необычайными психическими и умственными способностями. Посчастливилось ли мне обнаружить этот невероятный механизм, окутанный туманными легендами веков, о котором рассказывали (нередко шепотом) некоторые люди, познав его действие на себе или увидев, как он проявляется у их знакомых? Я попытался еще раз повторить упражнение, но был столь усталым и вялым, что не нашел в себе сил для концентрации. Мой ум был возбужден. Я посмотрел на солнце. Могло ли случиться, что в момент наивысшей концентрации я перепутал его свет с тем сияющим ореолом, который окутал меня, когда я находился в состоянии сверхсознания? Я вновь закрыл глаза, чтобы ощутить игру солнечных лучей на своем лице. Но нет, свет, который доходил до меня сквозь закрытые веки, был совершенно иной природы. Он был наружным и лишенным великолепия. Тот же свет исходил изнутри и казался неотрывной частью расширенного сознания, частью меня самого.
Я поднялся, чувствуя слабость в дрожащих ногах. Казалось, вся моя жизненная сила куда-то испарилась. Руки слушались меня лучше. Я помассировал бедра и икры и лишь после этого спустился вниз. Ничего не говоря жене, я молча позавтракал и отправился на работу. У меня почти не было аппетита, во рту пересохло, и я никак не мог сосредоточиться во время работы. Я был обессилен, апатичен и не склонен вести какие-либо разговоры. Через какое-то время, почувствовав, что задыхаюсь в помещении, и решив попытаться собраться с мыслями, я вышел прогуляться на улицу. Вновь и вновь мой ум возвращался к прекрасному утреннему переживанию, и я пытался воскресить его в памяти – но тщетно. Я чувствовал слабость во всем теле, особенно в ногах. Прохожие не возбуждали во мне никакого интереса, и я продолжал идти по улице, безучастный ко всему происходящему, что было не свойственно мне в обычные дни. Возвратившись к своему столу раньше, чем собирался, и не в силах сосредоточиться на работе, я провел остаток дня, бесцельно провозившись с бумагами.
По возвращении домой я не почувствовал себя ни на йоту лучше. Я не мог заставить себя спокойно усесться и открыть книгу, как я это обычно делаю по вечерам. Я поужинал без всякого удовольствия в полном безмолвии и лег в постель. Обычно я засыпаю почти мгновенно, как только моя голова касается подушки, но эта ночь была беспокойной и тревожной. Я никак не мог увязать экзальтацию, пережитую сегодня утром, с последовавшей за ней депрессией и постоянно ворочался в кровати с боку на бок. Необъяснимое чувство страха и неуверенности овладело мной. Охваченный дурными предчувствиями, я наконец заснул. Мой сон был исполнен странных видений и то и дело прерывался. Приблизительно в три часа ночи я окончательно проснулся. Некоторое время я неподвижно сидел на кровати. Сон не придал мне бодрости. Я все еще чувствовал себя утомленным, и моим мыслям недоставало ясности. Приближалось обычное время моих медитаций. Я решил приступить к медитации немного раньше, чтобы солнце больше не потревожило меня. Тихо, чтобы не разбудить жену, я поднялся с кровати и отправился в свой кабинет. Как обычно, я расстелил на полу одеяло и, сев на него со скрещенными ногами, начал медитировать.
Как я ни старался, мне не удалось достичь обычной концентрации. Мои мысли принимали то одно, то другое направление, и вместо того, чтобы добиться состояния счастливого ожидания, я ощущал нервозность и беспокойство. Наконец после многочисленных усилий мне удалось какое-то время удержать внимание на обычном объекте. Но ничего не произошло, и я начал сомневаться в подлинности моего предыдущего опыта. Я предпринял еще одну попытку, на этот раз с большим успехом. Собравшись, я успокоил свои блуждающие мысли и, сосредоточив внимание на макушке головы, попытался визуализировать цветущий лотос. Как только я достиг обычного уровня устойчивости ума, ощущение движущегося вверх потока вновь возникло во мне. Я не позволил своему вниманию отвлечься и вновь услышал ревущий звук в тот миг, когда поток ослепительного света ворвался в мой мозг, наполняя меня жизненной силой. Я ощутил, как расширяюсь во всех направлениях за пределы плоти, полностью захваченный созерцанием блистающего света, становясь с ним одним целым, но все же до конца не сливаясь с ним. Состояние длилось меньше времени, чем вчера, а чувство экзальтации было не таким сильным. Вернувшись в нормальное состояние, я услышал, как дико бьется мое сердце, и ощутил горечь во рту. У меня возникло чувство, словно поток раскаленного воздуха пошел через все мое тело. Чувство усталости и упадка сил было более сильным, чем вчера.
Чтобы восстановить силы и спокойствие, я некоторое время отдыхал. Еще не рассвело, и я убедился в том, что переживание было подлинным, солнце не имело ни какого отношения к увиденному мной внутреннему свету. Но откуда взялись депрессия и беспокойство? Почему отчаяние овладело мной, когда я должен был благословлять свою счастливую звезду и радоваться удаче? Я почувствовал нависающую угрозу со стороны чего-то превосходящего мое понимание – опасность, исходящую от чего-то неощутимого и таинственного, чего я не мог ни постичь, ни проанализировать. Тяжелая туча депрессии и тоски, не имеющая никакого отношения к внешним обстоятельствам, поднявшись из глубин моего существа, нависла надо мной. Я чувствовал себя совсем не тем человеком, каким был всего несколько дней назад. Во мне поселился страх перед этой неизъяснимой переменой, страх, от которого я не мог избавиться, несмотря на все усилия воли. Тогда я еще почти не осознавал, что с этого дня больше никогда не стану прежним и что, совершив необратимый шаг без достаточной подготовки и необходимых знаний, я активизировал одну из самых грозных и чудесных сил в человеке; не осознавал, что, не ведая того, повернул ключ в двери, ведущей к самой сокровенной тайне древних и отныне долгое время обречен жить на гране между жизнью и смертью, между разумом и безумием, между светом и тьмой, между небесами и землей.
Я начал практиковать медитацию с семнадцати лет. Провал на выпускных экзаменах в колледже, из-за которого я не смог поступить в университет в том году, произвел переворот в моем юном уме. Я был не столько расстроен провалом и потерей целого года, сколько мыслью о том, какую боль я причиню этим своей матери, которую столь горячо любил. Дни и ночи я терзал свой ум, пытаясь найти правдоподобное объяснение своего провала – объяснение, способное хоть отчасти смягчить горесть известия. Она была так уверена в моем успехе, что мне не хватало смелости одним махом лишить ее иллюзий. Я был примерным учеником колледжа, занимавшим в нем почетное место, но вместо того, чтобы посвятить свободное время подготовке к экзаменам, я читал книгу за книгой из школьной библиотеки. Слишком поздно я понял, что некоторые предметы не знаю вообще, и у меня нет никаких шансов сдать экзамены. Прежде я никогда не испытывал позора провала. Учителя всегда высоко отзывались о моих способностях, и сейчас я чувствовал крайнюю подавленность при мысли о матери, привыкшей гордиться моими успехами и уверенной в блестящем будущем своего сына.
Ей, родившейся в деревне в семье богобоязненных крестьян-тружеников, было предназначено судьбой стать подругой человека значительно старше ее, родившегося в Амритсаре, расположенном в шести днях езды на поезде (тех времен) от ее родных мест. Беззаконье, царившее тогда в стране, заставило одного из моих предков сказать «прощай» своим родным краям с прохладным климатом и отправиться на поиски пристанища на безводные засушливые территории далекого Пенджаба. Здесь, сменив одежду и язык, мои прадед и дед жили в добре и мире, как и другие, подобные им, беженцы, изменившие все привычки и уклад жизни, но не религиозные обряды и легко узнаваемые лица кашмирских браминов. Мой отец, с его глубокой склонностью к мистике, будучи уже немолодым человеком, решил возвратиться на землю предков, чтобы жениться и обосноваться там. Даже в период своей наиболее активной мирской жизни он проявлял неизменный интерес к йогам и аскетам, славившимся своими оккультными способностями и, не зная устали, прислуживал им, чтобы узнать секрет их чудесного дара.
Он свято верил в традиционную школу религиозной дисциплины и в Йогу, сохранившуюся в Индии с глубокой древности, – Йогу, которая (наряду со многими факторами, помогающими добиться успеха) оставляет почетное место для добровольного отказа от мирских богатств и устремлений, отказа, необходимого, чтобы помочь уму, сбросившему цепи, удерживающие его на земле, нырнуть в собственные неизмеримые глубины, не потревоженные желанием и страстью. Подобное поведение прославлялось еще в Ведах. Его примером служили сами вдохновенные авторы ведических гимнов и прославленные провидцы Упанишад, продолжившие традицию древнего индоарийского общества оставлять суетную жизнь в зрелом возрасте пятидесяти лет и старше и отправляться в леса (иногда в сопровождении супруги), чтобы жить в затворничестве, посвятив остаток жизни беспрерывной медитации и молитве – прелюдии великого и мирного исхода.
Подобные примеры всегда вызывали в Индии глубокое восхищение бесчисленных мистически настроенных последователей и последовательниц, и даже сейчас сотни отцов семейств (весьма благополучных и преуспевающих с мирской точки зрения), достигнув преклонного возраста и простившись со своими уютными домами и почтительными потомками, отправляются в отдаленные места отшельничества, чтобы провести остаток дней в умиротворенном духовном поиске вдалеке от суетного и беспокойного мира. Мой отец, горячий поклонник этого идеала древности, после двенадцати лет семейной жизни принял решение провести остаток жизни в отшельничестве. Это решение было отчасти вызвано трагической смертью его первенца в пятилетнем возрасте. Добровольно оставив правительственный пост, приносивший немалый доход, он удалился от мира, чтобы уединиться с книгами, когда ему еще не было пятидесяти лет, и вся ответственность за дом и семью легла на плечи его молодой малоопытной жены.
Она ужасно страдала – отец удалился от мира, когда ей еще не было двадцати восьми лет и на руках у нее оставалось трое маленьких детей – две дочери и сын. То, как она вырастила нас, с какой преданностью и самозабвением она ухаживала за отцом (не обмолвившимся с тех пор ни единым словом ни с кем из нас), умудрившись сохранить при этом доброе имя семьи, можно воспеть как образец беспримерного героизма, неуклонной преданности долгу и кристальной чистоты полного самоотречения.
Я чувствовал себя убитым. Как смогу я взглянуть ей в глаза, признаться в своей слабости? Сознавая, что из-за отсутствия самоконтроля, я не оправдал возлагаемых на меня надежд, я решил оправдать себя в материнских глазах иным способом. Но, чтобы искоренить в себе пагубные наклонности и научиться контролировать поведение, мне необходимо было научиться подчинять собственный ум. Приняв это решение, я стал искать способы его реализации.
Чтобы добиться успеха, необходимо было, по крайней мере, обладать хоть какими-то знаниями о способах подчинить свою бунтарскую натуру. И я прочел несколько книг по развитию личности и контролю ума. Из всей массы сведений, собранных в этих трудах, я обратил внимание лишь на две вещи: концентрацию ума и воспитание воли. Я начал практиковать и то, и другое с юношеским энтузиазмом, отдавая этому все свои силы и подчиняя все желания, чтобы достичь цели в кратчайшие сроки. Зная, что неспособность к самоограничению привела меня к тому, что я, пассивно поддавшись желанию, стал читать художественную литературу вместо сухих и сложных школьных учебников, я решил закалить свою волю, начав с малого, а затем ставя перед собой все более крупные задачи. Я ломал себя, выполняя неприятные и тяжелые задания, против которых восставала моя свободолюбивая натура, пока не начал ощущать себя ее полным хозяином, неспособным вновь пасть легкой жертвой соблазнов.
От контроля ума до Йоги и оккультизма – один шаг. Переход от чтения книг, посвященных первому предмету, до изучения духовной литературы (включая беглое ознакомление с некоторыми оригинальными текстами), произошел почти незаметно. Страдая от своей первой жизненной неудачи, мучаясь угрызениями совести, я чувствовал все возрастающее отвращение к миру с его запутанными отношениями, приведшими к этому унижению. Постепенно желание отказа от мира стало разрастаться во мне, и я стал искать путь с честью уйти от неурядиц жизни, найдя уголок для тихого и замкнутого существования. Во время этого острого внутреннего конфликта тихое послание «Вхагавадгиты» оказало на меня глубокое и благотворное воздействие, умерив жар воспаленного ума картиной вечной и мирной жизни в гармонии с Бесконечной Реальностью, стоящей за миром явлений, где перемешались радость и боль. Таким образом, желая достичь успеха в мирской жизни, исключив возможность провала из-за недостаточной решимости, я совершенно неожиданно ударился в другую крайность: очень скоро я стал упражнять свою волю и практиковать медитацию не для достижения сиюминутных целей, а для продвижения в Йоге, даже если это потребует принесения в жертву всех моих мирских планов.
