В сатирическом романе Владимира Войновича «Москва-2042» есть Москореп, Московская республика, у которой три кольца враждебности. Точно так же три кольца враждебности есть и у Московской патриархии (соответственно, и у Сыктывкарской епархии тоже).
Первое кольцо: это традиционные в России конфессии - ислам, буддизм, иудаизм. Второе кольцо - нетрадиционные конфессии: протестанты, баптисты, свидетели Иеговы, кришнаиты и т.д. И наконец, третье кольцо враждебности. Это тот, кого РПЦ и клерикалы всех стран и всех мастей считают своим самым главным врагом, врагом злейшим из злейших - это отечественный и международный АТЕИЗМ. Страшнее зверя нет. Для них лучше сатанист, чем атеист. Лишь бы человек молился, на худой конец - хоть черту лысому.
Но атеисты неоднородны - есть коммунисты, есть либералы. Многие наверняка думают, что РПЦ больше ненавидит коммунистов. Есть за что - за "те" семьдесят лет. Но это пройденный этап. Между РПЦ и компартией существует то, что их сближает, можно сказать даже роднит, - это традиционализм и трескучий антидемократизм. Более того, многие сегодняшние коммунисты позиционируют себя как верующие, в том числе самые высокопоставленные. Если это так, то им следует не креститься, а звездиться, как это делают герои того самого романа «Москва - 2042». Партийная символика обязывает.
Поэтому в иерархии врагов религиозной ортодоксии на высшей степени воздвигнут ЛИБЕРАЛИЗМ. Патриархия РПЦ издала циркуляр, в котором так называемый агрессивный либерализм назван главным врагом православия. Это при том, что либералы не запрещали, не убивали, не взрывали, как это делали коммунисты. Тогда почему? Да потому что основа основ либерализма - СВОБОДОМЫСЛИЕ! Оно не приемлемо теократией, которая стремится всех подчинить себе и любой самостоятельный шаг приравнивает к побегу.
Но пирамида поставлена вверх ногами, а на самом деле ни либералы, ни даже коммунисты и тем более не брошенные в застенки церковно-прокурорской инквизиции девочки из феминистской группы «Пусси Райот» столько не навредили церкви, сколько это сделали те, кто находится внутри РПЦ.
Нынешнее ее руководство наступает на те же грабли, что и предшественники. В революции 1917 года виноваты не большевики, а самодержавие, официальной идеологией которого было православие. Довели страну до катастрофы. Препятствовали прогрессу, развитию, насаждали раболепие и невежество, ставили палки в колеса просвещению и науке, преследовали прогрессивных деятелей, поддерживали черносотенцев и реакционные движения, предавали анафеме вольнодумцев. Одним словом, держали и не пущали, отстали от поезда истории и своими руками подготовили свой собственный крах.
Поэтому стоит ли удивляться, почему с такой легкостью советская власть разрушала храмы, расстреливала священников, как будто семечки щелкала? Потому что простой люд не защищал их. Ведь если бы народ стоял горой за веру, то большевики ровным счетом ничего бы не сделали, не смогли бы, кишка была бы тонка! Сами большевики не с луны же свалились, они вышли все из народа, плоть от плоти общества.
Во время всех революций страдали церкви, но нигде не было такой катастрофы, как в России. На Западе религиозная сфера была модернизированной, подвергшейся влиянию Реформации и Протестантизма, поэтому более устойчивой. В России ничего этого не было, церковь находилась в «тепличных» условиях под крылышком государства самодержавного для его обслуживания.
История повторяется. В наше время все те же грязные делишки, жадность, лицемерие, цинизм - это не пустые слова, это реальность. Касается и нынешнего Патриарха. Можно закрыть глаза на его часы стоимостью в 40 тыс. евро, корпорация богатая, красиво жить не запретишь. Если не украл или не отнял у еще какого-то соседа, носить дорогие часы - не уголовное преступление. Хотя христианская мораль и призывает к скромности и аскетизму, но если глава РПЦ считает, что это его не касается, - его дело. Можно согласиться с его риторикой в отношении Пусси Райот, но за этой риторикой сквозит требование наказать по полной, где верхний предел семь лет.
Но самое отвратительное - дело о квартирной пыли. Даже если предположить, что в этом деле Патриарх юридически тысячу раз прав (хотя о какой юридической правоте можно говорить, если, по сути, дело не в пыли, а в безжалостном грабеже на 20 миллионов, бесчеловечности, когда сама квартира стоит всего-то 15), все равно он не прав с морально-нравственной точки зрения. Репутация намного дороже, чем деньги. Вряд ли сильно спасет репутацию заявление о намерении деньги отправить на благотворительность. Сначала отнял, а когда пристыдили, говорит, отдам сирым и убогим. Но это нисколько не мешает у сирых и убогих так же отнимать детские дома и центры, собственность у библиотек и музеев…
Очень даже справедливую критику церковники и их «штатские» единомышленники моментально переводят в идеологическое поле, сами переходят в наступление и обвиняют противников в нападках на Церковь, стремлении подорвать ее авторитет, уничтожить традиционные ценности, лишить народ духовной основы и т.д. Неубедительно. Если бы духовенство и лично Патриарх воплощали в себе эталон высокой нравственности на деле, а не по должностному положению, то никакой «агрессивный либерализм» не смог бы им ничего противопоставить, фактов не оказалось бы, аргументы ничтожны. Суть в моральном облике самих «святых отцов».
Вряд ли много пользы принесет и непропорциональное применение силы в отношении феминисток из панк-группы. Хотя церковь стремится грести жар чужими руками, отнекиваясь, мол, это не я, а государство в лице правоохранительных органов посадило девушек. Если они получат реальный срок, рано или поздно будет поставлен вопрос, нужна ли жестокость при защите святынь.
Сторонники суровой кары говорят, что если простим, получим зло в десятикратном размере. Но ведь тогда и наказание последует в десятикратном размере и это получит больше поддержки со стороны общества. И никому мало не покажется. Защищать кощунников будет уже непорядочно и непрестижно.
Во-вторых, следует особо учесть, что этот легендарный «концерт» в Храме Христа Спасителя был проведен с прозрачно заявленными политическими целями. Хотя пели наивное, Богородица, Путина прогони, но за этими словами стоит более значительное: протест против сращивания церкви и государства, участия церкви в предвыборных игрищах и т.д. За два дня до этого выступали в другом храме, но никто не обратил внимания. Может быть, потому, что сейчас концертировали на том месте, где происходили прилюдные братания Патриарха Кирилла и Владимира Путина. Задели глубинный нерв, отсюда нервная и болезненная реакция.
В средневековой Европе, конечно же, за такое сожгли бы на костре. Тогда сжигали еретиков, велась охота на ведьм. И каков финал? Европа пришла к безбожию. Одна из главных причин этого - жесткая теократия в прошлом, у народов выработался рвотный рефлекс. Произошла ДЕСАКРАЛИЗАЦИЯ религиозных символов. Если бы девушек посадили, скажем, на 15 суток, уверен, никто не стал бы их объявлять узницами совести. Статус им дали только за то, что стали жертвами политических репрессий.
Несколько лет назад местная епархия запретила балет по сказке Пушкина. Мотив: не понравился поп. Выходит, о священниках, как о покойниках - или хорошо или ничего. Их покрывают ореолом святости, что если человек облачен в рясу, он не может быть плохим - только белым и пушистым. Пушкинский поп еще не самый худший тип церковников. Тем не менее, такой шум.
Помнится, в советское время нельзя было в художественных произведениях изображать плохих коммунистов, комиссаров, парторгов. Где они теперь? Проиграли. Потому что занимались самолюбованием, самовосхвалением и самообманом. Они закрылись от общества маской идеологической благочестивости, был введен жесткий запрет на критику. Вместо того, чтобы очищаться, они запрещали.
Теперь и РПЦ бодро шагает той же самой «верной» дорогой.
Хорошо жить в совершенном мире среди честных и искренних людей. Но, к сожалению, мы живем в несовершенном. И порой трудно разобрать, кто есть твой друг, а кто тебе враг. Нужно ли знать врага в лицо и кто действительно им является, рассуждает преподаватель Киевской духовной академии и семинарии Андрей Музольф.
– Андрей, подскажите, пожалуйста, как православному относиться к инославным? Какая разница между инославным и иноверцем?
– Инославными обычно именуются неправославные христианские исповедания, такие как католицизм и протестантизм, а также нехалкидонские Церкви (то есть те Церкви, которые не приняли решения III и IV Вселенских Соборов и уклонились в несторианство или монофизитство). Иноверцами принято называть последователей нехристианских исповеданий, таких как, например, ислам или же индуизм.
Модель взаимоотношений православных христиан с теми, кто, к сожалению, пока не является истинным последователем Христа, очень четко отражена в Священном Писании Нового Завета. Так, в Евангелии Господь Иисус Христос заповедует Своим ученикам любить всех людей без исключения, невзирая на возможные разногласия в мировоззрениях, в том числе и религиозного характера.
В одном из посланий Святейшего Синода Русской Православной Церкви 1903 года говорится о том, что в отношении к инославным должны проявляться «братская готовность помочь им, обычная внимательность к их лучшим желаниям, возможная снисходительность к естественным при вековом разделении недоумениям, но в то же время твердое исповедание истины Вселенской Церкви как единой хранительницы Христова наследия и единого спасительного ковчега Божественной благодати». Таким образом, православные призваны стать для инославных, прежде всего, примером добродетельной жизни, чтобы и другие, «видя наши добрые дела» (см. Мф. 5:16), более охотно стремились стать участниками Церкви Христовой, которая, по словам святого апостола Павла, единственно есть «столп и утверждение истины» (1 Тим. 3:15).
– Возможно ли совместное проведение богослужений представителями инославных конфессий?
– Совместное богослужение с участием представителей разных инославных конфессий невозможно лишь по той простой причине, что одним из основных условий совместной молитвы является единомыслие. Так, в начале третьей, самой главной, части Литургии – Литургии верных – диакон призывает молящихся: «Возлюбим друг друга, да единомыслием исповемы». Среди представителей же инославных исповеданий, что ни говори, единомыслия как раз и нет: ни в богословии (сюда можно отнести и христологию, и пневматологию, и экклесиологию), ни в самом представлении о богослужении.
– На одном из протестантских форумов прочла, что протестанты считают главным врагом Православия Римско-Католическую Церковь. Прокомментируйте, пожалуйста. Какие враги у Православия и православных?
– Единственный враг православных, по замечанию святых отцов, – это грех. Ни один человек не может быть врагом православному, потому что каждый из нас, будь то православный, католик, протестант или же мусульманин, – образ Божий, но в каждом он в разной степени раскрыт: в одном более явно, в другом, наоборот, затуманен всевозможными заблуждениями и уклонением от истины. Но тем не менее человек всегда остается образом Божиим, и, как говорил святитель Григорий Палама, мы, православные, всегда должны молить Бога о том, чтобы Он открыл Себя всем людям и соделал их наследниками Своего вечного Царства.
– Кого называют «нехристями»?
– «Нехристи» – очень грубое наименование тех людей, которые являются либо сторонниками иноверческих исповеданий, либо же вообще отвергают всякую принадлежность к тем или иным вероисповеданиям или религиозным организациям. Интересно, что в дореволюционное время таким термином именовали людей жестоких и бесчеловечных: для них не существовало каких-либо нравственных норм. Этим подтверждается прежде всего тот факт, что, отрицая веру в Бога, человек перестает быть, собственно, человеком.
– Могут ли православные общаться с иноверцами: в быту, на работе... Не навредит ли это? Или нужно избегать общения?
– Если православный христианин твердо убежден в истинности своей веры, никакое общение с иноверными ему навредить не сможет. И даже более того: в раннехристианских повествованиях часто рассказывается о том, как святые примером своей добродетельной и высоконравственной жизни обращали в христианство многих язычников и еретиков. Христос прямо говорит Своим последователям: «Вы – свет мира» (Мф. 5:14). И если христиане – это свет мира, значит мы должны использовать каждую возможность для того, чтобы этот мир становился все более и более христианским.
Беседовала Наталья Горошкова
У православия есть невидимый враг: он везде и нигде, он ни «что» и ни «кто». Это некий дух, который пронизывает атмосферу земли своими миазмами, отравляет ее почву, заражает воды, превращает города в гниющие болота, а села - в пустыри; кажется, что от него невозможно нигде укрыться: он найдет беглецов и на вершинах гор и в глубине морей.
Этот враг - дух растления, который на современном языке называется либерализмом.
Слово «либерализм» означает свободу. Это особая демоническая свобода убивать свой дух, извращать силы души и осквернять тело, это свобода от стыда, как от предрассудка, это свобода издеваться над тем, что свято для человека, это свобода бешеного пса, который бросается на своего хозяина. Уже в античное время либерализм пошел по двум путям, внешне не похожим друг на друга, но имеющим одну цель: освободить человека от Бога. Первый путь - цинизм, второй - эстетизм. Цинизм это разрушение всех нравственных устоев и традиций, превращение человека в грязное животное, ожесточенная борьба против собственного духа, опрокинутая лестница дарвинизма, где человек эволюционирует в обезьяну. Его девиз: «Свобода - в бесстыдстве».
Эстетизм, как будто противоположен цинизму; это культ красоты, но красоты тварной, чувственной и материальной, которая заслоняет собой красоту божественного света. Это красота рукотворных идолов, красота Афродиты и Аполлона, красота, убивающая дух. Эстетизм превратил искусство в служанку человеческих страстей, обоготворил эти страсти, исчерпал себя и перешел в антиэстетизм - декаданс, агонию красоты.
Либерализм в самом же начале увидел в христианстве своего непримиримого врага. Он воздвигал гонения на Церковь во времена языческих императоров. Уже тогда христиан судили с позиции либерализма, обвиняя в том, что они человеконенавистники, фанатики, предпочитающие смерть жизни, враги человеческого счастья, и поэтому должны быть уничтожены, как выжигается язва раскаленным железом. Характерно, что в гонении на христиан принимали участие как циники, так и платоники - эти эстеты философии.
Либерализм некогда создал внутри самого христианства антихристианство - ренессанс, заменив аскетизм культом плоти. Он поставил на колени католицизм, сделав его служанкой мира. Он проложил дорогу протестантизму, который растолок в железной ступе обломки древнего предания, еще остававшегося в католицизме. Все реформаторство имело целью возвести человека выше Бога.
Либерализм является душой революций, которые проходят под черно-алым знаменем сатаны. Он пытается уничтожить Церковь то кровавыми гонениями, как ударами тарана, то подорвать ее изнутри, заменив другой религией - где сохранена видимость христианства, но нет Христа как Сына Божия, Искупителя и Судьи мира.
У либералов постоянная ностальгия по язычеству; в глубине души они хотят превратить небо в Олимп или Гималаи. Этому духу ненавистен Христос, поэтому он старается заменить Его образами лжехриста; изготовляет идолов под именем Христа, чтобы им поклонялись те, кто считают себя христианами. Для либерализма особенно ненавистно учение о том, что Бог высшая Справедливость, Судья мира, и каждому человеку воздаст по его делам. Розенкрейцер Гете устами Мефистофеля говорит, что Бог это добрый старец, с которым черт может обо всем договориться.
Видят ли христиане опасность такой подделки? Думаю, что одни не видят, доверившись слепым поводырям; другие видят и бьют тревогу, но их не слушают как Лаокоона, который предупреждал троянцев, что внутри разукрашенного коня спрятались враги Трои; третьи понимают, но молчат, чтобы не быть раздавленными железной пятой либералов; четвертые не видят, потому что не хотят видеть, так как либерализм отравил их сознание, растлил чувства, оправдал похоть, и поэтому они в глубине души сами желают быть обманутыми.
В настоящее время на наших глазах происходит разрушение и подмена христианских ценностей: лица заменяются масками, сущность - именами.
Протестантизм превратился в перманентную реформацию, в бессодержательный субъективизм, в религиозный анархизм; его недалекое будущее - атеизм или экзистенциализм. Католицизм, в погоне за ускользающим из его рук миром, перешел от инквизиции к солидарности со всеми ересями и теперь заигрывает с сектами и безбожными союзами. Он отложил в сторону прежнее оружие - меч и клещи - и широко открыл свои объятия похотливой девке - авангардистскому искусству и железной даме - бездушной технической цивилизации. Он стремится ассимилировать те учения и теории, идеи и лозунги, за которыми идет мир, но на самом деле он сам оказался ассимилированным ими, и теперь, того католичества, которое было прежде, не существует.
Главным препятствием для всемирного марша либерализма остается Православие. Еще недавно оно подвергалось гонениям, перед которыми бледнеют жестокости Нерона и Диоклетиана. Теперь Православию грозит другая опасность. Стены Церкви выдержали удары тарана, но выдержат ли они подкопы, через которые противники Православия стремятся проникнуть в Церковь, и не только проникнуть, но говорить от ее имени и представлять ее? Мы вовсе не хотим сказать, что в настоящее время Церковь захвачена модернистами, как корабль пиратами - она остается столпом и утверждением истины; мы также не думаем, что все модернисты сознательные враги Христа, но либерализм развратил умы ложной свободой, подавил духовные интуиции людей, и поэтому многие перестали понимать, что религию неба либеральные силы заменяют религией земли - культом плоти.
Либерализм представляет собой современный этап в процессе секуляризации сознания человечества. Христос соединил землю с небом, а либералы вновь разъединяют их, и человек все более дистанцируется от духовного мира, который становится для него чуждым и холодным.
Христианство - вселенское явление, а для либерализма - эпизод в истории человечества. Для секуляризированного сознания современного человека Бог перестает быть живой Личностью и превращается в некую неопределенную силу, космический разум, экстропическую энергию, противоположную энтропии. Для христианина цель бытия должна заключаться в обожении - приобщении к вечному свету Божества, а вера стать стержнем его личности и главным содержанием жизни. В богообщении человек находит самого себя и сам становится отблеском божественной славы. В либерализме существование Бога оправдано только тем, что Он может быть полезен людям как один из гарантов их земного благополучия. Христианство возвышает человека к горнему миру и из сына земли делает сыном неба, а либерализм, подчинив дух душе, а душу телу, старается оземлить само небо, и вечность втиснуть в рамки времени. Либерализм несовместим с Православием: он должен или отвергнуть или извратить его. На современном витке истории либералы выбирают второе. Они почти ничего не говорят о трансцендентном мире, а если иногда упоминают о нем, то чтобы показать, что не совсем порвали с христианством.
Человек принадлежит двум мирам - материальному и духовному. Либерализм стремится уничтожить представление о человеке, как связующем звене этих миров. Для либерализма непонятно и ненавистно учение о первородном грехе, передающимся от поколения в поколение, из-за которого потомки Адама сделались добычей и пленниками сатаны. Для либералов падение праотцев, изгнание их из Эдема, адские муки - аллегория, изложенная в форме мифа. Им непонятно мистическое и генеалогическое единство человечества - единство во множественности и множественность во единстве, где за грех праотцев - родоначальников человечества - ответственны их потомки. Их шокирует мысль, что люди являются пленниками демона и только жертва Христа освобождает от этого рабства. Отвергнув учение о первородном грехе либералы отвергают учение о искуплении; для них распятие Христа это пример самоотверженного служения идее, апофеоз Евангелия, а не спасение мира. Часто они само понятие искупления из центрального факта истории человечества путем словесной эквилибристики превращают в аллегорию и синекдоху, зачеркивая его прямой смысл. Без догмата о искуплении не существует христианства; оно падает как дом без фундамента - а это и надо противникам Христа.
У либералов спасение отождествляется с личным самосовершенствованием, а зависимость от Бога в деле спасения воспринимается как принижение человека. Имя Бога они стали писать с маленькой буквы, а слово «человек» с большой. Сатана захотел стать свободным от Бога; он вдохнул своей грудью воздух этой свободы, который оказался дыханием смерти. Человек продолжает дело сатаны - ищет ложной свободы во вседозволенности и, теряя Бога, оказывается во мраке хаоса и безумия.
Христианство раскрыло человеку всю глубину греха, трагичность падения и метафизические корни богоотступления. Секуляризированное сознание постепенно лишает христианство его мистической глубины, превращая огромный айсберг в тонкую льдину, плавающую на поверхности воды.
Христианин должен вступить в борьбу с тремя врагами: демоном, гордыней мира и похотями тела. Модернизм игнорирует существование демона, входит в соглашение с полуязыческим миром, оправдывает страсти и похоти человека и делает душу незащищенной от этих врагов.
Либеральное христианство порвало связь с метафизическим миром; для него не существует ангелологии и демонологии. Первый враг человечества - демон принимает вид туманной абстракции. Учение о демонах как о живых существах представляется устаревшей мифологией. Те либералы, которые еще признают существование демона, стараются показать его как безобидного духа, который, временно отпав от Бога, в конце концов, возвратится к Нему и снова займет свое прежнее место. Если они изредка упоминают об аде, то для того, чтобы обнадежить грешников, что в руках самого человека находятся ключи от ада: он может пребывать в преисподней или, отперев двери изнутри, выйти оттуда по собственной воле. Так что одно желание грешника открывает для него ад и рай, а Бог и сатана не препятствуют его выбору. Напомним, что излишняя надежда на милосердие Божие, переходящая в попустительство греха, считается Церковью хулой против Духа Святого, которая не прощается ни в этой, ни будущей жизни.
Значительная часть модернистов вообще склоны считать, что ад не является жуткой реалией потустороннего мира, а психическим настроем человека, депрессивной манией, для лечения которой нужна помощь психиатра. Либералы уверены, что демонический мир и ад должны исчезнуть из сознания современных людей, рассеяться как дым от ветра, растаять как тени средневековой ночи перед интеллектуальным светом нового времени. Либералы считают, что надо освободить человека не от демона, а от суеверий и атавистических представлений о злых духах.
Характерно, что модернисты дружно ополчаются против заклинательных молитв на изгнание демонов. По их мнению, зачем изгонять того, кого нет, а если диавол существует, то тем более не стоит портить с ним отношений: это все равно, что пинать ногами первого министра, который находится во временном изгнании, но может вернуться на свой прежний пост и расправиться с обидчиками. Так что, с главным врагом христиан - демоном дело у модернистов и либералов полюбовно улажено.
Второй враг христианства - дух этого мира. Под миром здесь подразумеваются полуязыческие обычаи и представления, шкала ценностей, понятия о добре и зле, дух эгоизма и эгоцентризма, лженаука, старающаяся заменить собой веру, страстное искусство, прикрывающее позолотой гниль грехов. Этот дух мира противостоит христианству, он старается овладеть умами и сердцами людей. Либерализм хочет возвысить в глазах христиан ценности этого мира, а саму секуляризацию представить как борьбу за свободу духа и разума. Уже ренессанс был попыткой реставрации языческого мира под христианскими именами и возращения в Европу олимпийских богов под псевдонимами христианских святых. Современные христианообразные либералы под лозунгом любви хотят утопить и растворить Церковь в море этого мира, и представить Страшный суд как общую амнистию для грешников и демонов. Где отвергнута метафизика - там физика побеждает дух, а тело душу: ночная страстная служанка становится царицей.
Третий враг христианства - плотские похоти. Либералы считают их естественными свойствами человека, а что естественно - то от Бога. Греховные страсти они склонны рассматривать не как потерю благодати и отпадение души от Бога, а как излишество, наносящее вред здоровью человека. Радикальные модернисты считают, что грех это фермент творческой и интеллектуальной жизни; в нравственном отношении он дает человеку духовную опытность и поэтому является компонентом мудрости.
Либерализация христианства, то есть его извращение, происходит под видом модернизма, обновленчества, догматического ревизионизма, и через постоянное злоупотребление принципом икономии.
Надо помнить, что представителем гуманизма и либерализма в одном лице был древний змей, который вполз в Эдем под маской доброго друга. Как либерал, он призвал праотцев к свободе от всех запретов и устроил первую революцию у дерева познания добра и зла, и как гуманист обещал им заманчивую возможность - стать богами без Бога. А теперь этот «друг» человечества, обольстивший Адама, обольщает его далеких потомков той же змеиной песней.
В последние дни я попал в два черных списка.
Первый – это украинский список блогеров-сепаратистов, чьи аккаунты надо удалить из Фейсбука. Здесь я – на почетной первой странице. Ну, это понятно – я с первых дней Майдана предрекал, что эта, отнюдь не стихийная, но вполне «технологическая» «цветная революция» обернется страшным бедствием для моей «малой» родины. Так и случилось.
Второй – это список «священнослужителей-экументистов», составленный нашими доморощенными зилотами. Возглавляет его Святейший Патриарх Кирилл. Здесь я также – на почетном 12 месте. Если бы зилоты знали, что моя мама была крещена в католическом храме (правда, в детстве она уже стала православной), то, возможно, меня бы передвинули поближе к Святейшему.
Формально меня вписали в этот список потому, что к нам в храм три года подряд приезжает на Страстную неделю небольшая группа монахов-бенедектинцев, которые хотят узнать и понять секрет массового обращения в христианство в России (их участие состоит в том, что они тихо стоят со своими книжками в храме и наблюдают за ходом богослужения).
Не знаю, почему они выбрали наш Татьянинский храм, – может, потому, что здесь есть люди, которые по-английски или по-французски могут что-то пояснить. Я считаю, что наше свидетельство ПРАВОЙ веры намного действеннее, чем любые дискуссии. Когда они видят, сколько у нас причастников в Великий Четверток, когда ВЕСЬ храм (500-600 человек) подходит к Чаше, то это становится самой лучшей проповедью. Знаю несколько человек, которые именно таким образом перешли в Православие. Один из них – мой давний друг Василий Паскье , в прошлом парижанин, а ныне архимандрит из Чебоксар.
К украинским создателям черных списков не обращаюсь – никакие слова их не образумят: только сама жизнь. А вот к нашим радетелям о чистых ризах обращусь словами апостола Павла и Святых Отцов:
«Умоляю вас, братия, остерегайтесь производящих разделения и соблазны, вопреки учению, которому вы научились, и уклоняйтесь от них; ибо такие [люди] служат не Господу нашему Иисусу Христу, а своему чреву, и ласкательством и красноречием обольщают сердца простодушных.» (Рим. 16, 17)
«Не обольщайтесь, братья мои! Кто следует за вводящим раскол, тот не наследует Царствия Божьего (Сщмч. Игнатий Богоносец. Послание к филадельфийцам, 4).
«Производить разделения в Церкви не меньшее зло, как и впадать в ереси… грех раскола не смывается даже мученической кровью» (Свт. Иоанн Златоуст. Толкование на Послание к Ефесянам: 65, 11).
«Смертные грехи для христианина суть следующие: ересь, раскол, богохульство, отступничество… каждый из них умерщвляет душу и делает ее неспособною для вечного блаженства, доколе она не очистит себя покаянием» (Свт. Игнатий Брянчанинов. Слово о смерти).
Кого чаще всего объявляют врагами Церкви, и таковы ли они на самом деле? Чем может обернуться человеческий суд? Рассуждает книгоиздатель и член Издательского Совета Русской Православной Церкви Георгий Гупало.
Когда-то давным-давно я слышал от людей, близко знавших еще в его молодости, одну поучительную историю. За точность всех деталей не ручаюсь, но история такая была, и сам о. Илий ее подтверждал.
Некоторое время он, будучи молодым монахом, жил в Псково-Печерском монастыре. Дали ему послушание водить экскурсии по пещерам. Он водил, показывал, рассказывал о духовных подвигах монахов, о святой жизни праведников, их праведной кончине и святых нетленных мощах. Все было нормально, но однажды в группу экскурсантов попал родственник какого-то партийного деятеля, высокопоставленный офицер одной очень известной организации.
Выслушав рассказ молодого иеромонаха о святых нетленных мощах как о результате святой жизни монахов-подвижников, гэбешник пришел в бешенство. В его идеологизированной голове это сложилось следующим образом: попик посягнул на самое святое, что есть в душе каждого советского человека - на .
Он противопоставил сомнительные подвиги каких-то глупых и темных монахов, останки которых почему-то не трогало тление, и величайшего вождя мирового пролетариата, гениального и мудрейшего Владимира Ильича, за телом которого надо ухаживать и бальзамировать-бальзамировать-бальзамировать.
Одним словом, налицо была разнузданная антисоветская пропаганда и оскорбление светлой памяти великого Ильича. Товарищ сразу написал «письма куда следует» и доложил по инстанциям о найденной вражине и поднимающих главу вражеских недобитках в известном всем и крайне опасном для советской власти монастыре.
Бумага с резолюцией навести порядок пришла к псковскому архиерею, которому ничего не оставалось делать, как выехать в Псково-Печерский монастырь. Владыка устроил «разбор полета», словесно отдубасил «недоумка и провокатора», с позором выбросил о. Илиана (так тогда звали о. Илия) из монастыря, поставил всем на вид, предупредив о более тяжких последствиях для всех и каждого при повторении подобных происшествий.
Люди старшего поколения могут представить себе, что в тот момент мог чувствовать молодой иеромонах, получивший хорошее духовное образование, выпускник Ленинградской Духовной Академии, постриженник самого : всё, жизни больше не будет, можно сразу в петлю лезть - снятие священства, никаких монастырей и монашества, никакой приличной светской работы, постоянный надзор органов, как за неблагонадежным…
Владыка кричал и топал ногами, разве только не избил. Его понять можно, тогда было такое время, иначе он и не мог поступить. Но уже выезжая из монастыря, владыка тихонько, чтобы никто не видел, взял иеромонаха Илиана в свою машину и отправил его к себе на дачу, а потом спустя какое-то время умудрился сплавить на в качестве ссылки-наказания. Т. е. даже не испугал волка лесом, а просто в лес выпустил, да еще и заповедный, где охотников нет и зверей не стреляют.
На Афоне о. Илиан прожил довольно много лет, стал духовником обители и кроме всего прочего начитался всякой антисоветской литературы, коей там было в избытке. Там-то о. Илий и стал окончательным и убежденным антисоветчиком, полагающим, что все зло в нынешней России от коммунистов. Все, кто много общался с батюшкой, знают его твердую и непримиримую позицию по этому вопросу. Даже какие-то попытки взглянуть на ситуацию под другим углом зрения пресекаются мгновенно: «Ууу, это же коммунисты, их надо всех удалять от власти». Одним словом, если хотите возбудить о. Илия, скажите слово «коммунист» и сразу увидите перемену.
И вот однажды, в начале 90-х годов, о. Илий приехал ко мне в гости, в Питер. Он очень любит Петербург, с Питером связана его молодость, учеба в Духовной Академии, постриг… Я решил показать один храм, в котором он не был при советской власти - Казанскую церковь Новодевичьего женского монастыря, построенную великим русским архитектором Василием Антоновичем Косяковым, автором самых значительных петербургских храмов конца XIX - начала XX века.
Монастырь тогда еще не был передан Церкви, на первом этаже стояли станки и царила мерзость запустения, а в крипте храма прописались «зарубежники» - приход Русской Православной Церкви Заграницей, настоятель которого покинул юрисдикцию Московской Патриархии по сугубо личным мотивам и вел активную, в том числе антиофициальноцерковную, политику.
Надо сказать, что маленький храмик в крипте был очень хорош. Там сформировалась настоящая крепкая община, издавалась газета и выпускались хорошие книги. Их деятельность, хоть и носила явный раскольничий характер, но была во многом примерной. Особенно на фоне старых советских приходов, в которых десятки лет царствовали могучие старосты-мастодонты, разъезжавшие на черных «Волгах» и имевшие невероятную власть над душами любого прихожанина или клирика храма. Помню, один староста, выпускник той же Ленинградской Академии, орал на меня в храме: «Запомните, юноша, никогда эта тварь и мразь черносотенная не будет канонизирован в нашей Церкви! Никогда! Пошел вон, щенок!» Матерные слова я опускаю, думаю, этих фраз достаточно.
И вот я решил привезти о. Илия в Казанскую церковь Новодевичьего монастыря. Естественно, по дороге я рассказал о. Илию о свой «войне» с «зарубежниками», активно занимавшимися расколом Церкви. О. Илий улыбался, списывая эти слова на мою молодость и горячность. Он знал многих «зарубежников» по Афону и отзывался о них очень тепло.
Приезжаем в храм. Батюшка перекрестил лоб, поклонился перед центральной иконой, приложился к ней и решил поставить свечки. Пошли за свечами. За прилавком стоял молодой парень-«зарубежник», комсомольского вида и возраста. Достали деньги и вдруг услышали невероятное:
Я не продам вам свечей! Мы не продаем свечей советским попам!
Мы даже дар речи потеряли.
А… с чего вы взяли, что перед вами советский поп? - наконец спросил я.
А что, разве этого не видно? Да у вас на лбу, батюшка, красная звезда нарисована. Вы же коммунист! Вы же служили Ленину и всю жизнь поклонялись ему! Признайтесь, разве не так?
Бедный отец Илий стоял как каменный, он не мог и слова произнести. Я, честно говоря, ожидал чего угодно, но такого… Зная его отношение к коммунистам, я решил спасать ситуацию, подхватил батюшку под руки и повел к выходу. Ворчал он долго - вздыхал, бухтел что-то под нос, в общем, несколько часов потом переживал встречу в храме. Особо ничего по поводу слов «зарубежника» не сказал, вслух парня не осудил, но всем своим видом показывал, что травмирован услышанным.
Понятное дело, что молодой человек не знал, кто перед ним - тогда мало людей знало о. Илия. Парень сказал так, как сказал бы любому человеку в рясе и с крестом, вошедшему в храм. Приехали бы представители зарубежной Церкви, то его бы предупредили, а ко всем представителям Московского Патриархата у него отношение было одинаковое - все коммунисты.
Так вот к чему вся эта история.
Вчера зашла ко мне в блог в одной из социальных сетей неизвестная мне православная активистка, участница Рождественских Чтений, и, бросив взгляд на мою аватарку, вынесла быстрый и окончательный вердикт: еврей. Ей не нужны никакие оправдания и доказательства обратного. Она решила, и другого варианта быть не может. Есть такая группа лиц в нашей Церкви, которые убеждены, что еврей - это не только человек второго сорта, но и однозначный враг Церкви, России, Православия. Если записали во враги (или евреи), то никакие дела не спасут.
Ты можешь быть хорошим священником и тридцать лет молиться у престола Божия, можешь быть мудрым и опытным духовником, помогающим людям обрести мир в душе и веру в себя, можешь быть просветителем, издавать православные книги, помогать больным и старикам. Ты можешь всю свою жизнь отдать служению Богу, людям, Церкви. Но в глазах этой группы граждан ты навсегда будешь жидом и врагом их Церкви. Просто потому, что кому-то из них показалось, что ты похож на еврея, и у тебя фамилия не Иванов.
Антисемитизм есть у всех народов. Даже у евреев. Есть он и в нашей стране. Отношения между православными и еврейской общиной не всегда носили мирный характер, дурных дел мы наделали много с обеих сторон. Цель этой статьи - не тронуть крайне скользкую и сложную тему межнациональных отношений (и в особенности не для всех очевидную тему христианского отношения к антисемитизму). Цель записи в другом - мы часто выносим вердикт, исходя из своих не всегда объективных умозаключений. Этот человек глуп, так как написал или сказал что-то глупое; этот человек негодяй, потому что совершил недостойный поступок; этот человек подлец, так как однажды совершил подлость. Все, один раз совершил, - значит, подлец на все времена.
Сейчас стало очень популярным развлечением для некоторых православных активистов искать врагов Церкви. Допустим, есть некая вражина, которая открыто выступает против Православия и Св. Церкви. Прямо говорит, что готов противостоять и доказывать вредность Православной Церкви. Что нам делать с таким человеком? Неужели нужно прежде всего заклеймить врага позором, поставить страшную метку на чело, означающую для всех, что перед нами враг?
Некоторые так и поступают. И сразу начинают искать в нем доказательства своему вердикту. Веским основанием станет открытие в нем еврейских корней. т. е. не просто человек оступился, а сознательно всем своим родом противостоит. Еще модно разбирать сексуальную ориентацию и политические взгляды противника. И там тоже обнаруживаются причины борьбы с Церковью.
Так поступают почти все современные “православные активисты”. Им бесполезно рассказывать об обращении гонителя христиан Савла, приводить многочисленные примеры преображений разбойников и отпетых негодяев, изменившихся настолько, что даже были прославлены Церковью как святые. Бесполезно вспоминать недавнюю историю советского времени, когда прожженные атеисты становились священниками. А иногда бывало и наоборот - уважаемые пастыри снимали сан и выступали по клубам с антиклерикальными докладами.
Для многих новоначальных христиан (в данном случае биологический возраст почти не имеет значения) гораздо важнее слова, которые произносит тот или иной человек. Скажем, если выйти перед ними на трибуну и громко, уверенно произнести: «Русь Святая, храни веру православную!», толпа будет рукоплескать или просто одобрительно загудит. Если эту фразу произносить часто и всюду, то в сознании граждан ты станешь православным патриотом и умницей. При этом дела твои могут быть совершенно обратными или ты вообще не будешь ничего делать, а только переходить с трибуны на трибуну с одинаковым набором лозунгов. В сознании народных масс ты - борец за Православие и Святую Русь.
А вот если выйдешь и скажешь: «Давайте предоставим Господу Самому судить участниц одной известной панк-группы. Уж Его суд будет самым верным, кто знает, как закончат свой жизненный путь молодые участницы коллектива. Может, они нам еще покажут пример веры и совершат много добрых дел. Может, они будут теми, кого изберет Господь. Как Он избрал Савла и на все века сделал учителем христиан». Эта фраза наверняка будет встречена неодобрительными выкриками и надолго даст повод к поношениям человека, ее произнесшего. И в этом случае никакие добрые дела и поступки не помогут. «Перед нами враг! Или запутавшийся человек, который не понимает, что такое хорошо, а что такое плохо! А давайте разглядим его внимательней, вдруг у него нос кривой и бабка еврейка!»
Господь призывал нас судить человека по делам его. Теперь мы судим даже не по делам, и даже не по словам, а по своим отношениям, своим иногда предвзятым взглядам и пристрастиям (хорошее, емкое слово), пропитанным нашими человеческими слабостями. Нам легче поставить метку «свой/чужой» и делить мир на белых и красных, чем попытаться услышать человека, понять его и, пусть даже не согласившись, принять его точку зрения. Признать, что его взгляд возможен так же, как и наш. И кто из нас прав, не всегда разберут окружающие. Иногда человек оказывается прав спустя десятки лет и даже столетия…
Мы должны благодарить тех, кто бьет нас сейчас. Не воевать с ними, не доказывать, что такие люди или такие СМИ - это враги Церкви, России и Патриарха, а благодарить Бога за то, что Он напоминает нам о нашем несовершенстве, благодарить людей, которые помогают нам обратить внимание на наши недостатки, просить помощи Божией, чтобы исправить их и стать лучше.
Легче всего жить в мире, разделенном надвое: «свой» или «чужой». Еще легче развесить метки: этот - коммунист, этот - еврей, этот - демократ, этот - «едрос», этот - «эховец»… «Враги! вокруг много врагов! мы окружены врагами!» Но попытайтесь посмотреть на свой мир со стороны. Со стороны это выглядит так же смешно, как история про бывшего комсомольца, с пеной у рта утверждавшего, что о. Илий коммунист, и у него на лбу горит красная звезда. Да и самому о. Илию та история, я думаю, послужила уроком: «Ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить…» (Мф 7:1–5).
Не будем поспешны в выводах, не будем развешивать ярлыки и прикреплять метки, не будем искать врагов вокруг - и мы сами убедимся, что мир прекрасен и добр к нам, а Господь очень милосерд и милует нас даже больше, чем мы того заслуживаем. Давайте поверим, что тот, кто воспевает наши достижения и успехи, не всегда наш настоящий друг, а говорящий о наших недостатках не всегда желает нам зла.
Как мудро сказал : «Лучше избыток доверия, нежели избыток подозрения. Ибо лишнее доверие - моя ошибка, а лишнее подозрение - обида ближнему».
